они ожидали. Пройдя
змеиными тропами и мышиными норами, воздушными путями стрекоз и незримыми
трактами духов, побывав на Восходе и на Закате, говоря с альвами и
карликами, гномами и эльфами, людьми и гоблинами, троллями и гарридами,
хедами и кобольдами, вступив даже в запретные области Призраков, я вернулся
обратно - со Знаниями. В источающих смертельную заразу болотах Юга
бескостные серые существа открывали мне тайны своего происхождения; дальние
потомки Лунного Зверя, лунные волки, долгими ночами в усеянных костями
ущельях Бьђрсвердена выдавали мне секреты своих преображений; черные,
схожие с исполинскими червями создания в бездонных провалах Морайи, шипя,
повествовали о путях в Хель, о Законах Черного Тракта. Я беседовал с
мертвецами. Лишенными Покоя, с колдунами и шаманами Смертных, которым
немало открыли в своих Откровениях Древние. Мои собственные сородичи
закрыли мне пути к Тайному - я поневоле отыскивал иные дороги. Я узнал
многое. Я стал иным. Поняли ли это остальные?

В извивах неба родился ветер, пронесся над башнями Замка, играя
прихотливыми флюгерами. Затихая, все еще переговаривались колокольцы. Плыли
внизу облака...

Кто-то бесшумно появился у меня за спиной, и я тотчас напрягся, не торопясь
оборачиваться. Проклятье, она, опять она! Что ей нужно на этот раз? Новая
игра?..

- Поздравляю, Хедин, - услышал я ее голос, мягкий, обволакивающий и в то же
время настолько открытый, что, казалось, им невозможно бьыо лгать. Она
радовалась за меня? Приложив столько усилий к тому, чтобы похоронить без
остатка все мои прежние начинания?

- Если бы это сделал кто-то иной, не я, ты забыл бы обо всем в жажде
отомстить, - негромко заметила она, не скрывая, что прочла мои мысли -
забывшись, я думал не таясь, как человек. - Я надеялась, что мне ты мстить
не станешь... или, по крайней мере, начнешь не сразу, а, остыв, поймешь,
что ни у кого из Совета - и у меня в том числе - твое безрассудство не
оставило иного выхода.

- Сигрлинн! - Признаюсь, я с трудом выговорил ее имя. Однако теперь она уже
ничего не могла прочесть у меня всезнании. - Давай не будем о прошлом. Что
сделано, то сделано, и никто не сможет изменить минувшее. Я не раскаялся,
не забывай.

- Неужто ты думаешь, что я стала бы говорить с тобой, отрекись ты отсамого
себя? Ты таков, какой есть.

Волшебница Сигрлинн. Одна из самых могущественных среди нашего Поколения.
Глубоко проникшая в тайны Высшей Магии; одна из четырнадцати, что
составляют Совет Поколения... и-в прошлом мой главный противник, которая
повергла во прах твердыню моих Учеников, взорвала так долго создававшуюся
мной Ночную Империю; а на руинах моего детища она воздвигла свое любимое
Хранимое Королевство.

А когда-то, на самой заре нашего Поколения, Сигрлинн была моей
возлюбленной.

- Так что же дальше? - не выдержал я. - О чем пойдет у нас речь? Вспомним,
как возводили Голубой Город и не знали, что такое раздор? Или, быть может,
побеседуем о чем-нибудь не столько отдаленном? У меня есть что
порассказать! Например, как выжить среди вечных льдов Хверьелунда, волею
справедливого Совета оставшись без власти над Огнем! Послушай - глядишь,
пригодится...

Она остановила меня жестом, но не гневным, не презрительным, а показавшимся
мне исполненным сожаления.

- Зачем ты говоришь так, Хедин? - Она укоризненно склонила набок голову. -
Скажи лучше, что будет с этим твоим Учеником? Ты ведь наверняка измыслил
для него нечто необычайное!

По Закону Древних ни один Маг не смеет вмешиваться в дела между другим
Магом и его Учениками; даже Совет не имел на это права.

Я не мог понять, зачем ей нужен этот разговор.

- Не молчи, - вдруг попросила она. - Ты закрылся, я не знаю, о чем ты
сейчас думаешь, но все твои ссылки на Кодекс Золотого Круга я могу привести
и сама. Давай оставим все эти законы и уложения! Мне просто интересно; и ты
ведь знаешь: я никогда не предавала тебя и не била в спину. Я послала тебе
вызов по всем канонам Древних - за двадцать один день до войны. И до
этого...

- До этого! Какое это теперь имеет значение! - Наверное, я не сдержал
горечи и тотчас заметил в глазах Сиг-дйяшн нечто вроде удовлетворения.
Похоже, она забавлялась отыскиванием прорех в броне моего спокойствия. И
тут мое терпение лопнуло. Я пошел вперед с открытым забралом, как в былые
годы. ? - У меня будет Ученик, - медленно сказал я, глядя ей прямо в глаза.
- Ученик, который оставит далеко позади всех прочих. Я дам ему то, чего не
давал еще никому; он станет великим воином, знатоком боевых и магических
искусств; я научу его чувствовать жажду познания и утолять ее; и он
воздвигнет Царство, невиданное в истории Смертных!

Моя горячая тирада была прервана гримасой разочарования на лице Сигрлинн. Я
осекся, как осекался и : раньше, едва замечая малейшие признаки ее
неудовольствия. Она покачала головой, отводя взгляд.

- И это все? - разочарованно протянула она. - Я не услышала ничего нового;
я ждала большего, Хедин! Неужели у тебя в голове одна только война, и
ничего больше?

Я прекрасно знал, что она имеет в виду лод этим "больше".

- А что еще, кроме войны, может служить достойным занятием мужчины? -
поддразнил я ее, изо всех сил стараясь, чтобы каждое слово казалось бы
прорвавшейся наконец на поверхность, давно вынашиваемой тайной мыслью. -
Война есть вершина человеческого духа и судьбы! И я уж постараюсь, чтобы на
сей раз ничто не помешало бы моему Ученику подняться к вершинам славы! А
какая мне от этого будет польза - это, прости, пока секрет. Хоть ты и
послала мне вызов, но, сама понимаешь...

- В чем твоя сила, - неожиданно спокойно произнесла она, - никогда не
поймешь, говоришь ли ты серьезно или шутишь. Но неужели прошлое тебя ничему
не научило? Ты создавал бойцов, могучих и сильных, они одерживали победы -
но затем все кончалось ужасными разгромами и реками крови твоих
последователей!

Здесь она ошиблась - взяла неверный тон. Я терпеть ;не могу слушать
поучения.

- Предоставь решать это мне, - огрызнулся я. - Почему все женщины вообще -
и волшебницы в частнос-;ти - так любят совать свой нос в чужие дела? Я не я
буду, если не подскажу моему Ученику держаться подальше от вашей сестры!

- Уж не потому ли ты собираешься сделать отданного тебе аскетом, что сам не
больно-то снискал успеха у нашей, как ты выразился, сестры?

Удар ниже пояса.

- Я не вмешиваюсь в то, как и чему ты учишь своих воспитанников, - закипая,
ответил я. На скулах против воли вспухли и затвердели желваки. - Так что и
ты оставь меня в покое!

- Я-то оставлю, Хедин, - отчего-то грустно ответила она. - Другие вот не
оставят...

- С другими я сам разберусь! - отрезал я.

- И уйдешь в изгнание, как в прошлый раз? Смотри, Мерлин может пойти и на
большее...

...Разве когда-нибудь она допускала, чтобы последнее слово в споре
оставалось бы не за ней?..

Сигрлинн исчезла - то ли растворилась в воздухе, как она любила делать,
отправляясь на землю, то ли избрала иной, неведомый мне путь; я так и не
понял, куда она делась, во всяком случае, на Совете ее уже не было.

Я постепенно успокаивался. Сигрлинн - кто она теперь? Бывший враг, который
дает понять, что не против прекратить вражду? Старый друг, пытающийся не
дать мне совершить роковую ошибку?.. Однако тут грянул Большой Замковый
Колокол, и все посторонние мысли мигом вылетели у меня из головы.

Ожил колокол, отлитый в века столь давние, что даже Древним события тех
времен казались одной лишь сказкой. Сколько же лет я не слышал этих гордых
и властных созвучий, плывущих в беспредельности Срединного Неба! Я совсем
забыл об их действиях на таких, как я: голову сжали тиски тупой, давящей
боли - Совет еще не до конца снял с меня вердикт виновности. Если бы я
приблизился к Замку в дни изгнания, до истечения его срока, звуки Колокола
просто свели бы меня с ума.

Кровавая муть, застлавшая мне глаза, отступала медленно, точно нехотя. Меня
согнуло в три погибели, лицо заливал пот. Без телесной оболочки Магу не
обойтись: но, Великий Дух, сколько же от нее порой неудобств!.. Впрочем,
равно как и удовольствий.

- Хедин, Познавший Тьму! - раздался идущий отовсюду и ниоткуда холодный
голос, впервые за тысячу лет поименовавший меня вместе с титулом. Великий
Мерлин, Глава Совета Поколения. Точно так же, без всякого чувства, он
произносил слова приговора в злые дни моего разгрома. С силой Мерлина я при
всем желании не мог , здесь бороться. Пока не мог.

Каменные плиты разошлись. Я увидел знакомый до мелочей, ни в чем не
изменившийся Зал Совета: огромный стол черного дерева-в середине; тканные
золотом и серебром гобелены с гербами членов Совета на стенах; хрустальный
Шар Жребия на мраморном постаменте в глубине; и тринадцать пар глаз, в упор
смотревших на меня. Лишь тринадцать, потому что четырнадцатой, Сиг-рлинн,
не было на Совете.

Я сжал зубы. Противостояние началось - а ведь я еще не перешагнул порога.

Ни один из них не верил мне. Они не могли изменить скрепленного Печатью
Вечности решения, - только поэтому я стоял здесь, а не висел, прикованный,
в одной из Нижних Земель... Второй раз они не остановятся и перед этим,
понял я. Пошлют Астрального Вестника к самому чертогу Предвечных Владык за
разрешением - так они уже расправились с Ракотом.

Но пусть не я первым нарушу этот мир, хотя бы и худой! Повинуясь строгому
этикету, я поклонился, коснувшись правой рукой сердца. Под ногами вспыхнула
серебристая дорожка - от порога к самому Шару Жребия.

Я сделал несколько первых шагов. Отчего-то они оказались очень трудны,
голова кружилась, в виски толчками билась кровь. Я всеми силами заставлял
себя держаться прямо, и уже где-то глубоко внутри начинала закипать шалая,
неистовая радость, постепенно пробиваясь в верхние слои сознания, - я
словно выходил из затхлого боло-,та миражей на твердые камни реального
мира. Ученик! Для меня это слово гудело мириадами органных труб, полыхало
всеми пламенами Вселенной и Светом Обетованного. Я вновь вернулся к жизни,
я жил!

Тринадцать пар очень спокойных, бесстрастных глаз ловили каждое мое
движение; я ощущал сильное давление чужих мысленных взглядов. Пришлось
закрыться - хоть я и знал, что это лишь усилит подозрения. Вдобавок если
задело возьмется сам Мерлин... Конечно, я мог здесь оборониться и от него,
но в этом случае секрет моей новой защиты стал бы известен и ему; нельзя
недооценивать силы Великого Мага. И хотя я чувствовал его внимание,
чувствовал его острый, проникавший все глубже и глубже в меня взор, я
ограничился обычной нашей магической обороной, что против Мерлина - как
замок на двери давно заброшенного дома от настоящих воров.

- Познавший Тьму, срок определенного тебе наказания истек, - не вставая,
говорил Мерлин, глядя мне прямо в глаза, так что едвахватало сил не
отводить взгляда. - Более лишать тебя права учить мы не можем. Я не слишком
надеюсь на твое исправление и говорю об этом открыто, во всеуслышание.
Должен предупредить тебя: если ты вновь вернешься к старому, то против тебя
выступит уже не только одна Сигрлинн. Я пойду сам и не пожалею сил для
посылки Астрального Вестника за разрешением на должную кару - если ты вновь
взбунтуешься. Не советовал бы тебе следовать путем Ракота. А сейчас, - даже
теперь Мерлин, в нарушение всех обычаев и традиций, не поднялся, чтобы
вместе со мной достать Зерно Судьбы из Шара Жребия, а, напротив,
демонстративно поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, - иди и возьми
принадлежащее тебе по Закону Древних! Клянусь Лунным Зверем, если бы не
этот Закон - ты не стоял бы здесь.

Мерлин никогда не унижался до обманов, засад и внезапных нападений из-за
угла. Я не удивлялся его злым словам, хотя они тоже звучали сейчас дико:
наказания, и достаточно суровые, бывали у нас и раньше; но по истечении их
срока все - и Мерлин в числе первых - старались обращаться с оступившимся
как можно сердечнее и теплее, ни словом, ни взглядом не напоминая о
прошлом. Мне, как я уже сказал, дивиться не приходилось. Мерлин не зря
носил титул Великого. Он знал то, до чего еще долго не сможет додуматься ни
один из сидящих сейчас за Столом Совета, - что я не успокоюсь, пока не
займу - как самое меньшее-его собственное место иди пока не окажусь
извергнут из пределов этого Мира.

Мне нужно осуществить слишком многое; задумано небывалое, и для этого мне -
как первая ступенька - нелишне было бы место Главы Совета. И если бы Мерлин
не произнес только что прозвучавших слов - мне было бы нелегко поднять на
него оружие. Теперь наоборот. Война объявлена. Тринадцать, составляющих
Совет, оповестили меня, что не допустят ни одного моего шага в сторону от
общепринятого для Мага. Ну и отлично! Попробуйте остановить меня на сей
раз!

Я храбрился, зная сам, что до поры до времени на все . мои начинания хватит
двух-трех членов Совета, правда, им придется изрядно повозиться; но если
Мерлин сам покинет свой Авалон, мне несдобровать. Странное дело - все эти
мысли вспыхнули в сознании тотчас, как будто я долго и упорно размышлял об
этом, а ведь, ступив на плиты Воздушной Пристани Замка Всех Древних, я был
убежден, что с Советом враждовать не придется, разве что с Макраном и
Эстери. Но лгать себе - последнее дело, и тогда я подумал так:

"Ты всегда понимал, что,.несмотря на возвращение из изгнания, тебя уже
никогда не простят. Понимал, но не признавался себе в этом. Что ж, лучше
поздно, чем никогда".

И тотчас же мне пришлось погасить все мысли об этом - потому что
бесцеремонно пробирающийся к моему сознанию Мерлин уже почти одолел
последние барьеры моей защиты. Но я недаром так долго странствовал среди
Смертных. Люди, словно в возмещение за краткость их земного пути, порой
наделяются странными талантами, один из них - искусство внутреннего
молчания и молниеносной смены мыслей. Я прибег к нему, сохраняя свой
заветный секрет новой защиты на черный день, и Великий Мерлин если что и
прочитал в моем сознании - так лишь досаду на чересчур назойливое внимание.

Я остановился перед Шаром Жребия. Зерно Судьбы Ученика, назначенного мне
Предвечными, багрово светилось. Оно уютно лежало в своем хрустальном
гнезде, пульсируя в такт сердцу нерожденного, еще не вышедшего из
материнской утробы. Я вгляделся в Зерно: никогда еще его цвет не был так
схож с цветом крови. Это будет воин, великий воин, понял я. Хозяева Судьбы
ничего не ? скрывали. Но, Всемогущие Древние, сколько же в нем от Е
рождения жестокости! Это хорошо. Это значит, что он сразу I; воспримет мои
уроки - поскольку они ответят его внутренней потребности. Трудно пожелать
себе лучшего Ученика для задуманного мной Дела.

Колокольчики умолкли окончательно. Выбор сделан, осталось взять Зерно. Я
медленно протянул к нему руку, сосредоточенно вспоминая, как все это
происходило в последний раз. Но тогда мне помогал Мерлин, как и положено, а
сейчас Глава Совета лишь холодно и отстранение наблюдал.

И тут меня осенило. Я понял: они хотят, чтобы я погубил своего Ученика
прямо при его рождении! И все пойдет по Закону - Маг, не сумевший взять
Зерно, на достаточно долгий срок лишался права взять следующее. Конечно,
это время показалось бы весьма незначительным по сравнению с моим изгнанием
- что такое сто лет рядом с тысячью?

Что ж, я принял вызов. Ничего иного мне не оставалось. Медленно, очень
медленно я коснулся Зерна - и у женщины-нищенки в полуразвалившейся хижине
начались родовые схватки.

Всеми силами сознания я потянулся туда - и тотчас увидел жалкий,
сколоченный из обрезков горбыля колченогий стол и выщербленную,
потрескавшуюся утварь, постель - груду невообразимо грязного тряпья - и
женщину, стонущую на этом тряпье. Рядом с ней никого не было.

Я не имел времени досадовать на Жребий или проклинать Мерлина; когда
рождаются Ученики Магов, людские роды неизменно тяжелы и многократно
опаснее обычных, зачастую матери погибают - а вместе с ними нередко и дети.

Всеми своими силами я постарался пригасить зловещее сверкание Зерна,
разгоравшегося внутренним огнем, и мне это удалось, хотя чувство было
такое, словно я голыми руками хватался за докрасна накаленный металл,
Женщине на время полегчало.

Но этим я выиграл только несколько минут; задача по-прежнему оставалась
нерешенной, и никаких путей к ее решению я тоже не видел. Оставалось только
одно, запретное средство - запретное не только для меня, но и вообще для
всех нас, даже для Мерлина. Оно пускалось в ход считанные разы, и
обязательно нужна бьыа помощь всего Совета, собравшегося в Замке Древних,
чтобы от применения этого средства на встал бы на дыбы весь Мир.

Несмотря на все свои силы и знания, Маг не может прямо, непосредственно
защитить кого-то от физической гибели отсюда, из Замка Древних; приходится
прибегать к посредникам, появляющимся в нужном месте и в нужное время.

Я зажмурился. Очень четко, как с высоты птичьего полета, я видел хижину,
окружающие ее поля, покосы и огороды, заборы, сараи, другие дома, дороги -
и, собирая в кулак всю волю, прожигая ее в холодном огне Замкового Очага,
я, подобно пылающему небесному болиду, низринулся на Мир, огнистым клинком
вспарывая слои Реальности, заставляя бурлить и клокотать Реки Времени; и я
властно сдвинул Пласты Бытия друг относительно друга, щедро черпая силы в
запасенном Всеми Древними арсенале. Я выпадал из обычного пространства,
ничего не видя перед собой, лишь чувствуя содрогание пола под ногами.
Вокруг Замка забушевал огненный смерч, тугая волна ударила в кажущиеся
несокрушимыми контрфорсы; я стал нем, ежесекундно впитывая в себя новые и
новые потоки небывалых видений, - я искал того, кто мог бы спасти моего
Ученика.

И прежде чем выпущенные мной на волю призрачные Драконы Времени, живущие в
его бескрайних волнах, впились в Мировую Твердь не знающими преград
клыками, я нашел наконец того, кого искал. И, рассекая и разрубая мешающее,
я устремился прямо к нему...

У купца слегка закружилась голова, а когда спустя миг все прошло,
мнительный торговец все же решил опаса ради передохнуть. Караван свернул с
тракта; почти тотчас и приказчики, и сам купец увидели бедную покосившуюся
избушку, откуда доносились чьи-то тяжкие стоны; стонала явно женщина.

- Посмотрел бы, что там, - велел купец подручному. Тот не без брезгливости
просунул голову в дверную щель.

- Баба рожает, ваше степенство, - крикнул он, оборачиваясь. - Мучается,
видать!..

- Ансельм, помогите ей, - распорядился негоциант, в сущности, вовсе не злой
и не черствый человек. Один из его спутников, в плаще и шапочке врача,
поспешно поклонился и скрылся в хижине.

Стены Замка сотрясал невиданный шторм. Незримые валы сошедших с ума Сил
перекатывались через него, грозя вот-вот слизнуть совсем, выдернуть гвоздь,
крепящий всю совокупность наших пластов Реальности. Весь Совет во главе с
Мерлином вскочил на ноги, образовав широкое кольцо. Если они сейчас не
утихомирят вызванное мной миротрясение. Замок Всех Древних распадется в
пыль. Предотвратить это трудно, но не невозможно.

А я, не давая себе и мига передышки, осторожно тянул Зерно Судьбы вверх из
его нежного хрустального вместилища. Бушующая в Реальности и Меж-Реальности
буря сейчас мало занимала меня. Огонек Зерна пульсировал между моими
ладонями; осторожно, стараясь не качнуть и не дернуть, затаив дыхание, я
тянул Зерно к себе. Мерлин что-то громко выкрикнул, стоя над пылающим
Замковым Очагом; и даже будучи всецело поглощен добыванием Зерна, я не мог
не поразиться той исполинской мощи, которую он вложил в это заклинание.
Приведенные им в действие силы способны были справиться со средних размеров
Темной Армией.

И одновременно со словами Мерлинова могущественного Заклятья я наконец
достал свою бесценную добычу. Зерно Судьбы лежало у меня на ладони.

А доктор Ансельм держал на руках сморщенный красный комок, тотчас же
разразившийся злым криком.

После Заклятия Мерлина буря стала утихать, дрожь пола и стен мало-помалу
ослабла. Я ощутил согласованные, мощные удары соединенных сил Магов Совета;
сдвинуты