его откатило к лестнице. Раздался  звук  бьющегося  стекла,  но  когда
Шарпс оглянулся на здание ИРД, он не  увидел  никаких  явных  повреждений.
Далеко внизу из дома Центра фон  Кармана  начали  выбегать  репортеры,  но
после первого несильного толчка многие остановились.  Некоторые  повернули
обратно.
     - Скажите им... пуф-пуф... скажите им, пусть они выйдут из здания,  -
сказал Форрестер. - Худшее еще впереди...
     - Будет большой толчок! - крикнул  Чарльз  Шарпс  репортерам.  -  Все
выходите наружу! - Он узнал  сотрудника  "Нью-Йорк  таймс".  -  Пусть  они
выйдут наружу! - закричал ему Шарпс.
     Обернувшись, он увидел, что Форрестер уже встал на  нот  и  торопливо
движется в глубь стоянки, подальше от автомобилей. Никогда  еще  Шарпс  не
видел, чтобы Форрестер двигался так быстро.
     - Скорее! - крикнул Шарпс своим товарищам.
     Из здания ИРД выбегали люди - мужчины и женщины. Некоторые  бежали  к
стоянке, по направлению  к  Шарпсу.  Другие  бесцельно  закрутились  между
домами, не  зная,  куда  идти.  Шарпс  яростно  жестикулировал.  Потом  он
посмотрел на Форрестера. Тот  выбрался  на  открытое  пространство  и  сел
наземь...
     Шарпс повернулся и побежал к Форрестеру. Добежал и кинулся ничком  на
асфальт. Какое-то мгновение ничего не происходило.
     - Первый толчок... эта волна дошла по земле... как  результат  удара,
пришедшегося в Долину Смерти, - пыхтел  Форрестер.  -  Потом...  волна  от
удара в Тихий океан. Не знаю, сколько еще ждать...
     Земля  застонала.  Птицы  взлетели  в   воздух.   Повеяло   ощущением
неминуемой гибели. В дальнем конце стоянки показалась  группа  людей,  они
только что поднялись по лестнице и направлялись к Форрестеру и Шарпсу.
     Земля застонала снова. Взревела.
     - Сан-Андреас, - сказал Форрестер. - Там сейчас начинается  движение.
Этого и следовало ожидать. Энергия - сто мегатонн. Может быть, больше.
     По лестнице поднялось с полдюжины человек. Двое направились к  Шарпсу
и Форрестеру. Остальные разыскивали свои машины.
     - Пусть они уйдут оттуда, - пыхтел Форрестер.
     - Выйдите на открытое пространство! - кричал  Шарпс.  -  Подальше  от
лестницы! Уходите!
     На верхней  площадке  лестницы  появилась  телекамера.  Камеру  волок
мужчина,  сопровождаемый  женщиной.  Сзади  шло  еще  несколько   человек.
Телевизионщики двинулись через парковочную стоянку...
     Земля закачалась. От  первого  толчка  люди  попадали  наземь.  А  от
следующих -  через  две-три  секунды  -  зашатались  здания.  Земля  снова
взревела, снова к реву приметались другие  звуки:  крики,  звон  бьющегося
стекла, треск разламывающегося  бетона,  а  затем  звуки  потеряли  всякую
определенность, и началось царство беспорядочного  кошмара.  Шарпс,  сидя,
попытался выпрямиться и оглянуться  на  здание  ИРД,  но  в  мире  уже  не
осталось ничего твердого. Асфальт качался и плыл волнами. Горячая мостовая
со скрипом ползла куда-то в сторону -  Шарпс  нелепо  закувыркался.  Потом
мостовая застыла на миг. И снова задергалась.  И  весь  мир  был  заполнен
треском, ревом и криками.
     Наконец все закончилось. Шарпс сел и попытался сфокусировать  зрение.
Мир изменятся. Шарпс посмотрел вверх - на горы Анджелес - и увидел, что их
вершины изменились. Не очень, но все  же  изменились.  Рассмотреть  что-то
большее Шарпс не успел. Какой-то звук раздался за его спиной, он обернулся
и увидел, что часть стоянки исчезла,  а  оставшийся  участок  изогнут  под
самыми  невозможными  углами.  Многие  автомашины  исчезли:  их  поглотила
пропасть, разверзшаяся между  Шарпсом  и  лестницей...  но  ведь  нет  уже
никакой лестницы. Она тоже  рухнула  в  пропасть.  Оставшиеся  на  стоянке
машины с лета наезжали друг на друга - словно дерущиеся звери. И  сплошной
грохот, в котором сливались все звуки.  Грохот,  издаваемый  автомобилями,
зданиями, скалами.
     На Шарпса тяжеловесно катился "фольксваген". Он походил  на  стальное
перекати-поле, он приближался, он делался все огромнее... Шарпс  закричал,
он попытался убежать с пути машины. Но не смог  устоять  на  ногах.  Шарпс
упал, пополз. И увидел, что "фольксваген" кувыркается, превращаясь в  кучу
раскрашенного металла: "фольксваген" налетел на "линкольн"... и  снова  он
был размером всего лишь с "фольксваген".
     Вон еще один маленький  автомобиль  опрокинулся,  и  кто-то,  сбитый,
лежал под ним. О Господи, да ведь это Чарлин, и  нет  никакой  возможности
добраться к ней. Внезапно  Чарлин  замерла,  перестала  шевелиться.  Земля
продолжала трястись и стонать, шла разломами и  трещинами.  Большая  часть
парковочной стоянки отвалилась в  сторону.  А  потом  медленно  обрушилась
вниз, унося Чарлин и убивший ее автомобиль. Шарпс уже не слышал  рева.  Он
оглох. Он неподвижно лежал на трясущейся земле - ждал конца.
     Башня, возвышавшаяся в центре ИРД, исчезла. Вместо нее осталась  лишь
куча, в которой перемешались стекло, бетон, куски перекрученного  металла,
обломки компьютеров. Центр фон Кармана  тоже  превратился  в  руины.  Одна
стена   обрушилась,   и   Шарпс   видел   автоматический   лунный   отсек,
металлического  паука,  который  должен  был  отправиться  на   Луну   для
исследования  ее  поверхности.  Космический  аппарат  выглядел  совершенно
беспомощным под обрушившейся крышей. И сразу обрушились и остальные стены,
похоронив под собой и аппарат, и помещения научного пресс-центра.
     - Когда ж это кончится?! Когда?! - закричал кто-то. Шарпс  едва  смог
расслышать этот крик.
     Наконец тряска начала стихать. Шарпс продолжал неподвижно лежать. Ему
не хотелось испытывать судьбу. От парковочной стоянки осталось немного,  и
это немногое превратилось в крутой откос  с  горбом  посредине.  Теперь  у
Шарпса было время на то, чтобы подумать, кто же там стоял на  лестнице  за
спинами телеоператоров. Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Те люди
исчезли вместе с телевизионщиками. Все, кто находился в радиусе пятидесяти
футов  от  лестницы,  исчезли.  Их  погреб  оползень,  похоронили  обломки
автомобилей.
     День начал темнеть. Просто на  глазах  темнеть.  Шарпс  посмотрел  на
небо.
     Черная завеса, крутясь, затягивала небо.  И  в  черных,  беспорядочно
мечущихся тучах вспыхивали молнии - множество молний, одновременно десятки
и сотни.


     Вспыхнувшая молния расколола видневшееся справа дерево. Без малейшего
промежутка ударил оглушительный раскат грома, в  воздухе  запахло  озоном.
Холмы впереди были опоясаны множеством молний.
     - Ты знаешь, куда мы едем? - спросил Тим Хамнер.
     - Нет, - Эйлин,  не  снижая  скорости,  гнала  машину  вдоль  пустых,
залитых дождем улиц. - Где-то там должна быть дорога, ведущая  в  горы.  Я
там бывала пару раз.
     Слева стояли дома, в основном они  остались  неповрежденными.  Справа
виднелись горы  Вердуго.  Маленькие  улочки,  квартала  на  два,  кажется,
уходили в глубь гор, и в начале каждой улочки был  вывешен  знак  "тупик".
Если бы не дождь и не молнии, все здесь  выглядело  бы  так,  как  обычно.
Дождь  был  вездесущ.  На  домах,  в  основном   старых,   оштукатуренных,
выстроенных в испанском стиле, видимых повреждений не было.
     - Ага! - закричала Эйлин. Она  круто  свернула  направо.  Асфальтовая
дорога, извиваясь, шла у подножия высокого утеса.  Этот  утес  был  далеко
выдвинутым отрогом видневшихся впереди гор - гор, омытых дождем  и  светом
молний. Извилистая дорога вела все вперед и вперед, и  вскоре  уже  ничего
нельзя было разглядеть, кроме неясно  вырисовывающихся  впереди  гор  и  -
слева - площадки для игры в гольф. Не было видно ни людей, ни машин.
     Поворот,  снова  поворот,  и  Эйлин  нажала  на  тормоза.  Автомобиль
забуксовал, остановился. Дорогу преградил оползень. Обломки камней и грязь
- футов десять в высоту, может быть, больше.
     - Пойдем пешком, - сказал Тим. Он  посмотрел  на  сверкающие  впереди
молнии, поежился.
     - Дорога продолжается далеко отсюда, - сказала Эйлин. -  Может  быть,
до самой вершины  гор.  -  Она  показала  налево,  на  проволочный  забор,
ограждающий площадку для гольфа. - Нужно проделать дыру в этом заборе.
     - Чем? - спросил  Тим,  но  все  же  вылез  из  машины.  Дождь  почти
мгновенно вымочил его до нитки. Тим беспомощно  застыл.  Эйлин  вылезла  с
другой стороны и вытащила из багажника набор гаечных ключей.
     Потом она достала домкрат, несколько  осветительных  ракет  и  старый
дождевик. Дождевик был весь в масле, будто им  вытирали  двигатель.  Эйлин
отсоединила рукоятку домкрата.
     - Попробуй этим. Тим, у нас не так много времени...
     - Знаю.
     Хамнер взял тонкий металлический стержень  и  подошел  к  забору.  Он
стоял  беспомощно,  постукивая  по  сетке   рукояткой.   Задача   казалась
невыполнимой. Он услышал, как хлопнула  сетка  багажника,  затем  хлопнула
дверца. Затем - шум включенного двигателя.
     Тим испуганно обернулся, но машина не двигалась. Он не мог разглядеть
лица Эйлин: мешали дождь и залитое  водой  ветровое  стекло.  Неужели  она
решила бросить его здесь?
     Для пробы он сунул  рукоятку  домкрата  между  проволокой  и  опорным
столбом забора. Нажал, качнул. Ничего не произошло.  Тим  нажал  изо  всех
сил, навалился на рычаг всем своим весом -  и  что-то  там  поддалось.  Он
поскользнулся, грохнулся прямо на забор, и почувствовал, как  отогнувшаяся
острая  проволочка  насквозь  проткнула  его  мокрую  одежду.   Проволочка
оцарапала  кожу,  и  соль  попала  в  ранку.  Тим  сгорбился  от  боли   и
безнадежности. Он опять ощущал себя беспомощным.
     - Тим! Как дела?
     Он хотел обернуться и крикнуть ей в ответ. Он хотел сказать  ей,  что
все бесполезно, что он - ничтожество, что он порвал костюм, и что...
     Вместо этого он, нагнувшись, снова пустил в ход рукоятку домкрата. Он
раскачивал ее из стороны в сторону, действовал ею как рычагом - и  наконец
оторвал проволоку от столба. Затем снова, снова, и вдруг он обнаружил, что
сетка в этом месте уже полностью оторвана. Он отошел к следующему столбу и
взялся за работу опять.
     Эйлин двинула  с  места  машину.  Нажала  на  гудок  и  крикнула:  "В
сторону!" Съехав с дороги, автомобиль подкатил к  забору  и  таранил  его.
Проволочная сетка оторвалась от столба, упала на траву. Машина поехала  по
ней. Мотор работал на больших оборотах.
     - Залезай в машину! - крикнула Эйлин.
     Тим побежал к автомобилю. Машина не полностью остановилась, и  похоже
было, что Эйлин  вообще  не  собирается  останавливать  ее.  Тим  добежал,
распахнул  дверь  и  плюхнулся  на  сиденье.  Эйлин   повела   машину   по
открывшемуся проезду. Колеса оставляли глубокие борозды. Машина выехала на
лужайку и, разрывая ее заботливо взлелеянную поверхность, поехала по ней.
     Тим рассмеялся. Смех его был с оттенком истерики.
     - Что? - спросила Эйлин, не отводя глаз от дороги.
     -   Мне   вспомнилось,   как   одна   дама   прошлась   по    лужайке
лос-анджелесского "Кантри-клуба". Туфли у нее были на  каблуках-гвоздиках,
- сказал Тим. - Распорядитель чуть не умер!  Я  думал,  что  понимаю,  что
такое падение Молота и что оно означает. Но выходит,  не  понимал.  Только
сейчас понял, когда ты поехала прямо по лужайке.
     Эйлин  ничего  не  ответила,  и  Тим  уставился  в  ветровое  стекло.
Настроение у него было скверное. Сколько человеко-часов ушло на то,  чтобы
создать такую клумбу-лужайку, лужайку с подобной безупречной поверхностью?
Даст ли когда-либо кто-нибудь себе труд создать такую лужайку? Тиму  вновь
ужасно захотелось рассмеяться. Если бы в машине были  клюшки  для  гольфа,
можно было бы выйти и, установив мяч, сделать удар...
     Эйлин проехала через всю площадку  и  вывернула  обратно  на  дорогу,
ведущую в горы. Вокруг были густые заросли, по сторонам -  высокие  холмы.
Машина  проехала  площадку  для  пикников.   На   площадке   расположились
бойскауты.  Бойскауты  установили  на   площадке   палатку.   Было   такое
впечатление, что они о чем-то спорили со своим руководителем.  Тим  открыл
окно.
     - Избегайте низменностей! - закричал он.
     - Что происходит там, внизу? - спросил руководитель скаутов.
     Эйлин замедлила ход, остановилась.
     - Пожары. Наводнения. Уличные пробки, - сказал Тим. - Там ничего нет,
из-за чего бы вам захотелось спуститься вниз. И долгое время не  будет.  -
Он наклонился ближе к  руководителю.  -  Оставайтесь  здесь.  Хотя  бы  на
сегодняшнюю ночь.
     - Наши семьи... - сказал руководитель.
     - Откуда вы?
     - Из Студне-Сити.
     - Вы не сможете сейчас добраться туда,  -  сказал  Тим.  -  В  долине
уличное движение нарушено полностью. Дороги забиты, шоссе разрушены, много
пожаров. Лучшее, что вы можете сделать для ваших семей, -  это  оставаться
пока здесь. Здесь вы в безопасности.
     Мужчина кивнул. У него были большие  темные  глаза.  И  искреннее,  с
резкими чертами лицо. Подбородок его порос рыжей щетиной.
     - Я уже говорил детям то же самое. Джули-Энн, ты слышала?  Твоя  мать
знает, где мы находимся.  Если  дела  там,  внизу,  действительно  обстоят
плохо, за нами пошлют  полицейских.  Нам  лучше  оставаться  здесь.  -  Он
понизил  голос.  -  После  этого  землетрясения,  мне  кажется,   придется
развернуть широкое строительство. Разрушений много?
     - Много, - сказал Тим. И отвернулся. У него не  было  сил  глядеть  в
глаза руководителю скаутов.
     - Тогда мы останемся здесь еще на день, - сказал  руководитель.  -  В
дорогу двинемся, может быть, завтра. Несмотря на то, что  дети  совершенно
не имеют защиты от этого дождя. Никто не ожидал, что в июне пойдет  дождь.
Может быть,  нам  все  же  следовало  бы  спуститься.  Идти  в  Бурбанк  и
остановиться в чьем-либо доме. Или в церкви. Мы нашли бы приют...
     - Не делайте этого, - настойчиво сказал Тим. - Пока что  не  делайте.
Эта дорога ведет к вершине?
     - Да. - Руководитель придвинул свое лицо к лицу  Тима.  -  Почему  вы
стремитесь туда? - Он махнул рукой  в  сторону  молний,  вспыхивающих  над
горными пиками. - Почему?
     - Надо,  -  сказал  Тим.  -  А  вы  оставайтесь  здесь.  Хотя  бы  на
сегодняшнюю ночь. В путь, Эйлин.
     Ничего  не  сказав,  Эйлин  тронула  машину  с  места.  Развернулась,
объезжая оставшегося стоять на дороге руководителя скаутов.
     - Я ничего не могла сказать ему, - пробормотала Эйлин. - Они здесь  в
безопасности?
     - Наверное, так. Здесь уже достаточно высоко.
     - Вершина расположена на высоте примерно три тысячи футов, -  сказала
Эйлин.
     - Мы ниже ее не более чем на тысячу футов,  -  сказал  Тим.  -  Мы  в
безопасности.  Может  быть,  лучше  было  бы  подождать  здесь,  пока   не
прекратится  это  молниевое  изобилие.  Если   только   оно   когда-нибудь
прекратится. Потом мы сможем продолжать путь. Или повернуть обратно.  Куда
мы попадем, если продолжим путь?
     - В Туджунгу,  -  сказала  Эйлин.  -  Это  на  высоте  добрых  тысячи
восемьсот футов над уровнем моря. Если здесь мы в безопасности, там  будем
в безопасности тоже. - Она продолжала вести машину все дальше в горы.
     Тим нахмурился. Он никогда не обладал хорошим чувством направления, а
в машине не было карты.
     - Моя обсерватория  расположена  в  каньоне  Большой  Туджунги...  По
крайней мере, эта дорога выведет нас туда. Кажется, я ездил этой  дорогой.
А в обсерватории есть запасы пищи и всякого  снаряжения,  в  том  числе  и
спасательного.
     - Страх Молота? - поддразнила Эйлин. - У тебя?
     - Нет. Просто на тот случай, если  тебя  отрежет  от  внешнего  мира.
Несколько раз там случались снежные обвалы. Однажды я там просидел  больше
недели. Вот  я  и  запасся  как  следует.  Куда  мы  едем?  Почему  ты  не
останавливаешься?
     - Я... Не знаю. - Эйлин продолжала вести машину дальше. Но  медленнее
- машина  почти  ползла.  Дождь  утихал.  Он  все  еще  лил,  сильный  для
Лос-Анджелеса дождь, никогда не слышали, чтобы летом шел  такой  дождь,  и
все же сейчас это был дождь как дождь, а не потоп, льющийся с неба. Как бы
сменяя его, усилился ветер, он выл, проносясь по ущелью, визжал  так,  что
Эйлин и Тиму приходилось кричать. Но поскольку ветер дул беспрерывно,  они
скоро перестали обращать на него внимание.
     Еще один поворот, и машина оказалась на высоко расположенном  уступе,
отсюда было видно в южном и западном направлениях.  Хотя  была  опасность,
что машина соскользнет с откоса, Эйлин остановилась. Выключила  двигатель.
Был ветер, в небе сверкали молнии. Из-за дождя  долина  Сан-Фернандо  была
почти не видна, но иногда ветер создавал узкие разрывы в завесе  дождя,  и
можно было - хоть и плохо, расплывчато - что-то рассмотреть.  Долина  была
усеяна горящими оранжевым светом огнями. Множество огней.
     - Что это? - громко спросила Эйлин.
     -  Дома.  Заправочные  станции.  Запасы  нефтепродуктов.  Автомашины,
здания, перевернувшиеся автоцистерны - все, что может гореть.
     - Дождь и огонь. - Хотя в машине было тепло, Эйлин  поежилась.  Ветер
взвыл снова.
     Тим потянулся к ней. На миг она отшатнулась, затем прильнула к  нему,
уронив голову ему на грудь. Так они и сидели, слушая вой ветра,  глядя  на
просвечивающие сквозь завесу дождя языки оранжевого пламени.
     - Мы доберемся туда, -  сказал  Тим.  -  В  обсерваторию.  Доберемся.
Осталось недалеко, мы сможем дойти даже пешком. Двадцать-тридцать миль, не
больше. Если идти пешком, это займет дня два. Мы будем в безопасности.
     - Нет, - сказала Эйлин. - Никто уже никогда не будет в  безопасности.
Никогда.
     - Мы обязательно будем в безопасности, - Тим  помолчал  мгновение.  -
Я... я действительно рад, что ты разыскала меня... Я не  такой  уж  герой,
но...
     - Ты действовал совершенно правильно.
     Они снова помолчали. Ветер продолжал свистеть,  выть,  но  постепенно
они начали различать другой звук -  низкий,  грохочущий,  заполняющий  все
вокруг.  Словно  реактивный  самолет,  нет,   десять   самолетов,   тысяча
самолетов, ревущих на взлетной дорожке. Звук доносился  с  юга,  и,  когда
Эйлин и Тим посмотрели в том направлении, они  увидели,  что  часть  огней
погасла. Эти огни не мерцали, но постепенно угасли, они исчезли  внезапно,
исчезли в мгновение ока. Звук  усиливался,  стремительно  накатывался  все
ближе.
     - Цунами, - сказал Тим.  Он  сказал  это  тихо,  словно  не  веря.  -
Действительно, цунами. Волна в сотни, может быть, тысячи футов высотой.
     - В тысячи? - испуганно переспросила Эйлин.
     - С нами все будет в порядке.  Волна  не  сможет  продвинуться  очень
далеко в глубь суши. Для этого  ей  бы  понадобилась  уж  слишком  большая
энергия. Слишком большая. Сейчас  волна  катится  по  старому  руслу  реки
Лос-Анджелес. Она не  перехлестнет  через  Голливудские  холмы.  Все,  кто
здесь, вероятно, в безопасности. Но пусть Бог поможет людям, оставшимся  в
долине...
     Они сидели, прижавшись друг к другу,  а  молнии  вспыхивали  в  небе,
вспыхивали вокруг них. Они  слушали  раскаты  грома  и  перекрывающий  эти
раскаты  рев  цунами.  И  один  за  другим  гасли  огни,  усеявшие  долину
Сан-Фернандо.


     Между Байя-Калифорния и западным побережьем Мексики есть узкая полоса
воды. Ее береговые линии напоминают вилку камертона.
     Вода в море Кортеса теплая, словно  в  ванной,  и  спокойная,  словно
озерная вода. Море Кортеса будто  специально  создано,  чтобы  можно  было
плавать или ходить под парусом.
     Обломки ядра кометы Хамнера-Брауна  пронизали  атмосферу  Земли,  они
походили на крошечные голубовато-белые звезды. Одна из звезд падала  прямо
в  устье  моря  Кортеса.  И  упала  в  воду  -  между  зубцами  камертона.
Образовался  сверкающий  оранжево-белым  огнем  кратер,   вода   с   силой
устремилась от него во все стороны. По расширяющейся дуге цунами двигалось
к югу. Стиснутая берегами вторая волна, словно пуля, выпущенная из  ружья,
неслась к северу. Часть вод устремилась к востоку - на Мексику. Часть  вод
- н