па, ты хоть штаны надень! - услышал Егорка женский  голос  с  той
стороны.
   Старик поспешно отошел от окна в своей комнате, будто нырнул в темный
омут. Егорка отправился в комнату родителей.
   Мать лежала на диване, накрывшись пледом. Она не разделась с  вечера:
лежала в том же, в чем видел ее Егорка за ужином: в шерстяной кофте и  в
брюках. На журнальном столике у дивана стоял в подсвечнике оплывший ога-
рок красной свечи, а рядом возвышалась горка бумажных клочков... письма,
что ли? На металлическом с чеканкой подносике,  использовавшемся  обычно
для кофейного угощения, Егорка увидел кучку черного пепла.
   Отца в комнате не было.
   - Ну, что? Будем вставать, Егор?.. -  сонно  улыбнулась  мать,  мягко
привлекая Егорку к себе, отчего ему сразу сделалось  хорошо  на  душе  и
уютно.
   - Там тебя дядька зовет, - прошептал он ей в ухо.
   - Дядька? - мать испуганно отодвинула его, взглянула в глаза. - Какой
дядька? - она мгновенно сунула ноги в тапки, бросилась в прихожую. -  Ты
шутишь, Егор? - обернулась она к сыну.
   - Там... у меня, - кивнул Егор в сторону своей комнаты.
   Мать недоверчиво взглянула на него, но направилась  в  детскую.  Егор
поплелся за нею.
   - Ну, и где же твой дядька? - повеселевшим голосом спросила мать, ог-
лядев пустую комнату.
   - Уважаемая! - раздался вдруг густой красивый  голос,  исходивший  от
форточки. - Подойдите, пожалуйста, поближе...
   Мать охнула... увидела наконец! Бросила быстрый взгляд на сына,  ста-
раясь взять себя в руки, не показать страха...
   - Вы... откуда? - спросила она.
   - А? Не слышу! - старик повернулся ухом к окну.
   - Откуда вы? - делая шаг к окну, погромче повторила мать.
   - Не-ет! Это вы - откуда? - рассмеялся за стеклами старик. - Я,  ува-
жаемая, здесь живу с одна тысяча девятьсот пятнадцатого года. А  вот  вы
откуда взялись?
   - Ничего не понимаю... - прошептала  мать  и  придвинулась  близко  к
стеклу, стараясь получше разглядеть собеседника.
   Она быстро повела глазами по сторонам: и слева, и справа, и внизу тя-
нулась стена незнакомого дома с окнами, стоявшего вплотную  к  их  дому.
Лишь вверху была видна полоска чистого неба над чужою крышей.
   - Ну-ну... Не расстраивайтесь, - добродушно сказал старик. - Все  бы-
вает. Так откуда же вы? Как вас зовут?  Вы  понимаете  меня  хорошо?  Вы
русская? Советская?
   - Ну, конечно! - воскликнула мать. - Советская, какая  же  еще!  Меня
зовут Ирина. Ирина Михайловна Нестерова.
   - Очень приятно, - поклонился лысый старик. - Григорий Степанович Ни-
колаи... Не - Николаев, как обычно думают, а Николаи.  Это  существенная
разница.
   - Николаи... - зачем-то повторила Ирина.
   - Я, признаться, огорчен тем, что вы не с другой планеты, - продолжал
Николаи. - Приятно было бы первому вступить в контакт...
   Он явно настроился на длительную беседу, ибо придвинул к  окну  крес-
ло-качалку и уселся на него, закинув ногу за ногу. Был Николаи теперь  в
стеганом красном халате, отчего напоминал кардинала.
   - А где же вы жили раньше? - спросил он.
   - В Ленинграде, на улице Кооперации.
   - Гражданка? Понятно, - кивнул старик. - Ну, а каким образом вы  ока-
зались здесь?
   - Я не знаю, - жалобно произнесла Ирина, и у нее дрогнула губа.
   - Ну-ну... - успокаивающе сказал старик.
   Он перевел взгляд на мальчика и увидел тревогу в его глазах;  честное
слово, легче вступить в контакт с пришельцем, чем поддержать и успокоить
ближнего!
   - Строго говоря, Ирина Михайловна, у меня нет уверенности, что это вы
попали к нам в гости, - продолжал Николаи. - Может быть,  и  наоборот...
Знаете, давайте откроем окна. Погода солнечная,  весна.  Так  нам  будет
легче разговаривать.
   С этими словами он поднялся с кресла, снял с подоконника  горшочек  с
бегонией, решительно взялся за шпингалеты... раздался щелчок, скрип -  и
окно отворилось.
   - У нас окна еще заклеены! - попыталась возразить Ирина.
   - Пустяки! - бодро воскликнул Николаи (его теперь очень  хорошо  было
видно - в красном шелковом халате, блестевшем на солнце). - Когда-нибудь
нужно отворять окна. Весна!
   Ирина неуверенно взялась за черную ручку оконной  защелки,  повернула
ее и с силой потянула на себя. Высохшие полосы бумаги лопнули с треском,
взвилась междуоконная пыль - окно распахнулось.
   - Ну вот... - ласково сказал старик. - Вот и прорубили окно... друг к
другу.
   Ветер ворвался в комнату, взметнул волосы матери; Егорка  прижался  к
ней сбоку, уже без тревоги глядя на старика в трех шагах от них, на дру-
гом краю пропасти. Ирина набросила  на  сына  одеяло  с  кровати,  чтобы
мальчик не простудился. Несколько секунд  все  молчали,  будто  привыкая
друг к другу, будто распахнутые окна обязывали к какому-то другому обще-
нию... непривычно было... расстояние такое, что  можно  перепрыгнуть  из
квартиры в квартиру... очень близкое расстояние.
   - Мис-ти-ка! - раздельно и удовлетворенно проговорил Николаи. - Маша!
Ну иди же посмотри! - обернувшись, крикнул он.
   На его зов из глубины комнаты показалась  женщина  примерно  того  же
возраста, что Ирина - лет тридцати двух - тридцати  четырех.  Одета  она
была обыкновенно: длинная юбка и ситцевая кофта с  широким  воротом.  На
бледном лице выделялись большие черные глаза. Она без удивления  посмот-
рела на нежданных гостей и чуть заметно улыбнулась, впрочем,  из  вежли-
вости.
   - Это - Маша, дочь моя. Учительница, - представил ее Николаи. - А вот
как зовут вашего сына, уважаемая Ирина Михайловна, мы еще не знаем.
   Егорка от смущения уткнулся в мамину кофту. Мать потрепала его по во-
лосам, попыталась развернуть лицом к новым знакомым,  но  он  лишь  пуще
застеснялся и сделал попытку убежать.
   - Егор, перестань!.. Егором его зовут, - словно оправдываясь, сказала
Ирина.
   - Е-го-ром! Это хорошо! - с удовольствием повторил старик. -  Сколько
же лет Егору?
   - Осенью в школу пойдет. Хотя теперь... - мать развела руками.
   - И пойдет! Никуда не денется! - постановил Николаи. -  Здесь  у  нас
рядом английская школа. Машенька в ней преподает... Маша, ты не  опазды-
ваешь? - обернулся он к дочери.
   Она кивнула, молча удалилась из комнаты. А Николаи, вновь усевшись  в
кресло и подставив солнцу лысину, продолжил разговор. Впрочем, это труд-
но было назвать разговором, потому что Григорий Степанович, в  основном,
говорил сам, пространно отвечая на робкие вопросы Ирины. В голосе у него
было нечто обворожительное... красивый голос. Старику это было известно.
Ирина Михайловна и Егорка узнали, что находятся теперь на  Петроградской
стороне, неподалеку от Тучкова моста, на  Безымянной  улице.  ("Известна
вам такая?.. Плохо, уважаемая. Надо знать свой город!") Григорий  Степа-
нович рассказал, как увидел, проснувшись, странную картину в своем окне,
позвал дочь... Потом он перешел к рассказу о себе и сказал, что  кварти-
ра, где живут они с дочерью, когда-то принадлежала  его  отцу,  царскому
генералу, погибшему на германском фронте в шестнадцатом году... ("Я  его
никогда не видел и иногда думаю, Ирина Михайловна, что  это  к  лучшему.
Прости меня Бог! Не исключена возможность, что теперь  я  заканчивал  бы
свой век где-нибудь в Париже. Отец, как вы понимаете, скорее всего, ока-
зался бы среди белых, ну и... И слава Богу! Дым Отечества,  знаете,  это
не шутка. Грибоедов был прав...") ...что и сам он пошел по военной  час-
ти, тоже дослужился до генерала, хотя и не без трудностей...  ("И  поси-
деть пришлось в тридцать седьмом, к счастью - недолго...") - ...что  вот
уже пять лет как вышел в отставку, а супруга генерала умерла год  назад,
и теперь он живет с незамужней, точнее, разведенной дочерью.
   - У вас, простите, супруг есть? - спросил Николаи.
   Ирина, дотоле внимавшая речам генерала спокойно (она  отошла  немного
от раскрытого окна и присела на краешек Егоркиной кровати, а сам  Егорка
из комнаты исчез - отправился в кухню), вдруг напряглась, покачала голо-
вой и негромко, но твердо сказала:
   - Нет. Мужа у меня нет.
   - Простите великодушно!.. Да, к сожалению, это  теперь  не  редкость.
Нынче неразведенных так же мало, как в наши времена -разведенных. Вот  и
Машенька моя...
   Но Ирина не успела узнать о причине развода генеральской дочери,  по-
тому что из кухни раздался Егоркин крик:
   - Ма! Воды нету!
   И сразу вслед за этим в квартиру Ирины Михайловны громко  и  требова-
тельно постучали.
 
 
   Глава 5
   СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ
 
   Что же произошло в ту апрельскую ночь в новом районе Гражданки и  ка-
кие это имело ближайшие последствия? Пора задаться этим вопросом.
   Как вы уже догадались, милорд, пропал кооперативный дом, с которым мы
познакомились в Прологе. Как вскоре стало известно, дом снялся  с  наси-
женного места, взлетел вертикально вверх, как  геликоптер,  после  чего,
развив скорость километров двадцать в час, переместился к югу, где плав-
но осел в районе Петроградской стороны, неподалеку от Тучкова моста,  на
Безымянной улице. Да-да! Именно на той Безымянной, откуда накануне вече-
ром стартовал в космос пивной ларек с кристальнейшей тетей Зоей.
   Но чтобы установить это, потребовались недюжинные усилия компетентных
органов, которые начали работать тою же ночью и работали  долго  -  нес-
колько месяцев.
   У нас еще будет возможность  ознакомиться  с  деталями  расследования
причин этого удивительного  случая,  но  начнем  мы,  милорд,  с  непос-
редственных впечатлений свидетелей.
   Мы уже знаем реакцию трех очевидцев происшествия: Евгения Викторовича
Демилле, Валентина Борисовича Завадовского и  сына  Демилле  -  Егорушки
Нестерова (почему он носит эту фамилию - расскажем  позже).  Собственно,
ни один из них не был очевидцем, то есть не видел сам момент отрыва дома
от фундамента и взлета в ночное небо. Демилле  в  это  время  дожидался,
когда сведут Дворцовый мост, Валентин Борисович...  вы  помните...  -  а
мальчик попросту спал и проснулся спустя несколько минут.
   Вообще неизвестно - видел ли кто старт, но сам полет и  финиш  видели
многие.
   - Если позволите, милорд, я начну с себя. Я тоже летел.
   - Вы?
   - Да, что здесь удивительного? Я же говорил, что  жил  в  этом  доме,
дверь в дверь с семейством Демилле, но... в описываемую  ночь,  к  стыду
своему, спал как сурок.
   Никакие предчувствия не томили меня, сны той ночью снились малознача-
щие, проходные, и даже кот мой Филарет (я держу ангорского кота) вел се-
бя исключительно спокойно. Вечером мы с ним, как всегда, выпили  теплого
молока, устроились на тахте перед телевизором и, грея друг друга  одино-
ким своим теплом, смотрели вполглаза передачу "А ну-ка, девушки!" - при-
том обсуждали с Филаретом, какую из девушек мы смогли  бы  полюбить  при
случае, ввести в наше холостяцкое жилище, назвать женою...  Девушки  все
как одна были продавщицами мороженого, и это очень  нравилось  Филарету.
Он музыкально урчал, устроившись у меня под боком.
   Так мы и уснули на тахте, укрывшись махровым халатом, когда  конкурсы
для девушек кончились и я выключил голубое  око  телевизора  посредством
специального дистанционного выключателя...
   Бог с ним, с котом, но я... как мог я проспать самое главное!
   - Позорно и недальновидно для автора спать в те минуты, когда его ге-
рои переживают крушение судеб!
   - Вы правы, милорд. Но я не знал еще, что это мои герои.  Я  думал  -
так, соседи... не больше. А герои там - на великих стройках, в полях, на
заводах. И что же оказалось? Оказалось, что те герои -  не  мои,  чьи-то
другие, как это не печально, а эти люди - жалкие, смешные, глупые,  мел-
кие и маленькие - они и есть мои герои, и я никуда не смогу от них  убе-
жать.
   Но я понял это позднее.
   Тогда же я, повторяю, заснул и проснулся лишь утром, часов в  десять,
от непонятных звуков на лестничной площадке. (В мою однокомнатную  квар-
тиру свободно проникают любые звуки, но не выходит ни один, кроме  стука
пишущей машинки.) Я потянулся и заметил в комнате нечто необычное. Я да-
же не мог сначала понять. Вещи на месте... Все, как вчера вечером... Что
же не так? Ага, понял!
   Полоса солнечного света, которая обычно в это время года по утрам пе-
ресекала мою комнату от окна к книжным полкам, тянулась на  этот  раз  к
тахте и падала мне на лицо, так что я перво-наперво подумал, что проспал
до обеда. Однако посмотрев на часы, я установил истинное время и,  позе-
вывая, подошел к окну... да так и остался стоять с открытым ртом!
   Прямо под моим окном, очень близко к нему, метрах в трех,  располага-
лась наклоненная крыша, покрашенная в зеленый цвет,  местами  проржавев-
шая, с характерными рубчиками кровельного железа, расчерчивавшими  крышу
на полоски. Чуть левее была труба, чердачные окна... словом, вид из окна
никаким образом не напоминал мне то, что я привык видеть уже десять лет.
   Солнце стояло слева, а не справа, как ему полагалось стоять.  Но  мне
было не до солнца. Я обозрел дали и увидел только  крыши,  телевизионные
антенны на них, трубы, карнизы... Нечего и говорить, что я удивился.
   Таково было первое мое впечатление. Оно, как вы догадываетесь, запоз-
дало по сравнению с соседскими дом - уже добрых шесть часов стоял на но-
вом месте, уже во всех квартирах обсуждалось  бедствие,  а  компетентные
органы шуровали по этажам, проводя первые дознания.
   К тому часу, как я потом узнал, было известно многое.
   Во-первых, летящий дом был зафиксирован средствами обнаружения  войск
противовоздушной обороны страны. Это  совершенно  естественно,  было  бы
удивительно, если бы случилось иначе. На индикаторах радарных  установок
внезапно возникло изображение крупного объекта, движущегося с малой ско-
ростью на малой высоте. Операторы изумились. Конечно, доложили по коман-
де; конечно, запросили летающий объект, послав ему кодированный импульс,
на который нашим объектам положено  отвечать,  также  кодированно  -  "я
свой".
   Дом ничего не ответил, что дало основания считать его "чужим", а сле-
довательно - опасным объектом. На всякий случай были приведены в  готов-
ность номер один пусковые установки зенитных ракет и  самолеты-перехват-
чики ("Представляете, милорд, как в нас влепили бы ракету! То-то было бы
звону!" - "Не представляю"), но, быстро поразмыслив, решили, что на  во-
енный объект не похоже. Что же тогда?.. НЛО?.. Выходило, что НЛО.
   Тут же по тревоге был  поднят  пограничный  вертолет,  совершающий  в
дневные часы облет побережья Финского залива, - поднят и наведен на  ле-
тающий объект. Летчик вертолета, приблизившись к нашему дому (тот в  эту
минуту летел над Каменным островом), четко доложил, что видит  кирпичный
девятиэтажный дом, летящий к югу без видимых причин,  приводящих  его  в
движение. Летчик также сфотографировал наш дом в инфракрасных лучах.
   - Сударь, вы прекратите это издевательство? ПВО! Радары! Ракеты! Инф-
ракрасные лучи!.. Что это все значит?
   - Дорогой мистер Стерн! Чтобы объяснить - что это все значит  (не  на
техническом, а на этическом уровне) - мне пришлось  бы  написать  совсем
иной роман, где наряду с восхищением человеческим  разумом,  придумавшим
все эти штуки, я бы ужаснулся трагической  глупости,  которая  нашла  им
применение в военной области.
   Короче говоря, убедившись, что дом безвреден, его передали  в  другое
ведомство, а именно - в Управление внутренних дел.
   - Почему внутренних, а не внешних? Он ведь летел "вне".
   - Очень просто, милорд. Летчик узнал типовой проект дома. Таких домов
у нас огромное количество. Сразу было видно, что летит наше строение,  а
не шведское, к примеру, заблудившееся в воздушных пространствах и  нена-
роком пересекшее границу... Кроме того, у  нас  нет  Управления  внешних
дел, но есть Министерство дел иностранных. Вот ежели бы оно было  Минис-
терством странных дел, то тогда историю с летающим  домом  следовало  бы
немедля записать на его счет, но... такого министерства нет, увы!
   - Вам хотелось бы стать министром странных дел?
   - Конечно, как и вам, милорд.
   Сообщение служб обнаружения в Управление внутренних дел почти совпало
по времени с телефонным звонком Завадовского, с тою лишь  разницей,  что
первый сигнал поступил в верхнюю часть Управления, а второй - в  нижнюю.
Пока оба сигнала объединялись в один, совершая сложный путь по  системам
оповещения, к ним добавилось известие о благополучной  посадке  дома  на
Безымянной улице. Пилот патрульного вертолета проследил за  нашим  домом
вплоть до момента, когда тот коснулся нижними своими кирпичами  асфальта
Безымянной улицы; тут же доложил по радио, и через несколько минут деся-
ток специальных милицейских машин, среди которых были не только ординар-
ные "помогайки", но и роскошные микроавтобусы с надписью "Дежурный УВД",
оборудованные по последнему слову техники, мчались по направлению к мес-
ту посадки.
   Вслед за тем кооператор Завадовский был посажен в машину и  доставлен
в городское Управление в качестве первого свидетеля.
   Все пришло в движение: на улицу Кооперации спешно  выехали  эксперты,
машины аварийных служб и строительные рабочие с материалами, необходимы-
ми для устройства заграждения. Постовые по всей трассе  следования  дома
получили указание искать свидетелей,  чем  и  занялись  весьма  активно,
выспрашивая загулявших прохожих, дворников, и вообще всех, кто  случайно
или по долгу службы мог обратить внимание на странный предмет в небе.
   Чтобы покончить с улицей Кооперации, заметим, что уже утром фундамент
дома окружили добротным деревянным забором (через три дня он был уже об-
леплен объявлениями об обмене), труба водопровода была заварена,  доступ
газа прекращен, электрические сети отключены. Место  происшествия  (одно
из двух) перестало представлять опасность.
   Поиск свидетелей на трассе дал скудные результаты.  Удалось,  правда,
заручиться показаниями некой дворничихи Перфильевой, застигнутой  посто-
вым в четыре часа ночи возле  подведомственного  ей  дома  на  Кировском
проспекте. Дворничиха при белом фартуке подметала тротуар.
   - Похвальное рвение!
   - Однако, справедливости ради, следует сказать, что Перфильева  прив-
лекла внимание постового отнюдь не удивительным ночным усердием, а  тем,
что возле нее время от времени останавливались машины такси, оттуда  вы-
совывались какие-то молодые люди, о чем-то коротко осведомлялись...
   - Спрашивали адрес?
   - Очень может быть, милорд. Но не только.  Перфильева  скрывалась  на
минутку в подъезде, после чего появлялась вновь с небольшим  продолгова-
тым предметом, завернутым в газету. Она всовывала этот предмет в машину,
пассажиры обычно при этом воодушевлялись, что-то радостно  восклицали...
машина с ревом укатывала.
   - Гм...
   Постовой зафиксировал три или четыре таких контакта, а  так  как  он,
мистер Стерн, родился и вырос не в восемнадцатом веке на берегах  Темзы,
то прекрасно сообразил, в чем тут дело.
   - И в чем же?
   - Дворничиха торговала водкой.
   - В четыре часа утра? Зачем, кому может понадобиться  водка  в  столь
неурочное время?
   - Ох, милорд, вы замучаете меня вопросами...
   Постовой наблюдал за предприимчивой дворничихой издали, поскольку по-
дойти не имел возможности - форма мешала. Уверяю вас, что ни одна машина
не остановилась бы рядом, если бы неподалеку от дворничихи находился ми-
лиционер. Тем не менее желание постового задержать Перфильеву с поличным
становилось прямо-таки навязчивым. Он подкрадывался все ближе,  и  нако-
нец, улучив момент, когда Перфильева удалилась  за  очередной  бутылкой,
постовой помчался к дверям подъезда  гигантскими  прыжками,  придерживая
одной рукой болтающуюся сзади кобуру.
   Такси будто ветром сдуло, и постовой успел лишь преградить путь двор-
ничихе, когда она вышла из подъезда, прижимая к фартуку заветную  бутыл-
ку, завернутую в газету "Советская культура".
   - Спекуляция спиртными напитками! - тяжело дыша, проговорил постовой.
   - И-и, милок! - тонко заголосила дворничиха, успев заметить, что так-
си упорхнуло. -