е, перемешанные мной Пласты Мироздания постепенно возвращались на
прежние места. Зерно Судьбы я спрятал в ладанку на груди и тотчас ощутил
идущее от нее тепло. Больше дел в Замке у меня не оставалось, как я думал
тогда сгоряча; я даже не зашел в свои здешние покои, раскланиваться с
кем-либо также не имело смысла. Ни на кого не глядя, я пошел прочь. И до
самого парапета я чувствовал спиной холодный взгляд Великого Мерлина.

Оставив немного денег и еды пришедшей в себя после тяжких родов женщине,
добросердечный купец дал команду двигаться дальше. Доктор Ансельм, оседлав
свою смирную лошадку, казался чем-то чрезвычайно взволнованным, едва ли не
испуганным.

- Вы как будто не в себе, добрый мой Ансельм, - заметил купец, внезапно
позабывший о своем желании где-либо передохнуть. - Что вас так удивило?

- Удивило, патрон? - оглянувшись и нагибаясь к уху купца, горячо зашептал
доктор. - Скажите лучше - ужаснуло! Я принял немало родов - но я никогда не
видел младенцев с глазами проживших долгую жизнь старцев!

- Ну уж прямо? - усомнился купец, отличавшийся большим здравомыслием.

- Я совершенно уверен, патрон, - закивал головой Ансельм. - Это были глаза
недоброго старика, долго живущего и много повидавшего. А потом - мне
показалось, что я схожу с ума, - эти жуткие глаза внезапно уменьшились,
изменились, обессмыслились, став как у обычного новорожденного. Бр-р!
Светлый Ямерт, убереги нас от лживых видений Мрака! - Ансельм сделал
оберегающий жест. Купец повторил его, но без особой набожности. Заметно
было, что рассказ молодого доктора не произвел на него особо сильного
впечатления. Караван постепенно скрылся за поворотом.

Я проводил их взглядом, плотнее завертываясь в серый нищенский плащ. Что
ж... место неплохое, чистое, рядом источник. Селение в полумиле, неподалеку
лес, река. Теперь посмотрим, где можно будет устроиться. Пожалуй, вот
здесь, за пригорком, чтобы не так тянуло от воды... Я развязал котомку и
достал остро отточенный плотницкий топор. Через час у меня получился вполне
сносный шатер-балаган, на первое время, пока не обзаведусь жилищем
попристойнее. И вообще, с мыслью о дворцах, перинах и подушках придется на
время расстаться. Я кое-как разложил свои нехитрые пожитки и отправился в
хижину через дорогу.

- Можно войти? - Я осторожно постучал посохом о косяк. Вопрос мой задавался
исключительно из вежливости: рассохшаяся и потрескавшаяся дверь все равно
стояла приоткрытой.

- Кого там тьма несет? - ответил мне хриплый и слабый голос, лишь отдаленно
напоминающий женский.

Слышал я, ты родила сегодня, зашел узнать, не надо ли чего, - пояснил я, не
ступая за порог. - Воды там или дров... Я твой новый сосед буду.

- Ну, дела, - зло усмехнулись в темноте лачуги. ("И откуда у нее только
силы берутся?" - удивился я.) - Всю жизнь только били да пинали" слова
доброго никто не сказал, а сегодня один за одним жалеть начали. Ну, ладно,
заходи, посмотрим, какой ты там, жалельщик? - Раздался резкий и злой крик
ребенка.

Селение, возле которого стояли наши хижины, звалось Йоль; чтобы поселиться
в нем, новоприбывшему требовалось уплатить пошлину; кто не мог - не имел
права обосновываться ближе полумили от крайних домов. Со Свавой, матерью
моего Ученика, мы поладили быстро. Насколько я понял, настоящей нищенкой
она никогда не была, о прошлом говорила неохотно, а я не допытывался и не
старался вызнать своими средствами - что мне в нем! Вскоре она уже не могла
без меня обходиться: у нее - мальчишка исходил криком, даже поев, в моих же
руках - замолкал мгновенно и мирно засыпал. Вдобавок я нашел общий язык с
олдерменом Йоля, став пользовать за гроши людей и скотину. Потом предсказал
погоду, посрамив деревенских знатоков, и к весне мы со Свавой уже могли бы
жить в селении, но она отказывалась, не могла забыть оскорблений, а главное
- такое положение входило в мои планы. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Надо признать: Свава оказалась никуда не годной матерью. Она настолько
привыкла к моей помощи, что несколько месяцев спустя уже не то что просила
- требовала деньги на хмельное. Я давал, чтобы иметь возможность возиться с
Хагеном, названным так в честь погибшего у меня на глазах другого моего
Ученика - Хагена из Тро-нье, приближенного королей Вормса, о чьей страшной
кончине уже сложено немало песен. Вскоре мальчишка оказался всецело на моем
попечении.

Прошел год, богатый и изобильный, за ним другой... Хаген рос, вскоре начал
называть меня "дедом", донимать бесконечными "почему", а затем, в один
поистине прекрасный для меня день, когда ему только-только стукнуло шесть,
заявил, что хочет уметь драться.

Я смог мысленно утереть честный трудовой пот - и начал учить его.

Спустя полгода Хагена уже боялись все деревенские мальчишки до четырнадцати
лет включительно. Когда ему исполнилось восемь, он взял жизнь своего
первого врага - матерого волка, оказавшись против него с одним-единственным
детским ножом. А еще через три года деревню сожгли за недоимки. Пьяный
стражник походя рубанул мечом Сваву, вце пившуюся в мешок с мукой, но и сам
тотчас свалился, потому что Хаген рысью прыгнул ему на плечи с потолочной
балки, без тени сомнения ударив воина пониже уха острым ножом. Я же все это
время пролежал как бы без чувств, прикидываясь, что лишился сознания,
сбитый с ног стражником, когда тот врывался в хижину. Я молча наблюдал за
Хагеном.

И он не подвел меня. Его руки трясли мои плечи, он звал меня изо всех сил,
но растерянность его длилась лишь секунды. Он схватил нужное снадобье из
моего мешка - и я "пришел в себя".

- Ты живой? Тебя не сломали? Он стоял передо мной со свежей кровью убитого
им человека на руках и злыми слезами в глазах.

- Слегка сломали, Хаген. Но это ничего, я Поправлюсь. А ты - молодец.

- Как бы мы им дали, если бы ты не упал!

- Ничего, Хаген. Еще дадим, отплатим за все и за твою мать тоже. Но для
этого надо учиться.

- Я буду! Буду! А ты... ты научишь меня?

- Конечно, Хаген.

ГЛАВА III

Расставшись с Фроди и Гудмундом, Хаген поехал на юг. Если, пробираясь к
Рђдульсфьђллю, его воины еще встречали людские поселения, то ему не
попадалось не то что деревень, но и ни единого живого существа. Только
изуродованные чахлые сосны лепились по каменистым склонам глубокого ущелья,
которым шагал его конь. Вороной жеребец хоть и повиновался наезднику, но
временами начинал испуганно храпеть и упираться, и тогда Хагену приходилось
спешиваться, успокаивая скакуна. Несмотря на немилосердно палящее солнце,
тан не расставался с доспехами. Уже не один час его настойчиво преследовал
чей-то враждебный и нечеловеческий взгляд. Чувствуя его, Хаген тем не менее
не оборачивался. Нелюдь нападает либо сразу, либо не нападает вообще. В
окрестностях Живых Скал не встречались ни гарриды, ни хеды. Лишь морматы,
людоеды-одиночки, кошмарные порождения Ра-кота времен расцвета его
могущества, полуспруты-полуптицы, временами забредали сюда - забыться
черным сном в Пламенной Котловине. И обитало здесь еще одно существо, к
которому и направлялся Хаген. Конечно, насчет Гарма было бы лучше всего
посоветоваться с Учителем, но тот отправился в одно из своих загадочных
путешествий, и до его возвращения - а он никогда не опаздывал - оставалось
еще два месяца.

С Псом, вскормленным в Хель мясом мертвецов, необходимо управиться
немедленно! Иначе... Волшебник говорил, что тогда Боги могут сойти с небес
до Срока, а это означает крушение всех, с таким трудом осуществляемых
замыслов! И пока вести не достигли Престолов Владык, он, Хаген из Йоля, тан
Хединсея, должен в одиночку одолеть чудовище. Но кто же, однако, так упорно
пялится ему в спину? Знают же, что к Живым Скалам люди так просто не ходят
- царящий в этом месте страх погонит назад любого, кроме лишь того, кто,
как и сам Хаген, умеет Управлять и Подчинять. А нагло таращиться в спину
владеющего этими умениями вот уже столько времени - зачем? Что за странная
слежка - если это слежка? Или нашелся какой-то молодой и глупый любитель
человечины?

Тан выразительно попробовал лишний раз, хорошо ли вынимается меч из ножен;
знаменитая голубая сталь не могла не остеречь преследователя. Ее знали все,
даже самые глупые гарриды и безмозглые хеды. Не говоря уж о Ночных
Всадницах.

Однако упрямо упертый в спину чужой взгляд не исчез; Хагену оставалось лишь
пожать плечами. Ладно, хочет смотреть - пусть пока смотрит. Взять
крадущегося сзади нелюдя - можно, но тяжело, да и зачем? Вряд ли кто-то
дерзнет связываться со Старым Хрофтом, к которому и лежал путь тана. О
Хрофте знали все, но мало кто осмеливался появляться в его владениях.
Болтали, что у него какие-то дела с Орлангуром и Демогоргоном; эту же пару
все живое - исключая, конечно, Мудрых - боялось пуще смерти и позора:
считалось, что они властвуют и над тем, и над другим. Потому-то Хрофт и
имел дело со многими, со всеми, с кем хотел, а вот иметь дело с ним не
отваживался почти никто. Хаген сильно подозревал - да и Учитель намекал, -
что силы Живых Скал подчиняются именно Хрофту. Долгими усилиями тот сумел
создать себе небольшой уголок, в пределах которого оказался почти
всевластен.

Ущелье превратилось в узкий каменный желоб, сырой и холодный. Под конскими
копытами внезапно что-то заурчало, с кручи свалилось несколько камней.
Последнее предупреждение безумцу, сумевшему добраться до самых Ворот. Нужно
останавливаться, пока не появились Каменные Стражи. Интересно, как
управится с ними тот, что за спиной?

Хаген достал из седельной сумки запасной плащ, замотал голову жеребцу. Снял
с перевязи меч, отложил колчан с луком. Против Каменных Стражей оружие
бессильно, даже такое, как у него. Только голые руки, больше ничего. Кроме
воли, конечно.

Сверху скатилась здоровенная глыба, с треском и искрами врезалась в другой
валун. Стражи неподалеку, а тот, следящий, по-прежнему здесь и, судя по
всему, никуда не торопится. Личность эта уже начинала занимать Хагена
ничуть не меньше предстоящего свидания с Хрофтом.

Скала справа от тана с громом и грохотом лопнула, точно перезревший плод.
Ливень острых осколков осыпал все окрест, однако Хаген успел произнести в
нужное мгновение Заклятье Отражения, и их с конем не задело. А потом из
развороченных каменных руин поднялось существо, один вид которого заставил
бы упасть без чувств любого, даже безрассудно храброго человека. Огромная
голова существа моталась из стороны в сторону на тонкой змеиной шее, мощное
туловище поддерживали четыре колоннообразные ноги, оно мчалось, угрожающе
вытянув вперед длинные когтистые лапы, перевитые толстыми жгутами мускулов.
Точнее, это очень напоминало мускулы, ведь на самом деле все тело Каменного
Стража состояло из мелких и средних валунов.

Хаген мгновенно напряг и распустил мышцы. Только Смертные, не прошедшие
Посвящений, выходят на подобное с подобным. Меч отражают мечом, слово -
словом (разумеется, до времени). Против каменного чудища они тоже наверняка
бы схватились за булыжник. Мудрые учат по-иному. В Природе ель произрастает
от ели, у волка появляются волчата, все живое рождает подобное себе. В
Магии же нечто, как правило, дает начало своей противоположности. Скалу не
расколешь подобранным голышом, но на это способна человеческая рука,
лишенная стальной оболочки. И поэтому Хаген мог встретить Каменного Стража
одними лишь кулаками, словно тот был его противником в молодецком честном
бою.

Однако Каменный Страж не обратил на молодого тана никакого внимания. Он
промчался мимо, рыча, как сотня голодных львов, преследующих добычу. Хаген
оторопел. Такого он не видел, о таком он не слышал, такое не могло даже
прийти ему в голову. Чудовищная Сущность, порождение Живых Скал, Каменный
Страж устремился не на него, тварь из плоти и крови, а на его неведомого
преследователя.

"Ложись!" - прежде чем сознание Хагена восприняло этот пришедший извне
яростный крик-приказ, тело уже выполнило его - и вовремя. Тот, кто
преследовал тана, видимо, прекрасно знал, кто такие Каменные Стражи и на
что они способны, если рассвирепеют, и потому использовал свой шанс,
попытавшись достать человека. Сверкающий стальной Диск срезал прядь волос
на затылке тана и с визгом вонзился в камень. Раздался омерзительный
скрежет, метательное оружие дрожало в щели, окруженное мелкими облачками
каменной крошки.

Хаген похолодел. Против него применили вещь настолько смертоносную и
легендарную, что даже Учитель мог припомнить лишь два случая, когда людям
удавалось спастись от нее. Диск Ямерта! Учитель рассказывал о великом Храме
Солнца в Столице Хранимого Королевства, где на высоких террасах, открытых
лучам дневного Светила, в хрустальных кубках, как величайшие святыни,
хранятся пять таких Дисков. Жрецы Ямерта повелевают могущественными силами,
ими закляты и им подвластны многие и многие магические существа - но почему
Храм Солнца вдруг решил уничтожить его, Хагена?

А тем временем Каменный Страж добежал наконец до тех кустов, где таился
метнувший в тана Диск посланец Света. Хаген услышал утробный рев чудовища,
а затем - полный ненависти и гнева боевой крик-выдох, с каким воины наносят
врагу последний удар; и крик этот был женским. В ответ Страж оглушительно
взрыкнул - и там началась схватка. Однако следить за ней Хаген не мог - он
смотрел на Диск, и только на него.

Скрыться от этого оружия невозможно: брошенное, оно непременно найдет цель
само. В тех редчайших случаях, когда жертве удастся увернуться в первый
момент, застряв в камне, земле, дереве, утонув в реке. Диск Ямер-та сам
выберется на волю и вновь обрушится на того, кого бросивший избрал мишенью.
Диску нипочем любые доспехи, он режет железо, как тонкий холст. И лишь
остыв в крови жертвы, он успокоится и вернется в руку пославшего.

Содрогаясь и издавая легкое гудение, Диск Ямерта мало-помалу вытаскивал сам
себя из глубокой щели в камне. Второй раз Хагену уклониться не удастся.
Сейчас, сейчас... осталось уже совсем немного...

Хаген с маху полоснул себя ножом по левому запястью. Теплые тяжелые струйки
алой крови побежали в подставленные ковшом ладони. Быстро, быстро... но и
Диску осталось преодолеть последний дюйм. Не дожидаясь, пока горсть
наполнится, Хаген поспешно нагнулся к чудо-оружию, аккуратно выплеснув на
него всю набежавшую кровь.

В тот же миг смертоносный сверкающий кругляш вырвался наконец из камня - и
замер, сбитый с толку кровью того, кого послан был уничтожить.

Хаген поспешил плеснуть еще пригоршню.

Диск с легким звоном покатился по камням обратно к кустам, откуда был
брошен.

Поверил.

Задыхаясь, Хаген упал спиной на камни, в запале даже не ощутив боли.

Обманул.

Однако недаром он был Учеником Мага. В следующее мгновение его правая рука
уже затянула холстиной рассеченное запястье; а затем он прыжками ринулся
вслед Диску, на бегу выхватывая меч. Времени оставалось очень мало -
мгновения, пока Диск не вернулся в руки бросившего. Хаген бежал, как учили,
- лишь не по-людски зоркий глаз смог бы разглядеть его тень, стремительно
мелькавшую в просветах между валунами. Бежать так очень тяжело, кроме Слов
Силы, нужно также знать, как сделать, чтобы они подействовали.

А тем временем между Каменным Стражем и неведомым преследователем Хагена
продолжался жестокий бой. Что-то тонко свистело, рассекая воздух, но не
сталь, а, скорее, короткий хлыст; свист то и дело перекрывался яростным
ревом Стража.

Что же это за противник, кому оказалось по силам противостоять почти
непобедимому врагу? Сам тан, готовясь к столкновению, не рассчитывал на
победу. Каменный Страж должен был увидеть в нем своего... Детище Живых Скал
никогда не атаковало бы его с такой ненавистью, и, если следивший за
Хагеном настолько силен, как с ним управиться?..

Неожиданно Каменный Страж дико взвыл в смертной муке, взвыл и умолк,
лишенный жизни, с грохотом валясь на землю; и, едва затих шум падения, ухо
Хагена уловило короткий предсмертный стон, негромкий и жалобный, полный
какой-то недоуменной, почти детской обиды.

Голова Каменного Стража рассыпалась мелкими каменьями; а чуть выше, среди
изломанных, втоптанных в землю кустов, тан увидел тонкое девичье тело, -
остекленевшие глаза уставились вверх, серый плащ Ночной Всадницы запятнан
кровью, правая рука неестественно выгнута...

Окажись здесь Фроди и Гудмунд, они сочли бы убитую родной сестрой
повстречавшейся им колдуньи, что расправилась с устроенной на ее пути
засадой, и оказались бы близки к истине.

Хаген пристально осмотрел мертвую. На первый взгляд в ней не было ничего
общего с обычными Ночными Всадницами, кроме одного лишь неизменного
вертикального зрачка, как у хищных птиц. Уроки не прошли даром. Хаген
смотрел на погибшую лишь как на некий предмет, который нужно исследовать,
не более. Не колеблясь, он обшарил тело.

Диск Ямерта смирно лежал рядом с трупом, но Хаген даже не протянул к нему
руки. Учитель-то сумел бы взять его, а он, Хаген, знает пока недостаточно.
Сейчас оружию придет приказ вернуться в Храм - и сверкающий круг отправится
в дальний путь; горе тому, кто осмелится схватить его!

Никакого иного оружия при Ночной Всаднице не оказалось. Хаген нашел только
один замысловатый ключ от замка гномьей работы и спрятал вещицу в карман,
надеясь разобраться позднее. Гораздо больше занимала его еще не угасшая
тень сознания юной колдуньи. Слишком много необычного для Ночной Всадницы
виделось Хаге-ну, опустившему веки и простершему руки над головой погибшей.
Однотонная у людей и однозначно серая у простых ведьм, здесь тень сознания
оказалась многокрасочной, серое и черное чередовалось с голубым и зеленым,
а на самом краю едва заметно светилась, угасая, тонкая золотая ниточка.
Учитель говорил о такой... это же знак связи с магическими силами!

Что бы сказал Хаген, узнай он, что в Тени его собственного сознания тоже
есть точно такая же золотая нить - как и у всех остальных Смертных, которые
стали Учениками Магов?

Тан торопился, понукая жеребца, неуверенно ступавшего по острым камням. До
жилища Старого Хрофта оставалось еще несколько лиг, а ночь близилась; и с
ней близилось время, когда все силы Живых Скал обратятся против него одного
- иссушат, сожгут мозг, и он рухнет с пустыми, вытекшими глазницами...
Каменный Страж погиб, Хаген не добыл от него Заклятие Прохода и остался для
Живых Скал лишь ненавистной ходячей тварью с теплой кровью. Зайдет Солнце,
поднимется бледная губительница Луна, и скалы обретут свою истинную силу.
Тогда ему несдобровать, если он не успеет добраться до Хрофта.

"Вот еще одна задача, - думал Хаген. - Кто-то очень могущественный всерьез
решил покончить со мной. Кто и зачем?" Тан попробовал было сосчитать тех
людей, кто может желать его смерти и пока еще не отправленных в Хель, но
тотчас сбился. Кто же из них стоит достаточно высоко, чтобы убедить самих
жрецов Ямерта выступить против Хагена? А может, мелькнула тревожная мысль,
это кто-то из недругов Учителя?

Однако не имело смысла попусту ломать голову, и Хаген бросил бесплодное
гадание. Учитель говорит - сосредеточиться. на выполнимом. Сейчас
выполнимое - оказаться под крышей Хрофтова обиталища, об этом и подумаем.

Тан успел. На серых телах гор еще не угас пламень вечерней зари, а взору
его уже открылась круглая котловина; напротив выхода из ущелья, которым
ехал Хаген, к ее склону прислонилось жилище Старого Хрофта, сложенное из
невообразимо древних бревен, каждое толщиной не меньше чем в три обхвата;
две длинные стены, отведенные от склона горы, замыкал довольно узкий фасад
с единственным окном и дверью, низкой и широкой. Чуть в стороне стоял сарай
с коновязью.

Хаген накинул повод своего жеребца на крюк, задал ему овса и громко
постучал рукоятью меча в окованные бронзой двери.

- Входи, кто ни есть! - пробасил в ответ очень низкий голос, почти рык. -
Входи, не заперто!

Хаген толкнул дверь и вошел, низко поклонившись притолоке.

В просторных сенях стоял полумрак, вкусно пахли пучки густо развешанных по
стенам трав. (И откуда только Хрофт их