зил голос до шепота,
- к которым ни Молодые, ни Старые Боги, ни даже сам Творец не имеют
отношения.

- Ну да, Маги, конечно же, - кивнул Хаген. - Ты не раз говорил мне об этом.

В ответ Хедин только загадочно покачал головой и ничего не ответил.

Они продолжали обсуждать положение. Спустя некоторое время их разговор
вернулся к случаю с Гудмундом - в истории оставалось все же слишком много
"белых пятен".

- Почему они напали на него? - говорил Хаген. - Ведь это же совершенно
бессмысленно. Он принес важные известия, предупредил об опасности! Прежде
чем сажать в яму такого гонца, я бы долго все взвешивал!

- И это говоришь ты, мой Ученик? - поморщился Хедин. - Они узнали все, что
хотели, в первые же секунды, но, будучи слишком самоуверенными, не придали
известию значения. Дальние Силы, быть может, как и Мерлин, сочли нас
нарушителями этого самого пресловутого Равновесия - и готово!

Хаген покраснел, застыдившись ошибки.

- Не думай об этом, - нагнулся ближе к нему Маг. - Завтра у нас начнется
трудное время. Владетель Хьђрлейв несколько облегчил нам дело, хотя,
признаться, это оказалось нелегко! Скольких ты потерял в Химинвагаре?

- Восьмерых, пока девятый не смог найти доступ к советникам Хьђрлейва, -
отозвался Хаген. - Но исход всего дела стоил потерь. У меня подпрыгнуло
сердце, когда я услышал, что химинвагарцы перешли рубеж Видрира!

- Перейти-то они его перешли, но вот сколько им еще удастся уклоняться от
боя? - с сомнением произнес Хедин. - Я помогал им как мог с погодой и
ночными страхами для Видрировой рати... Впрочем, оставим это. Твой План -
он прежний?

- Нет. Кое-что после разведки пришлось изменить. - Хаген потянулся к свитку
карт и расстелил на столе несколько листов, изображавших серединную часть
Восточного Хьђрварда. - Появилось несколько новых застав и укрепленных
лагерей - здесь, здесь и здесь... - Они вдвоем склонились над картой.

Глубокой ночью закрывавшие луну тучи внезапно, словно по чьему-то велению,
разошлись над Хединсеем. В башнях и на бастионах колокола ударили тревогу;
вспыхнули масляные лампы, дороги заполнили стремительно появившиеся отряды
воинов в полном вооружении. Не блестело оружие, не звякало железо; упругим
волчьим шагом бойцы Хагена шли на пирсы, к "драконам". Давно
подготавливаемый Хедином день наступил.

ГЛАВА XI

Я, Хедин, Познавший Тьму, со стыдом признаюсь, что после разговора с
Сигрлинн и встречи с Читающим Заклятья мне все же стало очень не по себе. Я
не давал никаких клятв или обетов, ничто, кроме моей воли, не могло
заставить меня продолжать исполнять задуманное - так не отказаться ли, в
самом деле, пока Мерлин действительно не прибег к своему новому праву? Но я
сам прекрасно понимал и то, что отказаться от Плана - это отречься от
самого себя. Существование потеряет цель и смысл.

И поэтому, засучив рукава, я взялся за работу, как будто того боя возле
Храма никогда не было. Несколько удачных походов за море, в Западный
Хьђрвард, быстро доставили Хагену славу самого удачливого и щедрого к
дружинникам предводителя. Другие ярлы терпели неудачу за неудачей - не без
моего участия, конечно; я держал под неусыпным надзором все их начинания, и
мне всякий раз удавалось расстроить собравшийся было большой союз или
послать на пути их кораблей такую непогоду, что им приходилось уносить ноги
несолоно хлебавши; и лишь в редких случаях я прибегал к вещим снам, посьшая
их защитникам городов Западного Хьђрварда, их колдунам и прорицателям;
благодаря этому почти все нападения ярлов удавалось отбить. Лишь немногие
могли похвастаться удачами, и первым среди них был Хаген.

Я не помогал ему в боях. Его "драконы" точно так же боролись со штормами и
встречными ветрами; точно так же, как и других, его встречали закованные в
сталь отряды тяжелой конницы и панцирной пехоты, на его собственные плечи и
плечи его воинов точно так же опрокидывались ковши с кипятком или горячей
смолой, в грудь летели стрелы и камни... Он брал города не магией, но
доблестью, а еще - постоянно удивлявшим меня в нем трезвым расчетом.
Всегда, когда это было возможно, он избегал кровавых штурмов и кошмаров
всеобщего грабежа. Он держал себя не как грубый находник, движимый одной
лишь мыслью о добыче, но как разумный и отважный король, созидающий новое
государство. Заняв какой-нибудь город, он прежде всего обещал жителям
всяческие вольности и льготы, свободы от баронских поборов, что процветали
тогда в межграничье нескольких более или менее крупных королевств Западного
Хьђрварда; обещал он и защиту от набегов других ярлов, и это действовало
лучше всего.

Хединсей быстро отстраивался - на его стенах и бастионах день и ночь
трудились горные гномы, превращая окружающие остров утесы в сложную систему
неприступных укреплений; и к моему Ученику непрерывно вереницей шли люди.
Под его знамена собрались лучшие бойцы Хьђрварда; через три года дружина
Хагена выросла с двухсот пятидесяти до шести тысяч семисот мечей. На
стапелях спешно закладывались все новые и новые "драконы"; мало-помалу мой
Ученик стал прибирать к рукам не только безлюдные доселе острова или
опустошенные между-усобными войнами области Хьђрварда Западного, но и земли
нашего Восточного. Первыми его жесткую длань ощутили на себе свободные
ярлы. Нет, до большой войны дело не дошло; дав хороший урок двум-трем
упрямцам, Хаген сразу же внушил остальным должное почтение к себе. Теперь
без него не обходился ни один большой поход, где он почти всегда
предводительствовал. Многие ярлы стали сами искать случая поступить к нему
на службу - наиболее слабые и неумные и, как ни странно, самые хитрые и
дальновидные. За землями ярлов пришел черед бондских областей, но тут уже
пришлось действовать тоньше. Хаген держал в руках изрядную долю морской
торговли, в которой крайне нуждались земледельцы. "Золотые Пояса" Торговой
Республики возмущались столь бесцеремонным посягательством на их промысел,
слали гонцов в Хранимое Королевство, но Хаген и ухом не повел. Он исправно
нес службу у Видрира, являясь на сборные пункты первым, с самым надежным,
многочисленным и хорошо вооруженным войском. Нам довелось сражаться в рядах
рати Хранимого Королевства, когда дикие кочевники Рогхейма, объединившись с
пиратами Южного Хьђрварда, решили испробовать крепость Видрировых мечей...

Легкоконные стрелки, перевезенные пиратами с побережья Южного Материка,
смяли первую линию пехоты Видрира, расстреляв ее из луков и заставив
смешать ряды, а затем взяли их на копья, но, как льдина о камень, разбились
о строй щитоносцев Хагена. Дружина Хединсея удержала центр, и только
благодаря им Видрир смог вырвать в конце концов победу...

А потом настало время Ильвинг. Женщины долго оставались для моего Ученика
чем-то незначащим, так, игрушкой и усладой мужчин после победных битв;
когда мы в первый раз появились в Хедебю, я постарался провести его по всем
кругам порока. Он прошел их - без интереса, чуть ли не по обязанности - и
надолго забыл о грубых радостях плоти. Забыл надолго, но не навсегда.
Только пока не встретил Ильвинг.

Ее отец дольше всех ярлов сопротивлялся моему Ученику. Дольше всех пытался
противостоять неизбежности; со всего лишь четырьмя кораблями, оставшимися у
него после неудачного набега на Западный Хьђрвард, и пятью сотнями
дружинников он попытался бросить Хагену вызов, послав его по всей форме
древнего вежества морских скитальцев, и уже одним этим завоевал мое
уважение - кстати, и Хагена тоже.

Я помню тот хмурый и вьюжный зимний вечер, когда редко кто отваживается
выбираться в открытое море. Сторожевые посты заметили входящий в гавань
чужой "дракон" с многочисленными факелами, закрепленными на носу, бортах и
мачте; на палубе вдобавок"звонко били в колокол.

Два наших дозорных судна, каждое в полтора раза крупнее пришельца, тотчас
взяли его на абордаж; однако появившиеся и не думали сражаться, заявив, что
они - послы к почтенному Хагену, покорителю Заката.

Старый воин, со спускающимися на грудь белыми усами, с темным, почти
коричневым лицом, выдубленным ветрами и солью всех двенадцати морей
Большого Хьђрварда, стоял в главном покое Замка и медленно ронял полные
презрения слова.

Он обвинял Хагена, что тот предал святую свободу морских дружин, что
вступил в союз с отвратительными чародеями Запада, что хочет сделать всех
своими рабами... ну, и прочее, и прочее, и прочее. Посол закончил все это
вызовом на поединок.

- Я стер бы тебя в порошок за дерзость, - медленно выговорил в ответ Хаген.
- Тебя не защитил бы даже твой I- ранг. Радуйся, что я не дерусь со
стариками! А ярлу своему передай вот что: я буду на указанном месте в
нужное время, и буду один.

Мой Ученик исполнил обещание - он не дал сопровождать себя даже мне.
Конечно, я следил за схваткой; Хаген р. мало-помалу вытеснил старого ярла
за небольшую скалу, подальше от глаз прибывшей с его противником свиты, в
рядах которой стояла и белокурая дочь упрямца, и лишь там показал, как в
действительности владеет мечом. Одним из моих излюбленных приемов он вышиб
оружие из рук противника и сам опустил клинок.

- В этом бою нет смысла, - спокойно сказал мой Ученик. - Он нечестен - мы
неравны. Ты не знаешь, кто учил меня сражаться. Я предлагаю тебе почетный
мир. Знаю, ты гордо откажешься, и ты не боишься смерти - но подумай о своих
дружинниках и о тех, кто живет на твоих землях! Ты в ответе за них, если
хоть что-нибудь стоишь как правитель. Опустим мечи и объявим о нашем
решении прекратить глупую ссору. Я ничего не сделаю тебе, лишь поклянись
Вечной Мукой Нифльхеля не выступать против меня.

Не знаю уж, о чем подумал в тот момент безоружный ярл - быть может, о
дочери, - но месяц спустя его с почетом приняли на Хединсее. Мой Ученик
предложил тому союз... а вскоре я заметил, что Хаген все больше и больше
времени проводит на востоке, во владениях своего недавнего противника. На
третий раз он вернулся оттуда мрачнее тучи. Я взглянул ему в глаза; он
неожиданно покраснел и внезапно выложил мне все.

И, слушая его горячий и сбивчивый рассказ, совершенно непохожий на четкую и
гладкую речь Хагена, когда он говорил о походах, осадах и сражениях, я с
горечью подумал, что именно в этом, где он, похоже, сильнее всего жаждет
моего совета и помощи, я не могу помочь ему ничем. Ничем, кроме собственных
горьких воспоминаний.

Гордая и своенравная дочь ярла воистину околдовала его, не имея ни
малейшего понятия о магии. Наверное, она мягко и ненавязчиво предложила ему
то, что никак не мог дать я, - сочувствие и жалость...

Я не знал, как шли дела между этой парой до самой их свадьбы, пышно
отмеченной в Хедебю, на полпути между владениями Хагена и его тестя. Вскоре
на Хединсее появилась новая хозяйка. Сперва она боялась и сторонилась меня;
мы с Учеником посмеялись, но я принял меры - стал осторожно беседовать с
Ильвинг, рассказывать ей сказки, до которых она оказалась большая охотница,
потом подарил несколько редких безделушек, дал кое-какие ценные советы...
Мало-помалу она оттаяла и больше не шарахалась в сторону, едва завидев меня
где-нибудь в коридоре.

Ильвинг прочно и властно взяла в свои небольшие, но крепкие ручки все
хозяйство Хединсея. Она завела многочисленных слуг, строго приглядывала за
ними, и суровый быт постоянно готовой к осаде крепости совершенно
переменился. Зазеленели огороды, умножились стада, появились свежие молоко,
творог, сыр... Перечислять можно долго.

Мой Ученик, как я заметил, по-настоящему крепко привязался к ней. И - самое
главное - за этой привязанностью я безошибочно угадывал потаенное от всех
глубокое чувство и не мог в чем-то не завидовать своему Ученику.

Тем временем среди моих собратьев по Поколению творились удивительные вещи.
Я ждал продолжения магических атак, теперь уже - на занятый нами остров;
между тем с того самого дня, как я вернулся на Хединсей после встречи с
Читающим Заклятья, никто не тронул нас даже в малом. Нам ни в чем не
препятствовали; но я, обратившись к одним из самых темных сторон нового
Знания, обретенного за годы изгнания, открыл нечто весьма для нас
неприятное...

Далеко на востоке Хьђрварда, за Железным Лесом и степями Рогхейма, за
горами Номара, есть области глухих и гнилых болот. На десятки лиг
протянулись там мертвенные пустоши зыбучих трясин, перевитые, точно жилами,
голубыми и синими лентами мелких ручьев и речек. Там нет людей, почти нет
зверей и птиц - и туда уходят порой на отдых, переходящий в смерть, самые
старые и мудрые болотные тролли, чьи зубы стесаны до десен, кто сумел
выжить, избегнув и людских копий, и эльфийских стрел, и гномьих топоров. В
большинстве своем тролли не могут похвастаться умом; но и среди них есть
древние роды, ревностно хранящие секреты кое-какой необычной магии, хотя и
почти никогда не прибегающие к ней. Эта магия странна и загадочна, как
загадочно и само возникновение диковинного и угрюмого племени троллей. Они
повелевают Медленной Водой, как тролли называют ее; это не поворот Мира
вокруг себя, в чем черпают силу Маги; это именно разлитая в Реальности сила
медленно текущей, дающей приют тысячам и тысячам малых жизней, неспешной
болотной воды. Давным-давно, наверное, еще в первые часы Творения, искры
Творящего Пламени коснулись только что родившихся, новосотворенных болот и,
угасая, отдали им свою часть вложенной в них Творцом мощи. Долгие, долгие
годы никто из Мудрых об этом не знал. Наконец Древние докопались до сути,
но изменить положение дел уже не смогли - им открылось жуткое пророчество:
если кто-то вознамерится стереть с лица земли последнего тролля, последнее
слово того сотрет и весь видимый Мир. По странному капризу Создатель не
захотел отбирать у троллей эту силу; но, надо признать, они очень разумно
распорядились ею. Они не пытались бороться за власть или богатство - они
лишь добились для себя некоторой безопасности, став очень опасными врагами
для любого, кто отважится поохотиться на них. В годы изгнания они помогали
мне и словом и делом; мало-помалу, ведомый их туманными намеками, я
добрался до заповедных болот. Там мне была открыта Магия Медленной Воды -
мощная, мрачная и не очень-то добрая. Я хранил ее в глубокой тайне, но
теперь пришел и ее час.

Издавна тролли совершенствовались в искусстве обнаруживать слежку за собой
и сбивать погони со следа; я многому научился от них. Останавливало меня
лишь то, что Магия Медленной Воды вовлекает в действие могучие, обычно
дремлющие древние существа - там, в тех Нижних Мирах, что именуются порой
Великими Болоти-щами. Под толстыми слоями неведомых на нашей земле мхов и
странных растений, сплошным ковром покрывающих мелкие теплые озера, живут
удивительные создания - Хозяева Медленной Воды. К ним взывает прибегнувший
к этому колдовству, и они, способные видеть сквозь Миры, отдают ему остроту
своего зрения, но, пробужденные от сна, начинают терзаться ужасным голодом;
и разбудивший их должен послать им еды. Тролли превращали в кладбища целые
деревни, чтобы расплатиться за спасение от больших облав...

Магия Медленной Воды не только в этом. Отражение твоих врагов запоминают
текучие воды; следящий за тобой может отразиться в крошечной росинке, и
вода запомнит это. Магия Медленной Воды - раздел исполинской Магии Воды,
которая, в свою очередь, является одной из частей необъятной Стихийной
Волшбы; ее долго держали в тайне от нас. Ею владеют лишь ближайшие
сподвижники Молодых Богов и... такие странные существа, как, скажем,
тролли, гномы, кобольды...

Медленно и осторожно я начал поиск. Я остерегался будить болотных хозяев,
сперва идя обычными Водными Путями. Что-то заметили глаза на мгновение
показавшегося из воды жука, что-то отразилось в больших зарастающих
старицах, что-то видели другие обитатели трясин...

Повсюду пусто. Пусто, но именно эта пустота и не давала мне покоя. Меня не
могли оставить в полном одиночестве! Пусть старый и неявный, но хоть
какой-то след не мог не остаться! Неужели мои надсмотрщики укрьыись
настолько хорошо, что против них бессильна эта часть Болотной Магии?
Неужели придется будить Болотных Видящих?

Я долго колебался, прежде чем решился на это. Долго готовил плату. Непросто
оказалось собрать из разных Миров великое множество скота, но это бьыо
только полдела. Требовалась еще и человечина. Тролли не колебались, они шли
самым простым путем, а мне пришлось долго биться над этой загадкой.
Согласился уйти кое-кто из безнадежно больных - в обмен на богатство для
семьи; смерть их была быстрой, тихой и безболезненной - во время сна, а
потом мне пришлось еще сражаться за счастливое по-смертие для них...
Нелегко обмануть Яргохора, но я сделал это и тем самым еще более увеличил
свой долг Молодым Богам. Я уже потерял счет нарушенным мною их уложениям.

Наконец все долгие и многотрудные приготовления были закончены. Груды туш
скота и дремлющие люди - они должны бьыи отойти лишь в последний момент,
перед самой пастью монстра, но я сделал так, чтобы они погрузились в
благодатный сон и ничего не видели и не слышали. Я переправил все потребное
в тот Мир и начал плести сеть причудливых заклинаний.

А потом на меня снизошло откровение. Впервые я смотрел глазами дремлющего в
тине существа, но чей взгляд пронзал всю мировую толщу. Это оказалось
болезненно - все время страшно хотелось моргнуть, но глаза, которыми я
смотрел, оказались лишены век.

И я действительно увидел причудливо выгнутые складки Реальности, так
сказать, "над" тем местом, где располагался Хединсей. Говорю "так сказать",
потому что на самом деле они располагались и под, и над, и вокруг, но, с
точки зрения стоящего на острове смертного наблюдателя, они находились
"сверху". А в складках этих уютно устроились несколько странных, непохожих
одна на другую фигур. Одну из них я с трудом, но все-таки узнал - кто-то из
Белых Бойцов Эстери, слуг и воинов, подобных зофа-рам Сигрлинн, только
несколько менее тщательно сработанных - насколько хватило умения у хозяйки.
Трое других до времени оставались мне неизвестны, хотя сразу же отметил про
себя, что все они наделены небывалой для слуг колдовской силой. Не
составило труда увидеть и незримые, тщательно укрытые от всех мыслимых
взглядов нити, тянущиеся от висящей над Хединсеем сети туда, к слоям
Меж-Реальности, к моим караульным. Каждое мое движение тотчас становилось
известно... Кому? Эстери скорее всего и почти наверняка - Сигрлинн и
Мерлину. Верховный Маг Поколения не мог не нуждаться в последних новостях о
том, чем занят давний смутьян...

Болотные ящеры ответили мне и еще на один вопрос:

когда над Хединсеем нависла сеть неусыпного надзора? Оказалось, что сразу
же после нашего нападения на Храм в Эриваге - то есть у Совета по-прежнему
не бьыо ни единой настоящей улики против меня.

Не составляло труда догадаться, что ждали скрытые от всего и всех
соглядатаи. Теперь я был уверен, что Мерлину нужен лвдць предлог, чтобы
покончить со мной, и что он ждет этого предлога с самого первого дня моего
возвращения из ссылки. Только ему под силу бьшо так изогнуть слои
Реальности и закрепить могучими заклятиями этот изгиб. Верховный Маг ждал
своего часа, ни на миг не сводя с меня глаз.

По-прежнему неясна оставалась для меня роль Сигрлинн. Что она делает во
всей этой истории? Она для чего-то вступила в свиту Ялини - хотя трудно
бьыо бы найти более различные меж собой характеры. За этим шагом моей былой
возлюбленной я смутно угадывал некий план; но направлен ли он против меня,
или же она преследует только свои, неведомые мне цели?

Вдобавок я узнал, что все Храмы Молодых Богов в Восточном Хьђрварде спешно
умножают число стражников, заводят новые и новые боевые дружины; не
требовалось помощи Читающего Заклятья, чтобы ощутить копящееся в Храмах
напряжение подвластных жрецам низших магических сил. "Задумывают поход на
Хединсей? - подумал я тогда. - Вряд ли, никогда еще Храмы не превращались в
воинские ордена. Впрочем, все, происходящее в нашем Мире, когда-то да
случалось впервые..."

Старый Хрофт тоже не теря