ились; началась охота.
Клыки сторожевых псов лязгали над самой головой моего посланца, в него
летели пылающие головни... Он с трудом спасся и, оставив бесплодные
попытки, двинулся к Источнику Мимира.

Старый итун - если только это был он - по-прежнему сидел возле Кипящей
купели, бесцельно окуная в нее свой посох. Мне показалось, что эти безделье
и расслабленность - показные, что-то напряженное скрывалось в глубине глаз
Хранителя Источника. Старый Хрофт склонен был согласиться со мной ("Однако
Мимир сильно усох с тех времен, как мы расстались!").

Хервинд подобрался поближе к краю клокочущей каменной чаши, заглянул
внутрь... Амулеты пребывали на месте, однако хрустальная темная глобула,
принадлежавшая Ямерту, вся расцветилась многоцветными блуждающими искрами -
и мы тотчас ощутили поток магических энергий, устремившийся куда-то через
мировые бездны.

И тут Хервинд неожиданно для нас перебрался через каменный бордюр и очертя
голову кинулся в Источник.

Я невольно вскрикнул: слова Сигрлинн крепко засели у меня в голове, я
допускал, что прыгавшие в Купель дети не владели никакими магическими
способностями и потому не могли воздействовать на силы Источника Миров - но
мой-то посланец был чисто волшебным существом!

И в самом деле - мерцание амулета тотчас изменилось, наверху плеснула вода,
громадная коричневая рука Мимира окунулась в Источник; даже мы, сидевшие в
покое Хединсея, разом ощутили передавшееся по нескончаемым цепям возмущение
колдовских сил: где-то в невообразимых глубинах что-то начало рушиться и
обваливаться.

Однако Хервинд легко ускользнул от преследовавшей его пятерни, уходя все
глубже, и вот перед самыми нашими глазами таинственно замерцал истинный
амулет Ямерта.

Да, это было великое творение Силы, ни в какое сравнение с ним не шло то
жалкое подобие, что попало к нам в руки. Сложнейшая сеть заклятий была
стянута, свернута так туго, что нашему глазу амулет представлялся тяжелым
хрустальным шаром, хотя на самом деле он не имел ни грана косной материи.

Хервинд осторожно приблизился. Хотя созданное силой волшебства существо из
Света и Тьмы и не нуждалось в воздухе для дыхания, оно не смогло долго
находиться вблизи амулета: Силы, бьющиеся в туго спелену-той чарами
глобуле, грозили разорвать моего посланца на части...

Но и за те краткие мгновения, что он смог продержаться подле истинного
амулета, Хервинд увидел и понял все, что нужно. Бессмысленно распутывать
нескончаемую цепь нанизанных друг на друга заклинаний - достаточно увидеть
за скрытыми в амулете безднами прямую дорогу в самое сердце Обетованного и
Управляющие Чары для мириадов собранных воедино, в узкий пучок, потоков
магических энергий. Кто-то называл их Мыслями Творца, вечными,
неистребимыми, негасимыми, всепроника-ющими... Наверное, так оно и есть, не
знаю. Но когда-нибудь узнаю точно.

Созданный, чтобы питать Силой любимейших Детей Творца, чтобы обеспечивать
Ямерту власть над солнечным светом, чтобы навсегда избыть саму возможность
появления соперников, - таким предстал перед нами амулет Ямерта. Хервинд
заметил и еще некие магические отводы, тонкие нити заклятий, протянувшиеся
в отдаленные области Упорядоченного, Читающий запомнил их, обещая
проследить весь их ход.

И, хотя я еще не имел исчерпывающе точных доказательств, мне стало ясно,
что совокупность амулетов держит под своей властью все Сущее и, если
рассечь связывающие их с Обетованным нити, наши главные противники окажутся
бессильными. Именно эту загадку и не смог разрешить в свое время Ракот,
безуспешно пытавшийся справиться с Молодыми Богами одной лишь мощью полков.

Тем временем Хервинд поднялся на поверхность и выбрался из Кипящей Купели.
Теперь я понимал слова Сиг-рлинн: действительно, Магу опасно оказываться не
то что в самой каменной чаше Источника, но и просто подле этого средоточия
силы и власти.

И тут мои мысли приняли совсем иное направление. Зачем мы бьемся против
Молодых Богов? Только ли потому, что дерзнули пойти против их установлении,
освободили Ракота и теперь вынуждены защищаться хотя бы для того, чтобы нас
не стерли с лица земли? Или, как я говорил себе раньше, пределы
божественных сил нельзя познать, не увидев их в действии, и я готов был на
все, рискуя даже жизнью своего Ученика, чтобы расшевелить Обетованное...

Нет, сказал я себе. Ты мечтал сам занять высокий трон Повелителя Солнечного
Света, ты знал, что слабое звено во внешне несокрушимой цепи, которой
опутали весь Мир Молодые Боги, не может не отыскаться.

И все-таки существовало нечто смутное, неосязаемое, ускользающее - слабый
отблеск на самом дне сознания, тайная мысль, не дающая покоя; только теперь
я смог заставить ее задержаться.

Ведь когда я составлял свой План - как я намеревался выйти из неминуемой
схватки? Откуда пришла та твердая уверенность, что стоит только как следует
постараться, проникнуть в давно заброшенные остальными Магами области
знания - и я отыщу искомое?..

Словно кто-то настойчиво подводил меня к мысли самому занять место Молодых
Богов. Как мог я быть настолько слеп, чтобы не провидеть все последствия
своего самоубийственного шага? Похоже было, что некто использовал меня,
словно таран, сокрушающий твердыни Молодых Богов...

Мне показалось, что я как никогда близко подошел к разгадке, но тут мой
посланец, чьими глазами мы смотрели на Мир Источника, выбрался из Кипящей
Купели на траву. Теперь становилось ясно, что все это место - невиданное
мощное сплетение путей поистине великих сил Вселенной, и Упорядоченного, и
Хаоса. Взгляд Хервинда словно бы приобрел еще большую остроту после того,
как мой разведчик побывал у амулета; теперь мы видели: амулеты и их силы
оказались лишь малой частью огромной системы Волшебства с большой буквы,
центром которой являлся Источник Мимира. Извилистые тропы уводили мое
второе. Магическое Зрение далеко за земные пределы, за Хаос, даже за
обиталище Неназываемого, о котором мы так до сих пор ничего и не узнали. Я
видел потрясающие картины, описать которые здесь не в моих слабых силах; я
видел невероятно сложное движение странных, многоцветных форм, их
взаимодействие, развитие и упадок, рождение и гибель. Видение дурманило,
подобно взгляду вниз с высокого обрыва...

Отражение первозданной сути всего Сущего - так понял я странное зрелище. В
Источнике сходились связующие нити множества и множества... чего? Миров?
Или еще более всеобъемлющей структуры? Или... - у меня даже захватило дух -
множества Творцов? Мир раздвигался до необъятных размеров, моя мысль
оказывалась бессильна охватить его целиком.

И все эти грандиозные силы находились во власти одного-единственного итуна,
который был стар уже в те дни, когда Отец Дружин и его сородичи
только-только начинали властвовать над Миром. А Мимир предпочитал
посиживать на краю Кипящей Купели, развлекаясь устройством фейерверков из
небесных молний и зарниц! Раньше он обожал поговорить, причем изъяснялся
непременно высокопарным, туманно-многозначительным слогом - а теперь,
похоже, забросил и это. Если только Молодые Боги не удостаивали его своим
вниманием.

Теперь мне стало окончательно понятно, зачем приводили нас на обрыв к
Источнику Миров Молодые Боги. Мне стал яснее смысл инициации, посвящения,
соединения Мага с великим круговоротом Миров и Вселенных.

И неудивительно, что все воспоминания об этом тщательно стирались из нашей
памяти - если подойти к Владению Мимира с умом, можно обрести поистине
потрясающее могущество. Быть может, оно смогло бы даже остановить
Неназываемого...

Да, пожалуй, я бы рискнул попытаться овладеть силами Источника - просто не
устоял бы перед величайшим в моей жизни искушением; и, имей я долгие
десятилетия, может, даже века, при отсутствии всех прочих дел, быть может,
мое предприятие и увенчалось бы успехом...

Тем временем Хервинд выбрался из каменной чаши и, отряхнувшись, уже
собрался бежать дальше, как его заметил Мимир.

- А, так вот это кто! - пробасил низкий, глухой голос, и длинная коричневая
рука протянулась прямо к моему соглядатаю, - протянулась куда с большим
проворством, чем я мог ожидать от древнего, как Хаос, итуна.

Хервинд с трудом увернулся и опрометью кинулся прочь, стараясь найти
убежище в корнях исполинского дуба. Но из черных провалов под толстыми
извивами деревянных змей на него в упор уставились десятки больших, круглых
и немигающих глаз, и ему пришлось ретироваться оттуда еще быстрее, чем он
убегал от Мимира. Прошмыгнув между ног великана, он припустил по
направлению к горе с гранями-клинками.

- Ну, погоди, проклятый колдун, я покажу тебе!.. - зарычал ему вдогонку
Хранитель Источника.

Он нагнулся, зачерпнул пригоршню воды из Кипящей Купели и, широко
размахнувшись, метнул вперед сверкающее облако брызг. Еще в полете брызги
обратились каждая в странное многорукое существо, чем-то похожее на
обыкновенную крысу, только размером с добрую кошку.

Однако тут Страж Источника просчитался. Хервинд бился с отвагой десяти
берсерков; я предусмотрительно наделил его острыми зубами, проворством и
ловкостью. Враги многократно превосходили его и числом, и силами, но мой
разведчик не собирался принимать здесь героическую гибель - проскользнув
между кинувшимися на него всем скопом крысами Мимира, он благополучно
достиг зарослей.

Погоня быстро отстала - ведь существо из Света и Тьмы не оставляет следов,
а времени сплести соответствующее заклинание у Мимира не осталось.

Оторвавшись от преследователей, Хервинд направился к загадочной горе. Не
торопясь, но и не мешкая - создания Мимира могли появиться в любой момент,
- он обежал гору кругом, в первую очередь просто сосчитав так похожие на
мечи выступы. Их оказалось семь.

А потом Хервинд осторожно пополз вверх по гладкому камню скалы; даже ему
каждый пройденный фут давался очень тяжело, дважды он едва не сорвался,
повисая на одном коготке, когда перелезал через острую грань каменного
меча, вмурованного в тело горы.

К вершине он поднимался долго, очень долго; крысы Мимира окончательно
потеряли его. Когда закатилось невидимое здешнее солнце и померк дневной
свет, Хервинд в полной темноте добрался до острого, точно копейное
навершие, белого камня, венчавшего гору. К этой игле сходились все семь
исполинских лезвий, рассекших склоны горы; у подножия белого обелиска
Хервинд отыскал разгадку.

На всем протяжении долгого подъема он не раз пытался проникнуть вторым
магическим зрением за слои серого камня скалы и всякий раз терпел неудачу.
Сплошная бесцветная пелена и ничего больше - внутренности горы были
тщательно укрыты мощным заклинанием.

По-моему, это не лучший способ что-либо спрятать - всякое заклятие, тем
более сильное, можно обнаружить, и тогда становится ясно, что здесь что-то
прятали, и тогда - рано или поздно - наложенные чары будут расшифрованы и
сняты.

Добравшись до белого каменного копья, вонзенного в низкое беззвездное небо,
Хервинд повторил попытку, и на сей раз он смог пробиться через мглистую
завесу. Оказалось, что белый монолит есть не что иное, как узел
многочисленных заклинаний, густой сетью опутавших гору; и в исходящем от
него слабом свете мой посланец смог различить то, что скрывала в себе
невзрачная серая скала.

Семь поистине гигантских мечей, составленных пирамидой, с упертыми в землю
эфесами; их острия сходились у белого вершинного камня.

Семь знаменитых Мечей Молодых Богов, с которыми они вступили в Мир. Семь
воплощений мысли самого Творца, с запечатленным на них Его Словом и Именем.
Оружие, способное уничтожить все Сущее.

Я узнал его тотчас же - все мы. Маги, в пору Ученичества наизусть учили
баллады о битвах Молодых Богов - в сагах постоянно встречались упоминания
об этих Мечах, но отчего-то умалчивалось, что противниками Молодых Богов
были вовсе не выдуманные чудовища Тьмы, а Древние Боги, первые хозяева
этого Мира. Я понял это совсем недавно.

У Старого Хрофта вырвался ликующий крик.

- Туда, Хедин, скорее туда! - заорал он, вскакивая и размахивая руками. -
Мы нашли их! Мы нашли Мечи этих выскочек! Теперь-то я посчитаюсь с ними за
всех наших! Колдуй, нам надо пройти в этот Мир!

Я видел, как подобрался и побледнел от тщательно скрываемого волнения
Хаген, тоже прекрасно понявший, о чем идет речь; в другое время я бы и сам
первым отправился пробивать дорогу к Старому итуну, но на сей раз ощутил
странный холодок в мыслях - точно прохладный дождик, пролившийся на лицо.
Что-то было не так в этой горе, что-то смущало меня в тех мечах, так
счастливо подвернувшихся нам в минуту острейшей нужды! Что-то уж слишком
легко они достались нам, слишком явна и откровенна оказалась их маскировка:
это выглядело так, будто кто-то хотел уверить нас, что мечи действительно
спрятаны, но в то же время стремился к тому, чтобы мы обязательно их
заметили. Отсюда и грубость Заклятий Невидимости, и слабое место подле
белого каменного на-вершия- Нет, второй раз я не поддамся на эту уловку!

- Почти наверняка это фальшивка вкупе с ловушкой, - заметил я, памятуя о
Храме Ямерта в Столице Видрира.

Старый Хрофт застыл с разинутым ртом, словно налетев на невидимую преграду;
удивленно поднял брови и Хаген. Я вкратце изложил им свои мысли.

- Не знаю, не знаю, - проворчал Отец Дружин. - Ты разве не почувствовал те
силы, что скрыты в этих Мечах? У меня перехватило дух, стоило только
глянуть...

- Но, даже если Мечи Богов там ненастоящие, пробиваться к Источнику все
равно необходимо, - продолжил я. - И чем скорее, тем лучше, пока весть о
нашем разведчике не достигла Обетованного.

- А этот твой Ракот - удержит остров? - в упор спросил Старый Хрофт.

- Если ничего особенного не случится - бесспорно, - как можно более
уверенным голосом сказал я. - Если не явится сам Ямерт...

- А если явится? - впервые вступил в разговор Хаген. Я пожал плечами:

- Если мы все сделаем вовремя - он придет сюда простым прохожим.

- Так что ж тогда сидим?! - стукнул кулаком по столешнице Отец Дружин.

- Дорога к Мимиру наглухо перекрыта, - объяснил я. - Нужно взламывать Стены
Мира, и я не знаю иного способа, кроме Магии Обитателей Реки Времени.

И Хаген, и Хрофт разом вздрогнули.

- Я приберегал это... для Обетованного, - с некоторым трудом произнес я. -
Но раз так выходит...

- Должен существовать и другой путь, - покачал головой Владыка Асгарда. -
Ведь я же не раз хаживал этой тропой!

- Пока отыщем его, можем потерять все, - возразил Хрофту мой Ученик.

Наша мирная беседа, протекавшая так, будто за стенами и нет никакого
сражения, прервалась на этом месте. Сперва под нашими ногами ощутимо
вздрогнул пол - раз, другой, третий; доносившийся шум сражения многократно
усилился, превратившись в оглушающий рев; за окном что-то ослепительно
полыхнуло, взметнулись клубы едкой каменной пыли, проникшей даже в мои
покои, - на дворе крепости что-то горело и рушилось.

"Послание от вашего наиглавнейшего Мага", - сообщил Читающий. Я и не
заметил, когда это он успел научиться иронизировать.

Мы вскочили и бросились к бойницам. Привет от Мерлина выглядел весьма
впечатляюще: весь двор был залит пламенем, две башни обвалились; огненный
клинок Мерлина прорвался через мои защитные заклятья, а я непозволительно
отвлекся, убаюканный долгим молчанием Главы Совета Поколения! Про себя я
еще раз возблагодарил судьбу за то, что все люди надежно укрыты в
подземельях.

- А ты что - не заметил, когда Мерлин сотворил это заклинание? - несколько
неприветливо осведомился я у Читающего.

"Нет. Если бы он использовал больше сил для своего чародейства - тогда
конечно, тогда он не смог бы укрыть заклятье от меня", - пояснил он.

В самом деле, от Верховного Мага мы могли ожидать нечто более существенное,
чем огонь да взрывы, например, сотворение провала в ткани Реальности, куда
и рухнул бы весь остров...

Итак, Мерлин покончил с бездействием. Не значит ли это, что он сумел
выяснить нечто насчет Неназываемого, о котором, казалось, все позабыли в
горячке боя?

Я попросил Читающего проверить наши с Ракотом Сторожевые Заклятья,
отправленные к самым дальним рубежам Упорядоченного, сам сконцентрировав
внимание на Авалоне. Становилось ясно, что сейчас покидать остров мне никак
нельзя, а это значило - прорываться к Источнику вновь предстоит Старому
Хрофту и моему Ученику.

Хаген порывался броситься вниз, распоряжаться тушением пожаров, я насилу
уговорил его остаться. Слуги Ракота должны были позаботиться об этом; и
действительно, не прошло и минуты, как полчища пузатых шес-тиногих созданий
засуетились, снуя от берега к пожарам и обратно, набирая воды в чрезвычайно
раздувавшееся при этом брюхо и выплевывая ее на огонь длинными и сильными
струями. Их высыпало так много, что не устоял даже пламень зачарованного
Острова, он отступал, шипя и швыряясь головнями.

- Ну, долго еще будем медлить? - тяжело взглянул на меня Старый Хрофт.

Однако я все еще колебался. Мне страшно не хотелось пускать в ход свой
последний резерв, Драконов Времени. Смутное чувство подсказывало мне, что
настанет миг, когда только они смогут спасти меня и всех моих
последователей... И тогда я решился на тот шаг, который так долго
оттягивал, все долгие века моей жизни.

Колдун может увеличить свои силы, создав нечто вроде материального
воплощения той оси, вокруг которой вращается Мир при сотворении этим
волшебником своих заклинаний. Но тогда он становится и куда более уязвимым
- разрушив эту "ось", можно стереть саму память о дерзком Маге. И все же
иного выхода я не видел. После завершения магического действа я мог бы
разрушить сделанное, но на это потребовалось бы никак не меньше недели
непрерывного плетения сложнейших заклинаний, чтобы не совершить невольное
самоубийство, исчезнув вместе с воплощением собственной силы.

Когда за Хрофтом и Хагеном закрылась дверь, я глубоко вздохнул и приступил
к колдовству, отрешившись на время от всего происходящего в этом мире,
ничего не видя и не чувствуя. И последней мыслью перед погружением в транс
было: что, если, очнувшись, я увижу вокруг себя моих милейших сородичей во
главе с Мерлином?

Не стану описывать совершенное мной чародейство, скажу лишь, что много сил
оно у меня не отняло, да и времени тоже - как и все то, от чего потом очень
трудно избавиться.

Когда я пришел в себя и увидел отвесно уходящую в пол колонну, сотканную из
извивов ярко-рыжих огненных языков, по спине прошла невольная дрожь. "Что
же ты наделал, - прошептал я, - ты сам соорудил себе эшафот..." Но
отступать было поздно, и, отбросив малодушные мысли, я принялся за работу.

Но прежде чем уйти в густую сеть Заклятий Проникновения, я связался с
Ракотом.

Моя мысль настигла его в самой гуще схватки. Окружив себя барьером могучих
чар, Падший Маг руководил боем, и я невольно удивился, как он ухитряется
сразу видеть все сражение, молниеносно отзываясь на малейшее изменение
обстановки.

"Пока еще держимся, - отозвался он, но в голосе его прозвучали и тревожные
нотки. - Стрела Мерлина наделала немало бед, но теперь Читающий настороже,
второго удара я не пропущу. Нас постепенно теснят, но тут все идет по
плану. Они уже выдыхаются".

Он бодрился, говоря со мной, однако, когда перед моим мысленным взором
развернулась вся панорама грандиозной битвы, я понял, что дела наши
скверны.

Сотни, тысячи кораблей и летающих лодок наших противников были потоплены,
сожжены, разбиты когтями драконов, утащены на дно исполинскими спрутами,
тела погибших воинов Замка волны грудами выбрасывали на берег - и все же
враги шаг за шагом приближались к бастионам острова. Место убитых тотчас
занимали другие, чары моих сородичей возбуждали в сражавшихся за них
существах безотчетную храбрость и ложное чувство собственной неуязвимости,
и те бросались прямо на противостоящих им слуг Ракота, которые сражались
куда более умело, но их порой просто погребала под собой лавина врагов, и
все чаще и чаще или кто-то из крылатых Детей Тьмы бессильно рушился вниз
кровавой изуродованной грудой, или издыхающий в аго