еладь изглючение... я оздавлю дебе жизнь, бога не
обладяд чег.
   - Простите, Ваша Надменность, но я не могу допустить, чтобы из-за  меня
вы нарушили древние традиции. Раз уж мы все  отлучены  от  церкви,  начнем
потихонечку голодать...
   - Брегради болдадь! Не змей меня доробидь! Гдо гого одлучаед,  ды  меня
или я дебя?
   - О, конечно вы, Ваша...
   - Бравильно! А я беру звое одлучение обрадно! - Папа свирепо  посмотрел
по сторонам. - Деберь боговорим о бодарге. Можешь доздавидь  два  миллиона
брямо  зейчаз;  зовершенно  злучайно  я  бриехал  зюда  на   бронированном
авдомобиле.
   - ДВА миллиона?! Но речь шла только об одном.
   - Зегодня надо бладидь вдвойне.
   - Вы говорили, вдвойне платят по средам. А сегодня вторник.
   - Во Бабзгому бовелению зегодня - Среда.
   - Но вы не можете... то есть, как же это возможно...
   - Реформа галендаря. Давно зобирался ее бровезти.
   - Ну, тогда...
   - Брегразно! Наздоящим даю дебе одзрочгу. Оздальных  эдо  не  казаедзя.
Уведиде брездубнигов.
   -  Ах,  Ваша  Надменность,  -  произнес   Петлякат   куда   с   большей
уверенностью, чем раньше, - я, конечно, благодарен вам за помилование, но,
боюсь, мне не справиться с составлением необходимых документов без  помощи
моих сотрудников...
   Ай-Душка-Шизик уставился на посла, сверкая влажными красными глазами.
   - Хорошо! Забирай их! Я даю одзрочгу взем,  громе  вод  эдого!  -  Папа
ткнул пальцем в Ретифа. - З ним я зам разберузь. - Стражники  придвинулись
к Ретифу, направили на него дула пистолетов.
   - Может быть,  Его  Надменность  проявит  снисходительность,  -  сказал
Магнан, стряхивая с руки остатки паштета из печенки, -  и  на  первый  раз
простит нашего коллегу, если он пообещает, что  никогда  больше  этого  не
сделает.
   - Чего не зделаед? - подозрительно спросил Папа.
   - Не подставит вам ножку. Вы ведь помните, как упали?
   - Он бодздавил  мне  ножгу?  -  Ай-Душка-Шизик  поперхнулся,  лицо  его
посинело. - Збециально?
   - О...  э-э...  наверное,  произошла  какая-то  ошибка...  -  промямлил
Петлякат.
   - У вас, Ваша  Надменность,  необычайно  развито  чувство  юмора,  и  я
уверен, вы сами над собой посмеетесь, когда поймете, как смешно выглядели,
- заявил Магнан.
   - Ретиф! Неужели вы... я хочу сказать, вы, конечно, не...  -  заикаясь,
пробормотал Петлякат.
   - Как бы не так! - возмущенно воскликнул Магнан. - Я лежал под столом и
прекрасно все видел!
   - Обызгадь его! - взревел Папа. Стражники кинулись к Ретифу,  вывернули
карманы его саронга, подобрали упавший на землю вчетверо сложенный листок.
   - Аг-га! - вскричал Папа, развернул записку,  пробежал  ее  глазами.  -
Гонзбирация! - завопил он. - У меня бод нозом! Заговадь его в гандалы!
   - Протестую! - Петлякат вытянулся во весь  рост.  -  Нельзя  заковывать
дипломатов в кандалы каждый  раз,  когда  они  допускают  в  своей  работе
некоторые оплошности. Разрешите, я сам с ним разберусь, Ваша  Надменность.
Обещаю, что виновный получит строгий выговор с занесением в личное дело...
   - Боги должны болучидь до, чдо им  бричидаедзя  бо  браву!  -  громовым
голосом сказал Папа. - Завдра - велигий браздниг Зреды...
   - Завтра четверг, - поправил Папу Магнан.
   - Завдра зреда! Зегодня зреда!  Наздоящим  бовелеваю,  чдо  взю  неделю
будед зреда, черд ее бобери! И  гаг  я  уже  объявил,  эдод  дерри  зданед
учазднигом церемонии. Дагова Бабзгая воля! И хвадид зо мной зборидь!
   -  О,  так  он  станет  участником  церемонии?  -  Петлякат  облегченно
вздохнул. - Это другое дело. Думаю, денек-другой  мы  спокойно  можем  без
него обойтись. -  Посол  усмехнулся  тонкой  дипломатической  усмешкой.  -
Корпус всегда поддерживал религиозные учения, в  какой  бы  форме  они  ни
выражались...
   - Издинные Боги - эдо хугзгие Боги,  глянусь  Богами!  -  на  весь  сад
заорал Папа. - Езли я еще раз узлышу из двоих узд  ерезь,  я  бредам  дебя
анафеме! Бригазываю увезти эдого дерри в храм и бодгодовидь его г ридуалам
зреды! Оздальных зодержадь дод арездом, бога боги не объявяд звою волю!
   - Господин посол, - сказал Магнан дрожащим голосом и  дернул  Петляката
за рукав ночной рубашки. - Неужели вы допустите, чтобы Ретифа...
   - Его Надменность хочет спасти лицо, - конфиденциальным  тоном  сообщил
посол и подмигнул Ретифу. - Не беспокойтесь, мой мальчик.  Можно  считать,
вам повезло: увидите отправление хугских религиозных обрядов, так сказать,
изнутри, наберетесь опыта...
   - Но... но... - неуверенно произнес Магнан, - если его сварят в  масле,
зачем ему опыт?
   -  Немедленно  замолчите,  Магнан!  Я  не  потерплю  слюнтяев  в  нашей
организации!
   - Спасибо, что подумали обо мне, мистер Магнан, -  сказал  Ретиф.  -  У
меня все еще есть мой амулет на счастье.
   - Голдовздво? - рявкнул Папа. - Даг я и думал!  -  Он  слегка  повернул
голову, уставился на Петляката одним глазом. - Увидимзя на церемонии. - Он
перевел взгляд на Ретифа. - Зам бойдешь или огажешь зобродивление?
   - Ввиду количества пистолетов, на меня наставленных, - ответил Ретиф, -
я, пожалуй, не стану оказывать сопротивления.


   В маленькой камере  было  темно  и  сыро.  Руки  у  Ретифа  затекли  от
наручников; он сидел на  деревянной  скамье  перед  небольшим  столом,  на
котором стояла бутылка дурно пахнущего вина. Из-за стены доносились легкие
ритмичные постукивания Ретиф сидел в камере уже больше  двенадцати  часов,
и, по его подсчетам, религиозный обряд, в котором он  должен  был  принять
непосредственное участие, мог состояться с минуты на минуту.
   Постукивания участились, стали слышнее. Раздался неприятный  царапающий
звук, словно кто-то провел ногтем по стеклу; затем наступила тишина.
   - Ретиф, ты здесь? - спросил из темноты тоненький голос.
   - Привет, Франтспурт! Заходи в гости! Я рад, что тебе удалось удрать от
жандармов.
   - От этих недотеп? Ха! А в общем-то, Ретиф, у меня плохие новости...
   - Выкладывай, что случилось, Франтспурт. Я - весь внимание.
   - Сегодня - праздник, и старый Шизик решил  одним  махом  покончить  со
всеми своими неприятностями. Хуги уже много месяцев  строят  Выкуриватель,
стаскивают  к  нему  все  подряд,  начиная  от  тряпья  и  кончая  старыми
автомобильными шинами. Когда праздник будет в  самом  разгаре,  священники
собираются поджечь этот хлам и включить помпы. По системе труб дым  пойдет
в наши жилища. Понимаешь, что это значит? На несколько миль вокруг спизмам
негде будет укрыться. Ребятам придется  покинуть  веками  обжитые  дома  и
спасаться на  поверхности,  где  их  будут  поджидать  папские  стражники.
Спизмам придет конец!
   -  Душераздирающая  история,  Франтспурт,  и  я  с  удовольствием  тебе
посочувствовал бы, если бы в данный  момент  не  находился  в  безвыходном
положении...
   - Да, конечно, ритуальная церемония. Тебя  собираются...  -  Франтспурт
умолк, прислушался. За дверью послышалось звяканье металла о металл.
   - Боже великий, Ретиф! За тобой пришли, а я так и не успел сказать тебе
самого главного: слишком много времени ушло на прокладку тоннеля, а  затем
я сдуру начал болтать не о том... - В замочной скважине скрипнул  ключ.  -
Послушай, ты пил вино из этой бутылки?
   - Нет.
   - Замечательно! В него подмешан сильный наркотик. Когда я  уйду,  вылей
вино и сделай вид, что ничего не соображаешь. Веди себя послушно, выполняй
все их распоряжения. Если только они заподозрят тебя в обмане, всем  терри
на Хуге перережут горло! Крепко запомни: ни  в  коем  случае  не  поднимай
головы, не вытягивай рук и сомкни ноги, когда... - Ключ в замке повернулся
с громким щелчком. - Убегаю! Счастливо оставаться!  -  В  углу  зашуршало,
наступила тишина.
   Ретиф схватил со стола бутылку, опрокинул ее над дырой, где только  что
исчез Франтспурт.
   Тяжелая дверь  распахнулась  настежь,  и  в  камеру  неторопливо  вошли
священник в черной рясе и три стражника с копьями наперевес. Ретиф стоял с
пустой бутылкой в руке, загораживая собой дыру.
   - Гаг ды зебя чувздвуешь, дерри? - Священник оглядел Ретифа с головы до
ног, подошел к нему вплотную, поднял веко, удовлетворенно хмыкнул.  Забрав
из безжизненной руки пленника пустую бутылку, он поставил  ее  на  стол  и
громко сказал: - Дебленьгий.
   - Ды уверен? -  придирчиво  спросил  один  из  стражников.  -  Од  эдих
иноздранцев можно ждадь чего угодно.
   -   Гонечно   уверен!    Гиберазцидиумные    реагции    зуброзадылочных
гагдамихгланд типичны. Глаззический злучай. Уведиде его.
   Подталкиваемый  наконечниками  копий,  Ретиф  прошел   по   освещенному
факелами коридору, поднялся по спиральной лестнице и  неожиданно  очутился
на залитой солнечным светом площадке. В шуме голосов, доносившихся со всех
сторон, отчетливо слышался один-единственный голос.
   - ...уверяю дебя, бозол Быдлозад, наше озновное божездво, Иг-Руги-Ноги,
не дольго брегразный архидегдурный бамядниг, поздоянно набоминающий баздве
о вдором бришездвии, но и орагул,  регулярно  вещающий  по  зредам  в  чаз
боболудни. Гонечно, мы не взегда  бонимаем,  о  чем  он  говорид,  но  взе
злушаюд его з бочдидельным возхищением...
   Глаза Ретифа привыкли к  яркому  свету,  он  увидел  огромный  трон  из
черного дерева с резными змеями, на котором величественно восседал Папа  в
алой  мантии.  Справа  от  него  стоял  Петлякат,   слева   -   сотрудники
дипломатической миссии, окруженные солдатами с ятаганами.
   Священник, сопровождавший Ретифа, подошел к трону, елейно поклонился.
   - Ваша Надменноздь, Дод-Гдо-Избран находидзя здезь. - Он махнул рукой в
сторону Ретифа.
   - Он... ах?.. - Ай-Душка-Шизик вопросительно Поднял бровь.
   - Глаззичезгий злучай гиберзадылочных фигвамболибов, - сообщил один  из
стражников.
   - Звариде эдого болдуна в мазле, -  нахмурившись,  сказал  Папа.  -  Он
злишгом много знаед.
   - У вас усталый вид, Ретиф, - заметил Петлякат. -  Надеюсь,  вы  хорошо
спали? Вас удобно устроили?
   Ретиф смотрел на левое ухо посла отсутствующим взглядом.
   - Ретиф! Господин посол задал вам вопрос! - резко сказал Магнан.
   -  Наверное,  он  богрузился  в   медидацию,   -   торопливо   произнес
Ай-Душка-Шизик. - Начнем церемонию...
   - А  вдруг  он  болен?  -  не  унимался  Магнан.  -  Может,  ему  лучше
присесть...
   - Ах! - воскликнул Папа, вытягивая вперед руку.  -  Нам  еще  бредздоид
одбраздновадь начало церемонии!
   - Да, конечно. - Петлякат уселся на маленькую скамеечку рядом с троном.
- Отсюда открывается великолепный вид, Ваша Надменность...
   Почувствовав, что стражник подтолкнул его в спину, Ретиф  повернулся  и
увидел прямо перед собой улыбающегося во весь рот хугского идола.


   Гигантская рука с растопыренными пальцами, огромное бронзовое  лицо  со
стилизованными хугскими чертами находились всего  в  пятидесяти  футах  от
площадки, расположенной на вершине холма, где стоял Ретиф. Казалось,  идол
обладал злой волей - впечатление это создавал огонь, мерцавший в  глубоких
глазных впадинах. Тонкие струйки дыма текли из круглых  ноздрей  -  каждая
диаметром в дюйм - по покрытым копотью щекам и растворялись  в  прозрачном
воздухе. Рот от уха до  уха,  казалось,  раскалывал  лицо  пополам;  зубы,
похожие на лопаты, далеко отстояли один от другого, а в  промежутках  была
видна полированная металлическая глотка, тускло освещенная  горящим  внизу
огнем.
   Два монаха подошли к Ретифу, принялись украшать его саронг  ритуальными
лентами. Третий монах стоял сзади и  что-то  гнусавил  на  хугском  языке.
Вдалеке барабаны медленно били дробь. Толпа, заполнившая  склоны  холма  и
равнину внизу, шумела.
   Ретиф стоял неподвижно, глядя на глубокий желоб  в  два  фута  шириной,
выдолбленный в камне у его ног и обрывающийся ярдов через десять, почти  у
самого рта Бронзового Бога. Служка усердно лил в желоб  масло,  размазывая
его по стенкам руками.
   - Скажите, а в чем заключается ритуал? - спросил Петлякат,  вспомнив  о
своих дипломатических обязанностях.
   - Бодождешь - увидишь, - коротко ответил Ай-Душка-Шизик.
   - Господин посол? - Магнан откашлялся. - Взгляните, он в наручниках.
   - Значит, таков обычай, - резко сказал Петлякат.
   - И эта канава, - продолжал Магнан. - Она начинается рядом с Ретифом, а
обрывается прямо у пасти этого жуткого руконога...
   - Мистер Магнан, вы - прекрасный экскурсовод,  но  я  тоже  не  слепой.
Между прочим, - Петлякат понизил голос, - вы случайно не захватили с собой
фляжку?
   -  Что?  Нет,  господин  посол.  Могу  предложить  вам   антигриппозный
аэрозоль, если хотите. И все-таки эта канава...
   - Жарко, не правда ли, Ваша Надменность? - Петлякат повернулся к  Папе.
- Нечем дышать...
   - Дебе не нравидзя наша богода? - угрожающе спросил Папа.
   - Нет, нет, очень нравится. Я с детства обожаю жару.
   - Ваша Надменность, - обратился к первосвященнику Магнан, - вы не могли
бы сказать, что будет с Ретифом?
   - Его ждед большая чездь.
   - Все мы гордимся, что одному из нас  выпало  счастье  познать  хугскую
философию, приняв  непосредственное  участие  в  отправлении  религиозного
обряда, - назидательным тоном заявил Петлякат и свистящим шепотом добавил:
- Сядьте на место, Магнан, и прекратите болтать!
   Папа вновь заговорил по-хугски; монахи схватили Ретифа,  сняли  с  него
наручники, ловко уложили в желоб лицом вниз. Барабанная  дробь  усилилась.
Ретифа подтолкнули, он почувствовал, что начал скользить вниз.
   - Господин посол! - взвизгнул Магнан. - Мне кажется, они хотят скормить
его этому чудовищу!
   - Какая чушь! - презрительно сказал  Петлякат.  -  Наверняка  все,  что
происходит,  символично.  И  должен  вам  заметить,  мистер  Магнан,  ваше
поведение недостойно опытного дипломата.
   - Стойте! - голос Магнана сорвался. Ретиф, скользивший  все  быстрее  и
быстрее, услышал топот ног, тяжелый всплеск.  Костлявые  пальцы  обхватили
его за голени; повернув голову, он увидел белое,  перекошенное  от  страха
лицо Магнана. Желоб закончился, и два человека, описав в воздухе  короткую
изящную дугу, упали в челюсти Бронзового Бога.


   - Не вытягивай рук и сомкни ноги, - сказал Франтспурт.  Ретиф  пролетел
между огромными зубами, задохнулся  на  секунду  горячим  воздухом,  затем
неожиданно со всего размаху ударился о сетку из тоненьких  упругих  нитей,
которая сначала подалась, а затем отшвырнула его назад. Он упал  на  сетку
еще раз, схватился за веревочную лестницу,  висевшую  справа  от  него,  и
только сейчас почувствовал тяжесть тела Магнана, вцепившегося ему  в  ноги
мертвой хваткой.
   - В яблочко! - взвизгнул чей-то тоненький  голос  над  его  ухом.  -  А
теперь сматываемся отсюда, пока хуги не разобрались, что к чему!
   Ретиф поставил  ногу  на  ступеньку  веревочной  лестницы,  наклонился,
поднял Магнана за шиворот, поставил рядом с собой.  Жара  была  удушающей,
хоть они и находились в самом начале глотки Бронзового Бога.
   - Что... что... что... про... про...  про...  -  заикаясь,  пробормотал
Магнан, пытаясь ухватиться за веревку.
   - Скорее, Ретиф! - нетерпеливо сказал Франтспурт. -  Из  ноздрей  ведет
потайной ход!
   Ретиф помог Магнану вскарабкаться по лестнице.  Они  вошли  в  тоннель,
проложенный  в  металле,  и,  следуя  за  спизмом,  начали  спускаться  по
шероховатым ступенькам. Снизу до них доносились недоуменные голоса хугских
стражников.
   - Полный порядок, - сказал Франтспурт. - Передохните немного, а потом я
познакомлю вас с ребятами.


   Они зашли в пещеру с самодельным каменным полом, освещенную лампами,  в
которых тускло горели ароматичные  масла.  Сотни  глаз,  расположенных  на
концах тонких трубочек, уставились на пришельцев. Красным спизмам из клана
Франтспурта не сиделось на месте -  они  перемещались  подобно  крабам  на
средиземноморском побережье. В углах пещеры стояли  бледно-голубые  спизмы
на длинных ногах; в нишах и на полках сидели крохотные зеленые  спизмы,  а
рядом с ними - оранжевые с белыми пятнами. Темно-вишневые спизмы свисали с
потолка, как сталактиты, махая в воздухе тремя ногами.
   Магнан изо всех сил вцепился Ретифу в руку.
   - Г-господи п-помилуй, Ретиф! - задыхаясь, пробормотал он. - Может,  мы
умерли, и моя тетушка Минерва оказалась права...
   - Знакомься, Ретиф!  -  весело  воскликнул  Франтспурт,  вспрыгивая  на
каменный пьедестал в центре пещеры. - Это - наши ребята. Мы с ними не один
пуд соли вместе съели, и хоть сейчас они  очень  стесняются,  ни  один  не
отказался помочь, когда стало известно, что ты попал в беду.
   - Поблагодари их от моего имени и от имени  мистера  Магнана.  Ощущения
были незабываемыми, правда, мистер Магнан?
   - По крайней мере я никогда их не забуду. - Магнан шумно сглотнул. - Но
послушайте, Ретиф, как вам удается разговаривать с нечистой  силой?  Вы...
надеюсь, вы... не заключили договор с дьяволом?
   - Эй, Ретиф! - громко сказал Франтспурт. - Твой друг, кажется, напичкан
расовыми предрассудками?
   - Конечно нет! - возмущенно воскликнул Магнан.  -  Лучшие  мои  друзья,
независимо от цвета шерсти, отъявленные негодяи... э-э... я хочу  сказать,
в нашей профессии приходится встречаться...
   - Мистер Магнан немного не в своей тарелке,  -  объяснил  Ретиф.  -  Он
никак  не  думал,  что  ему  придется  играть  активную  роль  в  событиях
сегодняшнего дня.
   - Кстати, о сегодняшнем дне, - сказал  Франтспурт.  -  Надо  как  можно
скорее вывести вас на поверхность.  Помпы  начнут  работать  с  минуты  на
минуту.
   - Куда вы собираетесь уйти, когда вас начнут выкуривать?
   - Мы проложили маршрут по канализационным трубам,  которые  выходят  на
большое поле в нескольких милях от города. Остается надеяться, что там нас
не будут поджидать вооруженные стражники.
   - А где находятся помпы? - спросил Ретиф.
   - Наверху, в животе Ик-Руки-Ноги.
   - Кто ими управляет?
   - Несколько священников. Почему ты спрашиваешь?
   - Как можно туда попасть?
   - В живот ведут несколько  потайных  ходов.  Но  сейчас  нельзя  терять
времени на осмотр достопримечательностей...
   - Ретиф, вы что, с ума сошли?! - вскричал Магнан. - Если священники нас
увидят, нам крышка! На той самой кастрюле, где нас сварят в масле!
   - Мы попытаемся  увидеть  их  первыми.  Франтспурт,  ты  сможешь  найти
дюжину-другую добровольцев?
   - Для того, чтобы залезть в бронзового бога?  Не  знаю,  Ретиф.  Ребята
очень суеверны...
   - Мне необходимо, чтобы они совершили отвлекающий маневр,  пока  мистер
Магнан с моей помощью не начнет переговоры...
   - Кто, я? - пискнул Магнан.
   - Переговоры? - Франтспурт  презрительно  фыркнул.  -  Великие  небеса,
Ретиф, разве с хугами можно о чем-нибудь договориться?
   -  Кха,  гм...  -  Магнан  откашлялся,  прочищая  горло.  -  Вы   плохо
представляете себе, мистер Франтспурт, на что способен истинный дипломат.
   - Ну что  ж...  -  Франтспурт  повернулся  к  своей  аудитории,  что-то
прожужжал, потом соскочил с пьедестала. Его тут же окружили  спизмы  самых
разнообразных размеров и расцветок. - Мы готовы, Ретиф! Вперед!


   Изнутри живот Ик-Руки-Ноги был похож на гигантскую пещеру. В дальнем ее
конце хугские рабочие бросали в топку огромной печи старые башмаки, связки
журналов, ломаные изделия из  пластика.  В  пещере  царил  полумрак,  лишь
отблески  света  играли  на  металлических  стенах.  От  чадного   воздуха
слезились глаза.
   Франтспурт, стоявший рядом с Магнаном и Ретифом, глубоко вздохнул.
   - Страшно подумать, что будет, когда  они  начнут  качать  дым  в  наши
жилища...
   - Где священники? - шепотом спросил Ретиф.
   Спизм протянул руку-проволоку к  башенке,  находившейся  наверху  узкой
лестницы, огороженной перилами.
   - У них там командный пункт.
   Ретиф посмотрел по сторонам.
   - Послушай, Франтспурт. Расставь своих ребят по местам и жди.  Дай  мне
пять минут. Потом показывайтесь рабочим  по  очереди  и  стройте  им  рожи
пострашнее.
   Франтспурт повернулся, что-то прожужжал, и спизмы исчезли в темноте.
   - Может, подождете меня здесь?