нии кракен высоко
вздымал израненные, иссеченные щупальца над поверхностью моря, навек
погружаясь в пучину...

Пока Ракот не прибег ни к одному из моих Охранных Заклятий - враги еще не
подошли достаточно близко, еще не все линии их кажущегося несметным войска
вступили в дело, - но Падшему Магу нужно бьыо продержаться еще,
подготовленный нами ответный удар должен был оказаться решающим, на второй
у нас уже не хватило бы ни сил, ни времени.

Я колебался, видя, что стараниями Ракота линии врагов уже изрядно
отдалились друг от друга: слуги Падшего Мага теснили в одну сторону людей,
в другую - гомункулусов и чудовищ. Ракот готовил прорыв в самом центре
неприятельского строя, с тем чтобы дать мне возможность привести в действие
магию. Однако мне очень не хотелось объявить всем своим врагам, что я
создал наконец свой собственный амулет и теперь появилась та точка, метя в
которую, они рано или поздно разнесут клочья моего сознания по самым
дальним уголкам Сущего.

Вдобавок рядом, за стеной, томились в ожидании Хаген и Хрофт; а несколькими
этажами ниже в надежно запертой и запечатанной чародейством камере ждала
Сигрлинн.

Из замешательства меня вывел Читающий.

Там, за самыми дальними рядами напиравшего на нас войска, появились новые
участники сегодняшней Большой Игры. Дальние.

Однако подсознательно я все же ожидал их в гости и потому не слишком
удивился; они готовились столько тысячелетий, оставаясь непонятными,
холодными, равнодушными и ни во что не вмешивающимися столпами, готовились
- но, как выяснилось только сейчас, вовсе не бездействовали.

Куда больше поразило меня другое.

К тылам армии Магов Замка приближался большой флот прекрасных крутобоких
кораблей, длинных, с высокими резными носами, очень походившими на наших
собственных "драконов", только несравненно изящнее. Изукрашенные жемчугом,
агатом и серебром, с сотканными из тумана парусами на единственной мачте,
они казались обретшими плоть прекрасными миражами.

Я не мог ошибиться - это шли эльфы.

Вот уж с кем я бы хотел сражаться в последнюю очередь! Не потому, конечно
же, что они могли оказаться самыми сильными и страшными противниками; магия
их сльгла могучей, но - это всего лишь малая часть необъятного океана
Колдовских Энергий. С ними я бы справился легко, тем более что для Магов не
существовало никакого закона, запрещающего убийство Бессмертных. Но всю
свою долгую жизнь я преклонялся перед их мудростью, перед созданными их
руками и разумом прекрасными творениями, их города снились мне каждую ночь
- увидев раз, их уже не позабудет никто. Давно, очень давно ушли на одним
им ведомые пути Старшие Дети Творца; их крепости скрыла непроницаемая и для
Смертного, и для Бессмертного завеса. Разумеется, истинный Маг, приди ему в
голову такая мысль, смог бы проложить себе дорогу силой, невзирая ни на
какие преграды, но... Эльфы пользовались особым "покровительством Молодых
Богов, напасть на Перворожденных значило объявить войну самому
Обетованному.

Но почему, во имя всего святого, почему они оказались заодно с Дальними?
Неужели народ великих искусников и мастеров оказался пленен холодной и
жестокой мудростью тех, кто никогда не ведал ни единого живого чувства? Я
вспомнил и просьбу умиравшего эльфа к Фроди и Гудмунду - добраться до
монастыря Дальних в долине Бруневагар... Я пренебрег тогда этим известием:,
не стал разбираться, в чем тут дело и откуда взялся такой странный союз, -
и вот теперь эльфийская армия спешила к месту боя. Момент был рассчитан
идеально: они словно предчувствовали, на каком рубеже воинство Магов
встретит отпор всей мощи моего колдовства. Неужели Дальние предложили
Перворожденным поделиться с ними своей властью над Миром, рассчитывая
каким-то образом добиться ее?

"Ракот! - мысленно крикнул я. - Ты видишь?.."

Он не видел, конечно же; прорыв начался, последние, тщательно сберегаемые
полки устремились в сражение, над морем замерцала видимая лишь мне и
Восставшему жемчужно-огненная черта. Я отбросил сомнения - нужно
использовать все новые возможности, дарованные моим новосотворенным
символом.

Отряды призраков и духов, посланные в бой Ракотом, врезались в уже
измотанные сражением ряды воинов Замка. Из воды, собравшись с силами,
метнули длинные щупальца к кораблям спруты и кракены, в борта и днища судов
вонзили грозные бивни левиафаны; густая сеть молний оплела еще сохранявшие
боевой порядок летающие лодки, изрыгнули последние запасы огня драконы.

На остальных участках нас уже почти прижали к бастионам, но в самом центре
вражеского строя образовался разрыв; полчища монстров качнулись еще ближе к
острову. Смертные же, напротив, попятились.

Неприятельские воины заступили за жемчужную черту, проведенную над морскими
волнами.

Мне хотелось бы посмотреть со стороны, как придирчивому художнику на
собственное создание, как действуют мои заклинания, так долго
подготавливаемые и возводимые вокруг острова, но пришлось вновь обратиться
к магии - усиливать новообретенной мощью давно устроенные ловушки, и
поэтому в памяти остались лишь отрывочные картины: лопающееся небо,
неистовый ледяной ветер, хлынувший с раскрывшихся высот; колючие копья
звездного света, яростные и безжалостные, что впились в смешавшиеся толпы;
черные воронки вихрей, куда более могучих, чем посланные на меня Магами
Замка; на далекой Внутренней Луне поднялась лобастая голова Лунного Зверя,
он заворчал, отгоняя нечто мелкое, докучливо вьющееся подле него - и поток
убийственного дькания, промчавшись через открытые мной коридоры, достиг
окрестностей Хединсея, изливаясь на ряды наших врагов...

Я не знал, сколько прошло времени.

А потом, выглянув наконец наружу - мне хотелось взглянуть на все
собственными, человеческими глазами, а не магическим всеохватным зрением, -
я увидел, что, хотя разрушительный ураган не пощадил и нашей крепости,
разметав несколько башен, от сонмища монстров Замка почти ничего не
осталось. Втянутые в бой все, без остатка, благодаря стойкости Ракота и его
армии, они угодили в самый центр чудовищной магической атаки, обрушенной
настолько внезапно и с таких разных направлений, что пославшие этих чудовищ
в бой Волшебники моего Поколения оказались бессильны защитить их.

Однако я не нарушил Закон Древних - Смертные уцелели. Потрясенные и
смертельно напуганные, они торопились спасти свои жизни, и никакие чары не
могли заставить их повернуть назад. Воспрявшие духом воины Ракота
преследовали их по пятам, и Падшему Магу пришлось изрядно потрудиться,
чтобы вернуть своих не в меру распалившихся слуг.

- Вот это удар, Хедин! - ворвался в двери Старый Хрофт. - Я такого никогда
еще не видел! Они бегут, бегут, как жалкие крысы от паводка!

- Погоди, - устало ответил я. - Все мои сородичи целехоньки, да еще и
Дальние на подходе... Позови Хаге-на, пожалуйста...

Я с трудом удерживался на ногах - необоримая слабость накатила подобно
морскому приливу, как и всегда после большой волшбы. Но сейчас пришло время
отправлять к Кипящей Купели Хагена и Хрофта, а я чувствовал, что Дальние
Силы вкупе с Перворожденными эльфами обойдутся мне недешево. Я не предвидел
их вмешательства, и поэтому у Хединсея остался только один слой магической
защиты - на случай прихода сюда самих Богов.

Появился мой Ученик, он казался несколько потрясенным после того, как
увидел весь грандиозный катаклизм; но, услышав, что настало время идти,
собрался с силами, и спустя мгновение передо мной вновь стоял прежний
Железный Тан, как звали его когда-то по всему побережью Восточного
Хьђрварда.

- Нам нужен подлинный амулет, - объяснил я им. - Не связывайтесь с Мимиром,
не пытайтесь вытащить те мечи из горы - я убежден, что там ловушка.
Надеюсь, что смогу продержать Врата открытыми для вас, хотя и не совсем
уверен - это все же Источник Миров, а не какая-то там захудалая Ледяная
Бездна.

- Ну, у меня найдется, о чем потолковать со Старым итуном, если это
действительно он, - заметил Отец Дружин. - Полагаю, на несколько минут я
его отвлеку.

Хаген молча кивнул - не любил тратить слова попусту, когда все и так ясно.

Мы встали в круг подле огненного столпа. Читающий забубнил у меня в
сознании, диктуя сложные пассажи заклятий, что скрывали дорогу в Мир
Источника. За его словами следовали мои собственные заклинания, я мог
гордиться собой - вряд ли кто еще из моего Поколения, включая и самого
Мерлина, смог бы так быстро отыскать вход в наглухо запечатанный Богами
Мир.

Едва я сотворил последнюю необходимую колдовскую связку и Старый Хрофт с
моим Учеником исчезли, как Мерлин вновь напомнил о себе. И на сей раз удар
с Авалона вполне мог потягаться по мощи с достопамятным его Мечом, которым
он едва не прикончил нас с Ракотом на Дне Миров - тогда бы нам точно настал
конец, не разруби Хаген Диском Ямерта заклинательный камень Мерлина.

На сей раз Читающий предупредил нас вовремя, кое-что успел сделать Ракот,
но я, будучи скован творимым Заклятьем Перемещения, не смог по-настоящему
противостоять удару Верховного Мага, и бед он наделал немало:

рушились скалы и бастионы, пылал гранит, растекаясь пышущими жаром реками;
счастье еще, что огонь не добрался до подземных каверн, где укрывались
люди.

Терпение мое лопнуло; ненависть скручивала тугие спирали силы, я слишком
долго терпел и откладывал возмездие!

Признаюсь, я потерял самообладание после пропущенного от Мерлина удара; и,
вызвав в сознании образ Авалона, я ударил по нему со всей силой, на которую
только был способен. Над островом стремительно сгустилось темное облако,
быстро принявшее форму длинного черного копья, наконечник его тускло мерцал
неярким звездным светом.

Я никогда еще не использовал это оружие, сочетая воедино частицы Магии
Лунного Зверя и Великой Арфы Ночи; те же самые звездочки, что когда-то
сослужили мне хорошую службу против Макрана и Эстери (кстати, уж пора бы и
им появиться на сцене - что-то слишком долго выбираются...), теперь
сложились в копейное древко, пронзающее зрение Лунного Зверя облеклось
плотью и стало наконечником. Придав оружию стремительный разгон обычным
колдовством всех Магов, я наделил его и особой пробивающей силой,
позаимствовав ее в Магии Медленной Воды, чьи капли способны протачивать
себе дорогу даже в толще скал; я лишь сжал эту способность во времени.

Черное древко исчезло, растянувшись сквозь Миры до самого Зачарованного
Острова; мой взор следовал за ним, я видел, как вдребезги разлетелся первый
слой магической защиты Мерлина, как треснул и раскололся блистающий
воздушный щит, подъятый над Авалоном, как рванулся навстречу мне частично
разрушенный замок Мерлина и как потом все исчезло в бездонном провале
Вечной Ночи...

Верховный Маг, конечно же, уцелел - я не льстил себе, - но теперь ему
придется повозиться, чтобы добраться до своего Заклинательного Мрамора; я
выиграл немного драгоценного времени.

Некогда было даже перевести дух; я поспешил переговорить с Ракотом. Падший
Маг казался очень довольным, он словно позабыл и о Молодых Богах, и о
подступающих Дальних; он упивался своей победой, его взор пылал диким
торжеством - ему удалось хотя бы немного отомстить!

Войска Магов бежали, мои сородичи не смогли остановить их, но сами не
покинули поле боя; вдалеке на воздушных волнах покачивалась их большая
серебристая ладья, охраняемая целой сворой грифонов и летучих змей.

- Я намерен встряхнуть их, - выпалил Ракот.

- Погоди! Что станем делать с Дальними?

- С Дальними? Но я думал, это по твоей части - чистая магия, ничего больше;
займись ими, эльфов я беру на себя!

- Нет, погоди. Я не хочу связываться с Перворожденными, с ними я никогда не
враждовал - нужно попробовать договориться.

Ракот скривился, но спорить не стал - поражение и последующие муки все же
не прошли бесследно, он начал прислушиваться к советам других.

- Я попытаюсь потолковать сперва с нашими родственничками, - сказал я. -
Быть может, случившееся их несколько отрезвит.

- Стоит ли терять время? - пожал плечами Ракот. - А ты разве не собираешься
следить за...

- Чем меньше внимания будем обращать на... тот предмет, тем лучше, -
поспешил остановить я его. Не хватало еще, чтобы хозяева Обетованного
отправились к Мимиру лично наводить там порядок.

- Хорошо, тогда я пригляжу за Дальними, - пообещал Ракот. - Смотри только,
чтобы тебя наше Поколение не обмануло!

Я надвинул на лоб Эритовый Обруч и потянулся мыслью к серебристой ладье.

Все они собрались там: и Шендар, и Макран, и Эсте-ри, и все прочие, даже
Фелосте. Они мрачно стояли посреди роскошно убранной залы под верхней
палубой и смотрели на небольшую живую модель Хединсейского Замка,
помещавшуюся в середине на низком столе. Модель была неплоха, отражая все
вплоть до последнего языка пламени.

Маги разом повернулись ко мне.

ГЛАВА V

Сперва они падали, проносясь по гигантским извивам исполинской прозрачной
раковины, по бесконечному лабиринту с хрустальными скругленными стенами -
точнее, это их зрение и осязание, тщась донести до сознания совершенно
чуждые обычному человеческому разуму вещи, изменяли истинный облик
окружающего их. Старый Хрофт, наверное, кое-что видел, потому что даже на
лету тряс головой, отплевывался и неразборчиво бранился.

Они были внутри амулета Ямерта. Заклятья Хедина, усиленные огненной
колонной, в которой ныне билось сердце ее создателя, открьыи им дорогу в
мир поразительных сил, причудливых существ, сновавших по переходам
хрустального лабиринта. Некоторые из них оставались безразличны к Хагену и
Хрофту, другие, напротив, самоотверженно бросались на незваных гостей - и
тогда в дело вступали либо Золотой Меч, либо Диск Ямерта - Отец Дружин и
Хаген не тратили время на рукопашную. Однако их мечи никого не убивали,
темная кровь не пятнала прозрачные стены - жители Амулета просто исчезали,
рассыпаясь тонкими золотистыми искрами. Очевидно, они присматривали за туго
сплетенными заклятьями, решил Хаген, то есть в свою очередь были не чем
иным, как особым образом оживленными частицами силы Молодых Богов,
приставленными хранить их главную тайну.

Этим путем уже прошел посланец Хедина, зверек из Света и Тьмы, - значит,
пройдут и они, успокаивал себя хединсейский тан.

Безумный полет внезапно кончился, что-то мягкое подхватило Хагена под
мышки, задержав падение, и он обнаружил себя стоящим на пыльной дороге,
обсаженной могучими дубами, а впереди, под полыхающим зарницами небом,
высилась Клинковая Гора. Воздух казался удивительно свежим и чистым, Старый
Хрофт с шумом вдохнул его полной грудью, и на суровом его лице появилось
странно-мечтательное выражение.

- Воздух Асгарда, - объяснил он, заметив взгляд Хагена. - Только здесь и
остался... Думаю, что Мимир окажется тем самым, кому я когда-то оставлял в
залог свой правый глаз.

Они зашагали по выкрошившимся плитам, не забывая следить за змеящимися тут
и там черными трещинами. Шустрые ящерки сновали от одной щели до другой,
внимательно поглядывая на путников рубиновыми глазками.

Странное дело, но Хаген, очутившись здесь, испытал необъяснимое облегчение
- впервые за много лет он, идя на бой, отвечал только за себя. Хрофт
беззаботно болтал - только теперь Ученик Хедина впервые задумался,
насколько же сильно оказалось пережитое Хрофтом, что его речь перестала
отличаться от разговоров самых неотесанных и грубых батраков Хьђрварда?

Однако этот чисто умозрительный вопрос Хагена занимал недолго - в небе
открылся Глаз. Прямо посередине небосвода медленно нарисовался огромный
черный зрачок, настоящий бездонный провал, окруженный изумрудно-зеленой
радужкой; белок в разных направлениях пересекали кровяные жилки. Глаз не
имел ни век, ни ресниц; поворочавшись, зрачок вперился в застывших на долю
секунды путников.

В следующий миг Хаген уже лежал ничком у корня дуба, закрытый от страшного
Ока густой зеленой кроной. Рядом шумно сопел Хрофт.

- Ты знаешь, что это? - шепотом спросил спутника Хаген, совершенно забывший
в ту минуту, что обращается к Древнему Богу.

- Знаю. - Старый Хрофт скрипнул зубами. - Это Око Ямбрена, Повелителя
Ветров. Он еще в старину любил подобные забавы...

- И что станем делать? - поинтересовался Ученик Хедина.

- От Ока нашей с тобой нехитрой магией не прикроешься, - пожал плечами Отец
Дружин. - Надо выходить, и будь что будет. Веки вечные мы тут все равно не
пролежим.

Они поднялись, как можно более спокойным шагом вышли из-под прикрытия. Глаз
в небесах чуть заметно шелохнулся.

Гадая про себя, сколько им дадут пройти на этот раз, Хаген сделал первые
десять шагов - ничего не случилось. За ними наблюдали, но пока не
препятствовали.

- Что они ждут, - процедил сквозь зубы Хаген, - если нас уже заметили?

- Они никогда не торопятся, - хрипло ответил Старый Хрофт. - По-моему, там
просто развлекаются, они же так уверены в себе! Дали бы иначе нам здесь
разгуливать...

Делать было нечего, и они скорым шагом направились по дороге в обход Горы -
к долине, где из-под корней дуба бил Источник Мимира. Глаз, не отрываясь,
следовал за ними.

Первый раз им преградили путь у самого изгиба дороги, подле горного склона.
Шестеро Ночных Всадниц волшебницы Сигрлинн. Одна - с Пламенной Чашей в
руках.

Ученицы чародейки выследили двух из трех ее главных врагов.

Засада была устроена по всем правилам ловецкого искусства. Ничто не выдало
присутствия грозных воительниц, и извергнутый Чашей поток огня наверняка
оборвал бы жизненный путь Хагена, если бы не Владыка Асгарда. Именно он
древним чутким инстинктом почувствовал опасность, но не сделал ни единого
лишнего движения, которое могло бы насторожить засевших у них на дороге; в
сознании Хагена тоже появилась смутная тень некоей угрозы, однако она не
успела перерасти в нечто более осмысленное: Старый Хрофт одним движением
сшиб его с ног и сам растянулся рядом. Брошенный рукой Древнего Бога, в
кусты полетел увесистый обломок каменной плиты.

Там, где они только что находились, дорога вспыхнула злобным, ненасытным
огнем; казалось, что извергнутое Чашей пламя способно было пожрать даже
камни.

Хаген перекатился через плечо, рванулся вперед-вверх, туда, где
предательски вздрогнули ветви кустов, на ходу, вернее, на лету выхватывая
из ножен Голубой Меч - Диск Ямерта был бесполезен до тех пор, пока Ученик
Хе-дина не увидит противника в лицо.

Тяжелое, закованное в прославленную сталь гномов тело хединсейского тана
пробило зеленую завесу ветвей, сверкнул клинок, направляемый не разумом, не
чувствами, но тем загадочным боевым инстинктом, что пробуждается порой в
минуту крайней опасности. Рассеченное от плеча до поясницы тело Ночной
Всадницы упало под ноги Хагену.

Старый Хрофт тоже не мешкал. Когда-то, давным-давно, его излюбленным
оружием было копье, но изукрашенное резьбой древко сломалось в страшной
битве на Боргильдовом Поле, где Молодые Боги рассеяли рати старых хозяев
этого Мира, и Отец Дружин с тех пор носил меч, не раз доказывая, что клинок
в его руках столь же гибелен для врагов, как когда-то копье в руках Владыки
Ас-гарда.

Хрофт с диким боевым ревом бросился вслед за Хаге-ном - однако его Золотой
Меч встретило кружение и сверкание трех серебристых клинков, один только
вид которых говорил о могучей магии, вложенной в это оружие, и не
кем-нибудь - а одним из Молодых Богов.

Хагену достались лишь две противницы, но одна из них держала в руках
невзрачную с виду Чашу: и тан тотчас вспомнил рассказ Гудмунда. Первым же
своим выпадом он попытался дотянуться до носительницы страшного оружия,
понимая, что уклониться от первого потока огня им удалось по чистой
случайности; и если у Ночной Всадницы окажется хотя бы секунда, чтобы
поднять Чашу, ему придет конец.

Он намеренно не стал отбивать рухнувший поперек груди удар, понадеявшись на
прочность доспехов; однако лезвие со скрежетом разрубило первый слой колец
бах-терца, а сила удара отшвырнула тана на несколько шагов назад; вторая
Ночная Всадница, та самая, что встретилась на пути Гудмунду, торжествующе
подня