акот. - Что ж, пора в дорогу, -
просто сказал он. - Зови Хагена.

ГЛАВА IX

Три фигуры вскинули длинные мечи в последнем прощальном салюте. Светила
бледная луна, черные тени крались по широким дворам Хединсейской крепости,
тусклый и неверный звездный свет мигнул отблесками на поднятых клинках.
Хаген вытащил из ножен Голубой Меч - добытый из Горы он отдал Учителю,
который вернул Черный Меч его творцу, Ракоту Восставшему.

Безумный, невероятно долгий день завершался. Хаген невольно попытался
подсчитать, когда же началась вся эта история, и сбился. Дни и ночи
сливались в невероятную круговерть, он забьы уже, когда в последний раз
спал по-настоящему... с тех самых пор, как он вывел победоносное войско за
стены поверженной Столицы Видрира, его непрестанно бросало в самые
кошмарные передряги.

Безумный, невероятно долгий день завершался. Учитель, Ракот и Старый Хрофт
уходили втроем штурмовать Обетованное, Хаген оставался здесь, стеречь
остров, а пуще всего - Талисман Учителя, доверенный его заботам. Если
врагам удастся добраться до огненной колонны - тогда Учителя будет ожидать
скорая и мучительная смерть.

Безумный, невероятно долгий день завершался. Под ногами уходящих
засеребрилась призрачная узкая дорожка. Учитель первым повернулся и вступил
на нее, послав Хагену долгий прощальный взгляд; за ним двинулись Старый
Хрофт и, последним, Ракот. Они нашли Заклятый Коридор и сейчас отправлялись
по нему к Обетованному. Они никогда не смогли бы сделать это так быстро без
помощи Сигрлинн. А Старый Хрофт, как ни торопился, все же приспособил себе
как нагрудник кусок чешуи той Ледяной Змеи, которую они с Хагеном убили,
выручая дружинников хединсейского тана.

Ученик Хедина ощутил щек:ой легкое дуновение - Сигрлинн, молча простоявшая
все это время рядом с ним, медленно шагнула к открытой двери во внутренний
покой Главной Башни. Хаген проводил взглядами уходящих по серебристой
дорожке, вздохнул и, спрятав меч, побрел вслед за волшебницей. Он
по-прежнему не доверял ей. Для Учителя она была прежде всего другом, с
которым, несмотря на ссору, еще можно помириться, - для него же Сигрлинн
всю жизнь оставалась одним из самых главных врагов. Он впитал ненависть и
недоверие к ней с самого детства - и сейчас каждое мгновение ожидал от нее
подвоха. Он боялся оставаться с ней и боялся оставлять ее в одиночестве. И
теперь ему предстояло провести самые томительные часы с глазу на глаз с
ней, - часы, в которые должна была решиться их судьба. Он понимал, что
Учитель не мог оставить свой Талисман без всякой защиты, и все равно
чувствовал себя сейчас глубоко несчастным и совершенно опустошенным. Его
выдоили до последней капли. Силы тела и духа израсходованы в бесчисленных
схватках, крепость сильно разрушена; одно хорошо - его войско уцелело, люди
смогли хоть чуть-чуть отдохнуть, и теперь по наиболее поврежденным
бастионам словно бы ползали рои багряных светляков - это при свете факелов
заделывались самые большие пробоины в стенах. Заделывались на скорую руку,
кое-как, но для тана вид зияющих проломов и груд битого камня подле них
вперемежку с застывшими потоками гранитных ручьев - память о самом первом
штурме - был все равно что медленно заползающая под ноготь пыточная игла.

Сигрлинн скрылась в дверном проеме, и тотчас же чья-то легкая рука
коснулась рукава тана, тихий голос Ильвинг прошептал:

- Хаген, супруг мой, мне страшно!.. Что-то ужасное ползет... ползет сюда...
Ты защитишь нас? Ты ведь знаешь, как с ним сражаться?

Источаемый Неназываемым ужас расходился широкими кругами по всему
Упорядоченному, все больше и больше людей могли ощущать его - давящий,
непонятный, безотчетный ужас, не имевший на первый взгляд никаких причин.

- Все женщины внизу очень напуганы, - полушепотом продолжала Ильвинг, лишь
на краткий миг позабывшая о своем положении хозяйки Хединсея, которой
должно думать прежде всего о других, подавая пример прочим.

У них заплетаются мысли и руки, они не могут даже плакать. Это очень
страшно - смотреть на них... но я постараюсь их успокоить. Я ведь могу
сказать им, что ты знаешь, как одолеть Того, кто Ползет?

- Можешь, родная, - склоняясь над ней и осторожно касаясь губами лба, с
неожиданной даже для самого себя нежностью произнес тан.

Легкие шаги Ильвинг затихли в отдалении, и Хаген вернулся к своим мыслям.
Он всей силой своей недюжинной воли гнал прочь недобрые предчувствия,
предвидение того, что это их последнее предприятие не кончится добром;
где-то в самой глубине его души родилось острое и горькое ощущение, что ему
осталось ходить по этой земле совсем недолго.

В небе спокойно перемигивались звезды; поглощенная накатившимися волнами
темноты, давно исчезла та серебристая дорожка, по которой ушли Учитель и
его спутники. В море, подле самого хединсейского берега, раздавались
глубокие, глухие и протяжные вздохи - кто-то из левиафанов пользовался
передышкой: поднявшись на поверхность, спешил надышаться всласть, когда ему
не грозят смертоносные заклятья Магов, старательно истреблявших весь род
созданий Ракота последнюю тысячу лет.

"Тихо как... и страшно", - подумал Хаген. Он знал о неуклонном,
неостановимом движении Неназываемого, о том, что тот все глубже и глубже
вгрызается в плоть Реальности, что с каждым мгновением силы чудовища растут
и уменьшаются шансы совладать с ним.

"Но Учитель сможет, он одолеет его", - спокойная уверенность в наставнике
впервые дала трещину, эта мысль больше не могла заставить страхи отступать
без оглядки.

Сперва тан не понял, для чего Учителю так вот позарез необходимо идти вновь
в Обетованное. И тогда Хедин, укоризненно покачав головой, напомнил Хагену
тысячу раз повторенные тем в детстве строчки:

"...И первый корень идет в глубь земли, через Вифль-хейм и Круги Адовы к
Унголианту. И грызет его снизу дракон именем Нидхђгг. Второй же корень идет
в Мир, и оплетает его, и уходит в Мировую Бездну, что ныне инеем скрыта. А
третий в Мир идет и ввысь затем. Пронзает он твердь небесную и стремится к
свету изначальному. И питают то древо три источника. Мутна вода в первом и
черна цветом. Имя ему Кипящий Котел. И питает он первый корень. Второму имя
Источник Мимира. И исполнится мудрости всякий, кто испьет из него, и питает
он второй корень. Тот же корень, что на небе, питает источник, почитаемый
за самый священный. Имя ему Урд. И Боги пьют воду его. И каждый испивший
исполнится святости..."

Кто же мог подумать, что под давно известной личиной Источника Мудрости
Мимира кроется исполинская мощь Источника Миров! Там, на Небе, а точнее, в
пределах Обетованного таился второй Источник Силы. Третий же давно был
подвластен Падшему Магу, и отвоевывать его не было необходимости. Сейчас,
когда силы Мира быстро таяли, поглощаемые ненасытной утробой Неназываемого,
у Мага Хедина остался один-единственный способ борьбы - запереть чудовище в
клетку, прутьями решетки в ней будут беспрерывно сотворяемые Миры, все
новая и новая ткань Реальности, которая станет пищей для вечно голодного
чудовища. Хаос бесконечен или почти бесконечен, черпать из него первичный
материал для скармливания Неназываемому можно очень долго - пока мы не
придумаем что-нибудь получше. Но для того, чтобы осуществить этот план, в
руках Учителя должна быть власть над всеми тремя источниками. Два он
подчинил себе, осталось овладеть третьим.

Тан постоял еще немного, оглядывая сверху свою крепость. Чернели громады
бастионов, огненные точки бесчисленных факелов теснились подле проломов,
доносились приглушенные расстоянием голоса работающих. Тан мог спокойно
стоять здесь сколько заблагорассудится - сотники знали свое дело, тысячник
Гердер отлично умел распорядиться работами - присутствия и команд Хагена
нигде не требовалось.

Безделье становилось невыносимым. Хаген резко повернулся и вошел в
заклинательный покой Учителя. Сиг-рлинн сидела здесь же, глядя в одну точку
широко раскрытыми глазами и как будто к чему-то прислушивалась. При виде
появившегося в дверях тана она чуть вздрогнула и провела ладонью по лбу и
щекам, словно только что проснувшись.

- Неназываемый приближается, - тихо произнесла она бесцветным, лишенным
выражения голосом. - Через три или четыре дня он поглотит все
Упорядоченное. Эта тварь растет с каждой секундой. Я не знаю, сможет ли тот
барьер, что хочет создать твой Учитель, по-настоящему остановить его.
Каждая частица поглощенного им вещества из нашего Мира увеличивает его
силы... А Хедин собирается кормить его на убой! Боюсь, что в один
прекрасный день клетка не выдержит.

Хаген ничего не ответил. Он по-прежнему не доверял ей и боялся ее; он
остался почти безоружным: Диск Ямер-та Учитель взял с собой, и Хаген
понимал, что это смертоносное оружие нужнее всего именно там - однако без
Диска он чувствовал себя очень неуютно. А ну как сейчас к нему пожалуют все
Маги Поколения, включая самого Великого Мерлина?! Тан осторожно присел на
край любимого кресла Учителя, не снимая руки с меча и настороженно
поглядывая на волшебницу. Та чуть усмехнулась, заметив это.

- Успокойся, воинственный тан. Мы с тобой больше не враждуем. Что было, то
быльем поросло. Я сейчас желаю победы твоему Учителю еще сильнее, чем ты
сам - потому что лучше тебя представляю, что произойдет, если он потерпит
неудачу. - Она вновь содрогнулась. - Когда ты вошел, я как раз пыталась
увидеть, что сейчас делается в Обетованном. Увы, там все так затянуто
колдовским туманом, что даже моему взору сквозь него не пробиться. Ничего
не понимаю. Раньше там ничего подобного не появлялось.

- Ты... ты могла заглядывать в само Обетованное просто так, по первому
своему желанию? - недоверчиво спросил Хаген. Он-то знал, как ревниво Боги
хранят свои секреты; его Учителю никогда не удавалось дотянуться своим
магическим зрением до цитадели Богов.

Сигрлинн вновь невесело усмехнулась.

- Я из свиты Ялини, не забывай, - напомнила она. - Это дает кое-какие
преимущества. Нам разрешалось смотреть на красоты Обетованного, сколько нам
будет угодно, - считалось, что это вдохновит нас на дальнейшую верную
службу Молодым Богам. Нам ведь обещали, что мы тоже сможем жить там!..

- Наверное, для вас это было бы прекрасно. - Хаген не нашел иных слов.

- Быть может. - Сигрлинн хлопнула ладонями по подлокотникам и встала. -
Проклятье! Я не могу больше оставаться здесь! Не могу ничего не делать и
ничего не знать в такой час!

- Что ж ты не пошла тогда с Учителем? - буркнул Хаген. - Боялась, что
Молодые Боги зачислят тебя в предательницы, если им суждено будет нас
одолеть?

Сифлинн дернулась, точно от удара, глаза ее потемнели от гнева... но спустя
мгновение она уже овладела собой.

- Да, наверное, ты можешь так думать, - стараясь, чтобы голос звучал как
можно равнодушнее, проговорила она. - У меня бьыи свои цели, у твоего
Учителя - свои. Наши пути пересекались, мы то и дело становились друг другу
поперек дороги... Я ведь так долго пыталась вас остановить... даже когда вы
уже начали. Помнишь Храм в Эриваге? Я сделала тогда все, чтобы твой Учитель
понял - с него не спускают глаз; но притом я старалась, чтобы он осознал -
я его лишь предупреждаю. Не так-то просто было одурачить Великого Мерлина;
он пришел в ярость, узнав, что мне не удалось отстоять Храм от
самовольничающего Ученика...

- Так тот зофар... - ошеломленно начал Хаген.

- Бьы послан именно для того, чтобы твой Учитель понял, с кем имеет дело.
Однако Маг Хедин настолько привык к ловушкам и подвохам, что так и не
уразумел, что тут к чему. Но теперь все это совсем не важно. - Волшебница
тяжело вздохнула. - Наверное, ты в своем праве. А почему я не пошла с ним -
это объяснить очень просто:

по-первых, он сам никогда бы не взял меня, поскольку верит мне не больше
твоего. Во-вторых, от меня там не было бы никакой пользы - я не владею
магиями Источников. А в-третьих... третье тебя не касается, любопытный
юноша.

Хаген счел за лучшее не продолжать этот разговор. Сосредоточившись, он
попытался установить мысленную связь с Читающим - безуспешно, с этим
загадочным существом мог разговаривать только Учитель. Взгляд
разочарованного тана случайно упал на пустой подиум, где только что лежал
ложный амулет; рядом с ним спокойно сидел Хервинд, сосредоточенно умываясь
лапкой, точно ему и не доводилось странствовать по непредставимым Мирам и
за ним не гонялся сам Мимир. Черные бусинки глаз пристально глядели на
Хагена, а потом тонкий голосок зверька зазвучал в сознании хединсейского
тана:

- Я помогу. Мы - увидим. Разверни дорогу туда. Устреми глаза.

Хервинд не слишком хорошо умел говорить по-человечески - поэтому
предложения у него выходили очень короткими, не более трех слов. Однако это
волшебное существо кое-что смыслило в магии, и с его помощью Хаген стал
плести сложное заклинание, подбирая ключи к воротам на ту дорогу, которой
ушли Учитель и его спутники. Сигрлинн наблюдала за его действиями без
всякого интереса. Похоже было, что она не верит в его удачу.

Тем не менее усилия тана увенчались успехом. Хагену показалось, что перед
ним начала разматываться неширокая коричневая лента, протянувшаяся через
открытое окно над крепостным двором, над береговыми утесами, над пенной
полосой прибоя - и дальше, дальше, в небо, сквозь стены Мира, в пределы
Меж-Реальности, еще дальше, между слоями Упорядоченного - к одинокому
острову среди серых равнин Астрала, к крошечной золотой пирамиде, что
обозначала неискушенному взору Обетованное, скрывая истинный вид Цитадели
Богов.

Хаген и Хервинд продвигались все ближе и ближе к амулету. Их взоры
отделялись от тел, устремляясь в непредставимую для обычных Смертных даль.
В самый последний момент к ним присоединилась Сигрлинн.

- А ты, оказывается, великий колдун, тан Хаген, - с оттенком уважения в
голосе проговорила она. - Мне следовало бы быть поосторожнее, пытаясь
пленить тебя в пещере ближнего Нифльхеля!

Хединсейский тан не ответил. Его захватило небывалое ощущение полета, он
словно бы обрел крылья, за доли мгновения преодолевая сотни лиг пути. Мир
Большого Хьђрварда остался далеко позади, золотая пирамида приближалась с
каждой секундой, и, к своему удивлению, Хаген увидел, что вблизи
Обетованное напоминает клок разноцветного тумана среди бескрайних серых
морей, навевавших тоску и уныние. Пятно радужных красок разрасталось,
мелькнули распахнутые ворота, отваленные в стороны створки отливали мягким
серебром; взор Хагена проник в Обетованное.

Он увидел Учителя, Ракота и Отца Дружин. Он услышал их голоса и понял, что
опоздал совсем ненамного - его Учителю понадобилось существенно больше
времени, чтобы преодолеть бездны, разделявшие Мир Хьђрварда и Обитель
Богов.

Они шли в ряд, их ноги, обутые в грубые сапоги бычьей кожи, святотатственно
попирали чудные мостовые Обетованного, выложенные сияющими полупрозрачными
плитами. Облака зелени, невозможной в Мире Смертных свежести и великолепия
окружали их со всех сторон; каждый цветок казался произведением гениального
художника, яркость красок превосходила все, что мог видеть человеческий
глаз в пределах отведенного ему обиталища. Среди кустов извивались
неширокие дорожки, убегавшие в разные стороны, и нигде не было видно ни
одной живой души.

- ...Даже Крылатых Гигантов нет! - услыхал Хаген встревоженный голос
Владыки Асгарда. - Ворота настежь, стражи никакой. Не нравится мне это,
клянусь Великой Лестницей! Пахнет засадой!; - Никого нет - нам же лучше, -
отозвался Ракот. Падщий Маг крался мягким охотничьим шагом, выставив вперед
обнаженный меч. Черный Клинок жил сейчас своей собственной жизнью, по
металлу пробегали стремительные багрово-огненные змейки - оружие искало
себе цель. - Отыщем Источник, сделаем что надо - и назад. Мне тут не
нравится.

- Хватит болтать! - шикнул на них Хедин. - Вы не на прогулке!

Он шел с одним из Мечей Богов наголо, держа другую руку на Диске Ямерта.
Владыка Асгарда больше полагался на Исторгающий Жезл, чем даже на свою
добычу - второй Божественный Меч, вынесенный им из Мира Источника. Оружие
оставалось в ножнах.

Хаген не мог понять, представляет ли его Учитель, куда следует
направляться; со стороны казалось, что они бредут наугад. Взор
хединсейского тана послушно следовал за Магом, и потому великолепные
пейзажи Обетованного оставались почти полностью вне поля зрения Ха-гена.
Только краем глаза тану удавалось взглянуть на сказочные красоты этого
места. Отдельные колонны, светящиеся изнутри, с застывшими подле них
каменными изваяниями невероятных существ, выполненные с таким искусством,
что захватывало дух, - статуи казались живее тех, кто пробирался мимо них.
Грациозность пусть даже и неподвижных форм казалась недоступной живым.

Видел Хаген и прекрасные гроты, откуда струился мягкий ласковый свет, видел
хрустальные пруды, в которых замерли каменные тела изумительно красивых
девушек с длинными рыбьими хвостами, необхватные стволы лесных гигантов и
опять же каменных зверей у огромных корней... Чем дальше пробирались трое
бросивших вызов Богам, тем больше на их пути встречалось каменных статуй,
которые, казалось, только мгновение назад были полны сил и жизни.

Хотя дорожка, по которой шагали Хедин, Ракот, Хрофт, постепенно становилась
все шире, изваяния стояли теперь настолько густо, что среди них приходилось
петлять, как будто в лесу. Хагену бросилось в глаза, что они расставлены
кое-как, без всякого толка и смысла - отчего-то на самой середине дороги,
на перекрестках; они должны были мешать здесь всем и каждому, отчего же не
поставить их на обочины, раз уж здешние обитатели сохранили обычай ходить
ногами, а не летать или, скажем, мгновенно переноситься с места на место?

Миновав очередную скульптурную группу, совершенно перегородившую им путь,
двое Магов и Древний Бог оказались перед дворцом такой красоты, что Хаген
ощутил острую боль в сердце - он увидел совершенство, и теперь жгучее
желание вновь взглянуть на это не покинет его до конца его дней. В
застывшее облако сплетений легчайших арок и куполов вела широкая лестница,
начинавшаяся подле самой воды. На ступенях черного мрамора в небрежных
позах стояли и сидели семеро мужчин и женщин в легких белоснежных накидках,
с блистающими диадемами на головах. Ни один из них не имел при себе оружия,
или, по крайней мере, не держал его на виду.

Хаген замер, не в силах моргнуть, - перед ним были сами Молодые Боги, Семь
Главнейших, первое творение Всеотца, кому отдал он в полное распоряжение
мириады жизней на всех бесчисленных Мирах Упорядоченного. Впервые тан
увидел в лицо всех тех, кому бросил свой неимоверно дерзкий вызов. Образ
Ямерта, явившийся ему в Храме, был не в счет - тогда они видели лишь слабое
и неверное отображение истинного Бога.

Семеро повернулись к троим. Взгляд Хагена медленно двигался, скользя по
лицам Молодых Богов.

Да, вот они, верховные хозяева всего Сущего: Ямерт, Владыка Солнечного
Света, - могучий мужчина с пылающими глазами, лишенными зрачков, -
казалось, внутри черепа горит неугасимый пламень; вот его брат Ямб-рен,
Владыка Ветров и ураганов, самый высокий среди всех, но не столь крепкий и
кряжистый, как Ямерт, беловолосый и белобровый, с хищно загнутым вниз
носом, напоминавшим клюв сокола или орла; вот молчаливый Яэт, Владыка
Мертвых, нахмуренный, с опаленными подземным огнем курчавящимися усами и
недлинной бородкой, не уступающий шириной плеч самому Ямерту, но с более
грубыми очертаниями чрезмерно вздутых мускулов; вот порывистый, как само
Море, Ялмог, Владыка Вод, цвету глаз которого стремятся подражать волны;
вот спокойная, осанистая, широкобедрая Ятана, Мать Зверей, чьи волосы так
схожи со львиной гривой; вот легкая и подвижная, словно птица,
Хранительница Звезд Явлата; а вот тоненькая, словно тростинка, с веселой
копной солнечно-светлых, выгоревших волос, состриженных коротко в отличие
от всех остальных, с огромными изумрудными глазами, самая милосердная и
кроткая из всех. Хозяйка Зеленого Мира Ялини.

"Почему же мы враждовали?! Что, кроме добр