- Бобби  не
сможет нам навредить.
   - А что, если он повернет обратно?
   - Черт, - пробормотал кто-то. - Старина Бобби нам  вреда  причинять  не
станет...
   - Машину! - прорычал Крив. - Вы зря тратите время.
   Блаувельт нахмурился:
   - Ладно. Но ты и пальцем не пошевелишь, если только не будет похоже  на
то, что он собирается повернуть и возвратиться в город, ясно?
   - Поехали.
   Блаувельт бегом провел его до деревенского гаража.



   3

   Боло оставлял за собой след в виде  просеки  шириной  в  двадцать  пять
футов, проложенной сквозь девственные джунгли. Там, где меж  беспорядочных
куч обломанных  ветвей  проглядывала  черная  глина,  виднелись  отпечатки
гусениц глубиной в восемнадцать дюймов.
   - Движется со скоростью почти двадцать миль в час, мы так быстро  ехать
не можем, - сказал Крив. - Если Боло сохранит нынешний  курс,  то,  описав
круг, вернется в ваш город часов этак через пять.
   - Он свернет, - буркнул Блаувельт.
   - Возможно. Но мы не имеем права рисковать. Блаувельт, установите  курс
двести семьдесят градусов. Мы попытаемся перехватить Боло, срезав угол.
   Блаувельт, не проронив ни слова, повернул вездеход.  Машина  въехала  в
густой зеленый  полумрак,  царящий  под  огромными  деревьями.  Необычайно
большие насекомые жужжали и тяжело бились о  колпак  машины.  Маленькие  и
средних размеров ящерицы прыгали, метались в  разные  стороны,  бегали  по
грубой коре деревьев. Папоротники, большие, как тенты, скреблись  о  борта
вездехода, оставляя за собой подтеки живицы, а он карабкался через петли и
извивы прочных, несколько выступающих над землей корней. В какой-то момент
вездеход напоролся на торчащий из земли край крошащейся коричневой скалы -
от нее отлетели рыжие ошметки величиной с блюдце, обнажив тусклый металл.
   - Верхний стабилизатор разведывательной шлюпки, - сказал Крив. - Вот  и
все, что осталось от сплава, который, считалось, не поддается коррозии.
   Сквозь  прозрачный  колпак  вездехода  они  видели   и   другие   следы
разыгравшейся  здесь  давным-давно  битвы:  разбитый  вдребезги   огромный
затворный   механизм   установленного    на    платформе    бомбометателя;
выпотрошенная ходовая часть того, что, возможно, когда-то было излучателем
протонов;  части  рухнувшего  летательного   аппарата;   остатки   другого
вооружения. Многое было  земного  происхождения,  но  часто  среди  зелени
мелькали покрытые ржавчиной, странно изогнутые,  паукообразные  микроружья
аксорков или их излучатели.
   - Должно быть, здесь разыгралось тяжелое сражение, -  заметил  Крив.  -
Одно из многих, случившихся незадолго до конца  войны  и  в  то  время  не
привлекших к себе особого внимания. Тут есть  штучки,  которые  я  никогда
раньше не видел,  -  экспериментальные  образцы,  поспешно  разработанные,
думаю, именно для последней битвы.
   Блаувельт что-то пробурчал.
   - Встреча через минуту или около того, - сообщил Крив.
   Когда Блаувельт открыл рот, чтобы ответить ему, яркая вспышка  ослепила
их, сильнейший  удар  сотряс  вездеход,  и  джунгли  с  бешеной  скоростью
устремились навстречу людям.



   4

   Край сиденья упирался в ребра Крива. В ушах у него  раздавался  высокий
мерный звон, на губах он ощущал вкус меди. Кровь стучала в висках  в  такт
глухим ударам сердца.
   Вездеход лежал на боку, в кабине была куча мала из отломанных  деталей,
порванной проволоки и разбитого пластика. Крив обнаружил, что навалился на
стонущего Блаувельта. Он отполз в сторону и увидел, что Блаувельт  хотя  и
контужен, но в сознании.
   - Ну что, теперь вы не думаете, что ваш любимец совершенно безвреден? -
спросил Крив, вытирая кровь с правого глаза. - Давайте выбираться  отсюда,
пока он снова не выпалил. Вы в состоянии идти?
   Блаувельт что-то пробормотал и полез  наружу  сквозь  разбитый  колпак.
Крив принялся ощупью искать среди обломков командный передатчик...
   - О Боже! - прохрипел Блаувельт.
   Крив  быстро  повернулся  назад,  высунул  голову  из  вездехода  и   в
пятидесяти футах, в рамке из обожженной выстрелом листвы, увидел  высокую,
узкую темно-коричневую машину инопланетян,  установленную  на  суставчатые
ноги-гусеницы. Батарея ее многоствольных микропушек была нацелена точно на
перевернутый вездеход.
   - Не шевелитесь! - прошептал офицер. Струйки пота потекли по его  лицу.
Насекомое,  похожее  на  обрубленную  по  самые   крылья   четырехдюймовую
стрекозу, подлетело к Криву, пожужжало вокруг его головы и улетело  прочь.
Горячий металл затрещал, остывая. Инопланетный  охотник-убийца  немедленно
приблизился на шесть футов к вездеходу и опустил орудийные дула.
   - Удирай! - крикнул Крив. Одним прыжком вылетел из вездехода и  вскочил
на ноги. Вражеская машина качнулась, чтобы засечь его...
   Гигантское  дерево  наклонилось,  сломалось  и  отлетело   в   сторону.
Огромная, покрытая зелеными полосами передняя часть Боло показалась в поле
зрения и стала между меньшей  по  размеру  боевой  машиной  инопланетян  и
людьми.  Боло  повернулся  передом  к  врагу;  сверкнула  вспышка,  бросив
отблески на окружающие деревья;  земля  резко  вздрогнула  раз,  другой...
Грохот болью отозвался во все еще гудящей от  удара  голове  Крива.  Когда
Изумительный продвинулся вперед,  над  ним  поднялся  фонтан  ослепительно
ярких искр. Две боевые машины столкнулись. Крив ощутил  могучий  толчок  и
увидел, как Боло сначала  запнулся,  а  потом  с  трудом,  очень  медленно
продолжил наступление, наползая на противника, подминая его и  размалывая,
и наконец зашлепал гусеницами по земле, оставив позади  себя  раздавленные
обломки.
   - О Боже! Ты видел это, Крив? - заорал ему прямо в ухо Блаувельт. -  Ты
видел, что Бобби сделал? Он бросился прямо  на  орудие  врага  и  раскатал
тоньше блина этого проржавевшего недоноска.
   Боло остановился и тяжеловесно развернулся  передней  частью  к  людям.
Сверкающие подтеки расплавленного металла стекали по бронированным  бокам,
падали, разбиваясь на капли, на землю,  выжигали  и  без  того  поломанные
растения.
   - Он спас наши жизни, - сказал Блаувельт.
   Шатаясь, встал и медленно  пробрался  мимо  Боло,  чтобы  взглянуть  на
дымящиеся обломки вражеской машины.
   - Эта штука направлялась прямиком к нашему городку! - воскликнул он.  -
Боже мой, Крив, ты можешь представить себе, что бы она там натворила?
   -  Механическое  подразделение  номер  девять-пять-четыре  по   боевому
расписанию сообщает  об  огневом  контакте  с  противником,  -  неожиданно
раздался механический голос Боло. - Вражеская боевая единица уничтожена. Я
получил тяжелые повреждения, но продолжаю функционировать на уровне девяти
целых  шести  десятых  процента  от  базового   уровня.   Жду   дальнейших
приказаний.
   - Эй! - воскликнул Блаувельт. - Он говорит не как...
   - Теперь, возможно, вы понимаете, что это  не  деревенский  дурачок,  а
Боло, боевая машина! - рявкнул на него Крив.
   С трудом шагая по развороченной земле, он подошел к огромной машине.
   - Механическое подразделение номер девять-пять-четыре, - приказал он, -
твоя задача выполнена. Силы противника подавлены. Отключи рефлексы  боевых
контуров и вернись к состоянию пониженной боеготовности.
   Офицер обернулся к Блаувельту:
   - Давайте возвращаться  в  ваш  городок.  Надо  сообщить  жителям,  что
талисман сделал для них.
   Блаувельт уставился на несгибаемую древнюю машину. Его квадратное  лицо
с задубленной кожей казалось сейчас желтоватым и перекошенным.
   - Да, - согласился мэр. - Давайте вернемся и расскажем им.



   5

   Деревенский оркестр из десяти  музыкантов  выстроился  в  два  ряда  на
площади перед свежепокошенным сквером. Все жители городка -  триста  сорок
два человека - собрались здесь, надев самые лучшие  наряды.  На  натянутых
проволоках развевались флажки. Яркое  солнце  отражалось  от  очищенных  и
заново отполированных бронированных боков Боло. Из больше не  закопченного
дула излучателя протонов торчал огромный букет цветов.
   Вперед из собравшейся толпы выступил Крив.
   - Как представителя правительства Сообщества,  меня  попросили  вручить
эту награду, - сказал он. - Вы, народ, сочти необходимым создать медаль  и
вручить ее Механическому подразделению номер девять-пять-четыре по боевому
расписанию в  знак  признательности  за  совершенные  действия  по  защите
общества, значительно выходящие за рамки служебных обязанностей.
   Он сделал паузу, всматриваясь в лица зрителей.
   -  Очень  часто  за  менее  великие  деяния  вручаются  более   искусно
выполненные награды, - продолжил Крив. И повернулся  к  Боло,  к  которому
подошли двое людей - один со стремянкой, другой  с  портативным  сварочным
аппаратом. Крив поднялся по стремянке и прикрепил новую  награду  рядом  с
орденами,  заработанными  Боло  в  сражениях  вековой  давности.   Рабочий
приварил  орден   на   место.   Зрители   разразились   аплодисментами   и
приветственными криками, а затем, переговариваясь, расселись  за  столами,
установленными прямо на деревенской улице.



   6

   Стояли поздние сумерки. Давно уже были  съедены  последние  сэндвичи  и
фаршированные яйца, произнесены последние тосты и почат последний бочонок.
Крив и еще несколько мужчин сидели в пансионе.
   - За Бобби! - Один из собравшихся поднял стакан.
   - Поправка, - вмешался Крив.  -  За  Механическое  подразделение  номер
девять-пять-четыре по боевому расписанию.
   Все рассмеялись и выпили.
   - Ну ладно, думаю, пора по домам, - сказал один из мужчин.
   Остальные согласились и встали, грохоча стульями.  Когда  последний  из
жителей деревни покинул пансион, туда вошел  Блаувельт.  Он  сел  напротив
Крива.
   - Ты... э-э... останешься у нас на ночь? - поинтересовался Блаувельт.
   - Думаю, нет. Мои дела здесь завершены.
   - В самом деле? - напряженно спросил Блаувельт.
   Крив выжидающе посмотрел на него.
   - Ты прекрасно знаешь, Крив, что ты обязан сделать.
   - Я? Сделать? - Крив отпил из стакана.
   - Черт побери, неужели я должен тебе это объяснять?  Пока  эта  чертова
машина была  всего  лишь  деревенским  дурачком-переростком,  все  было  в
порядке. Ну подумаешь - просто нечто вроде памятника войны, не более того.
Но теперь, когда я увидел, что он может сделать. - Бог ты мой, Крив, -  мы
не должны рисковать, держа в центре городка действующего убийцу. Никто  не
может  быть  уверен,  не  взбредет  ли  электронным  мозгам  Бобби   опять
пострелять.
   - Все сказал? - поинтересовался офицер.
   - Мы не неблагодарные скоты, просто...
   - Вали отсюда.
   - Погоди, Крив. Послушай...
   - Вали отсюда. И никого не подпускай к Бобби, понял?
   - Ты хочешь сказать?..
   - Я сам позабочусь об этом.
   Блаувельт встал.
   - Ага, - сказал он. - Конечно.
   Когда Блаувельт ушел, Крив встал, бросил на стол деньги, поднял с  пола
командный  передатчик  и  вышел  на  улицу.  На  дальнем   конце   городка
раздавались крики - там собралась толпа, чтобы  полюбоваться  фейерверком.
Желтая ракета взвилась вверх и  рассыпалась  на  сотни  золотых  огоньков,
падающих вниз и гаснущих...
   Крив направился к центральной площади. На фоне  звездного  неба  неясно
вырисовывался огромный черный силуэт  Боло.  Крив  стал  перед  машиной  и
посмотрел вверх - на уже запачканные  флажки,  на  букет  увядших  цветов,
свисающий из дула орудия.
   - Механическое подразделение номер девять-пять-четыре, ты знаешь, зачем
я здесь? - тихо спросил он.
   -  Я  вычислил,  что  моя  полезность  как  инструмента  ведения  войны
практически исчерпана, - отозвался тонкий скрежещущий голос.
   - Это так, - сказал Крив. - С помощью приборов я проверил зону радиусом
в тысячу миль. Здесь больше не осталось действующих вражеских  машин.  Та,
которую ты уничтожил, была последней.
   - Она честно выполняла свой долг.
   - Это произошло из-за моей ошибки, -  признался  Крив.  -  Инопланетяне
спроектировали машину так, чтобы та  засекала  сигналы  нашего  командного
передатчика и уничтожала его. Когда я включил свой передатчик, она  начала
действовать. А ты, как и следовало ожидать, засек противника и  направился
на перехват.
   Машина промолчала.
   - Ты мог все же спасти себя, - сказал Крив. - Если бы потопал дальше  и
укрылся в джунглях, вероятно, прошли бы столетия, прежде чем...
   - Прежде чем другой человек явился  бы  сделать  то,  что  должно  быть
сделано? Нет, лучше я умру сейчас от руки друга.
   - Прощай, Бобби.
   - Поправка:  Механическое  подразделение  номер  девять-пять-четыре  по
боевому расписанию.
   Крив нажал кнопку. Казалось, на огромную машину пала черная тень.
   На краю сквера Крив  оглянулся  назад.  Он  поднял  руку  в  прощальном
салюте, а потом медленно пошел по пыльной улице, белой в свете  восходящей
луны.



    Кит Лаумер.
    Пока гром не грянул

   -----------------------------------------------------------------------
   Keith Laumer. The Long-Remembered Thunder (1967). Пер. - И.Павловский.
   Авт.сб. "Разрушители планет". СПб, "Северо-Запад", 1997.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 27 November 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   1

   Оказавшись в своем номере в  "Элсби  Коммершл  Отель",  Тримейн  открыл
чемодан и достал небольшой набор инструментов. С помощью отвертки разобрал
корпус телефона, вставил внутрь крохотный алюминиевый цилиндрик, прикрутил
проволочки и поставил корпус на место. Потом по междугородной связи набрал
номер в Вашингтоне и подождал полминуты, пока на другом конце  не  подняли
трубку.
   - Фред, это Тримейн. Включи жужжалку. - Скремблер заработал,  и  тонкое
жужжание побежало по проводам из Вашингтона в Элсби и обратно. -  Ну  что,
теперь можно разговаривать? Поселился в Элсби. Мальчики  Граммонда  должны
держать меня в курсе дела. Но  я  не  намерен  постоянно  торчать  в  этом
чертовом  отеле,  скрючившись  над  приборами.   Собираюсь   прошвырнуться
туда-сюда.
   - Мне нужны результаты!  -  Шифровальное  устройство  отфильтровало  из
жужжания тонкий голосок. - Ты уже потратил целую неделю  на  Граммонда,  и
еще одну я ждать не могу. Не шучу, знаешь ли, когда говорю, что  некоторые
шишки здесь, в Вашингтоне, давят на меня очень сильно.
   - Фред, когда ты наконец приучишься не докладывать начальству о еще  не
законченной работе?
   - Я государственный чиновник, - резко заявил Фред. - Ну да ладно.  Этот
тип Марграв - генерал Марграв, руководитель Проекта, курирующий  программу
по гиперкоротким волнам, - день и ночь стоит у меня над душой. И  не  могу
сказать, что осуждаю его. Незарегистрированный передатчик  мешает  работам
по проекту высшей  степени  секретности,  результатов  почти  нет,  и  это
Бюро...
   - Послушай, Фред. Я был счастлив в лаборатории. Головная боль,  кошмары
и все такое прочее. Гиперкороткие волны - это мое детище, не забыл? Ты сам
предложил  мне  стать  твоей  ищейкой,  так  что  позволь  действовать  по
собственному разумению...
   - Мне казалось,  что  человек  с  техническим  образованием,  вероятно,
преуспеет там, где профессионального следователя вполне могут наколоть.  И
поскольку все указывало на места, где ты вырос...
   - Не ищи оправданий. Лучше не скрывай информацию. Кстати, иногда у меня
возникает подозрение, все ли архивы по этому делу...
   - Ты видел все архивы! И теперь мне нужны ответы! Ответы, а не вопросы!
Добудь этот передатчик! Я обязан вставить кому-нибудь пилюлю. Для тебя  же
будет лучше, если я вставлю ее не тебе, а владельцу передатчика!


   Тримейн покинул отель и, пройдя два квартала на запад по Коммерс-стрит,
вошел в желтое кирпичное  здание  с  надписью  "Городская  полиция  Элсби"
большими буквами, вырезанными в камне над дверью.  Грузный  полицейский  с
помятым лицом и густыми седыми волосами взглянул на  него  из-за  древнего
"Ундервуда". Он внимательно осмотрел Тримейна и  перекинул  зубочистку  из
одного уголка рта в другой.
   - Кажется, я не знаю вас, мистер? - поинтересовался полицейский. В  его
спокойном голосе проскальзывали властные нотки.
   Тримейн снял шляпу:
   - Наверняка знаешь, Джесс. Правда, мы давно не виделись.
   Полицейский вскочил со стула.
   - Джимми, - сказал он.  -  Джимми  Тримейн.  -  Подойдя  к  деревянному
барьерчику, протянул Тримейну руку. - Как дела, Джимми? Что привело тебя в
родное захолустье?
   - Давай, Джесс, уйдем отсюда и посидим где-нибудь.
   Очутившись в задней комнате, Тримейн сказал:
   - Для всех, кроме тебя, Джесс, я просто приехал  посмотреть  на  родной
городок. Но между нами - не только для этого.
   Джесс кивнул:
   - Да, я слышал, что ты работаешь на правительство.
   - Я мало что могу тебе рассказать, мы еще сами знаем не так уж много.
   Тримейн  кратко  сообщил  Джессу,   что   был   обнаружен   неизвестный
передатчик,   создающий   мощные   помехи   в   сверхсекретном   диапазоне
гиперкоротких частиц; что все попытки запеленговать передачу мало что дают
- вместо единственных координат передатчика получается целый их набор.  Он
расстелил на столе  большой  рулон  бумаги,  на  которой  было  нарисовано
несколько концентрических кругов, частично перекрывающихся похожей группой
колец.
   - Я думаю, то, что мы наблюдаем, - просто отражение от каждой  из  этих
точек пересечения. А сами кольца представляют собой дифракционный узор...
   - Погоди, Джимми. По мне,  твои  круги  больше  похожи  на  картонки  в
пивной. Так что я поверю тебе на слово.
   - Все указывает на Элсби. Мы считаем, что нам  удалось  свести  разброс
координат к минимуму, и в итоге получается, что источник помех находится в
этом районе.  Черт  побери,  гарантии  я  дать  не  могу,  но  думаю,  что
передатчик где-то здесь. Послушай, у тебя есть какие-нибудь мысли на  этот
счет?
   - Трудная задачка, Джимми. Ты ведь ждешь,  что  я  найду  тебе  старину
Имярек, который, по его словам, собрал у себя на чердаке настоящую  машину
времени. С этим у нас напряженка, Джимми, - народ  в  округе  старомодный,
даже  телевизорами  не  пользуется.  У  нас   считают,   что   мы   должны
довольствоваться радио, так, мол, Бог велел.
   - Я и не ожидал легких ответов, Джесс. Но я  надеялся,  может,  у  тебя
есть что-нибудь...
   - Само собой, - сказал Джесс, - завсегда есть мистер Брем...
   - Мистер Брем, - откликнулся Тримейн. - Он еще жив? Помнится,  когда  я
был ребенком, ему уже было лет сто.
   - Да все такой же, Джимми.  Раз  в  неделю  обычно  приходит  в  город,
накупает всякой бакалеи и бредет обратно в свой дом у реки.
   - Ну и что насчет него?
   - Ничего. Но он - городской чудак. Да ты и сам знаешь это.  У  него  не
все шарики в голове.
   - Я помню, о  нем  всегда  ходило  много  забавных  историй,  -  сказал
Тримейн. - Он всегда нравился мне. Как-то раз старик собрался научить меня
чему-то, не помню уже чему. Хотел, чтобы я заглянул к нему и  он  бы  меня
чему-то научил. Я так никогда и не зашел. Детьми мы часто играли в пещерах
неподалеку от его дома, и иногда он угощал нас яблоками.


   - Я никогда ничего плохого за Бремом не замечал, - сказал Джесс.  -  Но
ты знаешь, как в нашем городке относятся к иностранцам, особенно если  они
немного того. У Брема голубые глаза  и  светлые  волосы  -  или  были,  по
крайней мере, до того, как поседели, -  и  говорит  он,  как  все.  Издали
выглядит как стопроцентный американец. Но подойди ближе -  и  почувствуешь
что-то этакое... Он иностранец наверняка. Но никто никогда не знал, откуда
старик приехал к нам.
   - И как давно он живет в Элсби?
   - Спроси что-нибудь полегче, Джимми. Ты помнишь старую  тетушку  Тресс,
которая могла рассказать о чьих угодно предках и других  таких  же  вещах?
Так вот, она ничего не могла вспомнить о прошлом мистера Брема.  Думаю,  у
нее уже тогда начинался старческий маразм.  Всегда  говорила,  что,  когда
была еще маленькой девочкой, мистер Брем уже  жил  в  этом  самом  доме  в
стороне от дороги. Что ж, пять лет назад