подобных
фактов. Кто хочет выступить?
   - Разрешите мне! - сразу вскинула руку Светозара Петровна.
   Она поднялась со стула и обвела  членов  Правления  долгим  укоряющим
взглядом.
   - Товарищи, как могло такое случиться? Вспомните, как хорошо все  на-
чиналось!
   - Вы имеете в виду наш перелет? - спросил Файнштейн.
   - Перестаньте, Рувим Лазаревич! Вам все шуточки! Я имею в виду Перво-
май, субботник... Как мы могли докатиться до такого?! - она  указала  на
газету. - Я предлагаю выбрать ответственного за  воспитательную  работу.
Надо чаще собираться, товарищи. Назрела необходимость общего собрания...
   - С алкоголиками, - вставил Карапетян.
   - Я призываю вас к порядку! Если мы здесь, в Правлении, не можем  на-
вести порядок, потеряли веру в наши идеалы...
   - Эк вы хватили! - крякнул Серенков.
   - Да! Потеряли! Почему пишут на стенах? Почему в лифт невозможно вой-
ти? Распустились! Надо воспитывать и воспитывать!
   - Светик... - промолвил Светозар Петрович.
   - Я сказала. Корень в воспитательной работе, - Светозара Петровна се-
ла с оскорбленным видом.
   Встал Файнштейн.
   - Светозара Петровна в своем, как всегда, темпераментном  выступлении
поменяла местами причину со следствием. Будем жить  по  Марксу,  товарищ
и...
   - Я живу по Марксу! - воскликнула Светозара Петровна.
   - ...А Карл Маркс учит нас, что бытие определяет сознание, а не  нао-
борот. Дайте людям сносные условия существования, и они  перестанут  мо-
читься в лифтах. Я опять ставлю вопрос о предоставлении членам  коопера-
тива равноценной жилплощади в другом районе. Иначе может  случиться  не-
поправимое...
   - Что? Что - непоправимое? - вскинулся Серенков.
   - Убийство и изнасилование у нас уже были. Вы хотите дождаться  похи-
щения детей? Растления малолетних? - парировал Файнштейн.
   Все притихли. Угроза была, может быть, и преувеличена, но ненамного.
   - Порядок нужен. Твердая рука, - сказала Клара Семеновна.
   Все посмотрели на Рыскаля. Он в задумчивости поглаживал свое "воронье
крыло". Клара волновалась, ожидая его ответа. Но Рыскаль молчал.
   - Можно мне? - поднялся дворник Саша Соболевский. - Раньше  в  каждом
подъезде был постовой, и на углах дома тоже. Был порядок. Потом постави-
ли шифрованные замки в дверях, а постовых убрали.  Замки  сломали  через
неделю. А постовых не вернули. Надо добиться от Управления, чтобы  снова
были постовые...
   - Правильно! Дело говорит! - раздались возгласы.
   - Разрешите? - встал со своего места Николаи.
   Члены Правления обратили взоры на активного генерала, который  удивил
их еще на первом собрании. Глаза Серенкова вспыхнули недобрым огнем;  он
слишком хорошо помнил выволочку, устроенную  ему  генералом  за  дверями
собрания.
   - Можно, конечно, поставить постовых в  каждом  подъезде.  Но  почему
только в вашем доме, товарищи? Давайте быть последовательными.  Поставим
по милиционеру в каждом ленинградском подъезде. И на каждом  углу  тоже.
Почему бы не поставить?
   - Милиционеров не хватит, - сказала Малинина.
   - Совершенно верно. Сотрудников милиции может не хватить. Что же  де-
лать?
   - Всем записаться в милицию! - воскликнула  Клара  Семеновна,  вызвав
общий смех.
   - В этом есть резон, - продолжал генерал, переждав смех. - Только не-
зачем нам надевать мундир.
   Есть проверенная форма участия населения в охране  общественного  по-
рядка. Я говорю о добровольной народной дружине...
   Присутствующие как-то поскучнели. Думали, генерал  предложит  что-ни-
будь необычное, а тут - опять дружина!
   - Вы отставник? - с вызовом спросил Серенков.
   - Да. Именно так, - кивнул генерал.
   - А мы работаем! Мы дружинники по месту работы. Между прочим, дежурим
регулярно. Вы предлагаете и по месту жительства эту лямку тянуть?
   - Где вы дежурите? - спросил генерал.
   Серенков на секунду смешался, ибо членом никакой дружины не  был,  но
тут же взял себя в руки.
   - Это не важно.
   - Мы - на проспекте Благодарности. Возле завода, - ответил Карапетян.
   - То есть довольно далеко от родного дома, - подхватил генерал. -  Вы
знаете, от кого вам охранять граждан. От хулиганов. Но вы, к  сожалению,
не знаете, кого охраняете. Вы бережете покой неких абстрактных земляков.
И только. Здесь же вы будете охранять своих  близких,  знакомых,  соседе
й... Каждому живому существу свойствен инстинкт защиты своего гнезда.
   - Значит, все-таки "своя рубашка ближе к телу"? - насторожилась  Мен-
тихина.
   - Естественно, дорогая Светозара Петровна. И это обстоятельство  надо
использовать в общественных  интересах.  Добровольная  народная  дружина
должна создаваться при каждом доме и охранять порядок вокруг своего  до-
ма. Тогда ее члены будут знать, кого они охраняют. Своих  жен,  матерей,
детей, соседей... Это ведь так просто.
   - А что? Верно товарищ говорит, - вступила Малинина. -Формально дежу-
рим на производстве. Пошатаемся с повязками по людным местам и бегом до-
мой. А здесь - все свои. В случае чего -только крикни!
   - Управление, надеюсь, не будет возражать? - обратился генерал к Рыс-
калю.
   Тот развел руками.
   - Какие могут быть возражения...
   - Вы думаете, так просто будет собрать на дежурство членов дружины? -
возразил Файнштейн. - На работе нас обязывает начальство.
   - А здесь  -  совесть!  -  воскликнула  Светозара  Петровна,  на  что
Файнштейн только страдальчески поморщился.
   - А пустующие квартиры немедля сдать под  охрану  милиции.  Поставить
сигнализацию - и все дела, - генерал сел.
   Собрание оживилось. Предложения генерала показались простыми и разум-
ными, а главное - возвращали кооператив к единению, к незабываемым майс-
ким дням сплоченности и доверия. Тут же стали обсуждать: кто и как будет
дежурить, все ли члены кооператива должны быть членами ДНД или же только
мужчины, какова  периодичность  дежурств,  часы  и  тому  подобное.  От-
ветственность за создание дружины возложили на начальников групп взаимо-
помощи каждого подъезда. Настроение собрания поднялось. Забрезжил выход.
   - Алкашей будем принимать? - спросила Малинина.
   - Вот еще!
   - А что они - не люди? - обиделась Вера.
   - Мы с ними бороться будем, - объяснила Светозара Петровна.
   - И они тоже будут. С собой будут  бороться.  Вы  не  знаете!  Алкаши
ужасно с собою борются, только в одиночку. Ответственность возрастет,  -
серьезно убеждала Вера.
   Решили дружно - препятствий алкоголикам при записи в дружину  не  чи-
нить.
   Рыскаль подвел итоги заседания. Во  время  дебатов  он  отмалчивался,
будто размышлял о чем-то. Наконец, выслушав всех и не вставая со  своего
председательского места под портретом Дзержинского, майор начал  негром-
ко:
   - Я вот тут думал, товарищи... Последний месяц тяжелый был. Не  нала-
живается у нас коммунистический быт. Огорчительно. Все  ждем,  когда  на
тарелочке поднесут. А надо самим строить.  Товарищ  генерал  справедливо
указал. Поймите меня правильно: я власть не хочу применять. И постовых в
каждом подъезде могу вернуть, это не проблема,  учитывая  наше  положени
е... Но хочется-то - без постовых! - воскликнул вдруг  Рыскаль  с  такой
болью, что присутствующие потупили глаза. Не ожидали от  майора  эмоций:
всегда он был ровен и спокоен. Видно, сильно его допекли  обстоятельства
и горькие думы. - Дружина - это хорошо. Мы ее создадим. Но не  только  в
надзоре дело. Я думал: устроим маленькую показательную ячейку. Как можно
жить. Чтобы другие видели... Ан нет. Не получается. Снова попрятались  в
свои ракушки...
   - Я же говорю, нужно чаще встречаться, - сказала Ментихина.
   - Собраниями не поможешь... - вздохнул Рыскаль.
   - Что же вы предлагаете, Игорь Сергеевич? - спросил Файнштейн.
   - Если б я знал... Понимаете, я в деревне вырос. Семья  большая.  Все
друг про друга известно: кто синяк набил, у кого штаны прохудились, кому
мамка выволочку сделала... И про другие семьи всем известно, про соседс-
кие, потому что все на виду. А на виду жить лучше стараешься. Стыдно пе-
ред другими... Или вот в коммуналке, помнишь, Клава?..
   - Я так вас понял, что вы хотите, чтоб весь наш дом был одной большой
коммунальной квартирой? - опять спросил Файнштейн.
   - Коммуналка - ведь она от слова "коммуна", - сказал Рыскаль.
   - Простите. Всем известно, что партией и правительством взят курс  на
обеспечение трудящихся отдельными квартирами, -возразил Файнштейн.
   - Курс-то взят... - снова вздохнул Рыскаль.
   - Я не понимаю, - развел руками Файнштейн.
   Вот на этой недоумевающей ноте заседание и закончилось. Разошлись ти-
хо, каждый про себя обдумывая зароненную майором озабоченность. В  самом
деле, и так плохо, и сяк. Залезли в отдельные квартиры, знать ничего  не
хотим о ближних - какой же это коммунизм? Но неужто лучше  коммуналка  с
постоянной нервотрепкой и неугасающим стыдом оттого, что приходится  ин-
тимные стороны жизни выставлять напоказ? Куда податься?..
   Тем не менее, запись в дружину провели организованно и дружно.  Возг-
лавил дружинников богатырь Вероятнов, которому это было зачтено как пар-
тийное поручение на заводе, где он работал. (Об  этом  позаботился  Рыс-
каль.) Не мешкая, решили провести первый противоалкогольный рейд, причем
решение это и дату рейда Правление держало в строжайшей тайне, дабы зас-
тать нарушителей врасплох.
   Григорий Степанович принимал в подготовке к рейду  живейшее  участие,
так что баснописец Бурлыко предложил даже в шутку назвать дружину именем
генерала Николаи. Рыскаль воспринял серьезно.
   - Посоветуюсь в Управлении. Поскольку вы - Герой, могут разрешить.
   - Оставьте, Игорь Сергеевич! - рассердился генерал.
   К назначенному дню инженер Карапетян  при  помощи  дворников  обновил
гирлянду освещения в щели, куда выходили двери парадных: заменил перего-
ревшие лампочки, над каждым  подъездом  установил  мошные  ртутные  све-
тильники. Вечерами щель светилась, как раскаленная добела проволока.
   В двадцать один час в штабе собрались дружинники с красными повязками
на рукавах. Все были сосредоточены,  переговаривались  вполголоса.  Саша
Соболевский мерцал фотовспышкой. Было нервно.
   Рыскаль позвонил в медвытрезвитель и вызвал фургон.
   - Начнем, товарищи, - сказал он, положив трубку и обведя  собравшихся
строгим взглядом.
   Группы одна за другой принялись покидать штаб. Разработанный Рыскалем
план состоял в следующем: сначала прочесать все лестничные марши и  пло-
щадки от первого этажа до последнего, потом приступить к досмотру подоз-
рительных квартир.
   В штабе у телефона остались дежурить Светозар Петрович и генерал  Ни-
колаи. Клава и обе дочери Рыскалей кипятили чай и готовили  перевязочные
средства.
   ...Потом уже, работая над спецвыпуском "Воздухоплавателя", баснописец
Бурлыко пустит очередную шутку, назвав эту  ночь  "Варфоломеевской",  но
тогда было не до шуток. Отряды дружинников, бесшумно проскользнув по ще-
ли к дверям подъездов, устремлялись на верхние этажи, обшаривая  кулуары
площадок и закутки у мусоропроводов. Попутно специальные разведчики-слу-
хачи, приникая ушами к дверям, прослушивали, не раздаются ли из  квартир
подозрительные шумы: ругань, крики, звяканье  бутылок.  При  обнаружении
оных дверь помечали мелом, однако пока в квартиры не  входили.  Работали
на площадках. Зазевавшихся алкашей, распивающих парами и на  троих  свои
бормотушные бутылки, брали быстро и бесшумно.  Как  правило,  алкоголики
располагались у мусоропроводов, поставив бутылку на крышку люка. Их  мо-
ментально сталкивали в лифт и спускали на первый этаж, где они  попадали
в руки дворников, поддержанных Бурлыко, Завадовским и гигантом Вероятно-
вым. Точно карающая молния, прорезала темноту фотовспышка в руках  Собо-
левского, и ослепленные ею алкоголики попадали в щель, где на них  нава-
ливался мертвенно-синеватый свет ртутных ламп. Конвоируемые, а иногда  и
ускоряемые дружинниками, несчастные следовали быстрой пробежкой к выходу
на Подобедову, где их, урча мотором, ждал фургон "Спецмедслужба" с  гос-
теприимно распахнутой задней дверцей. Не замедляя  скорости,  чему  спо-
собствовали три сержанта милиции, нарушители порядка влетали туда, как в
черную дыру, и исчезали из глаз. Тем, кто не мог двигаться исправно, по-
могали это делать. Фургон постепенно наполнялся пьяными слезами, криками
и угрозами.
   Кроме распивающих на площадках, хватали так называемых "гонцов", уст-
ремлявшихся из квартир за бутылками, случалось, в одной рубашке на голое
тело, и сжимавших в кулаке мятые рубли, а также возвращавшихся обратно с
добычей, найденной поблизости у водителей такси. Квартира тут же помеча-
лась мелом, а "гонцы" пополняли компанию в фургоне.
   Курящих на лестницах кооператоров и их  гостей  сортировали:  смирных
отцов семейств, оберегающих свои квартиры  от  табачного  дыма,  вежливо
направляли домой, людей же из пьяных компаний отводили в штаб для после-
дующего разбирательства, если они вели себя тихо. Буйствующих ждал  фур-
гон; квартира, естественно, помечалась.
   Не обходилось без конфликтов: то тут, то там на лестничных  площадках
слышалась глухая возня с отзвуками мата, дрожали перила, гремели  дверцы
лифта, сотрясаемые борющимися в них телами. Вскоре полоска ущелья, выме-
тенная метлою Храброва, обагрилась кровью -кому-то разбили  нос.  Тропка
алых капель на сером асфальте уводила к фургону. В штабе Клава обрабаты-
вала перекисью водорода Валентина Борисовича  Завадовского,  получившего
ссадину при падении с крыльца.
   Рыскаль поспевал там и тут. Только его видели у фургона, где он  про-
изводил ревизию нарушителей и договаривался с милиционерами о  повторном
рейсе, ибо улов пьяниц оказался значительнее,  чем  предполагалось,  как
Игорь Сергеевич оказывался на девятом этаже, чтобы разобраться с  компа-
нией студентов, курящих на площадке; покончив с ними, спешил в штаб, где
Клава подносила ему стакан горячего чая, а Светозар Петрович сообщал те-
кущую статистику рейда: столько-то человек в фургоне, такие-то  квартиры
помечены.
   Игорь Сергеевич был мрачен: масштабы явления превзошли самые страшные
прогнозы. Становилось ясно, что одним рейдом тут  не  обойдешься,  нужна
постоянная работа.
   Как вдруг в штабе показались инженер Вероятнов и  Файнштейн,  которые
вели под руки щуплого гражданина маленького  роста,  мертвецки  пьяного.
Одет он был в глухой комбинезон из блестящей ткани цвета  алюминия  и  в
такую же шапочку.
   Однако невменяемое состояние гражданина и его странный  наряд  как-то
отступили перед ужасом, охватившим майора при взгляде на лицо  незнаком-
ца. Оно было желтого с просинью цвета, огромными блеклыми остановившими-
ся глазами - и без носа! Когда же Игорь Сергеевич обратил взгляд на руки
странного гражданина, то обнаружил на месте пальцев довольно-таки  мерз-
кие щупальца.
   - Кто это? - спросил Рыскаль с тревогой.
   - Вышел из квартиры двести восемьдесят четыре с двумя алкашами, - до-
ложил Вероятнов. - Тех мы в фургон, а этого... Решили вам показать.
   - Правильно, - одобрил Рыскаль, приходя в себя после шока, вызванного
видом незнакомца. - Такого в вытрезвитель нельзя, он там всех  перепуга-
ет...
   Он обошел пьяного, поддерживаемого за локотки Файнштейном и Вероятно-
вым и никак не отозвавшегося на происходящее.
   - Что же это за явление? - озадаченно спросил Рыскаль.
   - Я думаю, алкогольный мутант, Игорь Сергеевич, -  сказал  Файнштейн.
-Как врач могу подтвердить, что такое возможно.
   - А вдруг иностранец? Из какой квартиры вышел, вы говорите?  Кто  там
живет?
   - Квартира пустует с апреля. Там писатель прописан, - доложил Вероят-
нов.
   - А-а... Зарегистрированный бегун... - вспомнил Рыскаль.
   Он поводил указательным пальцем перед отсутствующим носом желтолицего
мутанта. Блеклые глаза мутанта не выразили ни малейшего интереса.
   - Вы кто? Вы меня видите?! - крикнул Рыскаль в лицо мутанту.
   Тот на секунду оживился, задвигал щупальцами. Изо  рта  его  вырвался
шипящий звук, после чего он попытался произнести какое-то слово.
   - Что он сказал? - не понял Рыскаль.
   - Кажется, "лебедь", - сказал Вероятнов.
   - При чем тут лебедь? - пожал плечами Файнштейн.
   - Вот что. Запрем этого "лебедя" в штабе и вызовем "скорую", - распо-
рядился Рыскаль.
   Бесчувственного мутанта опустили на стул, Рыскаль набрал номер  "Ско-
рой" и объяснил, что нужно приехать к гражданину с ярко выраженными  фи-
зическими недостатками. К тому же - пьяному. Диспетчер "Скорой"  отказы-
валась, так что Рыскалю пришлось назвать свой чин и должность.
   Мутант неловко сидел на стуле, свесив набок желтое безжизненное лицо.
   Клава поднесла ему ко рту (за неимением носа) скляночку с  нашатырем,
мутант дернулся и вдруг, вырвав из рук Клавы пузырек, опрокинул содержи-
мое себе в рот. После чего снова впал в прострацию.
   Его заперли в помещении штаба и отправились по этажам -наводить поря-
док в помеченных квартирах. Клава осталась у двери, внимательно  прислу-
шиваясь к звукам изнутри. Слава Богу, мутант вел себя мирно.
   "Скорая" приехала через час. За это время рейд подошел к концу, и его
участники вновь собрались в квартире Рыскаля, однако штаб пока не откры-
вали - пили чай на кухне, обмениваясъ впечатлениями и подробностями опе-
рации.
   Молоденькая женщина-врач в белом халате вошла в квартиру и,  выслушав
короткое объяснение майора, попросила показать больного. Майор  повернул
ключ в двери штаба и распахнул дверь.
   В штабе никого не было. Только обивка стула, где сидел  мутант,  была
слегка обожжена, да в оконном стекле удалось после  тщательного  осмотра
обнаружить мельчайшие, не более  миллиметра  в  поперечнике,  дырочки  с
гладкими оплавленными краями.
   Глава 33
   КРАСИВО ЖИТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ!
   Однако вернемся к нашему герою, успевшему задать нам  новые  загадки.
Мы уже давно потеряли его из вида.
   Демилле прибыл в Ленинград поездом в середине  августа.  Трудности  с
билетами и ночевками на время отвлекли его от мыслей о будущем: куда  он
спешит? что будет делать дальше? где ему жить? - но они встали  во  весь
рост, как только Евгений Викторович с портфельчиком вышел из здания Мос-
ковского вокзала.
   Куда ехать? Где провести хотя бы первую ночь?
   Все прежние пристанища отпадали. Аспиранты наверняка в отпуске, лако-
мятся дынями в Баку и  Ташкенте  и  рассказывают  о  чудаке,  потерявшем
собственный дом; детский сад - на даче, Неволяев уже не дежурит  по  но-
чам; Наталья?.. Бог его знает, что там у Натальи? Может, замуж  вышла...
О Безиче и Каретникове даже не вспоминал, вычеркнул их из памяти.
   Как ни крути, оставались матушка и  Любаша.  Но  сначала  заехать  на
службу, нет ли там каких новостей?
   Демилле вышел на Лиговку и прошелся вдоль длинной очереди  на  такси.
Хотелось проехаться по родному городу с комфортом. У Евгения Викторовича
бывали такие капризы. Однако стоять в очереди было выше сил. Демилле ос-
тановился в задумчивости.
   - Куда вам ехать? - раздался сзади приятный голос.
   Демилле оглянулся и увидел модного, по-летнему одетого мужчину  сред-
него роста,  спортивной  наружности,  с  открытым  стандартно-непримеча-
тельным лицом, какие встречаются на рекламах. Мужчина поигрывал  ключами
"Жигулей".
   - Недалеко. На Мойку, - ответил Демилле.
   - Три рубля, - сказал мужчина, слегка улыбаясь и глядя Демилле  прямо
в глаза.
   - Поехали, - пожал плечами Евгений Викторович.
   Мужчина отвел его на стоянку, отпер "Жигули" вишневого цвета, предло-
жил сесть. Демилле уселся спереди и пристегнулся ремнем безопасности.
   - Правильно, - похвалил водитель. - Приходится напоминать, знаете...
   По дороге разговорились. Начал водитель: откуда приехали? какая пого-
да в Крыму?.. - говорил законченными,  правильно  построенными  фразами.
Демилле отвечал корректно, но сухо, поскольку, с одной стороны, презирал
в душе эту породу частников, с другой же -не хотел обижать.
   Впрочем, водитель, похоже, не обращал на интонацию  пассажира  внима-
ния, довольст