руг головы и плеч каждого появилось слепяще-яркое сияние,
подобное тому, что только что заполняло весь зал, острые и жгучие лучи
вновь целились в глаза дружинников Хагена, в узкие смотровые щели;
сметенное оранжевое свечение уже не появлялось, но тела жрецов внезапно
растройлись - каждый из защитников Храма получил по два призрачных
двойника, совершенно не отличимых друг от друга. Длинные копья пронзали
пустоту, невозможно было понять, где живой человек, а где лишь сотворенный
чужим колдовством призрак. И Ученик Хедина не знал заклятья, которое могло
бы разрушить это чародейство.

Ярость боя пьянила Хагена более чем когда-либо, ведь он дрался в самой
сокровенной цитадели врага; и с глубоким вздохом освобождения он, прикрытый
с боков верными щитоносцами, выбросил вперед на всю длину руки Голубой Меч.

Не успевший поднять для защиты посох, служитель Ямерта упал, рассеченный от
плеча до пояса.

Словно бешеные змеи, из-за стены щитов вылетали черные копья; не давая себе
ни мгновения отдыха, стреляли лучники и арбалетчики; свистящий вихрь
смерти, перед которым ничто не устоит, - но жрецы вертелись подобно
волчкам, ловко уклоняясь в последний момент от, казалось бы, неотразимых
ударов; их собственные посохи встречали копейные древки, и те ломались,
словно лучины; торцы посохов били в подставляемые щиты, и по металлу
расплывались широкие пятна проплавлений, а если белые молнии прорывались за
первую линию защиты, попадая в шлемы, то человек падал с глухим стоном и
страшными ожогами на лице.

И все же, хотя жрецы Ямерта и были ловки и быстры, хотя три четверти ударов
дружинники Хагена направляли в бесплотные призраки, - войско тана все же
теснило врага. Слишком плотной оказалась стена щитов; Ученик Хедина не дал
воли никому из любителей одиночных схваток вроде Гудмунда или Фроди, никто
не нарушал строя, в боевом порядке поддерживалась строгая очередность смен
для боя и отдыха; тан рубился в самой гуще сражения, и его меч вносил
настоящее опустошение в ряды жрецов, хотя его телохранители уже дважды
меняли вконец выведенные из строя щиты. Клинок Древнего Бога запросто рубил
белые посохи, легко отражавшие обычное оружие. Несколько раз стремительные
выпады жрецов достигали доспехов тана, но работа мастеров Кольчужной Горы
не подвела - металл лишь раскалялся почти докрасна, обгорая, шипела и
трещала кожаная подкольчужная рубаха, но смертоносный жар не доходил до
тела. Но и без этого каждый такой пропущенный удар едва не валил тана с ног
- и это его, славившегося своей выносливостью и умением гасить даже
пробившие защиту выпады!

Шаг за шагом, шаг за шагом - вперед, вперед, несмотря ни на что, каждый ряд
белых колонн, оставшийся позади, - это успех, все ближе и ближе золотые
ворота в противоположном конце зала, где должен быть выход на террасы, где
на самой заветной хранятся Диски Ямерта... Интересно, почему они все еще не
в ходу? Ведь тогда бы шансов у Хагена почти не осталось; и где та
загадочная Ночная Всадница, чьим оружием служил такой Диск?

Мало-помалу они вытеснили жрецов из зала. Хаген первым вырвался на открытую
террасу; оказалось, что они уже поднялись довольно высоко над землей, на
добрых пять десятков футов. Уцелевшие жрецы отхлынули вправо и влево, тан
повернул направо, по ходу восходящей спирали террас. Его оруженосцы в
очередной раз заменили щиты...

Они проливали кровь, они ступали по ней, красные брызги взлетали от
шагающих сапог, подбитых железом; защитники Храма гибли, их было слишком
мало, они не имели луков; да, жрецы меняли одного за троих дружинников
Хагена, но остановить тана своими силами не смогли. Ученик Хедина достиг
первого поворота, свернул за угол...

Ему навстречу бежал высокий, очень худой жрец в белых свободных одеждах, с
изображением багряной молнии на груди, вытянув вперед левую руку и подняв
правую до плеча; раскрытая ладонь была около уха. Кто-то из самых
расторопных арбалетчиков пустил свой увесистый железный дрот; старик легко
поймал его выставленной левой рукой и швырнул на камни, не замедляя бега, а
затем выбросил вперед правую руку, точно толкая от плеча что-то тяжелое...

Шестое чувство, чутье на опасность, заставило Хагена пригнуться мгновением
раньше того, как яркий пучок огня пронзил воздух там, где он только что
был; пламя врезалось в плотные ряды воинов за спиной тана, раздался чей-то
короткий вскрик...

Воздух вспороло еще несколько стрел; ни одна из них не смогла задеть жреца,
вновь швырнувшего в Хагена пригоршню незримого пламени; тана заслонил собой
оруженосец - его щит превратился в пепел, вместе с прикрывавшими их
доспехами исчезли обе руки, расплавилась кольчужная рубаха... Воин умер
беззвучно, считая недостойным выказывать перед всеми свои мучения.

Хаген понимал, что здесь, на неширокой террасе - пятнадцать футов, не
больше, - один умелый боец может остановить армию... если против него не
выйдет равный по силам. Он в очередной раз увернулся от губительного
замаха, услыхал стук и лязг падения одетого в доспехи тела у себя за спиной
и только тогда прыгнул.

Жрецу не хватило одного пальца, чтобы избегнуть выпада Хагена. Острие
клинка прочертило у него на груди вторую багряную полосу, он пошатнулся, и
второй удар тана - снизу вверх, в горло - достиг цели.

И после этого нелепые попытки остановить Ученика Хедина одиночными, пусть
даже и умелыми бойцами прекратились. Его больше не испытывали; Храм понял
его силу и теперь не мог не готовить последнего своего удара, куда
следовало вложить всю мощь, на какую только способны были служители Ямерта.
Что подвело их, заставив медлить, не показывая всей своей силы сразу? Они
же прекрасно знали, что против них идет не простой Смертный искатель
приключений - у самого отчаянного сорвиголовы во всех четырех частях
Большого Хьђрварда и в страшном сне не родилось бы идеи напасть на Главный
Храм Солнца. Последние сомнения у жрецов должны были исчезнуть после
примененного Хагеном Огненного Заклятья; с владеющими магией соперниками
Храм всегда расправлялся соответствующими средствами, не допуская подобный
потерь. "Они словно голову потеряли", - подумалось Хагену.

Он поднимался все выше и выше по спиральной дороге внешних террас. Никто не
преграждал ему путь; ни одна стрела, ни один даже самый простой дротик не
полетел ему навстречу. Они шли и шли, оставляя позади виток за витком, -
пока Хагену не открылась раза в два более широкая полуовальная терраса и
пять гранитных постаментов на ней, с пятью венчавшими их хрустальными
кубами. В четырех спокойно лежали вожделенные Диски Ямерта, пятый был пуст.

И Великий Жрец Солнца в гордом одиночестве стоял подле одного из
постаментов, положив руку на хрустальный куб; а спустя секунду из-за угла
показалась вторая фигура, при виде которой Фроди и Гудмунд дружно разинули
рты - Ночная Всадница, очень похожая на встретившуюся им, родная сестра
погибшей в стычке с Каменным Стражем Ученицы... чьей?! Между ее тонких
розоватых ладоней неярко теплился белый огонек, и Хаген похолодел: неужели
ему придется встретиться в открытом бою с носительницей Белого Лезвия?

Лишь двое противников стояли перед его многотысячной армией, но эти двое
были бы сильнее и более мощного воинства. Что им были секреты строя, обхода
и удара, они не нуждались в ратях и дружинах, потому что каждый из них сам
по себе был армией, причем сильнее любой человеческой. Их никогда бы не
смогли одолеть обычные мечи, и они прекрасно знали это; оттого и улыбался
презрительно Верховный Жрец, и его тонкие бескровные губы неприятно
кривились. Ночная же Всадница оставалась спокойной.

Что еще могло спасти Ученика Хедина? Огненное Заклятье? Жрец держит руку на
хрустальном кубе. Хагену не успеть. Диск Ямерта настигнет его раньше! Всем
своим существом Хаген сейчас чувствовал - жрец ждет малейшего его движения,
не важно, видимого или невидимого; . в следующую секунду Диск Повелителя
Солнца найдет наконец свою цель.

Жрец медленно отвел руку, поднимая ладонь пальцами вверх; хрустальное
вместилище отворилось с легким звоном, после чего хозяин Храма надменно
скрестил руки на груди: он знал, что сколь бы быстро ни сотворил заклятье
Хаген, он, жрец, все равно окажется быстрее. Он был уверен.

Правый глаз тана заметил некое движение внизу, подле его колена: кто-то из
дружинников слишком сильно подал вперед свое тяжелое копье; середина древка
была как раз под пальцами тана, и, повинуясь внезапному порыву, он схватил
его.

Те, кто смотрел на происходящее со стороны, не понимая, в чем дело и отчего
тан не покончит с этими двумя, увидели лишь, как внезапно тело Хагена
странно изогнулось и как что-то стремительно мелькнуло в воздухе...

Ученик Хедина вложил все, что имел, в этот бросок, все долгие годы
мучительных упражнений. Он метнул копье из такой позиции, откуда его не
мечет никто и никогда; и оно пролетело быстрее даже стремительной
арбалетной стрелы.

Откованный лучшими мастерами Хединсея, закаленный, зазубренный наконечник,
уже попробовавший сегодня вражеской крови, ударил прямо в грудь жреца; того
тотчас окутала золотистая искристая пыль; тонкая, переливающаяся, она была
точно облако - в котором и исчезло копье тана.

Однако оно исчезло не бесследно, хотя на теле жреца не появилось ни
царапины. Служителя Ямерта отбросило от хрустального куба, и Диск остался
лежать на месте.

Хозяина Храма ударило спиной о парапет, он захрипел, голова запрокинулась;
дергаясь, он медленно сполз вниз - однако глаза остались открытыми и взгляд
осмысленным.

И тут Хаген допустил ошибку. Он подал своим дружинникам сигнал "вперед!",
сам бросившись к открытому сверкающему кубу; и тогда неподвижно стоявшая до
этого в стороне Ночная Всадница вступила в дело.

Оправдались худшие ожидания Хагена. Белый огонек в ее ладонях действительно
оказался зародышем смертоносного Белого Лезвия, колдовского меча из Мира
Призраков, излюбленного оружия Магов. Мгновение - и клинок обрел форму
длинного серповидного лезвия, плавно выходящего из тонкой руки, сжимавшей
невидимую рукоять. Ведьма шагнула навстречу набегающим дружинникам и
размахнулась...

Кровь из перерубленных надвое тел мгновенно залила почти всю террасу. Белое
Лезвие внезапно удлинилось до добрых десяти футов, и все, попавшие в
гибельное полукружье, были уже мертвы, их не спасли ни доспехи, ни
подставленные клинки...

Но попутно меч Ночной Всадницы рассек и основание одного из прозрачных
вместилищ Дисков Ямерта; хрустальный куб разбился, и тускло поблескивающее
страшное изделие Молодых Богов волею судьбы подкатилось к самым ногам
Хагена.

В грудь ведьме уже вонзилось несколько стрел, однако с хриплым смехом,
более похожим на карканье, она одним движением сломала торчащие из тела
древки и вновь стала замахиваться.

Жрец постепенно обретал силы и уже пытался подняться; коричневая жилистая
длань потянулась вперед, Диск на открытом постаменте, от которого жреца
отшвырнуло удачливое копье, начал подергиваться, словно стремясь поскорее
очутиться в руке своего повелителя.

В следующее мгновение Хаген уже прижимал Диск к граниту своим мечом и
одновременно лихорадочно Пытался вспомнить, какие же заклятья называл
Учитель для подобного случая, воистину крайнего из крайних. Тан видел, что
Ночная Всадница поднимает Белое Лезвие для нового замаха, и понимал, что
жить ему осталось не более секунды, если он не найдет способа овладеть
Диском Ямерта. Совсем недавно это казалось ему немыслимым и невозможным -
сейчас от этого зависело все.

И вновь повествование становится слишком медлительным, чтобы достойно
описать все происходившее. События сжимались, мысли и решения возникали вне
сознания, приходя из неведомых глубин. Хагену воистину пришлось вспомнить
очень многое, однако это выглядело так, словно ему внезапно с перевала
открылся вид на цветущую долину. Он увидел, как создавались Диски, как
Солнце обратило себя в гигантский горн, в жару которого рождалось
чудо-оружие для самых верных его служителей, и какие Слова Власти
произносились при этом.

Тан тотчас понял, что этот барьер - не по его силам.

Ему не подчинить себе Диск из хрустального куба, сколь бы ни велика была
подстегивающая его опасность. И тогда он всеми мыслями потянулся к другому
Диску, лежавшему подле его ноги, единственному, с которым у него была хоть
какая-то надежда на успех - потому что этот Диск послала сама Судьба, к
остальным он не смог бы даже протянуть руки, пока они оставались в своих
сверкающих вместилищах.

Придавленный Голубым Мечом Диск дергался, как живой, но пока не мог
вырваться.

Белое Лезвие в руках Ночной Всадницы начало свой гибельный разбег.

Как завороженный, следил Хаген за тем, как приближается полоса чистейшего
белого пламени, оставляющая на своем пути трупы его самых верных и храбрых
дружинников. Он бьы словно в столбняке; и неистовое желание жизни разорвало
эти незримые путы, лишь когда Белое Лезвие было всего в десятке футов от
него. Оно, это желание, внезапно просто и беззвучно сказало Диску: "Иди
вперед". И сероватый Диск послушно сорвался с места, так что Хаген даже не
успел удивиться, и прямо посередине террасы сшибся с Белым Лезвием.

Два невероятно древних клинка, один вытянутый, другой в форме круга,
сотворенные в невообразимо далеких глубинах времени, еще до начала его
отсчета, два хранителя силы солнечного света - они бьыи достойны один
другого. Никогда еще, с самых Дней Творения, Диск Ямер-та и Белое Лезвие
Магов не встречались между собой в бою. И там, где Свет столкнулсясо
Светом, само собой, должна была появиться Тьма.

Она не заставила себя ждать, и приход Ее был столь же потрясающ, как и
шествие Ее извечного противника. Из того места, где Диск встретился с
Лезвием, во все стороны ударили толстые, клубящиеся струи густой чернильной
темноты, жадно пожиравшей все лучи света. Хагена накрыло черной волной,
сшибло с ног, он удержал меч лишь отчаянным, усилием, почти разорвавшим
мышцы; тот Диск, к которому тянулся жрец, остался на месте.

Мгновенно наступила полная тишина, звуки утонули в плотной черноте. Тан
ничего не видел вокруг себя, лишь голубел его клинок, но и он не рассеивал
мрак, а, напротив, словно бы делал его еще более непроницаемым. Хаген не
мог разглядеть никого из своих воинов, не видел, где Ночная Всадница и что
с ней. В грудь ему уперлась грубая ладонь холодного ветра, первым
проникшего сквозь темные тенета и принесшего с собой тоскливое завывание
чьих-то нечеловеческих голосов...

Вечер сменился ночью; над головой тана медленно стали проступать звезды.
Ошеломленный, он напряженно оглядывался - кругом никого. Он стоял один на
пустой каменной террасе... нет, не один - у дальнего края лежал человек,
бессильно уткнувшись головой в сгиб локтя; совсем недавно он был Верховным
Жрецом Храма. Он не шевелился, и Диск, к которому тянулась его рука, так и
остался на своем постаменте, под откинутым хрустальным колпаком. Сдавленное
со всех сторон могучей наступающей Тьмой, оружие Ямерта превратилось в
простой, холодный металлический круг. Хаген почувствовал это бессилие и
понял, что нельзя терять ни секунды. Его рука схватила Диск и поспешно
прикрепила цепочкой к поясу. Теперь следовало добить жреца; тан перехватил
поудобнее меч и двинулся к распростертому телу.

Во мраке чуть заметно шевельнулась еще одна фигура:

там, на самом краю различимого глазом, - Ночная Всадница, уже без своего
страшного оружия. Хаген уловил движение ее рук, накладывавших заклятье, -
но сейчас Ученик Хедина не страшился этой волшбы. Тьма была защитным плащом
Мага, а здесь неведомым для Хагена образом возник центр ее мощи - и он
пусть неосознанно, но ничего не боялся: любые заклинания и чары потеряют
силу, если только накладывающий их не имеет титула Познавшего Тьму!

И действительно, он ощутил, как по его телу скользнуло что-то холодное,
наподобие ледяного ключа в теплой реке - но не более. Ему знакомо было это
чародейство - он должен был бы лишиться всех сил и лежать без движения, но
Тьма защитила его.

Ведьма остановилась, тан услыхал ее тонкий, удивленный
полувздох-полувскрик, прозвучавший совсем по-детски; Хаген шагнул еще ближе
к жрецу. Приподнявшись на локте, тот смотрел на тана безумными от ужаса
глазами.

- Пощади, о сильномогучий! - Хозяин Храма вытолкнул из горла слова вместе с
кровью. - Пощади, достойно ли доблестного Хагена убить безоружного, много
ли чести найдет он в этом?

- Выкупи свою жизнь! - сплюнув, бросил поверженному тан, не спуская глаз с
Ночной Всадницы. Она, потерпев неудачу с заклятьем, замерла, сжав
бесполезные сейчас кулачки.

- Чем же я выкуплю ее, о Хаген, тан Хединсея!

- Ты расскажешь мне, как повелевать Диском Ямер-та! - приказал Ученик
Хедина, поднося пьыающее острие меча к самому горлу жреца.

На тонких губах служителя Ямерта появилась слабая гримаса, которой он,
очевидно, пытался изобразить презрительную улыбку.

- Тогда я все равно умру, в ту же самую секунду. - Жрец отвернулся. - Их
охраняют высшие силы... больше мне сказать нечего, хочешь разить - рази!

Хаген нахмурился.

- Тогда ответь, как у подобной ей, - он мотнул головой в сторону ведьмы, -
как у подобной ей оказался этот Диск?! Кто дал его в эти руки?! И как это
тебе разрешили охраняющие их "высшие силы"? - закончил он, передразнивая
жреца. - Говори, ну! - Острие меча слегка кольнуло горло лежащего.

Жрец покосился на подошедшую совсем близко Ночную Всадницу, покосился, как
показалось Хагену, со страхом. И - заговорил.

В Храм явилась белая волшебница из свиты Ялини, облеченная особым доверием
Неба. И Боги сказали ему, хранителю Дисков: "Вручи оружие Ямерта ее
Ученицам, ибо Равновесие Мира в опасности, а Диск сей поможет восстановить
его малой кровью нескольких паршивых овец". И он выполнил волю пресветлого
Ямерта, он сам вручил один из дисков Ученице той волшебницы, каковая
Ученица оказалась, к его изумлению, Ночной Всадницей. Сердце его не лежало
к этому, но он не посмел ослушаться.

Вот это да, Сигрлинн учила Высшей Магии ведьм! Хаген знал достаточно, чтобы
понимать, что это невозможно. Испокон веку Ночные Всадницы были сами по
себе, они занимались своей недоброй волшбой, и Законы Древних, о которых
так много рассказывал Учитель, строжайше запрещали обучать это племя
магическим секретам. Ведь даже разрушая. Маги посредством своих Учеников
стремялись создать нечто новое, а Ночные Всадницы могли только разрушать.
Значит, за всеми попытками убить его с самого начала стояла Сигрлинн;
отчего-то это резануло Хагена острой болью. Сперва пыталась уничтожить,
затем попыталась уговорить... но почему .отказалась от дальнейших попыток
после первой неудачи? Зачем эти долгие и неясные разговоры, там, в пещере
Нифльхеля, и здесь, уже в Столице? Ведь если она так хорошо следила за ним,
почему не убила раньше, если всегда стремилась к этому? Почему, будучи так
хорошо осведомленной о всех его перемещениях, она дала ему ворваться в
Столицу, дойти до самого Храма?! "О Учитель, как мне нужен сейчас твой
совет!"

И тан рискнул. Он повернулся к ведьме, по-прежнему неподвижно стоявшей
поодаль и не делавшей никаких попыток скрыться или напасть на него:.

- Он говорит правду? Отвечай, и ты сможешь беспрепятственно уйти отсюда
целой и невредимой, клянусь тебе в этом именем, которое ношу, я, ни разу не
солгавший даже злейшему врагу!

- Что за нужда в напыщенных словах, - негромко и устало отозвалась Ночная
Всадница. - Никому из нас не уйти отсюда, разве ты не видишь? Тьма
поглотила нас. Мы у нее внутри, и нам не пересечь границу. Так что не грози
мне, тан. Ты не победил меня в честном бою, тебя спасло лишь чудо, и потому
я не стану отвечать тебе.

Ее слова вернули Хагена к действительности; в самом деле, почему огромная
терраса совершенно пуста, где все его войско, где, в конце концов, тела
убитых? И как выбраться отсюда, а главное - куда выбраться? Он глянул вниз
- но там все скрывал мрак.

- Веди в Чертог Алтарей! - свирепо глядя на жреца, приказал тан.