ли перебрасывать наспех сколоченные штурмовые мостки на
причальные стены. Только теперь тан видел своих противников воочию. Его
изначально сбили с толку эти видавшие виды старые корабли, невесть как
перешедшие море, и теперь тан не мог даже и гадать, кто пожаловал к нему в
гости на сей раз.

Однако то, что он увидел, раньше не привиделось ему даже и в дурном сне.
Самый последний новобранец в его дружине поднял бы своего тана на смех,
услышь он от Ха-гена, что тот ждет неприятностей от самых обыкновенных
землепашцев Восточного Хьђрварда.

И тем не менее это были именно они. Невысокие, коренастые, в нелепых
прадедовских шлемах, в кое-как подлатанных доспехах, большинство из которых
вообще представляло собой обыкновенные кожаные куртки с несколькими
нашитыми металлическими пластинами на груди и животе. Почти все воины - с
плотницкими топорами, даже не с боевыми секирами, лишь единицы имели
настоящие мечи. Что же до копий, то они являли собой обычные зверовые
рогатины, с какими ходят на медведей и лосей и которые никак не
предназначались для того, чтобы пробить настоящий доспех, вдобавок
выкованный гномами!

Магическое зрение, послушно сообщившее Хагену все эти сведения, больше не
было ему нужно. С ним не так удобно рубиться, и Хаген ждал сейчас лишь
одного - чтобы появился предводитель всей этой оравы, тот самый человек,
что в одиночестве стоял у руля головного "купца" и против которого
оказалось пока бессильно все магическое умение хединсейского тана.

Ждать ему пришлось недолго. Первые из штурмующих едва успели спрыгнуть на
пирсы, как закутанная в серый плащ фигура появилась на носу флагмана. Серый
плащ отлетел в сторону; рука вскинула вверх тяжелый боевой топор, явно
гномьей работы. Над черной гладью воды раздался низкий голос, выкрикнувший
странный боевой клич: "Земля и люди!" Хаген никогда не слыхал подобного
раньше.

С дружным ревом, подбадривая себя неистовыми воплями, нападавшие стали
прыгать с кораблей на причалы. Никто не подумал о том, чтобы прикрыть их
атаку стрелами лучников, о том, чтобы сразу же составить стену щитов, -
напротив, первые оказавшиеся на берегу, не дожидаясь остальных, нестройной
гурьбой повалили вперед, прямо на поджидавших их панцирных копейщиков
Хагена.

"Такого предводителя следовало бы повесить вверх ногами на первой осине", -
подумал Хаген. Ему даже не потребовалось отдавать никаких новых приказов.
Сотники сами распорядились - и атакующих встретил частый ливень стрел
пополам с арбалетными болтами.

Свистящая смерть обязана была в считанные мгновения смести всех, кто решил
так глупо расстаться с жизнями, - спрыгивавшие с кораблей воины были как на
ладони у засевших высоко над ними стрелков, доспехи атакующих никуда не
годились, их пробила бы и слабая короткая стрела с костяным наконечником,
что используется северными дикарями, не то что полновесная, длиной в руку
взрослого и рослого мужчины, стрела лучников Хагена!

И тут произошло нечто странное. Отпущенные тетивы еще рубили кожаные
рукавицы, прикрывавшие левые запястья стрелков, а глаза уже жадно
вглядывались в темноту, пытаясь в скудном лунном свете различить, насколько
хорош был выстрел; и эти глаза не видели ни одного упавшего врага на
хединсейских пирсах.

Хаген слышал свист стрел, летевших с его бастионов; чтобы помочь лучникам,
он поспешил сотворить Заклятье Малого Света.

В небе появился небольшой огненный шар, неподвижно зависший над линией
бастионов, с тем чтобы светить в глаза наступающим. Гавань, пирсы, корабли,
укрепления озарились неярким бледным светом, очень напоминавшим лунный,
только существенно ярче.

На стенах Хединсея раздался дружный хохот - не в силах сдержать себя,
смеялись пращники и меченосцы, копейщики и стрелки - при виде нелепых,
смешных и жалких вояк, дерзнувших напасть на лучшую крепость Мира, не
сдавшуюся даже Бессмертным Колдунам и Перворожденным эльфам!

"Однако неужели все стрелы прошли мимо?" - мелькнула у Хагена тревожная
мысль; враги перебирались с кораблей на причалы, и еще ни один из них не
погиб под непрерывно летящими с бастионов стрелами. Тревожило Хагена и то,
что он по-прежнему не знал, кто этот человек, что командовал атакующими.
Размахивая своим топором, тот стоял на груде камней возле самой кромки
причала и зычно поторапливал своих вояк, перебиравшихся с кораблей на
твердую землю. Хаген не был бы Ха-геном, удачливым в набегах хединсейским
таном, если бы упустил такой прекрасный случай решить дело сразу, одним
выстрелом.

- Арбалет! - коротко бросил тан, и ему тотчас подали мощное боевое
устройство с полным колчаном коротких и толстых болтов. Не мешкая, но и без
лишней суеты тан натянул рычагом тетиву, прицелился, задержал дыхание,
нажал на спуск... и в полном изумлении увидел, как стрела скользнула над
самым плечом предводителя.

Тан не мог позволить себе долгое оцепенение - внизу его панцирники в полном
соответствии с приказом дружно ударили по высадившимся врагам.

Что могли эти вчерашние пахари, наспех похватавшие первое попавшееся под
руку "оружие", против закаленных многочисленными походами и боями
дружинников, умеющих ни при каких обстоятельствах не разрывать строй,
сохраняя непробиваемую стену щитов? Что могли сделать жалкие топоры против
длинных копий и мечей? Как могли смешные доспехи защитить от смертоносного
оружия, не раз пробивавшего настоящие кольчуги лучших земных мастеров?

Хаген приказал лучникам стрелять по тем, кто спускается с кораблей, чтобы
ненароком не задеть своих. Он видел, как его панцирники дружно двинулись
вперед, наставив копья и уже отведя их чуть назад для первого удара.

И тут вместо того, чтобы полечь под ногами воинов Хагена, подобно траве под
косой, наспех вооруженные мужики дружно ударили по защитникам острова;
копья били их прямо в грудь, в живот - но страшные наконечники лишь
скользили по странным доспехам, а вот затасканные топорики хьђрвардских
мужиков с необычайной легкостью рубили копейные древки панцирников
Хагена...

Мгновение, другое - и правильный бой сменился беспорядочной и кровавой
свалкой. Вместо того чтобы одним мощным натиском сбросить дерзких в море,
дружинники Хагена оказались втянуты в безумную резню ближнего боя; на
пирсах все смешалось в один сплошной клубок сражающихся.

- Передайте Орку и Кануту приказ атаковать! - распорядился Хаген. Голос его
стал глух, как всегда бывало в том случае, если бой начинал разворачиваться
не по его плану. Однако он по-прежнему командовал вдвое более сильной
армией и, как ему казалось, имел что противопоставить еще не разгаданному
им чародейству врага.

Со стен еще гуще полетели стрелы. И - то ли ослабло защитное заклятье, если
оно было, то ли неведомый колдун не мог более отклонять стрелы столь же
успешно - они начали находить дорожку. На кораблях упали первые воины,
насквозь пронзенные лучниками Хагена. В ход вновь пошли зажигательные
стрелы, однако нестройное воинство, высадившееся на хединсейских пирсах,
шаг за шагом теснило тяжеловооруженных латников тана.

Это казалось невозможным, но это было именно так. Отборная пехота Хагена,
обученная сражаться и в плотных строях, и поодиночке, пятилась назад, вяло
отмахиваясь от наседавших врагов. Лихой клич "Земля и люди!" сотрясал стены
бастионов.

- Гердер, что все это значит? - со зловещим холодом в голосе обратился к
тысячнику Хаген. - Почему они пятятся перед этой деревенщиной?

Тон Ученика Хедина не предвещал для Гердера ничего хорошего; однако тот
твердо ответил:

- Тут в ходу колдовство, мой тан. Мечи здесь ни при чем. Какое-то заклятье
опутывает наших и помогает тем, с кораблей. Сгинет чародейство - мы сотрем
их в пыль!..

- Я не чувствую никакого колдовства! - резко возразил Хаген.

- Оно скрыто, однако же есть - даже на меня оно давит, словно тысяча пудов
на спине, - ответил Гердер.

- Проклятье! - взорвался Хаген. - Что же это за невероятное колдовство,
которое действует на всех, кроме меня!

- Ничего удивительного, - раздался за спиной холодный голос Сигрлинн. - Оно
так и сплетено - чтобы ты ничего не заметил. Это магия тех, кто живет в
Мире Источника Мимира. Я узнаю вязь заклятья!

- Ты можешь снять его с моих?! - выкрикнул тан. - Еще немного - и эти
славные парни вытолкают нас отсюда взашей!

- Не кричи, - холодно произнесла волшебница. - Не тебе повышать на меня
голос, Смертный. Я сделаю, что смогу.

- Только уж поторопись, - криво усмехнулся Хаген, бросив еще один взгляд
вниз. Там его панцирники отступили уже к самым проломам; гоблины Орка
вначале имели некоторый успех, но атака их захлебнулась в крови, они
платили пятью своими за одного врага - и, не выдержав, тоже откатились к
самым бастионам. Канут преуспел не больше.

Хотя атакующие и теряли сейчас многих, они все равно продвигались вперед.
Вот они уже заполнили проломы... вот ворвались внутрь крепости... а
Сигрлинн продолжала медленно совершать пассы.

Видя, что пока от волшебства толку мало, Хаген вновь попытался переломить
ход боя обычными мечами. У него еще оставалось немного свежих сотен - и он
поспешно двинул их к проломам, где Канут и Орк по-прежнему пятились назад,
теряя и теряя бесценные сажени крепостного двора. Тела дружинников Хагена,
гоблинов Орка и неведомых нападавших мешались друг с другом, уравниваясь в
смерти; они мирно лежали рядом, не имея больше причин для вражды.

В сражение вступили новые воины Хагена, уже давно никто не вспоминал о
правильном строе: все попытки ударить на врага так, как умели это
дружинники - сплошной стеной щитов, из-за которой торчат одни лишь
наконечники копий, нечто вроде страшного хирда горных гномов, - все эти
попытки неизменно проваливались. Враг с непостижимой ловкостью превращал
бой в беспорядочную свалку.

Крупные капли пота выступили на лбу тана; чутьем опытного полководца он
понимал, что бой проигран, он может положить все свое войско, а враг все
равно одержит верх. На скулах Хагена вспухли желваки, твердые, словно
камни. У него за спиной - Ильвинг, сын и - Талисман Учителя. Если он сложит
сейчас голову в безумной атаке, кто еще в целом Мире сможет помочь им?

- Ничего не выходит, - услыхал он едва различимый шепот Сигрлинн. - Моих
нынешних сил не хватит. Нужен настоящий Маг, а я даже не могу воззвать ни к
кому из нашего Поколения.

-Тогда я пошел, - спокойно сказал Хаген, бросая забрало вниз, на лицо и
делая знак следовать за собой немногим оставшимся приближенным. - Фроди!
Выводим всех, кто остался. Ждать больше нечего.

Спустя короткое время Хаген уже стоял во главе плотного строя своих воинов;
здесь остались самые верные, наиболее испытанные дружинники. Больше десяти
сотен закаленных ветеранов, способных творить чудеса. Много лет они шли с
Хагеном от победы к победе, штурмовали города и Восточного, и Западного, и
Южного Хьђрвар-да - и теперь они все еще оставались спокойными, твердо веря
в своего тана.

- Пошли! - Хаген вскинул Голубой Меч. Десять сотен кованых сапог ударили в
камни крепостного двора. Десять сотен рук легли на рукояти мечей, взялись
за копья, подняли крепкие щиты. Десять сотен тел, запакованных в сталь до
самых глаз, качнулись вперед и строй полился через серое пространство
крепости - туда, где кипела сумбурная схватка. Тан шел первым, справа от
него - Фроди, слева - Гудмунд.

Боевые рога в рядах дружинников Хагена сыграли атаку. Заслышав знакомые
звуки, попытались вырваться из хаоса безнадежной рубки и другие воины
Хединсея, расчистить место для своих товарищей; приняв эти их попытки за
панику, предвестницу бегства, нападавшие с диким гиканьем повалили вперед.
На мгновение Хагену стал виден предводитель его противников. Сквозь узкую
прорезь шлема его глаза впивались в коренастую фигуру в невзрачных серых
доспехах, верх лица его прикрывал кованый шлем, наружу торчала лишь борода.
Что-то странно знакомое почудилось Хагену в этом лице, наполовину скрытом
сталью. Сигрлинн говорила о магии, пришедшей из Мира Источника... неужели
он вновь встретит здесь своего былого товарища по походу к полю
Гнипахеллира?

Немалыми усилиями дружинники Хагена смогли расчистить место для своего
предводителя. Хаген чувствовал, что к нему вернулось прежнее непоколебимое
спокойствие, что так часто выручало его в былые годы. Ощущение шершавой
рукояти Голубого Меча, зажатого в руке, рождало уверенность, что уж ему-то
удастся выправить положение.

Десять шагов. Девять. Восемь. Семь. Хаген видел удивление на лицах
вражеских воинов - вблизи они казались и выглядели простыми хьђрвардскими
мужиками, наспех похватавшими оружие и решившими, что одно только обладание
жалким подобием копья превратит их в воинов. Правда, до этой минуты они
успешно теснили превосходно вымуштрованных воинов Хединсея... но ничего,
сейчас все изменится!

Хаген ощущал, как его холодное спокойствие превращается в новые силы; как
ни старался, он не мог ощутить никакой магии, противостоящей ему. Он как
никогда верил в себя и свои отборные десять сотен. Ни Фроди, ни Гуд-мунд
также не выказывали никакой слабости или растерянности.

Шесть шагов. Пять. Четыре. Тан поудобнее перехватил Голубой Меч, готовясь
биться обеими руками; надежные воины прикроют его с боков. Он уже наметил
себе первого противника - здоровенного рыжего детину, с непостижимым
везением только что зарубившего коротким щербатым топором одного из
гоблинов Орка, несмотря на хорошие доспехи и длинный ятаган последнего.

Три шага. Два. Один. Свистящая полоса голубого клинка рассекла воздух, даже
не заметив сопротивления, разрубила неуклюже подставленную рукоять топора
и, завершая полукруг, развалила надвое тело злосчастного рьакего парня от
плеча до пояса.

"Первый", - подумал тан. Его руки уже нанесли следующий удар, и счет возрос
быстрее, чем слово "первый" до конца угасло в сознании Хагена.

Несколько минут он бился бездумно, отдавшись кровавому водовороту битвы,
давая выход давно копившейся ярости. Его меч не встречал преград. Нелепое
оружие его противников на поверку оказалось не чем иным, как кухонной
утварью, наспех приспособленной для боя. Так почему же его воины отступали,
хотя каждый из них способен был истребить сотню таких противников?!

Хаген не находил ответа. Широкий пролом в крепостной стене не приближался,
они наконец-то теснили врага, сейчас, еще немного - и противник не
выдержит, дрогнет, покажет спину... Нужно лишь еще одно, последнее усилие.

- Тан! Обернись! - пробился наконец к сознанию Хагена бешеный крик
Гудмунда. Не прекращая ни на миг смертоносное вращение меча, Хаген
оглянулся.

Они сражались в одиночестве - он, Фроди и Гудмунд. Остальные бойцы его
отборной тысячи отстали, теснимые врагами. Хаген видел неуклюжие движения
своих воинов, обращавшихся с оружием так, словно они впервые взяли его в
руки. Удары их были медленны, защита - слабой и легко пробиваемой. Они
попадались на самые простые и нехитрые обманные выпады, которые разгадал бы
и ребенок. И - гибли, гибли, гибли...

Только Фроди и Гудмунд, что находились рядом с таном, сражались как всегда,
каждый из них оставлял за собой настоящую просеку, где поваленными
деревьями служили мертвые тела врагов. "Если тут и есть чародейство, оно не
действует ни на меня, ни на тех, кто рядом со мной!" - мелькнуло в голове
Хагена.

- Отходим к нашим! - скомандовал он двум своим спутникам.

Они отступили, слившись со строем своих бойцов, - и те тотчас
приободрились, вокруг Хагена возник узел отпора, он стоял, точно камень
среди волн прибоя, и все попытки сдвинуть их с места оканчивались
одинаково: к груде мертвых тел прибавлялись новые, а из тех, кто стоял
подле Хагена, никто даже не был ранен.

Однако тан не мог заменить собой все войско. Справа и слева его воины
по-прежнему отступали, и за каждого убитого врага воины Хединсея платили
двумя своими.

У Хагена оставался один-единственный шанс переломить ход боя - встретиться
с неведомым предводителем столь успешно сражавшихся воинов и покончить с
ним. Тан был почти уверен, что со смертью того исчезнет и опутывающее его
воинов заклинание, секрет которого не могла раскрыть даже Сигрлинн.

И Хаген искал. Вместе с Фроди и Гудмундом он вновь врезался во вражеские
ряды, рубя направо и налево всех подворачивающихся, и, что странно, на его
пути тотчас вставали новые противники, как будто быстрая гибель остальных
ничуть не смущала их последователей. Никто не разбегался от гибельного
Голубого Меча - напротив, появлялись все новые и новые желающие испробовать
на себе его остроту.

Бой окончательно превратился в беспорядочную свалку; защитники Хединсея
гибли один за другим, уменьшалось и число нападавших, а Хаген все никак не
мог добраться до загадочного предводителя. Избранная тысяча его ветеранов,
потеряв очень и очень многих, все же сохранив некое подобие строя, медленно
отступала ко входу в Главную Башню острова.

Подобно волку, Хаген кружил и кружил по смертному полю, залитому
человеческой и гоблинской кровью, его меч не знал отдыха, и он уже всерьез
задавал себе вопрос, не сумеют ли они втроем с Фроди и Гудмундом уравнять
шансы - на них неведомое волшебство не действовало, каждый взмах дубины
рослого Фроди, каждый выпад Гуд-мунда обрывал жизнь очередному врагу.
Однако предводитель как сквозь землю провалился, и Хаген напрасно вертел
головой, рискуя пропустить удар.

Однако удача улыбнулась не ему, а Гудмунду. Зоркий воин заметил мелькнувшие
серые доспехи - возле самой двери, что вела в Главную Башню, ту самую, где
находился заклинательный покой Учителя и его Талисман.

- За мной! - бросил спутникам тан.

Они проложили себе дорогу к Башне. На окровавленных ступенях лежало шесть
тел дружинников Хагена и трое нападавших. Предводитель в серых доспехах в
нескольких десятках шагов от них на свободном пространстве собирал кулак из
нескольких десятков своих воинов для новой атаки. Кроме Хагена и двух его
спутников, больше преградить им путь было некому.

Только теперь, на мгновение выйдя из боя, Хаген понял, что бой затихает -
число сражавшихся с обеих сторон очень сильно уменьшилось. Сотни две или
три его уцелевших дружинников из отборной тысячи сражались с семью-восемью
десятками нападавших. Победа не клонилась ни на ту, ни на другую сторону.
Тан стиснул зубы - если бы не Талисман Учителя, он не вышел бы из схватки!

Ему не пришлось долго жалеть о своем решении встать на защиту входа в
Башню. Предводитель в серых доспехах повел за собой примерно сорок воинов -
прямо к невысокому крыльцу, где плечом к плечу стояли Хаген, Фроди и
Гудмунд.

Кто-то из нападавших выпустил стрелу, она сломалась о плечевую пластину на
доспехе Хагена; вторая оказалась удачливей - пробила кольчугу Фроди,
оцарапав ему левое плечо, к счастью, неглубоко и несильно, великан мог
владеть обеими руками.

Когда до атакующих осталось шагов десять, Гудмунд метнул им навстречу свой
крюк-нож - и ловко вырвал его из повалившегося тела, дернув за
размотавшуюся цепь.

- Кто ты и что тебе надо?! - рявкнул Хаген прямо в лицо предводителю,
шедшему на сей раз во главе своих четырех десятков. Вопрос был задан не для
того, чтобы получить ответ - чтобы показать противнику: несмотря ни на что,
защитники, пусть даже и последние, не пали духом.

Предводитель отмолчался. Третья стрела скользнула по шлему Гудмунда; и тан
наконец смог скрестить свой меч с мечом того, кто столь успешно справился с
армией, перед которой казалась бессильна даже мощь Верховного Мага Мерлина.

И первое же столкновение искусно выкованных клинков показало Хагену, что он
столкнулся с противником, не уступающим по силе Крылатому Гиганту;
хединсей-ский тан едва удержал рукоять. Справа и слева Фроди и Гудмунд с
трудом отражали удары, что посыпались на них со всех сторон. У врага
оказалось немало настоящих копий - из числа тех, которыми сражались
погибшие воины Хагена; и орудовали враги этими копьями весьма ловко. То
преимущество, что имели Хаген и его товарищи, стоявшие на высоких ступенях,
оказалось сведено на нет.

В эти м