оясе
висел кинжал, и Хагенудивился: оружие словно специально было помещено так,
чтобы до него могла дотянуться не здоровая правая рука, бугрящаяся могучими
мышцами, а именно изуродованная левая.

- Мир дому сему, хозяин! - учтиво склонил голову Хаген. - Я к тебе от
Хрофта, с делом и даром. - Он протянул Брану нож, данный ему владыкой Живых
Скал. При виде дорогого клинка глаза Брана потеплели.

- Здравствуй и ты, спасибо почтенному Хрофту за честь. Входи. - Он
посторонился. - Входи, будь гостем. Как тебя зовут? Чей ты сын? Какое у
тебя ко мне дело?

Хаген назвал себя. Бран и бровью не повел, не выказав никакого почтения к
титулу тана.

- Поднимемся, - сказал он гостю. - На пороге толковать не пристало.

ГЛАВА IV

Под проливным дождем мы с Хагеном шли прочь от обглоданных пламенем руин
Йоля - по следам большого отряда всадников, хорошо выполнивших жестокий
приказ ярла Свиора. Мой Ученик держался неплохо, не подумаешь, что ему
всего десять с половиной лет. Ему предстояло трудное дело - трудное не тем,
что предстояло ночью вскрыть горло трем десяткам опытных воинов, а потому
что Хагену еще не доводилось ступать по крови и убивать безоружных. Я не
сомневался, что ничьи глаза не смогут заметить моего Ученика, но как бы он
не поддался всему остальному. Испытание проходил я, а не он - так ли и тому
ли учил я его? Прежде чем взяться за магические науки, ему необходимо было
постичь человеческие умения. Одно из них - способность бестрепетно
исполнить задуманное. Неосуществленное рождает чуму, подтачивает силы.
Следуй своим желаниям - и ты будешь всегда прав.

Впереди уже виднелись окраинные строения деревни, где остановился на ночлег
отряд всадников, и тут из косых крутящихся завес ливня внезапно выступила
тонкая, окутанная плащом фигура, не узнать которую я не мог.

- Сигрлинн, вот так встреча! - любезно, даже весело произнес я, внутренне
сжимаясь и готовясь к бою. - Какими судьбами? Что ты делаешь здесь в такой
дождь?

- Остановись, Познавший Тьму! - Она не приняла моего тона. Сейчас она очень
сильно и неприятно напоминала ту, что диктовала мне условия сдачи. И Хаген,
молодчина, тоже тотчас почувствовал угрозу.

- Чего ей надо, что она тут нас держит? - прохныкал он, словно от обиды,
ловко поворачиваясь к волшебнице боком и незаметно от нее запуская руку под
плащ, где висел его крепкий кривой нож. Я успокаивающе положил руку ему на
плечо.

- Познавший Тьму, Совет предупреждает тебя первый и последний раз. Если ты
ослушаешься, тебя ждет участь Ракота и даже еще худшая. Ты затеваешь войну
и готовишь к ней этого мальчика!..

- Какой я тебе мальчик! - окрысился Хаген. - Счас как дам, враз поймешь...
Выдумала тоже, мальчик! Я воин!

- Хедин, Мерлин не спускает с тебя глаз, - вдруг горячо заговорила
Сигрлинн, хорошо знакомым мне жестом очерчивая Отражающий Круг. - Он
уверен, что ты метишь на его место; Совет по закону обязан предупредить
тебя, меня послали за этим... Остановись, иначе не миновать беды! Если не
жалеешь себя - пожалей вот хотя бы его, - она указала на Хагена, - или...
или меня!

Она говорила искренне - и это окончательно сбило меня с толку. Что значит
"пожалей хотя бы меня"?.. Давно, давным-давно не слыхал я от нее подобных
слов... Против воли ожили воспоминания, от которых я отгораживался столько
лет: Голубой Город, Сигрлинн и я, днями и ночами творящие вместе, молодые,
неразделимые, счастливые...

- Ну хорошо, ты пришла передать мне предупреждение Совета, - с трудом
выговорил я, усилием воли отгоняя непрошеные мысли. - Ты передала его. Что
дальше? Что ты хочешь? Хочешь, чтобы я поверил, что ты на моей стороне и
готова рассказывать мне обо всех намерениях Мерлина, касающихся меня?
Хочешь, чтобы я забыл, как мы сражались?

- Ты не меняешься, Хедин, - жестко усмехнулась она, - ты не можешь не
искать ловушек, не можешь не подозревать меня в каких-то коварных
замыслах... Ты же наверняка не поверишь мне, если я скажу, что мне дорога
память о том, что у нас было, и сюда меня привела жалость - и к тебе,
бедный безумец, и к твоему Ученику, этому ребенку.

И тут в наш разговор внезапно вмешался Хаген. Он подросту запустил в
Сигрлинн комком размокшей дорожной глины.

- Уходи! Проваливай, что ты от нас хочешь?! - Я отшатнулся назад.

Глаза Хагена горели, в правой руке блестел нож; он походил на
ощетинившегося и готового к бою волчонка.

У Сигрлинн дрогнул и пополз вниз уголок тонкого, идеально очерченного рта;
и я уже приготовился отразить поток пламени, которым она не преминула бы
испепелить дерзкого на месте, но... она лишь протянула Хагену раскрытую
правую ладонь неожиданно мягким жестом.

- Ты готов отдать за него жизнь, не так ли? - без тени усмешки обратилась
она к моему Ученику. - Он для тебя теперь все?..

Хаген опешил. Надо признаться, я тоже. Я ничего не понимал в происходящем.
Мелькнула мысль, что, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придется
еще многому научить мальчика; сейчас он растерян, и это плохо - надо уметь
ненавидеть своих врагов вне зависимости от того, что они говорят.

- Так вот, я скажу тебе, - тем же мягким и доверительным голосом продолжала
Сигрлинн, - твой Учитель в большой опасности. Живущие там, на небе, - она
указала точеным пальцем вверх, - сильно на него разгневались. Он хочет
убить их, захватить их престолы, а ты - лишь орудие, которое он создает для
этого. Если вы не остановитесь, они вас сметут. Вот о чем я хотела
предупредить, но, похоже, лишь зря старалась. - Ее глаза уже метали молнии,
она с трудом сдерживалась.

- Мы пойдем, извини, - сказал я, касаясь головы Хагена. - И так уже все
вымокли.

- Ну и пропадай тогда, несчастный ты глупец! - в ярости топнула ногой
Сигрлинн. С ее пальцев сорвались две серебристые молнии, ударили в лужу,
вода тотчас вскипела и забурлила, повалил пар. - Пропади ты пропадом! Не
стану больше тебя выгораживать! Выкручивайся как знаешь!

Сейчас она одновременно и ужасала, и потрясала, и завораживала. Со времен
Голубого Города я не видел ее столь восхитительной - она всегда хорошела в
гневе: вокруг нее плясали прозрачные языки бледно-радужного пламени, с
концов намокших прядей струился водопад голубых искр, от пол плаща
поднималось алое свечение.

- Спасибо за предупреждение, - сказал я. - Не сердись так и давай не
ссориться. Но пойду я все же своим собственным путем. Если сверну -
перестану быть собой. Не ты ли говорила, что не стала бы знаться со мной,
раскайся я на Совете?

- Хедин. - Она подняла руки, точно удерживая невидимый, но тяжелый груз. -
Тебя убьют.

- Что-что? - переспросил я. Это звучало настолько дико, что я решил, будто
ослышался.

- Мерлин нашел способ обойти Закон Древних, - устало, без малейшей рисовки
бросила Сигрлинн. - Он посылал Звездного Вестника.

- Мерлин нашел или Мерлину сообщили? - тупо спросил я, не придумав в тот
миг ничего лучшего.

- Мерлин получил право карать небытием того, кто нарушает Равновесие Мира,
- отчеканила Сигрлинн. - Приговор выносится большинством Совета.

- Что же случилось, что Мерлин сперва сподобился послать Вестника, а потом
получил эту невиданную власть? Я ничего не почувствовал.

- Мерлин не распространялся о причинах своего решения. Он сам создал
Вестника, и никто не знает, какое послание было положено к подножиям тронов
Обетованного. Можно только гадать. Разве что это как-то связано с Ракотом?

- С Ракотом?! - воскликнул я. - А что может быть с ним связано? Он же
скован и заточен! Сигрлинн пожала плечами.

- Но теперь ты, быть может, все-таки призадумаешься? - вместо ответа
спросила она чуть ли не с робкой надеждой в голосе. Точнее, мне послышалась
эта надежда, но я тотчас отмел все эти смешные мысли. Сигрлинн не
произнесла бы так даже в предсмертном бреду.

- Совет никогда не пойдет на это, - ответил я с недешево обошедшейся
улыбкой. - Даже Макран и Эстери, как бы сильно они меня ни ненавидели,
прекрасно понимают, что если я стану первым - за мной могут последовать и
другие. Что именно может считаться вредоносным нарушением Равновесия? Да
вся жизнь Мага - одно сплошное нарушение!

- Все; больше не могу! - вдруг простонала Сигрлинн, уронив руки, и в тот же
миг исчезла. Осталась только дымящаяся лужа, основательно подогретая ее
молниями.

- Погоди с расспросами, Хаген, - остановил я своего Ученика, уже дрожавшего
от нетерпения. - Сначала сделаем дело.

Остаток пути мы прошли в молчании. Сигрлинн обрушила на меня целую лавину
вестей, но я заставил себя на время забыть о них. Сейчас главное - Хаген.

Я помог ему вскарабкаться на крышу постоялого двора - и на этом мое участие
в отмщении кончилось. Он прекрасно справился сам. Правда, выбравшись
наружу, он был бледен, и его шатало, но это быстро прошло. Мои уроки он
усвоил твердо. Ни одного лишнего движения, ни скрипа, ни стона; отточенный,
как бритва, нож разил бесшумно и безошибочно.

- Страшно было? - спросил я его, но Хаген только дернул плечом и обрушил на
меня давно заготовленный-град вопросов.

Я отвечал на них весь следующий день, пока мы пережидали в укромном овраге
поднявшуюся в деревне с самого утра сумятицу. Хозяин постоялого двора нашел
тела воинов Свиора, и началось форменное светопреставление. Наспех похватав
вилы и топоры, мужики рыскали по окрестностям - но не столько ловили
неведомых убийц, перед которыми сами трепетали, сколько пытались заслужить
прощение ярла. Из-за его крутого нрава деревню вполне могли сровнять с
землей, как случилось до этого с Йолем.

И пока незадачливые поимщики суматошно перекликались где-то неподалеку, я
рассказывал Хагену о том, что оставалось в тени. Мне пришлось изложить ему
всю ведомую мне историю Ордена Магов, чтобы он понял, кто такие Сигрлинн и
Мерлин.

- А она красивая, Учитель, - вдруг совсем по-взрослому заявил он прямо
посреди моего рассказа. - Но злая. Не хочет, чтобы ты меня учил.

Я промолчал. Кто знает, может, для Хагена это и обернулось бы к лучшему -
не достанься мне Зерно его Судьбы?

О Богах и прочих Великих Силах, как Древних, так и Дальних, я упомянул
вскользь. Хватит с него пока Мерлина. Хаген тотчас уловил, что он-то и есть
сейчас наиглавнейший враг. Впрочем, пришлось потратить немало трудов, чтобы
замять разговор о Ракоте, - лгать своему Ученику я не хотел, а правды
говорить пока не мог.

Наконец он уморился и сонно засопел, уткнувшись носом мне в сгиб локтя; я
прикрыл его плащом и только теперь, переведя дух, смог задуматься над
сказанным Сиг-рлинн.

Право карать небытием - как это? Какие бездны знания открылись Мерлину -
или были открыты ему Предвечными Владыками, - чтобы Верховному Магу стало
доступно доселе совершенно невозможное? Все, что я знал, говорило о том,
что Закон Древних нерушим. Это значило, что Мерлин достиг совершенно нового
уровня знаний... Ведь жизнь Мага не связана напрямую с телом. Тело можно
изранить, изрубить на куски, вовсе сжечь - но самого Мага этим не убьешь.
Какой же исполинской мощи оружие вложили Силы Мира в руки Мерлина! И что
же, они настолько наивны, они настолько уверены, что он не повернет его
против них самих?

Но допустим, все это правда. Мерлин действительно может уничтожить меня. Но
вот вопрос - только ли по приговору Совета или же просто по собственному
желанию, поставив остальных перед уже свершившимся? И что для этого нужно?
Признаться, мне стало очень и очень не по себе: что, если я вот сейчас
исчезну, не успев ни охнуть, ни вздохнуть, растворюсь в безбрежном
океане?.. Меня прошиб холодный пот.

"Погоди, - сказал я себе. - Успокойся. Если бы Мерлин действительно хотел
покончить со мной, имея для этого средства - он уже сделал бы это. Что-то
его удерживает... Надо как можно скорее разузнать все, что смогу, об этом
оружии; и что такое Сигрлинн толковала о Ракоте?"

Тут мои мысли неожиданно для меня самого приняли иное направление; вместо
того чтобы думать о невероятной способности Главы Совета Поколения убирать
со своего пути неугодных при помощи более действенных средств, чем ссылки и
заточения, я не мог отрешиться от прозвучавшего грозного имени Ракота.

Зловещий смысл сказанного моей былой возлюбленной только теперь стал
доходить до моего сознания. Случайно или намеренно было произнесено это?
Слишком уж близко к одной из частей моего столь тщательно хранимого Плана!

Ракот. Ракот. Узурпатор... Владыка Мрака... трижды штурмовавший со своими
Темными Армиями сам Замок Древних и однажды осадивший даже Обетованное!
Низвергнутый и заточенный... И - мой друг. Мой единственный друг за все
долгие века моего пути. Мы начинали вместе - оттого у меня титул тоже
связан с Темными Силами. Однако затем он повел себя немудро, возжаждав
всевластия: обретя огромные знания, не доступные никому, кроме него, он
потратил всего себя на сотворение неисчислимых Черных Легионов и Царств
Сумерек: он пошел войной на самих Предвечных Владык, надеясь управиться с
ними обычным оружием. Я пытался его остановить... однако он не послушался
моих советов, и мы поссорились. Я не пришел ему на помощь, когда его армии
гибли одна за другой под яростным натиском Молодых Богов и их блистающих
ратей, - и это мое предательство, не важно, вольное или невольное, жгло
меня, и спастись от самого себя я мог лишь одним способом.

Победители стерли в пыль твердыни Ракота, его самого пленили. Потом был
суд... Я не помог другу, но и не присоединился к Богам, как все без
исключения Маги моего Поколения. В наказание меня заставили зачитывать
Ракоту приговор... Этого унижения я не забыл и не забуду до конца своих
дней. Скованный и частично разво-площенный Ракот канул в безвестность, а
я... я стал создавать Ночную Империю. Потом произошло еще великое множество
разнообразных событий; шло время, и приближался день, когда я смогу вернуть
долги всем и каждому, в том числе и Ракоту. Но на этом скользком пути так
легко потерять равновесие! А тут еще Сигрлинн со своими туманными
словами... Я поймал себя на том, что давно уже не могу предсказать ни
одного ее поступка. Подослали ли ее ко мне, или она пришла сама? Не выдумка
ли все это? И с кем посоветоваться?

И тут я вспомнил о Хрофте.

Я не видел его более десяти лет - с самого возвращения из изгнания,
полностью поглощенный возней с Хаге-ном. Теперь, похоже, наступило время
для новой встречи, да и моего Ученика обязательно следовало представить
ему. Мы отправились в путь.

От Страны Ярлов старым торговым трактом мимо владений Баронов, через земли
свободных пахарей к окраинам степей Рогхейма и затем на север, единственным
более или менее безопасным путем через Страну Дубрав, подальше от жуткого
Железного Леса - соваться туда было еще рановато для Хагена, - мы добрались
до Живых Скал.

Старый Хрофт... Он был стар уже в дни моей юности. На нем лежала
неизгладимая Печать Гнева Предвечных Владык, и потому все избегали его.
Веление Богов почиталось свято - однако так случилось, что я первым из
Поколения нарушил их приказ - отчасти из любопытства, отчасти из чувства
противоречия... Меня всегда притягивала эта мощная, невесть откуда
взявшаяся в нашем Мире магическая личность, не принадлежавшая ни к Богам,
ни к Древним, вдобавок совершенно, абсолютно одинокая. Он не имел ни
учеников, ни последователей; он казался изгоем. И, наверное, оттого он так
несказанно удивился, когда молодой Маг из только-только вставшего на ноги
Поколения дерзнул пойти против уложений Богов, появившись у него на пороге.
Мне показалось, что он обрадовался, хотя и стремился скрыть это всеми
силами; он едва не выставил меня за двери. Но потом, смягчившись и поняв,
что я не лазутчик (меня тогда страшно поразила такая подозрительность!), он
стал очень откровенен; и от него-то я и узнал все то, что заставило меня
повернуться спиной к Свету и заняться пристальным изучением Тьмы.

Мы с Хрофтом не стали друзьями. Нельзя также сказать, что Хрофт был моим
Учителем, хотя дал мне немало; нечто иное, куда сильнее привязанностей и
обязательств Ученичества, сближало нас. Мы чувствовали, что не можем
обойтись друг без друга - в деле исполнения наших сокровенных желаний. Я
оказался единственной надеждой Хрофта, он - единственным для меня
источником поистине бесценного Знания. Можно сказать, именно он перевернул
все мои представления о Реальности, Меж-Реаль-ности, Богах, Демонах и
прочих Магических Существах, о Светлом и Темном в пределах этого Мира. До
встречи с Хрофтом бытие хоть и представлялось мне полным волнующих тайн и
невероятных приключений, но в моих глазах оно походило на цветущий луг
между двумя грозными крепостями, белой и черной, и я твердо знал, на какой
я стороне и кто я сам. Хрофт раскрыл мне глаза на великое разнообразие Сил,
Древних и Дальних; и я навсегда запомнил день, когда наконец понял, кто он
такой и почему Владыки наложили на него запрет.

Меня всегда удивляло, почему этот могучий дух, это гордое сердце и глубокий
ум мирятся с жалким положением изгоя, который проводит недели и месяцы в
мрачном ничегонеделании, молча и безвылазно сидя в хижине и неумеренно
потребляя самый грубый и крепкий эль, какой только можно было достать.
Предстояло кануть в ничто еще многим и многим векам, прежде чем прозвучали
слова "слава павшему величию!", но, клянусь Лунным Зверем, они как нельзя
лучше подходили к Хрофту. Я довольно быстро понял, что он не принадлежал к
числу Древних, предыдущему Поколению Магов, на смену которым пришли мы; кто
он и откуда взялся - долгое время оставалось для меня загадкой. И однажды,
когда он был особенно сумрачен, а жбан с элем уже показывал дно, в его речи
замелькали слова "радужный мост", "серединный мир" и другие, значение
которых я не понимал. И тогда я решился спросить.

- Откуда я? - прищурился Хрофт. - А ты еще не догадался?.. Да, было время,
когда я сидел на золотом троне, окруженный верными друзьями, было время,
когда я повелевал и вершил суд; и все склонялись передо мной! А кто я?
Пойдем!

И он потащил меня в конюшню. Там, понуро опустив голову, стоял дивный
жеребец, подобного которому я не видел нигде и никогда. Но удивили меня
отнюдь не его редкостные стать, сила и красота, а восемь тонких, но
мускулистых ног.

Только один такой конь существовал в пределах Реальности.

И только одного наездника терпел он на своей спине.

- До часа Рагнаради оставались еще немереные бездны времени, - уставившись
невидящим взглядом в стену, проговорил Хрофт. - Но Они пришли раньше,
неожиданно и неведомо откуда. Мы дали бой и... не устояли. Потом, говорят,
пали и остальные... Убийца Бели, сын Фьђргун, брат Бюллейста, все
остальные, все наши жены - все, все погибли... Я остался один. Так у Мира
появились новые хозяева. И вот я здесь, а высокие стены моих чертогов
пожрал огонь... Силы растрачены в битве, ныне могу лишь малую часть из
того, на что был способен прежде...

Туманные предания и намеки, кое-где передаваемые среди гномов - самой
древней и мудрой расы Смертных, которые я собирал долго и жадно, разом
обрели плоть. Множество разрозненных мелочей встали по местам. Были те, кто
владел Миром до прихода в него Молодых Богов; и старые повелители не
устояли перед натиском пришельцев.

- И ты... - Я запнулся, но Хрофт лишь махнул рукой.

- Не надо титулов, они пусты, как череп труса, катаемый прибоем! Понимаю,
что ты хотел спросить. Нет, я больше не пытался. Потому что не знаю, как
бороться, - но сделаю все, чтобы узнать. Если хочешь - будь со мной, но
предупреждаю: если ты вздумаешь предать меня... - Его брови сошлись, глаза
полыхнули, и мне представился прежний, грозный Отец Дружин, скачущий во
главе могучего войска на великую битву.

Началось мое собственное Ученичество у Хрофта. Странное, ничуть не похожее
на все прежние. Очень быстро я понял, что почти все, чем владеет Хрофт,
доступно и мне, а вот ему оказалось не по силам повторить то, что умел я.
Он щедро делился со мной иным знанием - не заклинаниями и боевыми
магическими искусствами, а правдивой историей Мира и подробными сведениями
о различных Силах, действующих