тстоять от них
самого себя и ту груду обломков, что погребла под собой Хагена.

Буйство колдовского пламени длилось недолго - даже у меня не хватило бы сил
удерживать такой вселенский пожар дольше минуты; и первыми из падающих
пламенных вихрей проступили по-прежнему белоснежный Заклинательный Мрамор
Мерлина и сам Верховный Маг, крепко вцепившийся в него обеими руками. Пламя
стекало с волшебника, точно вода с тела вышедшего из моря пловца, не
причиняя никакого вреда. На это я и не рассчитывал, прекрасно зная, что
здесь, на Авалоне, Мерлин отразит любой магический удар, в котором не будет
ничего, кроме грубой силы.

Однако и Глава Совета Поколения не смог уберечь свои заклятья от неистового
огня. Чары рассеялись, и мы с Мерлином вновь оказались лицом к лицу. Если
не считать полностью разрушенного Заклинательного Зала, первая наша схватка
окончилась вничью.

Несколько мгновений мы с Мерлином молча смотрели друг на друга.

Очевидно, он не ожидал, что я так внезапно повернусь к нему спиной и,
вместо того чтобы пытаться прикончить его какой-нибудь хитроумной волшбой,
использую одно из самых простых чародейств, разметав груду обломков над
телом Хагена.

Опомнившись, Верховный Маг уже начал сотворять собственное наступательное
заклятье, однако я уже успел сгрести в охапку бесчувственного Хагена,
подхватить его , меч (Диск Ямерта мой Ученик так и не выпустил) и, не
мешкая более ни секунды, ретировался, ускользнув из-под самого носа
завопившего что-то в гневном исступлении Мерлина. Врата Миров раскрылись
передо мной и тотчас захлопнулись. Я стоял на земле Хединсея.

- Скажи людям и гоблинам, что тан вернулся, а его войско подоспеет чуть
позже, - на бегу бросил я Гердеру. Понятно, что я ничего не знал о судьбе
ушедших с моим Учеником воинов, однако, не увидев крови и тел, мог
предположить, что Мерлин скорее всего загнал их куда-то в недра Мировой
Сферы; если так, то это еще не беда, с помощью Читающего мы отыщем
пропавших дружинников и вернем их обратно, было бы время...

Я бегом взлетел в свой покой на самой вершине Главной Башни острова. Ракот
встретил меня на полпути, молча взглянул в лицо Хагена и так же молча
подставил плечо, помогая тащить его вверх.

- Ты быстро управился, - уважительно заметил он. - Не узнать осторожного
Хедина! Рискует и выигрывает! Чудеса, да и только!

- Лучше помоги удержать его Душу, - озабоченно бросил я Восставшему.

Душу Хагена и впрямь впору было спасать. Доспехи гномов выдержали, на теле
моего Ученика не оказалось ни единой раны - и все же жизнь покидала его. Я
ощутил следы колдовства, кинул взгляд на Ракота, встретился с ним глазами и
понял, что он думает так же - Мерлин не одолел Хагена, но сумел вложить в
него такое отвращение к жизни, что Душа сама стала спешить расстаться с
телом, хотя повреждения вовсе не были смертельны. А помог успеху этого
чародейства тяжкий груз, лежавший на сердце Хагена в последние секунды
перед тем, как он потерял сознание, - чувство невыполненного долга.

С тонкой паутиной хитро наложенного заклинания пришлось повозиться; Ракот
лишь вздохнул и развел руками: такие вещи, как распутывание чужих заклятий,
требовавшие филигранной точности чар, не числились среди его талантов.

- Я отбил вторую стрелу, - сообщил он мне, когда я наконец облегченно
вздохнул, запустив весь свой сложный каскад контрмер. - Ничего сложного.
Поднял Щит Тьмы - и все, не потребовалось даже второго.

- Он нас проверял, - вполголоса произнес я. - А может... может, просто
отводил глаза, сам готовя что-то иное...

Черная смертная тоска, доведшая моего Ученика до полного нежелания жить,
тем временем постепенно отступала. Не придумав ничего лучше, я просто
оживлял в его памяти все самые лучшие, самые приятные и дорогие
воспоминания; из небытия восставали люди, события, краски, запахи, и все
это настойчиво вторгалось в опустошенное и затуманенное сознание моего
Ученика. И еще я как мог высасывал из его тела все мерзкие следы сражения с
Мерлином; и вскоре Хаген открыл глаза.

- Учитель! - вырвалось у него, и глаза мои предательски увлажнились. - Я
не... так мы живы?! - Он едва не подскочил на ложе.

Пользуясь неожиданным затишьем в Магической Войне, я постарался как можно
подробнее рассказать Ха-гену обо всем, что случилось со мной и Ракотом.
Падший Маг церемонно раскланялся; мой Ученик в свою очередь начал рассказ,
и я видел безмерное удивление в глазах Ракота - Восставший не мог поверить,
что этот Смертный на равных бился с самим Верховным Магом, против которого
оказался когда-то бессилен он сам, Повелитель Тьмы, со всеми своими
бесчисленными легионами.

- Я обязан тебе спасением, - торжественно произнес Ракот, когда Хаген
умолк, - клянусь муками Нифльхеля, которые ничто по сравнению с тем, что
выпало на мою долю, - я в неоплатном долгу перед тобой, но надеюсь, что мне
представится возможность возвратить хотя бы часть его.

- Не волнуйся, война не закончена, и у всех нас будет предостаточно
возможностей спасти друг друга, - заметил я.

- Великая Тьма, ну что же они медлят? - прорычал Ракот, обхватывая ладонями
голову. - Надоело ждать!

Однако в этот момент Читающий стал бомбардировать нас разобранными им
вражескими заклятьями, да с такой скоростью, что мы едва успевали оценить
тот или иной магический пассаж. Творилось нечто странное. Замок Всех
Древних одно время попросту взывал к Обетованному, пытался на скорую руку
сотворить Астрального Вестника - неудачно, и тогда там стали поспешно
собирать все силы, какие только смогли найти; вновь открывались Врата
Миров, вновь шагали по земле, летели по воздуху, плыли по морям
зачарованные рати, в гробницах пробуждались ото сна великие герои,
прославившиеся в битвах с Тьмой; были даже посланы призывы к Дальним и
Древним Силам объединиться и сокрушить наконец Вековечное Зло, как они
выспренне именовали нас; они даже получили ответы, но их Читающий понять не
смог.

Мерлин же бездействовал, и это очень удивляло и пугало меня. Сейчас, когда
ему нужно немедленно отправляться в Замок Всех Древних, слать настоящего,
быстрого Астрального Вестника в Мир Богов, упорядочить усилия прочих Магов
нашего Поколения, пробудить к жизни все его собственные магические резервы,
- он не предпринимал ничего, застрял на своем полуразрушенном Авалоне, и
Читающий не мог уловить ни малейшего признака творимой там волшбы. Никак не
проявляли себя и Молодые Боги - зато зашевелись обитатели Нифльхеля, остря
древние, изъеденные ржавчиной мечи, с эфесами из костей мертвых, напоенными
трупным ядом. Стервятники почуяли богатую добычу... Насторожился и бог
Ялвэн - видно, его потревожили и отвлекли от бесконечной игры в ледяные
кубики... Готовились к бою в эльфийских твердынях, альвы же пока сохраняли
спокойствие.

Старый Хрофт тем временем наседал на медленно отступающую армию Видрира;
Хьђрлейв, властитель Хи-минвагара, внезапно повернул назад, очевидно,
встревоженный предупреждениями своих придворных колдунов; и на острых, как
пики, флагштоках цитадели острова Бран-дей, логова Черных Магов, взвились
кроваво-алые боевые стяги. Все поняли, что мировой порядок пошатнулся, и
готовились либо защищать то, чем владели, либо попытаться присоединить к
тому, что имели, еще что-либо...

А нас, виновников всего этого хаоса, как ни странно, оставили в покое, и
только теперь я смог спросить у Ракота:

- Кстати, а что это за заклятье ты сотворил, за миг до того, как в нас
попало? Я такого никогда не встречал. Ты как-то ослабил Меч Мерлина?

- Я? - искренне удивился Ракот. - Сотворил заклятье? Ничего не помню, но,
наверное, раз ты говоришь, так оно и было... - Он наморщился, пытаясь
отыскать в памяти нужное, однако довольно быстро сдался. - Нет, ничего на
ум не приходит. Наверное, отшибло все. Но можно же спросить. - И он кивнул
на Читающего.

"Да, он сотворил небывалое, - ответил мой незаменимый советчик. - Никто в
моем Мире о подобном не слыхал, но все чуть не умерли от страха, хотя и не
смогли объяснить, отчего вдруг стало страшно. Вот оно, твое заклинание,
смотри", - и перед нами вспыхнул длинный ряд огненных рун.

Я сперва попытался сам разобраться в них и не сразу взглянул на Ракота, а
когда сделал это, то просто ощутил дурноту: волосы на голове Падшего Мага
стояли дыбом, а безумные глаза бесцельно шарили по стенкам покоя.
Неимоверным усилием он овладел собой и заговорил - хрипло и отрывисто:

- Это конец, Хедин. Конец всему. Я вызвал в наш Мир Неназываемого.

Пол ушел у меня из-под ног, сознание помутилось.

- Проклятье! - Смятение Ракота стало сменяться гневом. - Меч Мерлина выбил
из меня память о последних мгновениях... Когда я понял, что мне не отвести
от нас эту гибель, меня взяло жуткое отчаяние, я не помнил себя, я знал
только, что мы с тобой сгинем, распадемся, рассеемся где-то в волнах Хаоса,
и от нас ничего не останется, мы не получим даже посмертия... и тут я
взъярился и подумал: а, пропадите вы все тоже, победители... И произнес
заклинание. Я составил его, когда был особенно силен и повелевал почти
всеми тайнами Тьмы... и догадался, как открыть ворота Ему... Ему, против
которого не устоит никто, один лишь Творец, и который пожрет теперь все:
пространство и время, материю и магию. Мир и Хаос вместе с его
повелителями... Воцарится вечное Ничто... И никто, никто не сможет Его
изгнать! Такой силы просто не существует, даже Орлангур с Демогоргоном
бессильны.

Он раскачивался вперед-назад, сидя на лавке, обхватив руками колени, и взор
его становился подобен пламенеющему вулкану. Я осторожно коснулся его
предплечья.

- Подожди отчаиваться, - проговорил я, но голос срывался, и выходил
какой-то отвратительный, сдавленный хрип. - Еще не все потеряно. Мы еще
живы. И если надо призвать Творца - призовем его, возьми Тьма нас всех!

- Скоро она это и сделает, - мрачно предрек Ракот.

- Только если мы ей это позволим, - холодно и спокойно процедил сквозь зубы
мой Ученик.

- Да, - вздохнул я, - если мы ей это позволим. Ракота душила слепая ярость,
и он не сразу взял себя в руки; а когда Восставший наконец успокоился, мы
сели втроем к столу, я отправил весть Хрофту, прося его как можно быстрее
прискакать на Хединсей, и, в ожидании Отца Дружин, мы стали думать.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА I

Вжик-жэу, вжик-жэу - пел черный точильный камень, скользя по длинному мечу
из странной голубой стали. Вжик-жэу, вжик-жэу - никакое оружие и так не
смогло бы оставить на клинке ни единой царапины, он почти не тупился - но
для Хагена обряд заточки меча все равно оставался священнодействием.

Вот и сейчас он в очередной раз точил Голубой Меч, как делал всегда перед
боем. Второй день шел, как Учитель вытащил его с Авалона; и сейчас оба
мага, Ракот и Хедин, были заняты поисками дружинников Хагена, поглощенных
ледяной бездной, куда их всех затянули коварство и хитрость Мерлина. Они
уже обнаружили этот жуткий провал в Реальности нашего Мира, беззвездный и
бессолнечный мир, полный льдов, туманов и унылых полуразумных существ,
бродящих там во мгле среди высоких торосов и ропаков. Вход в эти мрачные
области оказался наглухо запечатан Властными Заклинаниями Мерлина, и сейчас
Учитель с Читающим разгадывали их прихотливые извивы, а Ракот готовился, в
случае надобности, проломиться туда силой.

Воинам, морякам и прочим обитателям Хединсея ничего не сказали о судьбе
пропавшей армии. "Они живы, - уверил всех Хаген. - Живы и вскоре
присоединятся к нам". Его слово не могло подвергнуться сомнению. Раз тан
сказал, значит, так оно и есть.

Много интересного сообщил и Читающий, разобравшийся наконец в творившейся
на Столпе Титанов волшбе. Молодые Боги велели покончить с Учителем Хагена.
Даже кроткая Ялини приказала выступить своим слугам. Хозяева Обетованного
гневаются на Мерлина за то, что он дал Магу Хедину зайти так далеко.
Верховный Маг Поколения послал Сигрлинн, волшебницу свиты Ялини, усмирить
дерзкого чародея, несмотря на то что Сигрлинн сама вела сейчас войну со
слугами Дальних Сил, причем никто, даже сама Ялини, не знал, зачем ей это
понадобилось.

По молчаливому негласному соглашению, ни Хаген, ни Учитель, ни Ракот не
касались в разговорах между собой Неназываемого. Маги долго колдовали,
отрядив целые сонмища удивительных существ, подданных Восставшего, к самым
дальним пределам Мировой Сферы; сотворенные Хедином астральные разведчики
отправились в долгий путь по серым областям края призраков; кое-кто
обосновался в Меж-Реальности, Читающий Заклятья не смыкал глаз, пытаясь
уловить малейшие изменения в токах магической энергии Мира. Ни Хедин, ни
его Ученик, ни даже Читающий не поверили, что с Неназываемым невозможно
справиться.

"Всесильных существ нет и не может быть! - непривычно для Хагена горячась,
говорил его Учитель, с волнением ударяя кулаком о ладонь. - Это
противоречит замыслу Творца. Были барьеры, удерживавшие эту тварь вне
Хаоса, не говоря уж об Упорядоченном. Значит, возведя перед ним такие же,
как были, мы можем остановить его!"

"Может быть, но мое заклятие не только призывало Его в наш Мир, пробуждая
от вечного сна, оно еще и делало проход для Него в ткани Мира, - вяло
возражал Ракот. - Тьме ведомо, что, раз проникнув за эти барьеры, он уже не
остановится, пока не сожрет весь Мир, заодно с Хаосом".

"Пусть так! - восклицал Учитель. - Но все-таки - каким способом он
уничтожит все Сущее? Превратит в часть самого себя?.."

"Погодите, погодите! - прогудел тогда Старый Хрофт, примчавшийся по зову
Хедина верхом на своем восьми-ногом Слейпнире. - Что-то в голове моей без
доброго эля все вконец перепуталось. Давай-ка, приятель, начнем с самого
начала, иначе я вам ничем помочь не сумею. Кое-что я об этом создании
слышал, конечно же, не без того; но все больше слухи, десятым ртом
переиначенные да перевранные. Расскажи-ка мне все с самого начала, да не
упускай ничего; мы все послушаем, глядишь, и думать легче станет".

Гордый Ракот косо посмотрел тогда на Отца Дружин, задетый его панибратским
тоном; но былому хозяину Ас-гарда было не привыкать - и не таковских
видывал. Он и бровью не повел.

И Падший Маг стал рассказывать:

"Давным-давно, когда Маги нашего Поколения еще проходили суровое
Ученичество под строгим надзором Древних, в ту пору еще не окончательно
покинувших наш Мир, нам всем впервые было рассказано о Неназываемом. Что
это такое или кто это такой, наставники не говорили, вообще крайне неохотно
касаясь в своих речах этой темы. Молодые волшебники усвоили лишь, что
где-то за пределами Хаоса и Упорядоченного, в невообразимой дали от границ
нашей Мировой Сферы, за непредставимым никакими чувствами и неописуемым
никакими словами или понятиями барьером лежит Ничто. А в этом Ничто тем не
менее существует Нечто".

"Ничего не понимаю, - пробормотал Хрофт. - Если в Ничто есть Нечто, ничто
уже тем самым не ничто!"

"Хаос и Упорядоченное, при всей их внешней несхожести, в основах своих тем
не менее довольно близки, - продолжал тем временем Ракот, бросив еще один
досадливый взгляд на Отца Дружин - Восставший не любил, когда его прерывали
или ставили его слова под сомнение. - И тут и там есть материя, косное
вещество, есть свет, есть движение, и тут и там существуют многообразные
магические силы; а Ничто оттого так и называется, что там ничего этого нет.
Нет, и все тут. Существу из нашего Мира невозможно уцелеть, оказавшись там.

И вот в этих-то краях, если их только можно так назвать, и обитает
Неназываемый. Древние пытались понять, что же он такое; не слишком
преуспели, но кое-что разузнали: известно, что он разумен, известно, что он
невероятно, неописуемо могуч и что его терзает вечный голод. Само собой
разумеется, голод не в нашем понимании; подобно существам из областей
Хаоса, способным пожирать ткань нашего Мира, Мира Упорядоченного,
Неназываемый поглощает составляющие Реальности и всего прочего, так что,
если уж он дорвется до лакомой чужеродной материи, его не остановить
никаким силами - с каждой поглощенной частицей вещества мощь его
возрастает, подобно обитателям Хаоса..."

Ракот страшно заинтересовался всем этим еще в те давно ушедшие времена
нашей молодости; непредставимое Ничто и его таинственный обитатель
завладели его воображением. Много веков спустя, став Повелителем Тьмы,
обретя ключи от заветных кладовых силы и знания, которые он мнил
неисчерпаемыми, Ракот вернулся к старому своему увлечению, уже тогда смутно
прикидывая, нельзяди использовать это в своих интересах. Его мечтой тогда
было найти способ натравить Неназываемого на Обетованное; однако таковой не
сыскался, к великому сожалению Падшего Мага. Тем не менее он упорно
продолжал свои изыскания, осторожно исследуя природу разделяющих
Пространство барьеров. Довольно скоро выяснилось, что здесь Творец
постарался на славу; мощь этих преград многократно превышала даже всем
известную крепость заслонов против натиска Хаоса. Однако даже Творцу не
удалось обойти великий закон - чем тверже предмет, тем он более хрупок.
Неутомимый Ракот понял, что, объединив магические силы духов межзвездной
Тьмы и похитив часть бесцельно растрачиваемой энергии Света, можно создать
нечто вроде исполинского тарана, способного на краткий миг пробить брешь в
этих преградах...

После всего этого Ракоту и удалось сплести удивительное заклятье, которое
любой Маг смело отнес бы к разряду Величайших и Тайных. На самый черный
день припас он это заклинание, поклявшись, что, если ему будет грозить
неизбежный и бесславный конец, он воспользуется своим тайным оружием и,
угрожая им победителям, заставит фортуну вновь обернуться к нему лицом.

Однако в самый последний момент, когда пали все его твердыни, рассеялись
армии, погибли или оказались в плену вернейшие соратники и рати Молодых
Богов ворвались в его цитадель, - Ракот дрогнул. Он не сомневался в
знаниях, добытых тяжким трудом, он верил, что, произнеся роковые слова,
обречет на уничтожение весь Мир со всеми его обитателями, - но внезапно
понял, что не в силах совершить это поистине чудовищное деяние. Он
замешкался, нежданно-негаданно вспомнив о мириадах живых существ, даже не
подозревавших о жестокой войне, гремевшей в пределах Мировой Сферы. Мысль
эта оказалась крайне неожиданна для него - раньше все создания, разумные
или нет, служили ему лишь бездушными орудиями, и он без сожаления мог
отправить на верную смерть сотни и тысячи, если, к примеру, этого требовала
военная необходимость... Но тогда он промедлил, потерял драгоценные
секунды, и гвардия Молодых Богов - Крылатые Гиганты, Стражи Обетованного -
сумела окружить его и пленить.

Однако все имеет свой конец, настал предел и казавшимся нескончаемыми мукам
заключения. Пришло освобождение, пришло неожиданно, и когда Ракот осознал,
что он вновь имеет тело и тюрьма его обратилась во прах... он, наверное, на
время потерял рассудок от радости. Поэтому, поняв, что на них движется
верная смерть в образе Меча Мерлина, он окончательно обезумел, в сознании
рухнули последние сдерживающие барьеры, и он произнес черные слова
проклятия всему Сущему.

"Не то это все, - поморщился тогда Старый Хрофт. - Говорить надо о том, что
держало Неназываемого вне наших пределов..."

Тут волшебники и Старый Бог перешли на столь специальный язык Высшей Магии,
что даже Хаген, отнюдь не считавший себя профаном в колдовстве, перестал
что-либо понимать. Там, на этих Границах, творились вещи воистину
неподвластные людскому разумению. Там сходило с ума само Время, там
погибали равно и Тьма и Свет, ничто, никакая сила не могли пробить эти
барьеры, чтобы какое-то тело из нашего Мира вышло за их пределы. С помощью
Читающего, хранившего в своих Эфирных Шарах летопись колдовских деяний всех
минувших эпох, были вызваны старые Заклятия Познания, посланные Ракотом в
дальний путь из Темной Цитадели к самым пределам Сущего, пробившиеся сквозь
Мир и сквозь Хаос и вернувшиеся назад...

Совет длился долго.

"Мерлин, конечно, если еще не понял, что случилось, то наверняка
взволновался, - говорил Хед