чуть поблескивающий Диск удобно и уютно устроился в руке
своего новоиспеченного хозяина; Хаген уловил бессознательную готовность
страшного оружия и его неутолимую жажду убийства. Ему было все равно, у
кого отнимать жизнь и чью пить кровь. Этот Диск отразил удар Белого Лезвия
- но вот способен ли он причинить серьезный ущерб истинному Магу? И,
кстати, почему же этот Великий Мерлин так спокойно дает им стоять здесь, у
него на виду, швыряться в него различными острыми предметами и, вообще,
нарушать его покой? Шестое чувство, ощущение затаившейся опасности упрямо
твердило Хагену, что здесь кроется некая ловушка, вопрос только - где и в
чем?

Внезапно дом ощутимо вздрогнул от фундамента до острого шпиля на крыше;
мгновенная холодная дрожь пронзила и Хагена; произошло нечто ужасное,
холодный страх властно ворвался в сознание, затопил его, не оставляя ни
малейших просветов, точно липкий серый туман...

Из дверей за спиной Хагена вышла невысокая смуглая девушка, две длинные
косы цвета воронова крыла спускались на грудь. Она шла, скромно потупившись
и не обращая внимания на остолбеневших дружинников тана; однако тот с
необычайной остротой ощутил исходящую от нее угрозу и бросился было ей
наперерез... но опоздал.

Тугие черные косы внезапно сами собой расплелись, живой водопад волос
заструился по крепко сбитой фигуре, окутывая ее, словно второй плащ; а
затем этот плащ распахнулся, и оттуда в лица людей и гоблйнов хлестнули
упругие порывы ледяного мертвого ветра, ветра из пределов Льдистых Миров,
из страшного провала, разрыва в ткани Реальности - как подумалось
помертвевшему от жуткого предчувствия Хагену, этот провал каким-то образом
сообщался и с той пещерой, куда крылатые пасти затянули проглоченных ими
воинов Хединсея.

Только на сей раз пасть оказалась куда больше.

"Да ведь в этой бездне уже небось все мое войско!" - с ужасом подумал тан.
Так вот почему Верховный Маг никак не отвечал на все их нелепые наскоки,
способные повредить ему куда меньше, чем одиночный комар - одетому в
плотный плащ человеку; Мерлин спокойно дождался, пока все войско не вошло в
дом... Все войско?! Да разве способен этот особнячок вместить тысячи и
тысячи воинов?! А почему нет? Что, если Мерлин наложил на них какое-нибудь
внешне безобидное заклятие, и они отряд за отрядом шли в западню,
уверенные, что точно выполняют команды своего предводителя?! "Ты заплатишь
мне, проклятый колдун, за этот обман", - поклялся себе Хаген, не прибегая
ни к каким сильным выражениям, ибо эти слова в прошлом и так уже означали
смерть очень и очень многих, дерзнувших встать на его пути и сумевших
поначалу нанести ему некий урон.

Ураган грубо потащил отчаянно упиравшихся людей и гоблинов прямо в
распахнутый черный зев. Воины падали, переворачивались, изо всех сил
пытаясь удержаться на гладком полу, - все напрасно. Самые верные сотники,
самые испытанные тысячники, самые отчаянные рубаки, кем очень дорожил и
кого высоко ценил Хаген, - все один за другим исчезли в страшной утробе. Он
остался один.

Ветер крепчал, его напор мог бы стереть с лица земли весь этот изящный
особняк - но Хаген стоял, в полном отчаянии, глядя на узкую щель в ткани
Мира, смотрел, не замечая, что сам он держится лишь благодаря тому, что
бессознательно вонзил Голубой Меч в каменные плиты пола и намертво впился
правой рукой в эфес; левая сжимала Диск Ямерта.

И когда ураган стал выдирать пальцы из суставов, Хаген метнул Диск -
метнул, точно простое оружие, но его ненависти оказалось достаточно.
Изделие Древних пропело короткую победную песнь и рассекло голову стоящего
перед таном существа (язык не поворачивался назвать его человеком или, паче
того, женщиной).

Однако брызнувшая кровь была темно-алой, мозги - серыми, а последний вскрик
- жалобным и жалким. Тело рухнуло, страшная пасть закрылась... утих ветер,
и тотчас же Хаген ощутил яростный взгляд Верховного Мага, отбросившего
наконец маску показного спокойствия. Тан злорадно отметил, что Великое
Заклятие Мерлина так и осталось незавершенным.

Диск Ямерта вернулся в руку Ученика Хедина, чистый, сияющий белизной.

- Ты убил ее, ничтожество, жалкая кукла в руке безумца и разрушителя! -
загремел под высокими сводами могучий голос. - Ты убил ее и теперь прощайся
с жизнью и с душой - потому что я сейчас отправлю тебя в такое место,
что...

Не желая больше слушать (а скорее всего, понимая, что в быстроте - его
единственное спасение), Хаген ответил убийственной белой молнией,
неотразимым Диском Ямерта. Однако направил он его не в разъяренного
чародея, застывшего с воздетыми руками, - а в мраморный алтарь, только
теперь уловив тщательно замаскированные океаны Силы, скрытые в элегантном
камне. В считанные мгновения ученик Хедина создал в воображении образ этого
жертвенника и вновь бессознательно повторил все необходимые нацеливающие
заклинания; если Мерлин и имел власть над оружием Молодых Богов, то вот
времени ему явно не хватило.

С пронзительным визгом-скрежетом Диск врезался в мрамор - и тотчас по дому
вновь прошла судорога, на сей раз куда сильнее первой, возникнув не по воле
распоряжавшегося здесь Верховного Мага. Впившись в алтарь, Диск быстро
погружался в него, оставляя за собой огненный, ясно видимый след. Дремлющая
в камне сила заворочалась и заворчала, точно разбуженный во время спячки
бурый медведь; пол под ногами Хагена задрожал крупной дрожью.

На костистом и длинном лице Мерлина отразился нескрываемый ужас. Словно
забыв о дерзком Ученике своего врага. Верховный Маг смотрел, бессильно
уронив руки, как черная трещина на поверхности алтаря становится все шире и
шире; Диск уже полностью скрылся и теперь вершил свою работу в глубине
камня.

Хаген столкнулся взглядом с Верховным Магом, и от выражения глаз Мерлина в
душу хединсейского тана ледяными когтями впился холод смерти. Хаген
понимал, что, разрушив планы Мерлина, он должен быть готов к ответному
удару, может, и к гибели. Но, как бы то ни было, его чутье не могло так
ошибиться - направив свой удар в мраморный жертвенник, он лишил Главу
Совета Поколения очень и очень важного, возможно, наиважнейшего оружия.
Быть может, он хотя бы этим сумеет помочь Учителю... Хотя бы этим.

Бледный как сама Смерть, Мерлин повернулся к приросшему к полу Хагену.
Казалось, волшебник готов был задушить человека голыми руками. Медленно,
словно его окружало вязкое тесто, тан поднял для защиты руку с Голубым
Мечом.

- Теперь, клянусь муками Нифльхеля, мне придется нарушить Закон Древних, -
точно готовая к броску кобра, прошипел Мерлин. - Но сперва я скажу тебе
кое-что, червь! Твой Учитель решил стать самозваным князем Мира сего - но,
похоже, ему достанется лишь Ничто, даже сумей он взять верх и надо мной, и
над остальными... А теперь ты отправишься на суд Ямерта!

Хаген знал достаточно о Перемещающих Заклятьях, чтобы сообразить, что нужно
как можно скорее убраться с того места, на котором он только что стоял.
Зашвырнуть его в невообразимую даль Обетованного несложно - но для этого
Мерлину пришлось накладывать свои чары не на самого хединсейского тана, а
на то место, где он находился.

Брызнуло вверх крошево раздробленного камня - подобно тому, как
раскалывается черный пол пещеры, где Ночная Всадница билась со слугами
Дальних Сил. Острый осколок ударил в шлем Хагена, и тому оставалось лишь
возблагодарить Учителя за науку; сдвинься он на миг позднее или на дюйм
ближе - ему сейчас предстоял бы полет сквозь бездны, прямо к пресветлым
очам грозного Бога Солнца.

"Что ж, хвастливый колдун, давай сыграем в детские пятнашки!"

Однако Хаген явно недооценил Мерлина. Верховный Маг плел невидимые сети
вокруг тана с такой быстротой, что тот не мог остановиться ни на мгновение;
пришлось вновь сорваться с места и носиться зигзагами по залу, стараясь,
во-первых, не пересечь запретной черты, где его поглотил бы притаившийся
под потолком вихрь, и, во-вторых, не давая владыке Авалона как следует
прицелиться. Мерлин гонял его нещадно, однако очень быстро сообразил, что
могучий воин выдохнется еще нескоро, а преподанные Хедином уроки позволяют
ему чувствовать смыкающиеся незримые тенета и избегать их. Верховный Маг
внезапно прекратил попытки и впился в мечущегося по залу человека тяжелым,
неотрывным взглядом. Прочие Смертные могли потерять рассудок под взглядом
этих узких немигающих глаз; иное заклятие не настигло бы Хагена.

Уклоняясь и увертываясь, Ученик Хедина внезапно ощутил странную перемену в
себе: ему вдруг очень захотелось опуститься на четвереньки и завыть.

Это было Заклятье Трансформации - когда Маги, желая отделаться от докучной
помехи, обращали ее в нечто, уже не способное помешать им, - в дерево,
птицу, цветок или рыбу... Отнять жизнь они не могли, а вот изменить тело -
вполне. В колдовских войнах эти заклятья используются мало - его можно
наложить на живое существо, но требуется немалое время, даже необычайно
искусному в колдовстве Мерлину.

Однако средства защититься от этого чародейства Хаген не знал. Его
отчаянную попытку отвести чары Мерлин опрокинул играючи, подобно тому, как
штормовая волна разметывает утлый плот. Чары вползали в сознание тана, он
все еще метался, пытаясь дотянуться до волшебника мечом, кровь и слезы
градом катились по лицу, он понимал, что все погибло, что каким-то
ободранным котом ему не прожить и получаса - его просто придушит первый из
вошедших слуг Мерлина...

"Учитель! Учитель, помоги же, отзовись!"

Молчание. Да и кто знает, могли этот отчаянный призыв вырваться с
зачарованного острова и достигнуть Дна Миров?

Ноги тана подкашивались, руки на глазах уменьшались в размерах,
отказывались держать эфес; под одеждой - он чувствовал это - из кожи лезла
густая, мерзко пахнущая шерсть, челюсть ощутимо вытягивалась вперед, так
что ей уже становилось тесно в глухом шлеме... При этом сознание менялось
последним, словно Мерлин, желая поиздеваться, стремился, чтобы его жертва
полнее осознала весь кошмар происходящего с ней - потом, в самый последний
момент, сознание разом изменится на звериное, сохранив лишь человеческие
воспоминания - и жгучую, непереносимую боль от совершившегося.

"Учитель! Да Учитель же! Орлангур! Проклятье!"

"Используй Диск, глупец!" - грянуло в сознании, точно сотни колоколов разом
ударили тревогу.

Глаза тана застилала кровавая пелена, однако сквозь нее он все-таки смог
разглядеть, как мраморный алтарь медленно, точно нехотя, распадается на две
половины. Диск стремглав вернулся в пославшую его руку. Уже изменившимися
пальцами - кургузыми, скрюченными, почти не слушающимися - тан ухитрился
схватить оружие. Ненависть к Мерлину палила его до такой степени, что не
потребовалось даже целиться, сверкающий круг сам вырвался из рук. На его
пути тотчас вспыхнула золотистым огнем тонкая сеть, тонкая, точно сотканная
из солнечных лучей. Оружие Света нельзя было останавливать Тьмой.

Ослепительно белый, словно сотворенный из чистейшего горного снега с самых
недоступных вершин, Диск врезался в это золотое сияние. Раздался звук,
точно рвалась очень плотная и прочная корабельная парусина, движение Диска
замедлилось - однако нити тоже вспыхивали алыми огоньками и быстро
лопались. Через несколько секунд сеть была прорезана.

За эти секунды Мерлин успел собраться с силами - но при этом ему пришлось
отменить свое Заклятье Превращения. Страшная тяжесть исчезла, Хаген вновь
ощутил себя прежним; из-под латной рукавицы выпало несколько рыжих коротких
волос.

Волшебник выбросил обе руки вперед, зажав Диск между ладонями в доле дюйма
от своего лица. Раздалось шипение, кисти Мага окутались паром, Диск
вырвался и ударил Мерлина между глаз. И тут оторопевший Хаген увидел, как
смертоносное оружие, сильнейшее из всех, когда-либо сотворенных Светом,
отлетает обратно, оставив на переносице Мерлина отвесно прочерченную
кровавую полосу - и все!

Однако же этот успех дался Верховному Магу недешево. Даже у него на висках
выступили бисеринки пота, а из взгляда исчезла самоуверенность. Больше он
не бранился и не сыпал угрозами. Он понял, что предстоит нешуточная
схватка; нелегко справиться с противником, если у того в руках - Диск
Ямерта! И все же для Мерлина это означало лишь некоторую отсрочку его
конечной неизбежной победы - какой Смертный, пусть даже с чудо-оружием,
сможет одержать верх над Магом? У Главы Совета Поколения имелось множество
средств, и, если бы не Диск из Храма Солнца, Хаген уже давно бы исчез с
этой земли.

Хаген понимал, что волшебнику нельзя дать опомниться и как следует
собраться с силами; тан не знал, как он сам выйдет из этого боя, да это и
не слишком его интересовало. Армия потеряна, он остался один... и даже
Учитель не поможет ему вновь вернуть обратно его воинов. Что ж, он будет
бить этого колдуна Диском, пока ему, Хагену, не откажут руки и сознание; а
там - будь что будет. Быть может, к тому моменту Учитель уже сможет
появиться здесь...

И Хаген стал бить. Ненависть давила грудь, мысли пропали, он видел только
тощую фигуру Мерлина - и раз за разом метал Диск, не давая волшебнику
времени для составления сколько-нибудь сложного заклятья. Орудие с шипением
вспарывало воздух - но каждый раз тому удавалось отбиться. "Он поистине
явил себя великим волшебником", - с невольным уважением подумал Хаген. То
из-под пола внезапно выныривали длинные шевелящиеся руки-щупальца с гибкими
пальцами, судорожно хватавшие пролетавший Диск; то синий туман неожиданно
сгущался перед лицом волшебника, и порыв Диска угасал в нем, как стрела в
перине; то Мерлин голыми руками отбивал оружие Ямерта в сторону... И
все-таки каждый раз на теле Главы Совета Поколения появлялся новый
кровоточащий шрам, каждый раз у Мерлина вырывался болезненный стон - и ему
никак не удавалось собрать силы для решающего колдовского удара.

Они кружили и кружили по залу, Мерлин пытался затянуть Хагена в магический
круг; однако тан был начеку, стараясь держаться поближе к двери - на всякий
случай, хотя отступать ему было и некуда.

Мерлин, казалось, начал слабеть. Его одежцы пропитались кровью. На плитах
пола за ним оставался багряный след; зверея и ярясь сердцем, Хаген с
ожесточением метал и метал Диск, каждый удар достигал цели, а Мерлин все
терпел, терпел и ничего не мог противопоставить...

"Он поддается, треклятый чародей! Ну что, сладко? А вот тебе еще! И еще! И
еще!" - Глаза Хагена дико горели - словно безумный берсерк, он
преисполнился неутолимой жаждой убийства. Он не знал, как это сделать - но
он это сделает, во имя всех до единого Черных Богов!

За открытой дверью, ведущей в библиотеку, послышалось какое-то шуршание и
шелестение. Это не предвещало ничего хорошего, и Хаген отпрыгнул к окну,
так, чтобы, не спуская глаз с Мерлина, видеть еще и вход; несложное это
движение, как оказалось, спасло ему жизнь, потому что через порог уже
переваливалась многоногая туша огнедышащего крейта, а по спине его
семенили, точно боясь опоздать на бойню, знакомые уже Хагену гигантские
муравьи. Мерлин издевательски захохотал.

Понятно! Пока Хаген наслаждался своей никчемной местью, колдун созывал
своих слуг - для этого у него хватило сил, несмотря на постоянные удары
Диска. "Попался, попался, как глупый воришка-новичок в грошовой лавке!"
Бешенство сдавило тану горло.

Крейт тем временем одолел порог и стал неуклюже разворачиваться своей
уродливо-печальной мордой к Хагену. Тан хорошо знал нравы и повадки этих
зверей - крейтов широко использовали гномы для прокладки тоннелей в особо
прочных скальных слоях. Эти существа легко поддавались дрессировке, однако
отличались необыкновенным миролюбием - еще никому и никогда не удавалось
использовать крейтов на поле боя. Несмотря на устрашающий свой вид и
способность плеваться огнем, они не выносили ссор и свар между теми, кому
служили, тотчас теряли все свои способности, лишались сна, аппетита и
надолго заболевали.

"Вероятно, Мерлин справился с этой задачей", - подумал Хаген, в последний
момент уворачиваясь от струи огня, пронесшейся на расстоянии ладони от его
головы. Подоконник и переплет рамы вспыхнули.

Хагену совершенно не хотелось убивать несчастное животное - несмотря на всю
владевшую им ярость, гнев его был направлен исключительно против Мерлина, а
не против слуг чародея. Однако иного выхода у него не было, и, увернувшись
от второго пламенного плевка, он мимоходом разбил ударом латной рукавицы
голову подвернувшегося муравья и снизу вверх, из необычной позиции, вонзил
в мягкое широкое горло крейта испытанный клинок Голубого Меча.

В страшной муке зверь закричал совсем по-человечески; уродливое тело в
зеленой чешуе дернулось раз, другой и замерло. Из пасти потянулась вверх
тонкая струйка дыма.

Огибая поверженную тушу, на Хагена бросились муравьи; разить их Диском было
бессмысленно, тан поудобнее перехватил согретый ладонью эфес; но за всем
этим он не забывал как можно быстрее перепрыгивать с места на место, чтобы
не попасться в сети Мерлина.

Диск Ямерта в очередной раз вернулся к своему хозяину, однако метнуть его
еще раз Хаген уже не мог; все внимаяие отняли эти проклятые муравьи, так и
норовившие свалить его с ног и перегрызть шею своими мощными челюстями,
несмотря на отменную прочность его хауберка гномьей работы. Не стоит и
говорить, что Мерлин воспользовался этим своим единственным шансом...

Руки Хагена внезапно отяжелели, ноги словно приросли к полу, голова
бессильно склонилась на грудь. Он узнал это заклятье, Большое Заклинание
Сна, но разве мог он, Смертный, хотя и Ученик Чародея, тягаться в
колдовстве с Верховным Магом Поколения?

Сквозь застилающую глаза пелену Хаген равнодушно взирал, как Голубой Меч
вывалился из его правой ладони и зазвенел покамням пола; тан упал на
колени, но Диск Ямерта удержать сумел.

Муравьи встали в тесный круг вокруг тана; их длинные крючкообразные челюсти
устрашающе шевелились, длинные лапы в нетерпении скребли пол, глаза
светились, словно уголья; Ученик Хедина тупо вглядывался в молчаливые ряды
этих жутких созданий, обуреваемый неодолимой дремотой...

"Нет! Поднимись! Неужели я настолько ошибался в тебе?!" - внезапно
прогремел чей-то страшной силы голос внутри черепа. Тот же самый голос, что
некоторое время назад посоветовал пустить в ход Диск.

Хаген на мгновение словно бы увидал себя со стороны: коленопреклоненный, он
покорно ждал возмездия, уже сломленный, уже готваядй взмолиться о пощаде...

...А потом он увидел горящие башни Столицы Видри-ра и своих дружинников,
насмерть дравшихся с теми, на кого он, их предводитель, указал как на
врагов, и умиравших по первому его слову...

...И гоблинов, затравленных, загнанных в угол, давно уже проклявших само
свое существование, у кого теперь не оставалось никакой надежды...

...И Учителя, горестно качающего головой; и Ильвинг, которую поведут на
рабский рынок где-нибудь в Южном Хьђрварде...

И он стал бороться. Нет, он не плел, подобно Верховному Магу, заклятья и
контрзаклятья, пытаясь очистить от Эликсира Сна свое астральное тело
обычными колдовскими приемами, он с удесятеренной силой заставил себя
вспоминать - всю свою безумную, яростную, полную битв и сражений жизнь,
когда каждый миг его существования был наполнен опаснейшей игрой со
стократно сильнейшими нечеловеческими надмировыми силами; вспоминать всех,
с кем дрался и с кем мирился, кого любил и кого ненавидел, что брал и что
отдавал; он отчаянно пытался выбраться из мягко засасывающей трясины сна,
куда его настойчиво толкал и толкал Великий Мерлин.

Муравьи ждали; ждал Мерлин, уже начавший плести свое Заклятье Отправки, так
и не отказавшись от мысли поставить Хагена перед судом Молодых Богов в
Обетованном, где уже никто не пришел бы на помощь хединсейско-му тану... а
Хаген ждал, когда Мерлин подойдет поближе. Нельзя сказать, чтобы ему
удалось одними человеческими воспоминаниями полностью одолеть магию, - но
сознание, по крайней мере, перестало уплывать, и левая рука с Диском вновь
стала повиноваться ему. Мерлин, казало