единка. Эти чары помогали увидеть невидимое; утром, в долине,
где Хаген выкопал амулет, это заклятье оказалось бы недостаточно сильным,
но сейчас оно вполне могло уничтожить всю закрывавшую дружинников завесу
невидимости. А войско все шло и шло за спиной тана, тяжело ударяли в пьыь
кованые башмакитоблинов, голова отряда, ведомого Лодином, ушла уже далеко
вперед, далеко, но все же недостаточно. От ворот их отделяло не менее лиги,
и само войско растянулось почти на столько же.

Волшебник оправился. Он повелительно взмахнул рукой - и под ударом
простого, но действенного заклятья амулет Хагена покинули последние остатки
тепла. Завеса невидимости пропала - но за миг до этого Хаген ответил
Великим Заклятием Тьмы.

Непроглядный мрак залил все пространство перед воротами Столицы. Густая,
чернильная темнота, где не видишь собственной руки, даже поднесенной к
лицу; раздались пронзительные крики людей.

"Все, мы обнаружены", - мелькнуло в голове Хагена. Ясно, что пятно мрака у
самых городских ворот не останется незамеченным жрецами столичных Храмов.
Хаген бегом бросился вперед, вдогонку за последними шеренгами своего
войска. А там, впереди, уже раздался лязг железа и нестройные крики
сражающихся.

Тан обгонял одну свою сотню за другой; он бежал в сером полумраке,
заполнявшем изнутри иссиня-черное снаружи облако выпущенной им темноты.
Заволновались, загомонили гоблины, напирая друг на друга и стараясь
заглянуть вперед, где быстро разгорался бой. Стража у ворот держалась
стойко, шум и звон мечей не стихали.

Не удалась одна из самых важных частей плана Хеди-на - проникнуть в Столицу
незамеченными. "Теперь придется прокладывать себе дорогу клинками", - с
досадой подумал Хаген.

Однако, когда тан подоспел к огромным воротам, Ло-дину уже удалось
справиться с их защитниками. На камнях лежали беспорядочно разбросанные
тела, валялось окровавленное оружие; Хаген с гневом подумал, что его
дружинников полегло слишком много для первого препятствия. Недопустимо
много. Его войско платило двумя за трех - небывало высокую цену.

- Тут стояли крепкие, - заметил тан, кивком указывая на мертвого воина
Хранимого Королевства.

- Да, и мы потеряли тридцать человек, мой тан, хотя у нас были и луки, и
арбалеты, - мрачно ответил подошедший Лодин. Тысячник тяжело дышал, из-под
глухого шлема с откинутым забралом по лицу стекал пот.

- Подобрать убитых, - глухо распорядился Хаген. - Вперед, да поможет нам...
- Он не закончил. За воротами мощенные чисто отмытым камнем улицы Столицы
заливал яркий свет; здесь кончалась сотворенная Хагеном завеса темноты, и
навстречу ему быстро шагали несколько жрецов Ямерта, а за ними спешили
многочисленные копейщики.

- А-а-а! - неистово зарычал Хаген, поднимая меч. У него оставалось
несколько секунд, чтобы успеть встретить новых противников.

Железнотелая змея воинского строя полилась вслед за своим предводителем.
Тан не оглядывался, слыша дружный и слитый топот сотен ног у себя за
спиной. Он оказался в самом первом ряду войска, волею судьбы открывая этот
бой. Не более десятка шагов разделяли тана и жрецов Ямерта, когда один из
них громко и грозно воскликнул, величественным жестом воздевая руки:

- Остановитесь, несчастные! Гнев всемогущего Солнца, его владыки,
пресветлого Ямерта, испепелит вас, если сделаете вы еще хоть шаг по
священным камням Столицы Хранимого Королевства! Вековечная Тьма станет
вашим обиталищем, Драконы Времени пожрут ваши души, недостойные за подобное
святотатство иного посмертия!

"У него под хламидой небось Диск Ямерта!" - мелькнуло в голове Хагена; он
замешкался, и вперед вырвался Лодин. Одним прыжком он покрыл отделявшее его
от жрецов расстояние и размахнулся мечом...

Если бы его встретило какое угодно оружие: меч, топор, кинжал - Лодин
отразил бы удар; но жрец только сделал слабое движение пальцами правой руки
- и испытанный тысячник Хагена распростерся на камнях.

Все это заняло доли секунды; тан вышел из своего оцепенения. Через широко
открытые ворота в город врывалось его войско, стремительно заполняя
привратную площадь; дрались и в башнях, и на гребне стены; позади вопили
гоблины, требуя своей доли боя.

Голубой Меч целился острием в голову жреца, спокойно скрестившего на груди
руки; ну, давай же, покажи, на что ты еще способен!..

Тан вышел на этот поединок в глухих вороненых доспехах; сплошное забрало
скрывало лицо, однако он не сомневался, что жрец узнает его, и оказался
прав. Он видел, как глаза старшего из служителей Ямерта изумленно
округлились, рот приоткрылся - и он что-то воскликнул, указывая на Хагена
своим спутникам. Ученик Хедина ощутил, как скапливающаяся где-то впереди
враждебная сила зашевелилась, пробужденная от сна его появлением здесь; он
понял, что предстоит магический поединок - причем куда раньше, чем
рассчитывали они с Учителем. Предполагалось, что Хаген сможет преодолеть
первый рубеж с обычным мечом.

Тем временем сотники тана уже вели стремительно развертывающиеся отряды в
глубь боковых улиц; копейщики Видрира не дрогнули, бой вспыхнул в узких
окраинных проулках, в тесных дворах, на крышах - повсюду, где можно было
встать и размахнуться мечом. Закаленные многими походами и сражениями воины
Хагена, искушенные в одиночных схватках, мало-помалу начали теснить
защитников Столицы; однако на главной улице, широкой и просторной, путь
по-прежнему загораживали жрецы Ямерта, а за их спинами стояла сплошная
стена тяжелой пехоты Видрира, ощетинившаяся стальными копьями.

На бегу Хаген быстро, кто только мог, возвел вокруг себя защитный
колдовской круг - он мог предохранить от некоторых простых боевых заклятий,
обычных для низших жрецов и колдунов; и одновременно тан готовил свою
собственную магическую атаку. Он не мог, ясное дело, повернуть вокруг себя
весь Мир, как это делали истинные Маги; он мог лишь воспользоваться
остатками подобного поворота, выполненного кем-то из истинной Магической
Расы, и, поскольку в любую секунду где-то в Мире хотя бы один да творил
подобное колдовство, силы для чародеев-людей и им подобных находились
всегда.

Хаген ударил по своим противникам гудящей мощью крутящегося вихря, внезапно
протянувшего к земле хищное засасывающее щупальце, и тотчас же его самого
охватил страшный жар. Он очутился словно в самом сердце раскаленного
кузнечного горна; глаза застлало золотистое, нестерпимо яркое сияние.
Ответный удар жрецов Храма Солнца пробил его защиту.

Однако они не успели. Мгновеньем раньше, чем низринувшийся с небес по их
приказу яростный пламень испепелил тана, посланный Хагеном вихрь разбросал
жрецов в разные стороны. Тела в развевающихся оранжевых одеяниях с размаху
швырнуло на камни мостовой, ударило об стены... Жрецы так и оставались
лежать неправдоподобно яркими плоскими пятнами на фоне серых камней.
Устояла лишь одна фигура - старший служитель Ямерта, но и он, чтобы
удержаться, вынужден был остановить льющийся на Хагена поток
уничтожительного пламени.

Каждое движение обожженного тела сопровождалось жуткой болью, но тан,
сцепив зубы, все же прошел эти несколько последних шагов. И, с последним
порывом вихря, нанес свой удар. Он видел, как побелел жрец, как попытался в
последние мгновения, борясь со смерчем, задержать врага еще хоть на
мгновение - но не смог. Голубой Меч прорезал воздух, и тело в оранжевой
хламиде распалось надвое. В тени его гаснущего сознания Хаген увидел
широкую шафранную полосу с крохотными золотыми прожилками, признав Ученика
одного из Молодых Богов, - и только тогда упал, лишившись сознания от боли.

Спустя еще мгновение до него докатилась волна его дружинников; "Жрецы убили
тана, смерть им всем!" - закричал кто-то; тела служителей Солнца, в которых
еще теплилась жизнь, изрубили в мелкое крошево и сцепились с подавшимися
бьшо назад копейщиками Видрира.

Хаген открьш глаза. Это оказалось непереносимо больно, однако он все же
поднял веки - и склонившиеся над ним Гудмунд с Канутом первыми дико
завопили от восторга: "Он жив! Тан жив! Вперед!"

Все тело Ученика Хедина покрылось волдырями, каждое движение отзывалось
сполохами боли и цветными кругами в глазах - однако же тан поднялся. Силы,
более могущественные, чем боль, гнали его вперед, и он не смог бы
остановиться, если б даже и захотел.

Он не творил снимающих боль заклятий. Внезапно он ощутил, что силы и
спокойствие вливаются в него извне, словно кто-то очень могущественный
поднес к губам его астрального двойника чашу с целительным звездным питьем.
"Учитель..." - благодарно подумал Хаген, без посторонней помощи поднимаясь
на ноги.

- Хвала всем силам, тан цел! - воскликнул Канут.

- Цел, цел, и нечего тут толпиться! - рявкнул тан. - Пошли-и!..

Действительно, ему пора было вмешаться. Копейщики Видрира отступили лишь на
несколько шагов; вся улица покрылась убитыми и ранеными дружинниками -
длинные копья разили наверняка, и не каждая кольчуга выдерживала их удар.
Хаген поудобнее перехватил Голубой Меч и чуть развалистым мягким боевым
шагом двинулся к стене вражеских щитов.

- Тан с нами! - прокатился мощный всеобщий крик; воспрянувшие духом воины
Хагена навалились дружнее.

Тем временем подоспели Орк и гоблины, в ход пошли выломанные из стен и
мостовой камни. Летели стрелы:

лучники и арбалетчики спешили опустошить колчаны. Короткие черные болты,
выпущенные в упор, пронзали кольчуги и бахтерцы, пробивали шлемы; воины
Видрира падали, однако всякий раз лишь плотнее сдвигали ряды над погибшими.
Между ними и дружинниками Хагена образовалась пустота - тан вышел вперед
первым. О гно-мье забрало сломалась стрела, пущенная откуда-то из задних
рядов врага; временами морщась от утихавших, но еще ощутимых ожогов, он с
одним мечом шел прямо на выстроившийся перед ним целый лес копий.

Мелькнул зазубренный наконечник; сильные руки копьеносца выбросили оружие
вперед на всю длину древка. В ответ тускло блеснул Голубой Меч. Легкое,
неуловимое глазом движение - наконечник копья срублен, в руках у воина
осталась бесполезная палка.

Прежде чем еще три копья ударили в то место, где бы должен был стоять
Хаген, он уже проскользнул к самым щитам врагов. Видна узкая щель между
высоким заостренным шлемом врага и краем его доспеха - отбросив в сторону
поднявшийся для защиты клинок, меч Хагена погружается в тело противника,
разрубив при этом верхние ряды колец хауберка. Прежде чем успевает
заполниться щель в строю, подле Хагена оказывается Гудмунд, его клинок
отражает удар, нацеленный в тана, и тот сражает еще одного...

Ратники Хагена, дружно хлынув вперед вслед за предводителем, ворвались в
появившуюся брешь. Теперь бой шел на равных, и начинало сказываться
преимущество воинов Хагена в одиночных поединках.

Копейщики Видрира еще могли бы повернуть исход сражения в свою пользу, если
бы успели быстро отойти назад, оторваться от наседающих дружинников Хагена
и восстановить стену щитов; и они попытались это сделать, однако строй
нарушился, отход превратился в паническое бегство; вслед за ними, разрывая
последние кучки сопротивляющихся, что сбивались то здесь, то там, воины
Хагена с торжествующим ревом устремились в глубь Столицы. Не увлекаясь
преследованием. Ученик Хедина тут же послал несколько свежих сотен на
помощь тем, кто пробивался другими улицами.

Уменьшившись в числе, но рассеяв всех защитников Столицы, отряды Хагена с
разных концов приближались к Главному Храму Ямерта. То тут, то там на их
пути вспыхивали пожары.

Тан уже считал дорогу к центру Столицы открытой и удивлялся легкости
прорыва, когда наконец начались давно ожидавшиеся неприятности. Из верхних
окон двух- и трехэтажных каменньы Домов полетели стрелы, копья, камни,
тяжелая домашняя утварь; под ногами бежавшего рядом с Хагеном дружинника
внезапно повернулась каменная плита, и он исчез в жадной бездонной черноте.
В стене одного из строений бесшумно разошлись две массивные гранитные
плиты, из образовавшегося проема хлестнули увесистыми глиняными ядрами
пращники; подобные тайники стали открываться на всем пути войска: словно
из-под земли появившиеся вооруженные люди выпускали несколько стрел, метали
два-три дротиками каменные стены вновь сходились. Тана еле догнал
запыхавшийся от долгого бега вестник - из открывшихся подземных галерей
воины Видрира атакуют отряд, оставленный у городских ворот. Войско Хагена
оказалось в окружении.

Однако это было еще полбеды. Дружинники справились бы с противником,
вооруженным обычным оружием, но, оправившись от первой неудачи, в дело
вновь вступили жрецы Храма. Нет, никто из них не преградил дорогу тану;
просто на самой вершине Храма что-то ярко блеснуло. Широкий белый круг
света упал на камни мостовой прямо перед Хагеном - и гранит тотчас
задымился. Ученик Хедина успел остановить своих; испепеляющий круг погас, и
тан тотчас приказал ломать, пока не поздно, все двери и окна ближайших
домов. Он сам успел проскользнуть внутрь одним из последних, а трое
замешкавшихся гоблинов в один миг превратились в небольшие кучки серого
пепла.

Ученик Хедина поспешил послать гонцов с предупреждениями ко всем остальным
тысячникам, лихорадочно обдумывая, что противопоставить этой новой угрозе.
Там, позади, прикрывавшие тыл войска охранные сотни схватились с
вынырнувшими из-под земли отрядами пан-цирников Видрира; враг штурмовал
ворота. Удерживавшие их полтысячи дружинников и гоблинов сопротивлялись
отчаянно, но, теснимые со всех сторон, шаг за шагом отходили к привратным
башням. Спереди, на высоких террасах Храма, появились десятки небольших,
облаченных в оранжевое фигурок; они стояли открыто и не двигались. И
по-прежнему что-то сверкало на самой вершине храмовой громады.

Ломая стены, пробираясь крышами, дворами и чердаками, дружинники Хагена
вновь двинулись вперед. В спины им летели: стрелы обитателей Столицы, на
глазах у тана какая-то старуха плеснула кипятком прямо в глаза воину и была
тотчас изрублена на куски его подоспевшими товарищами. И она не была
единственной. Чем глубже проникали вторгшиеся, тем отчаянней и ожесточенней
становилось сражение; дикие схватки разыгрывались в узких коридорах, в
тесных двориках, на низких чердаках, где не размахнуться мечом и не
прикрыть друга. Жители Столицы Видрира схватились за топоры и ухваты, за
кочерги и кухонные ножи; дружинников Хагена били из-за угла поленьями, им
на головы сталкивали мебель, на их пути поджигали все, что могло гореть;
воины Хагена в ответ убивали все живое, даже кошек и собак, которые клыками
и когтями встречали чужаков.

Сколь бы ни было изначально велико ворвавшееся в город войско, в хаосе
уличных боев оно не столько тает, сколько рассеивается, мелкие отряды
схватываются и застревают то тут, то там; кто-то встречает на пути более
сильное сопротивление, кто-то натыкается на богатые лавки и, забыв обо
всем, кидается делить добычу... Когда Хаген прорубился наконец к огромной
площади перед Храмом Солнца, он вел за собой немногим более трех сотен
человек, остальные отстали, и не было времени дожидаться их для
согласованного штурма.

Хаген оглянулся, стоя на кровле горевшего с одной стороны дома. Перед ним
тянулся бесконечный ряд разноцветных крыш, над многими поднимались дымные
клубы; вглядевшись, тан рассмотрел вдали ворота, над которыми по-прежнему
развевалось знамя Хранимого Королевства, только перевернутое вверх ногами -
знак того, что привратные башни и пути отхода по-прежнему в руках его
дружинников.

А Храм стоял, сверкая в солнечных лучах отполированными контрфорсами и
полупрозрачными кристаллическими колоннами из цельных глыб горного
хрусталя, за немыслимые деньги купленных прапрапрадедом Видрира у гномов
Северного Хьђрварда. Гигантская ступенчатая пирамида поднималась высоко в
небо, крылья колоннад тянулись к каждому ряду террас, простираясь далеко в
стороны; неподвижно стояли сотни и сотни жрецов, молча глядя на жалкую
кучку дерзких, выбравшихся на Храмовую Площадь.

Хаген понимал, что стоять на виду-нельзя. Он должен был или скомандовать
отступление, или вести свои три сотни на отчаянный, почти безнадежный
штурм. Он не был уверен, что сможет дождаться подхода своих главных сил,
пробивавшихся сейчас через огненный хаос у него за спиной и отражавших
беспрестанные нападения уцелевших воинов Видрира и вооруженных горожан.

Из мучительного колебания его вывел беззвучно вспыхнувший совсем рядом с
ним круг испепеляющего храмового пламени. Черные доспехи Хагена, судя по
всему, остались незамеченными, зато пятеро застигнутых врасплох его воинов
бесшумно и молниеносно сгорели. Оставаться тут было безумием, против магии
тан считал действенной только магию. Собравшись с силами, он вторично за
сегодняшний день произнес Великое Заклятье Тьмы.

Бесформенные обрывки серого тумана, боязливо жмущиеся по углам обширной
площади, по-прежнему залитой ярким солнцем, - вот и все, чего он сумел
добиться. Здесь, у Храма, все иные заемные магические силы не могли
соперничать с мощью грозного Ямерта. Тьма отступала перед Светом, ведь
здесь было царство вечного Дня.

"Так я и знал", - горько подумал Хаген. Учитель ничего не говорил об этом
страшном оружии храмовых жрецов; и ведь они наверняка имели в запасе
что-нибудь еще!

- Какие будут приказы, мой тан? - прорычал над самым ухом Хагена хриплый
голос Орка. - Позади нас все чисто. Мои парни стерегут весь путь до самых
ворот, но я велел им подтягиваться сюда. Если мы одолеем, выход и так
найдется, если нас положат - отступать ни к чему.

- Где остальные отряды? - сумрачно произнес Хаген, неожиданно ощутивший
обиду от того, что гоблины, уступавшие его дружине и вооружением, и
выучкой, тем не менее пробились к Храму раньше остального его войска.

- Скоро будут здесь, почтенный тан, - ответил вожак гоблинов. - По крайней
мере полутора тысячам из них оставалось не более четверти часа ходу. Перед
ними уже не сопротивляются.

- Хорошо, действуй, как и решили раньше, - распорядился Хаген. - Занимай
свое место на северной стороне Храма и жди сигнала; и скажи своим, пусть не
высовываются, из Храма пускают незримый огонь...

Гоблин поклонился и загрохотал, затопал тяжеленными сапожищами вниз по
полуразрушенной лестнице, на короткое время Хаген остался один.

- Ты все-таки пошел на это... - неожиданно произнес за спиной тана знакомый
голос, исполненный невыразимой и неописуемой горечи. Именно горечи, обиды и
досады, а вовсе не гнева или благой ярости.

Он мгновенно повернулся. Голубой Меч, оружие Древнего Бога, мгновенно
оказался в руке. Неподвластный чарам Магов этого Поколения, только он еще
мог спасти Ученика Хедина. Смешно было бы состязаться в искусстве волшбы с
Сигрлинн - хотя однажды он и смог вырваться, отгородившись от нее
непроницаемым Огненным Заклятьем.

Волшебница стояла у выбитого окна, опершись обеими руками на подоконник.
Она смотрела в пол, неторопливо собирая носком сафьянового зеленого сапожка
в кучку осколки разбитого стекла. Ее стройное тело облегало длинное
темно-зеленое платье, дивные волосы ниспадали волной на плечи и спину; она
не имела при себе никакого оружия - казалось, ее оторвали от праздничного
пиршественного стола.

Красота этой не принадлежащей к людскому роду женщины всегда завораживала
Хагена. Она была врагом, он твердо знал это; врагом его Учителя и, значит,
его, Хагена, злейшим врагом. Она пыталась захватить его, он сражался с ней
изо всех сил, он убил бы ее в запале боя, если бы смог, - но сейчас все это
как-то сразу забылось. Он видел лишь ее глаза, полные печального укора,
глубокие и понимающие; кто угодно мог стоять сейчас перед ним - тан не
поднял бы на него меча, такое умиротворение нес в себе этот пристальный
взгляд.

- Бедный мой, глупый мальчик... - негромко произнесла она. - Ты все-таки
пошел на это, несмотря на все предостережения. А я так старалась! Я так
хотела, чтобы ты понял наконец, какой исполинской и непобедимой силе вы
бросаете вызов. Вы правильно поняли мои предупреждения, но вот выводы,
которые вы из них сделали... - Она вновь вздохну