рошитые багровыми молниями, предвещая кровавую бурю;
усилился напор колдовских ветров, пришедших на мой зов с самых дальних
границ Большого Хьђрварда, - когда я ощутил внезапную холодную струйку,
скользнувшую по самому укромному, глубинному уголку сознания и разбудившую
всепоглощающий давящий ужас.

Это подали сигнал тревоги Сторожевые Заклятья, отправленные нами с Ракотом
к дальним пределам Хаоса. Перед моим мысленным взором начали
разворачиваться причудливые картины мечущейся, постоянно меняющей очертания
изначальной Ткани, когда-то положенной Творцом в основу всего
Упорядоченного, однако на сей раз знакомая картина оказалась странно
искажена. В крутящихся вихрях, среди замысловато переплетенных воронок
возникали странные стянутости, провалы в непрерывном движении, нечто вроде
областей совершенного, мертвенного покоя, где ничто не двигалось и ничего
не происходило, где - ощущал я - прекратило движение само время, в водах
Великой Реки возникли застойные области, и Драконы Времени взволновались,
потревоженные столь серьезно впервые за многие тысячи лет своего
безмятежного существования. В областях этого покоя умирало любое мое
волшебство: никакое Заклинание Познания не могло пробиться в их пределы,
чары бессильно гасли, не встречая на своем пути ни препятствий, ни
отражательных барьеров - вообще ничего. Дорогу туда перекрывали силы
несравненно более мощные, чем мои.

Внутренне холодея, я поднял глаза на Ракота. Владыка Тьмы стоял, и лицо
его, обрамленное могучей львиной гривой иссиня-черных волос, показалось мне
страшной маской ожившего мертвеца, вырванного из могилы ужасными
заклятьями; глаза Падшего Мага вылезали из орбит, зрачки расширились, и я
понял, что он чувствует сейчас то же самое, мы оба осознавали, что это
конец.

Заклятья Познания, отправленные к самым границам ведомого нам Мира,
принесли весть, которую и Ракот, и я ожидали в любой момент, но отчего-то
совсем по-детски верили, что нас минует страшная участь, хотя Владыка Тьмы
сам же и вызвал в наш Мир всеуничтожающую силу.

Сторожевые Заклятья предупредили нас, чти Неназываемый одолел ранее
неприступные для него барьеры и ворвался в пределы Упорядоченного, поглощая
на своем пути ткань Реальности.

Обессиленный, потрясенный, оглушенный страшным известием, я рухнул в
кресло.

ГЛАВА VII

"Он сказал: надо предупредить Брана?!" - ошелом-ленно думал Хаген, медленно
шагая к Источнику Миров мимо замершего итуна и грозно нахмурившегося
Хрофта. Ни Страж Источника, ни Отец Дружин не обратили никакого внимания на
этот возглас, пропустив его мимо ушей; хотя кто-кто, а Владыка Асгарда, сам
отправивший Хаге-на к лесному отшельнику, просто обязан был встревожиться,
услыхав это имя в таком месте и от такого существа, - Ученик Хедина всерьез
сомневался, действительно ли он видит перед собой людей, или же это только
искусная подделка под них.

"Что это может значить? Если Бран - действительно из числа обитателей этой
деревни, то понятно, отчего Яр-гохор не имел над ним власти! Конечно!
Почему же ни я, ни Учитель, ни Старый Хрофт - почему мы не придали этому
никакого значения, когда я вернулся с Гнипахелли-ра?! Мы просто отбросили
это" не сумев понять... Но что за люди живут в этой деревне? Как она вообще
возникла в таком месте?! Неужели это какие-то отборные слуги Молодых Богов
- или, быть может, Орлангура с Демогорго-ном?"

Сапог Хагена уперся в неширокий бордюр, окружавший Кипящую Купель; голова
чуть кружилась; вокруг Источника разливался странный дурманящий запах, и
Хаген явственно ощущал страшное напряжение Магических Сил, стянутых на этом
месте безжалостной рукой в тугой узел. Преодолевая дурноту, хединсейский
тан заставил себя склониться над пенящейся водой. По поверхности бежали
радужные пузыри, отчего-то не лопаясь. Хагену почудилось, что на их
переливающихся боках он видит себя, крутые хединсейские обрывы, Учителя,
склонившегося над моделью Мира в своем заклинательном покое, а затем он
увидел пламя, рвущееся вверх из развороченных башен, расколотые бастионы,
изрубленных воинов на камнях крепостного двора... Краткое видение
промелькнуло и исчезло, оставив тяжкий осадок на душе тана; Источник
предсказывал будущее, но кто мог знать, сколь истинно предсказание? Не
спрашивать же об этом у Мимира!

- Бери же амулет, Хаген! - прогремел за спиной тана Старый Хрофт.

Рука в латной перчатке медленно коснулась бурлящей воды. Пальцы в первый
момент обожгло, однако боль тотчас исчезла, стоило Хагену, преодолев себя,
опустить ладонь поглубже. Во всем теле появилась странная легкость, точно и
не осталось позади тяжелого боя, безумного поединка с Ночными Всадницами,
последующей схватки с Мимиром и его подручными; уходила усталость, в
утомленные мышцы вливались новые силы, однако Хаген ощутил и возмущение
глубинных, изначальных, первоосновных магических начал, выведенных из
равновесия внезапным вторжением существа, также несущего в себе зачатки
родственных им сил. Где-то в иномировых безднах дрогнули несокрушимые
опоры, так долго направлявшие бешеные потоки энергий в предназначенные для
них русла. Тан вновь ощутил боль - теперь уже не в руке, но во всем своем
существе, эта боль пронзала каждую частицу его тела, она усиливалась с
каждым мгновением, кто-то настойчиво пытался заставить его повернуть назад;
к боли прибавился страх, затем чья-то чужая воля попыталась овладеть его
рукой; воспротивившись, тан не без труда заставил тело вновь повиноваться
себе.

Локоть и предплечье скрылись под водой; целый сонм феерических видений
ворвался в сознание Хагена, диковинные существа заплясали перед его
мысленным взором; танцовщицы сказочной красоты и неземной гибкости
извивались в сложных па причудливого танца; вокруг них вели нескончаемый
хоровод звери, каких тан никогда не видел и о каких никогда не рассказывал
даже Учитель:

единороги, грифоны, крылатые львы, пернатые змеи - все неописуемо красивые,
с прекрасными многоцветными глазами, каждый взгляд которых пронзал тана до
глубин сознания, и он невольно содрогался - такое неприятие насилия, такое
умиротворение исходили от них и читались в их взглядах, что Хаген ощущал
жгучий стыд за всю свою жизнь, посвященную войнам и разрушению.

Над удивительным хороводом склонялись темно-зеленые, с тонкими серебряными
прожилками листья раскидистых деревьев, немного похожих на пальмы Южного
Хьђрварда, но куда величественнее и соразмернее тех; ярко-алые комочки
мелких птах перепархивали среди изящно изогнутых ветвей с гладкой, чуть
поблескивающей корой... И над всем этим великолепием раскинулся золотистый
купол небосвода, мягкий и теплый даже на вид.

Тан с трудом отогнал от себя эти мороки, отнимающие силы и злость, так
необходимые в бою. Его рука погрузилась еще глубже, вода коснулась
подбородка, и пальцы нащупали гладкий шар истинного амулета.

По ладони прошло легкое покалывание; медленно, очень медленно тан потянул
вверх тяжелую сферу. Ее мерцание завораживало; и, хотя на первый взгляд эта
гло-була ничем не отличалась от ложного амулета, захваченного таном и
Хрофтом в Храме Ямерта, тан едва не выронил ее из руки, подняв над
поверхностью, - амулет прямо-таки источал Силу, он был создан для
повелевания ими; и потоки брызнувшей из амулета энергии едва не ослепили
Хагена. Не в силах оторвать взгляда от чудесной вещи, заключавшей в себе
ключ к власти над всем Упорядоченным, тан медленно поднялся на ноги. Он
понимал теперь, что смутившие его минуту назад видения на самом деле были
истиной - он смог заглянуть в мир Обетованного, ему открылось то, чего не
видел еще ни один из Смертных за последние десять веков - лишь удостоенные
особого внимания Богов герои последних войн с Ракотом, награжденные за свои
подвиги вечной бестревожной жизнью в Обетованном. Мир этот потрясал,
завораживал, околдовывал; никакой Маг не смог бы навести таких искусных,
таких обольстительных видений, они просто не пришли бы ему в голову...

- Хаген!! Хаген, очнись, это я, Хрофт! - услыхал тан повелительный голос
Отца Дружин. Золотистый туман, затянувший сознание, медленно рассеивался,
тан вновь видел перед собой реальный мир.

Владыка Асгарда стоял вполоборота к Ученику Хеди-на, не спуская в то же
время глаз с Мимира, так и замершего подле уроненного на траву топора.
Древний Бог был тоже полон силы, того же происхождения, что и мощь амулета;
но, пройдя горнило памяти Отца Дружин, эта сила стала теперь вдвойне
погибельной для тех, кто когда-то создал ее. Исторгающий души Жезл валялся
подле Хрофта, с пренебрежением отброшенный в сторону: он исчерпал свои
силы.

- Теперь вы довольны? - негромко и очень устало спросил Мимир. Старый итун
медленно подобрал с земли свой топор и, волоча его по траве, побрел к
Источнику. - Вы хоть понимаете, что теперь будет с Миром? Я стар, Хрофт,
очень стар, я даже старше тебя, хотя ты, быть может, об этом и не
подозреваешь. Я всегда думал, что не боюсь смерти - а вот сегодня понял,
что ошибался. Как бы то ни было, я хочу жить.

- Я тоже боюсь смерти, - просто ответил Отец Дружин. - Хотя бы потому, что
никто не может ответить мне, что тогда произойдет со мной, что произошло с
моими сородичами после их гибели на Боргильдовом Поле - в пределах
Упорядоченного я не нашел никаких следов, даже в Астрале; разве что они
попали в Обетованное... И все же я иду в этот бой - почти без надежды
победить. Так что у тебя нет выбора, Мимир. Если мы падем - не уцелеть и
тебе; Молодые Боги припомнят тебе то, что ты отдал амулет без боя, хотя
поставлен был его стеречь... Эх, Мимир! И куда девалась вся твоя мудрость,
когда ты соглашался на эту унизительную для тебя роль сторожа? Я ведь
чувствую, тут все устроено было так, что ты сам никогда бы не смог
воспользоваться этими амулетами, не правда ли?

А теперь... - Хрофт внезапно изменился в лице, поспешно надевая снятый до
этого шлем, - теперь ты хочешь исправить ту давнишнюю несправедливость?..

Мимир взревел столь страшным голосом, что, казалось, мог бы обратить в
бегство все армии Обетованного; бессильно волочившееся оружие вновь
прорезало воздух над его головой. Брошенный с огромной силой каменный топор
ударил в грудь Старому Хрофту.

Отец Дружин упал на спину; одним прыжком Мимир оказался подле него и, не
тратя время на то, чтобы поднять топор, вцепился в горло Хрофта. Стальной
хауберк, защищавший шею Владыки Асгарда, хоть и выкованный гномами, смялся
под пальцами Стража Источника, точно пергаментный.

Не думая, не рассуждая, Хаген сделал то единственное, что ему оставили
очень короткие мгновения, - точно простым булыжником, со всей силы швырнул
амулетом Ямерта в голову Старого итуна.

Тяжелая глобула казалась сделанной из темного хрусталя; она вдребезги
разнесла шлем Стража Источника, и Мимир как подкошенный рухнул навзничь,
придавив Хрофта.

Хаген бросился стаскивать тяжелое тело с Отца Дружин; и Хрофт прохрипел,
едва вздохнув:

-Амулет! Где... амулет?! - И голова его вновь бессильно запрокинулась.

А потом, придя в себя, он сдавленным от пережитого удушья голосом отругал
Хагена за то, что тот кинулся помогать ему, вместо того чтобы первым делом
подобрать бесценную глобулу. Мимир лежал без сознания, на виске зияла
страшная рана - кости черепа были разворочены, на траву медленно стекала
густая темная кровь. Можно было только поражаться стойкости гиганта - даже
вся мощь истинного амулета Ямерта не смогла отправить его в небытие.

Отец Дружин, кряхтя и потирая грудь, склонился над поверженным противником,
отодрал более чистый лоскут от его рубахи, как мог, перевязал рану.

- С ним все будет в порядке, не сомневаюсь, - выпрямившись и вытирая руку,
сообщил Отец Дружин. - У Старого итуна голова крепкая, ее,.говорят, не
осилил в свое время даже Мьђльнир моего сына, хотя Тор всегда с пеной у рта
доказывал, что никогда не сходился с Мими-ром в бою. Что ж, Хаген, нам
пора. Надо возвращаться на Хединсей, твой Учитель нас наверняка уже
заждался.

- Погоди, Хрофт, - остановил его тан, поспешно рассказав тому про свои
подозрения насчет Брана Сухой Руки. - Надо задержаться и все это выяснить,
- закончил он.

Все еще морщившийся от боли в груди Хрофт озадаченно почесал затылок,
совершенно не обращая внимания на вновь подбирающихся к ним слуг Мимира.

- Да, Бран Сухая Рука - это совсем особая история, - наконец признал он. -
Я и не подозревал, что он из их числа!.. - Он кивнул в сторону деревни. -
Это ведь нечто вроде Селения Блаженных; здесь, я слыхал, Молодые Боги
давали вечную жизнь тем, кто согласится стать кем-то вроде хранителей
спокойствия среди Смертных людей. Хотя, признаюсь тебе, если это
действительно так, то я не возьму в толк, чем тогда занимался Бран в своей
глуши и для чего же тогда при Храмах жила такая огромная армия жрецов? Не
знаю точно, на что они способны, эти Хранители, какими силами повелевают...

- Уж, наверное, немалыми, если их обходит стороной сам Водитель Мертвых, -
сумрачно вымолвил Хаген. - Бран ведь обещал мне войну, если от рук моих
воинов вспькнет хоть одна деревня... Она и вспыхнула, проклятье на голову
Мерлина, это он небось так изогнул наш путь, что мы, блуждая по Авалону,
вдруг оказались где-то посреди нашего Восточного Хьђрварда!

- Что было, того не переделаешь, - в тон Хагену угрюмо проговорил Хрофт. -
Что ж, пойдем в эту деревню, попробуем понять, что к чему...

Они направились к видневшимся в отдалении домам, старательно обходя огороды
и посадки. Скопище слуг Мимира неотступно следовало по пятам; Око в небесах
неотрывно глядело на них.

Обитатели деревни, разбежавшиеся, когда ссора пришельцев с итуном переросла
в размахивание оружием, вышли навстречу Хагену и Хрофту: всего человек
десять-двенадцать, крепкие, кряжистые мужчины, с обветренными суровыми
лицами и седыми обвислыми усами. Ни один из них не имел при себе оружия.

- С чем пожаловали, гости незваные? - неприветливо осведомился один из них,
очевидно, предводитель - он единственный имел в руке толстый отполированный
дубовый посох; коричневатая мощная рука, узловатые пальцы, сжимавшие резную
рукоять, казались продолжением отполированного древесного корня, из
которого был сделан посох.

Что было отвечать на такой вопрос? И Хрофт избрал самый простой способ -
сказал правду.

- Хотим узнать, что вы за люди, как тут живете, откуда сюда пришли, чем
занимаетесь и прочее, - глядя прямо в глаза предводителю, спокойно произнес
он.

Среди жителей деревни пронесся изумленный, встревоженный ропот; от
пришельцев ожидали чего угодно, но не такой прямоты, смутился даже
предводитель. Чтобы скрыть растерянность, он несколько раз натужно
прокашлялся, засунул обе руки за изукрашенный шитый пояс, что перетягивал
его простой коричневый кафтан, очень похожий на одежду горожанина в
Восточном Хьђрварде, и, придя в себя, ответил новым вопросом:

- А зачем вам знать это? Мы о себе первым встречным не рассказываем... тем
более таким встречным. - Он сделал ударение на слове "таким".

- Вам это кто-то запрещает? - в свою очередь спросил Хрофт. - Вы служите
кому-то? Если Источнику - что ж тогда вы стояли в стороне и смотрели?

- Ты все же пытаешься вызнать нужное тебе, пришелец. - Предводитель с
ехидной укоризной покачал головой. - Зря стараешься - тут тебе никто ничего
не скажет.

- Если вам нет дела до наших споров с Мимиром, отчего же вы не желаете
говорить с нами? - в упор задал вопрос Хаген. - Зачем вы тогда вышли к нам?
Если мы враги - нападайте, если друзья - помогите, если вам все равно -
отчего бы не потолковать?

- Да кто вы такие, чтобы мы обращали на вас внимание? Вожак сдвинул брови,
частично потеряв самообладание. - Идите своей дорогой! Вы тут никому не
нужны - и ты, старый, изгнанный Бог, и ты, колдун-подмастерье!

- Если мы не мешаем - отчего вы так хотите нас спровадить? - вновь спросил
Хрофт. - Что вы сделаете, если мы вдруг захотим остаться здесь? Мне,
например, тут нравится. - Он демонстративно огляделся, точно выбирая место
для дома.

- Здешний край не про вашу честь, - напыщенно ответил предводитель,
высокомерно задирая подбородок. - Убирайтесь подобру-поздорову, пока мы не
рассердились!

-Что ж, валяйте, мне это уже надоело. - Хрофт без долгих колебаний выхватил
Золотой Меч. - По-моему, Хаген, эти невежды оскорбляют своим видом сию
прекрасную местность!

Прежде чем Хаген успел остановить своего не в меру ретивого спутника, тот
взмахнул клинком, и нижняя половина предводителева посоха упала на землю,
отсеченная одним движением лезвия.

- Это весьма невежливо, Старый Хрофт, - после паузы негромко произнес
предводитель. - Но мы не собираемся тягаться с тобой в ловкости махания
этими грубыми железками. Вы забрали из Источника амулет Богов. Сейчас они
узнают об этом, и тогда настанет наша очередь смеяться.

- Да пусть узнают! - Старый Хрофт надменно расхохотался прямо в лицо
вожаку. - Они и так уже все знают! Неужели ты сомневаешься в их могуществе?

- Этот Мир, увы, слишком далек от Обетованного, вести идут долго, - в тон
Хрофту ответил вожак. - Но мы поможем им, не сомневайся. У здешней
Реальности слишком глубокие корни и слишком толстые стены. Их возводили,
рассчитывая на грубое вторжение извне. Поэтому известие о вас достигло бы
Обетованного не так быстро, как хотелось бы; но ничего, мы поможем Богам
узнать правду о случившемся как можно скорее.

- А ты не боишься, что с истинным амулетом в руках мы сотрем в порошок всех
ваших хваленых Богов?! - насмешливо поинтересовался Хрофт. На это вожак уже
не ответил, лишь сделал слабый жест рукой, и все скопище слуг Мимира, до
этого мига молчаливо следовавшее в некотором отдалении за Хагеном и Отцом
Дружин, дружно и молча бросилось на них. Чудовищ не остановил даже блеск
амулета в руке Хагена.

Обитатели деревни поспешно расступились, освобождая место для ящериц,
спрутов, каких-то пауков и прочей нечисти. Меч Владыки Асгарда проделал
первую кровавую просеку в ее рядах, но на место разрубленных тотчас встали
новые. Старый Хрофт, злобно рыча, принялся сплеча рубить подступающих, они
снопами валились ему под ноги, однако с таким же успехом он мог пытаться
совладать с осенним ветром, несущим мириады сорванных сухих листьев.

Прикрытый широкой спиной Древнего Бога, Хаген сорвал с пояса Диск Ямерта.
Косить бесчисленные полчища слуг Мимира было бессмысленно, он прекрасно
понимал это. Оставался только один выход...

- Эй, вожак! - что есть мочи крикнул Ученик Хеди-на, поднимая блистающий
Диск над головой так, чтобы его увидели все. - Убери этих козявок, пока они
не перепачкали сапоги моего друга, иначе, клянусь Великой Лестницей, я
разрежу твою голову надвое, как переспелую дыню!..

Предводитель обитателей деревни знал, что такое Диск Ямерта, - на его лице
отразился неописуемый ужас. Точно оглушенный, он замер в нелепой позе,
обхватив голову обеими руками и пригнувшись, точно рассчитывал, что
смертоносное Оружие Света пройдет у него над головой, словно простая
стрела. Остальные жители с воплями попрятались кто куда.

Полагая, что местный вожак может понимать толк в магии, Хаген как можно
скорее сотворил для Диска Разгоняющее Заклинание. Он не ошибся -
предводитель затрясся всем телом и рухнул на колени, уверовав в
действенность угроз пришельца. Неслушающимися губами, запинаясь и путаясь,
он кое-как пробормотал некое заклинание. Оно подействовало - нападавшие
твари остановились, смешавшись причудливым месивом шевелящихся, шелестящих
лап, щупалец, присосок и панцирей. Весь их вид выражал крайнее
недовольство: еще бы - их оторвали от их излюбленного занятия. Смерть,
похоже, совершенно не пугала этих созданий. Если бы они продолжали
нападать, положение Хагена и Хрофта оказалось бы безнадежным; все слуги
Мимира не походили один на другого, спасший Ученика Хедина на Авалоне трюк
(тогда полная неразличимость крылатых пастей Мерлина позволила Хагену
натравить на них Диск Ямерта, уничтожившего их всех) здесь бы уже не
получился, каждый раз пришлось бы нацеливать Диск заново.