была Ирина выби-
та из колеи всем происходящим, но тут она тихо засмеялась, остановившись
посреди улицы. Было холодно, моросил дождь, над Марсовым полем гулял ве-
тер, колебля Вечный огонь. Ирина перестала смеяться, но странная  расте-
рянная улыбка осталась у нее на устах. Она пошла с нею дальше  и  вскоре
была уже у входа в институт, где когда-то работала.  Она  посмотрела  на
часы: до конца рабочего дня оставалось пять минут.
   Ее уже ничто не удивляло, тем более такое совпадение во времени.  Она
точно знала, что сейчас увидит Евгения Викторовича, хотя  последний  раз
встречала его более двух лет назад, когда зашла в институт к бывшей сос-
луживице по ее просьбе и принесла ей выкройку модной юбки.  Тогда,  пом-
нится, Евгений Викторович поздоровался с нею  и  они  перекинулись  нес-
колькими незначащими фразами - как дела? что новенького? где теперь?
   В половине шестого из дверей института хлынул поток сотрудников. Ири-
на боялась лишь одного - что к ней подойдет кто-нибудь из старых  подру-
жек по мастерской, тогда Женя может пройти мимо... Но он вышел одним  из
первых и сразу увидел ее. Он улыбнулся, махнул рукой и устремился к ней,
будто ожидал увидеть. "Привет, Иришка! Ты кого  ждешь?"  -  спросил  он,
улыбаясь и по старой памяти называя ее на "ты". "Вас",  -  сказала  она,
тоже привычно обращаясь к нему на "вы". "Меня? Прекрасно! Чем могу  слу-
жить?" - рассмеялся он. У него было, по всей вероятности, отличное наст-
роение. Она хотела сказать: "Вы должны на мне жениться", но сказала: "Вы
мне нужны". Ей показалось, что она произнесла это излишне сухо,  подело-
вому. Евгений Викторович  мгновенно  посерьезнел  и  наклонился  к  ней:
"Что-нибудь случилось?" -"Нет, ничего..." - "Ну, пошли..."
   Они пошли по Невскому молча, дошли до Пассажа,  и  Демилле  предложил
зайти в кафе "Север". Там они уселись на полукруглый диванчик  у  стены,
заказали шампанское, пирожные и кофе. Евгений был предупредителен; каза-
лось, он забыл о ее словах и о том, что хотел выяснить, зачем она  приш-
ла. Он разглядывал ее и находил новой, повзрослевшей, даже какой-то  ус-
талой от жизни и оттого загадочной. Она нравилась  ему,  и  с  нею  было
просто - не надо было изображать кого-то, соответствовать мнению  о  себ
е... Демилле незаметно влюблялся, он в ту пору, может быть,  неосознанно
хотел влюбиться, ему надоели любовные игры с покровительницами, рядом  с
которыми он чувствовал себя всего лишь способным мальчиком.
   Они выпили шампанского, и Ирина начала понемногу рассказывать о  себе
и о той истории, которая привела ее к нему. Демилле слушал  внимательно,
хмурился. Ирина все более нравилась ему - так просто рассказывала она  о
Лиле, так беспомощна была перед матерью. Чужая любовь превратила  ее  из
девочки в женщину, но совсем не в такую, с какими привык иметь дело  Ев-
гений Викторович. Когда она дошла до финала и рассказала, что семья  пе-
реезжает в Севастополь, Демилле как само собой разумеющееся сказал:  "Но
ты туда не поедешь". - "А куда же я денусь?" - грустно улыбнулась Ирина,
опять-таки будто забыв о цели, с какой шла к  нему.  "Ты  останешься  со
мной. Я на тебе женюсь", - произнес он без малейшей паузы и даже подмиг-
нул ей - мол, держи хвост пистолетом. "Не шутите так, Женя". - "Я? Шучу?
! У тебя с собой паспорт?" - воскликнул Демилле, уже зная  наперед,  что
он действительно женится и будет жить с этой  почти  незнакомой  молодой
женщиной.
   "Зачем паспорт?" - не поняла она, а Демилле  с  удивительной  внешней
беспечностью, будто разыгрывая ее, объяснил, что они сейчас пойдут пода-
вать заявление в загс. "Нам дадут месяц на обдумывание, вот и подумаем".
- "Хорошо, я согласна", - спокойно сказала она, доставая из сумочки пас-
порт и выкладывая его на столик. Демилле уверенным движением  сунул  его
во внутренний карман пиджака. "Пошли!" - "А кофе, Женя? Вы же не распла-
тились!" - "Ерунда!" - Демилле бросил на столик десятку и встал,  требо-
вательно глядя на Ирину.
   Если бы она сейчас рассмеялась, обратив все в шутку, или  же,  напро-
тив, стала ломаться и говорить банальности о том, что нужно узнать  друг
друга и прочее, или же рассердилась, или расплакалась -словом,  если  бы
она не сделала то единственное, чего ждал он от нее в этот  момент,  все
бы расстроилось непоправимо. Но Ирина отпила глоток шампанского и подня-
лась. "Пошли", - сказала она.
   Со стороны могло показаться, что молодые  люди,  внезапно  покинувшие
столик с недопитой бутылкой шампанского и нетронутыми пирожными,  вспом-
нили о каком-то важном деле, требующем безотлагательного решения, и пос-
пешили к нему. В сущности, так оно и было.
   Они вышли на Невский, и Ирина взяла Евгения под  руку.  Тут  оба  по-
чувствовали, что их начинает колотить дрожь. Они не  разговаривали,  шли
быстрым шагом, будто спешили к больному. В полном молчании они дошли  до
Дворца бракосочетаний на набережной Красного Флота. В тот  день  им  фа-
тально везло. Могло оказаться, что приема заявлений в эти часы нет,  что
требуются какие-нибудь справки, что Дворец вообще закрыт, и тогда наваж-
дение бы прошло, они бы задумались и нашли сотню причин для отсрочки.  У
них было бы время испугаться... но как назло даже очереди к делопроизво-
дительнице, принимающей заявления, не было никакой. Они получили бланк и
пристроились его заполнять тут же, за соседним столиком.
   - Слушай, Иринка, я же не знаю, как твоя фамилия, - вдруг сказал  Де-
милле, отрываясь от бланка.
   - Нестерова, - сказала Ирина, и тут обоих разобрал такой  хохот,  что
делопроизводительница возмутилась и пристукнула ладонью по столу.
   - Прекратите, молодые люди! Это вам не бирюльки! Что за молодежь пош-
ла!
   Ирина и Евгений притихли и дописали заявление до конца.  Делопроизво-
дительница придирчиво рассмотрела бумагу, долго изучала паспорта, желая,
по всей видимости, найти какую-нибудь причину для отказа. Ей было  ясно,
что брак этих молодых людей к добру не приведет...  Была  ли  она  права
тогда? Ведь через тринадцать с небольшим лет семья  разлетелась  в  бук-
вальном смысле слова.
   Безусловно, если мы признаем идеалом брака совместную жизнь до гробо-
вой доски, а все остальные браки будем считать неудавшимися, то придется
взять сторону делопроизводительницы. Но ведь можно посмотреть  и  иначе.
Тринадцать лет, которые им предстояли, вместили в себя все -  дальнейшее
стало ненужным. Тогда же ни Ирина, ни Евгений не заглядывали так далеко;
срок был - месяц, данный им  законом  для  того,  чтобы  проверить  свои
чувства.
   Вечером того же дня Ирина показала матери приглашение в  магазин  для
новобрачных. "Кто он?" - спросила Серафима Яковлевна. Узнав, что будущий
зять работает в институте Сергея Панкратовича, она  уединилась  в  своей
комнате и оттуда позвонила директору. Разговор был долгий. Директор  ха-
рактеризовал Демилле осторожно: "способный",  "знающий",  "обаятельный",
но "как бы вам сказать, легкомысленный", "э-э.. без царя в голове", "ка-
кой-то он ненадежный". В известной мере он был прав. Характеристика  но-
вого родственника не обрадовала Серафиму, более всего ее смутила фамилия
Демилле. Что за странная такая фамилия?
   "Делай, как знаешь", - наконец сказала мать.
   Бракосочетание состоялось под Новый год, когда родители Ирины и  Лиля
уже были в Севастополе. Во Дворце присутствовала семья Демилле в  полном
составе, во главе с Виктором Евгеньевичем, да пара свидетелей из  сослу-
живцев Евгения Викторовича. Свадьбы как таковой не справляли...
   Ирина рассказывала генералу, как бы недоумевая: неужели это произошло
со мною? Неужто со мною произошло это?
   Образ Евгения Викторовича всплыл в ее рассказе: минуты счастья и  ра-
дости в первые годы, несмотря на омрачивший их жизнь несчастный случай с
выкидышем у Ирины, отодвинувший рождение Егорки на целых  шесть  лет;  и
долгие ночные выяснения отношений на тему "любишь - не любишь" - это бы-
ло камнем преткновения в их семье. "Ты не веришь в любовь",  -  упрекала
мужа Ирина, а он, дойдя до бешенства, кричал ей: "Да! да! да! не верю! я
верю в добрые отношения, в понимание, в привязанность! тебе мало?! я  не
могу верить в то, что происходит инстинктивно, помимо сознания! я мысля-
щий человек! я не могу соединить животные потребности с любовью, которую
испытываю к тебе..." - короче говоря, Евгений Викторович  никак  не  мог
соединить духовное с чувственным.
   Ирина не могла взять в толк, что такое возможно: любить одну  женщину
и при этом быть близким с другими. Конечно, Евгений Викторович последне-
го не афишировал, но есть же у нее глаза, в конце концов?!
   Ирина не испытывала смущения, рассказывая об интимных вещах  Григорию
Степановичу, он так чутко реагировал на рассказ, что Ирина чувствовала к
нему полное доверие и только хотела спросить совета -  разыскивать  мужа
или нет, как Григорий Степанович, взволнованный ее повестью, остановился
и, блестя глазами, горячо проговорил:
   - Он недостоин вас, Ирина Михайловна! Он обладал таким сокровищем - и
потерял его!
   Они в тот момент опять подходили к разведенному еще мосту  Строителей
со стороны проспекта Добролюбова, не зная, что на другом берегу всматри-
вается в них Евгений Викторович. Ирина вдруг заторопилась домой;  они  с
генералом молча прошли мимо "Кронверка" и свернули в пустую улицу Блохи-
на. Здесь уже до Безымянной было рукой подать.
   Весь воскресный день Ирина провела в терзаниях. Неужели Григорий Сте-
панович увлечен ею? Всерьез?.. Что делать? Как себя вести?.. Если бы Же-
ня был здесь, это превратилось бы в дружбу, но теперь...
   Утром в понедельник она попыталась позвонить со службы на работу  Де-
милле. Допек ее подполковник литературными  разговорами  и  намеками  на
возможную встречу после работы. "Нет, меня будет ждать  муж",  -ответила
она и сейчас же пошла к телефону. Но, набирая цифру  за  цифрой  -первые
весьма уверенно и быстро, последние - с паузами, она никак не могла при-
думать слова, какими начнет разговор. "Здравствуй?" - "Как поживаешь?" -
"Где ты живешь?" - "Что делаешь вечером?" - все это казалось  ей  доста-
точно нелепым, а пересилить себя, сказать единственное:  "Женя,  приходи
домой" - она не могла. Когда в трубке раздались  гудки,  она  решила  не
разговаривать, если подойдет сам Евгений Викторович. Послушать его голос
и положить трубку. Но ответила женщина. "Будьте добры, Демилле", -  ста-
раясь говорить деловым тоном, произнесла Ирина. "Его еще нет", - ответи-
ла женщина. "А когда он будет?" - "Кто его знает? Он мне  не  докладыва-
ет", - сказала она уже с легким раздражением, и Ирина, поблагодарив, по-
весила трубку.
   "Значит, жив-здоров..." - подумала она почти разочарованно. В глубине
души ждала услышать о каких-то переменах в  его  судьбе,  неприятностях,
невзгодах - тогда легче было бы сломить себя. Но, судя по голосу  незна-
комой женщины, у Демилле, по крайней мере на работе, ничего  не  измени-
лось. Привыкши доводить дело до конца, Ирина позвонила  на  службу  Любе
Демилле, но уже с прохладным чувством, скорее,  чтобы  подтвердить  свою
догадку. "Ее нет. Она в декретном отпуске", - сказал  мужской  голос;  в
его тоне был некий намек и игривость. Ирина почему-то разозлилась на се-
бя, но проклятое мамашино упорство не давало бросить задуманное на  пол-
пути. Она набрала номер Анастасии Федоровны.
   Трубку подняла Любаша. "А... это ты... - сказала она довольно  холод-
но, узнав голос Ирины. - Ну, как поживаешь?" -  "Нормально",  -подобрав-
шись, ответила Ирина. "Я так и думала..." - сказала Любаша.  Разговор  с
самого начала принял враждебный характер.
   Никто не хотел уступать. Чем более неприязни слышалось Ирине в голосе
золовки, тем злее она становилась. Ну зачем она позвонила?! Дура! Так ей
и надо! "У Жени тоже все нормально, если тебя интересует. Он  у  Натальи
жил, сейчас в Комарово..." - "У какой Натальи?" - чуть  не  вырвалось  у
Ирины, но она сдержалась и ответила: "Я рада за него". - "Как Егор?  Что
Жене сказать?" - сжалилась наконец Любаша, но Ирина уже закусила  удила.
"Прекрасно. Мы с ним едем отдыхать..." - "Так тебе деньги нужны?  Я  ему
скажу. Куда прислать?" - поинтересовалась Любаша. "Нет,  спасибо.  Обой-
демся", - задыхаясь, собрав последние силы, ответила Ирина и тут же при-
печатала трубку к рычажкам. Ее колотила дрожь.
   Через два дня заказанная Григорием Степановичем машина перевезла Ири-
ну с Егоркой и необходимыми вещами на дачу.
   Глава 28
   КОМАНДИРОВАННЫЙ
   Узнав о звонке жены, Евгений Викторович излил на Любашу всю досаду  и
горечь прошедших месяцев. Как можно было разговаривать подобным образом?
Неужели Любаша не знает ее гордости? Почему, черт побери, она решает  за
него? Но Любаша была тверда. "Ничего я не решаю. Она сама трубку швырну-
ла. Цаца!.. Вам нужно разойтись и забыть. Для вас же лучше".
   Единственное, что удалось узнать достоверно: Ирина и Егор едут  отды-
хать. Куда? Конечно, в Севастополь, решил Евгений  Викторович.  Сам  Бог
велел Ирине укрыться под жестким, но надежным крылом Серафимы Яковлевны.
   Рассудив так, Демилле бросился доставать билет на поезд. Самолетов он
не любил, кроме того, была опасность прилететь раньше Ирины.  Как  тогда
объяснишь? Нет, пускай объясняет сама.
   Он выстоял одуряющую очередь в кассах и купил билет  в  общем  вагоне
без плацкарты - единственное, что смогли  предложить  ему  на  ближайшее
время в разгар отпускного сезона.
   Вот уже несколько суток Евгений Викторович ночевал у Безича, которому
он пришел сообщить о смерти Аркадия. Безича известие потрясло,  он  неп-
рестанно заводил разговор о жертвах системы, вызывая у Демилле  чувство,
похожее на зубную боль. Поэтому поездка в Севастополь  оказалась  весьма
кстати.
   Через несколько дней Демилле мчался на юг в раскаленном душном  поез-
де, пропахшем соляркой и потом. При нем был только что  купленный  порт-
фель с самым необходимым: электробритва, пара сорочек, плавки.
   Дорога тянулась долго; Демилле курил в тамбуре, глядя на проплывающие
кукурузные поля, перемежающиеся  с  подсолнечниками,  долго  валялся  на
жесткой полке, вспоминая студенческую молодость, когда ездил на  целину.
Окружающие раздражали непрерывными едой и питьем, бессмысленной  карточ-
ной игрой, глупыми,  пустыми  разговорами.  Демилле  вообще  чрезвычайно
страдал от глупости, она казалась ему невыносимой. Находясь во взвинчен-
ном состоянии, он замечал каждую мелочь.
   С трудом приходилось удерживаться, чтобы не вступить в спор, не прос-
ветить эти темные головы, не оборвать пошлость. Он понимал, что это лишь
унизило бы его, никак не рассеяв глупость.
   Поезд пришел в Севастополь утром. Несмотря на ранний час, было жарко.
Демилле обмыл лицо у питьевого фонтанчика, сел в троллейбус и  поехал  к
центру города. Чистые улицы, лица отдыхающих,  белые  форменки  матросов
успокаивающе действовали на него. Он любил Севастополь с  тех  пор,  как
впервые приехал сюда с Ириной через полтора года  после  свадьбы,  когда
страсти, вызванные историей с Лилей и замужеством Ирины, несколько улег-
лись. Первым делом Евгений Викторович посетил городской пляж,  где  раз-
делся и с упоением рухнул в соленую воду. Море и  солнце  опьянили  его;
искупавшись, он зашел в пивной зал в виде грота и выпил кружку  ледяного
пива. Как мало нужно для счастья! Демилле неосознанно старался  оттянуть
визит к теще. На это имелись две причины  -  его  волновала  предстоящая
встреча с семьей, и он все пытался найти нужный тон первых хотя бы фраз,
перебирая их все - от небрежных, в стиле "ничего не случилось",  до  хо-
лодновато-замкнутых, корректных - "я сам по себе". Второю причиною  была
взаимная нелюбовь Демилле и тещи, что вовсе не редкость.
   Наконец он собрался с мыслями и пошел  к  Нахимовской  пристани.  Дом
тестя и тещи находился на Северной стороне. Демилле устроился  на  корме
катера с загадочным наименованием "Терренкур". Оставляя пенный след, ка-
тер не спеша пересек бухту.
   Евгений Викторович вскарабкался в гору по крутой лесенке, начинавшей-
ся прямо у пристани на Северной стороне, прошел мимо памятника  Славы  и
начал спускаться вниз по улочкам, по обе стороны которых стояли  утопав-
шие в зелени виноградников особняки. И чем ближе он подходил к дому  ро-
дителей жены, тем сильнее билось его сердце, тем более ненужной оказыва-
лась подготовка к встрече. Едва показалась крытая шифером крыша, торчав-
шая из виноградника, он принялся выискивать там, под сенью лоз,  фигурку
сына. Во дворе было пусто, только из-за дома, где находилась летняя кух-
ня, доносились звуки: там, по всей видимости, мыли посуду. Демилле отво-
рил калитку, поднялся на две бетонные ступеньки и пошел к дому по  выло-
женной плитками дорожке. Не успел он сделать двух шагов, как  из  дверей
особняка выплыла массивная фигура Серафимы Яковлевны в цветастом сарафа-
не. Теща приложила ладонь ко лбу козырьком, вглядываясь в гостя.
   - Любимый зять пожаловал! Вот так радость! - воскликнула она  громко,
чтобы было слышно окрест, и двинулась к нему вперевалку, расставив крас-
ные окорока рук.
   Для торжественной встречи не хватало зрителей,  поэтому  Серафима  не
особенно спешила. Но вот появились и зрители в виде вынырнувших вдруг  в
соседних дворах по обе стороны особняка улыбающихся лиц соседей. Публика
была на месте, можно было начинать.
   Теща подошла к Евгению Викторовичу и трижды облобызалась с ним, отче-
го он сразу начал страдать.
   - Подставляй макушку! - провозгласила Серафима, выказывая тем наивыс-
шую форму любви, ибо с таким возгласом обращалась обычно к внуку. Демил-
ле, страдая еще больше, склонил голову, и теща, обхватив его уши, с  си-
лою чмокнула зятя в темя.
   Когда-то подобные изъявления любви могли ввести Евгения Викторовича в
заблуждение, но давно, давно это было! Вот уже лет десять взаимная анти-
патия тещи и зятя не вызывала никаких сомнений и была известна всей  Се-
верной стороне. Тем сильнее раздражало  Евгения  Викторовича  это  фари-
сейство.
   - А где же мои зайцы? Где доча? Где Егор? - произнесла теща, и Демил-
ле мгновенно сообразил, что Ирины и Егорки в Севастополе нет. Мало того,
родители наверняка не в курсе произошедших в Ленинграде событий. На этот
маловероятный, как ему представлялось, случай у него был уже ответ, сво-
его рода домашняя заготовка.
   - Я один, - развел руками Демилле, изображая вздохом уныние. -Служеб-
ная командировка.
   - Надолго?
   - Как сложится, - уклончиво отвечал он.  -  Авторский  надзор,  такая
вещь...
   - Сейчас варениками накормлю. Годится? - теща пошла к  летней  кухне,
Демилле двинулся в кильватере.
   Публика рассеялась, довольная увиденным и заряженная этой  сценой  на
долгие разговоры.
   Евгений Викторович был не на шутку расстроен. Мало того,  что  он  не
нашел здесь семью, он еще и ошибся в расчетах и потому чувствовал  себя,
как шахматист, сдавший партию. Он был уверен, что Ирина здесь, -  и  вот
поди же! Где же она в таком случае? Неужели обманула Любашу, сказав, что
едет отдыхать? Нет, на нее не похоже, она никогда не  врет.  Что  делать
ему в такой ситуации?
   Следовало немного обождать и осмотреться. Может быть, что-нибудь  из-
вестно Лиле - с нею Ирина всегда делилась... Тут кстати  выбежала  из-за
дома Лиля в кухонном переднике, на ходу вытирая об него мокрые руки. Она
вскрикнула: "Женя!" - и обняла его. Евгению Викторовичу на мгновение по-
легчало: Лиля, искренняя душа, обрадовалась ему по-настоящему.
   - А Иришка? Егорка?.. Ну, да... ну, да... ты  один...  ничего...  вот
поговорим! наговоримся. - Она сияла, будто солнышко встретила из-за  ту-
чи.
   Лиля заметно постарела, голова была почти совсем седой; гладкая  при-
ческа на пробор еще больше старила ее. Демилле не  видел  молодой  Лили,
той бесстрашной и влюбленной  в  своего  Спицына,  летевшей,  словно  на
крыльях, к гибели. Когда он впервые увидел  ее  перед  своей  женитьбой,
крылышки уже были обломаны, но еще оставалась молодость. Сейч