.

"Восемью и одиннадцатью ветрами... наискось поток через семь Миров... во
владения Первого Смысла... Хрустальная Арфа Утра... струны заглушают
ураганы... масло усмиряет волны..."

Он продолжал в таком же духе еще довольно долго, но мне все стало уже ясно.
Мои собратья по Поколению задумали ни много ни мало как разорвать связь
между моей волшебной сущностью Мага и тем телом, в котором нашло воплощение
это сознание. Они отдавали команды, приказывая высвободить свирепую мощь
восьми обычных ветров, что движут громадами аэра в нашем Мире, а вдобавок к
ним - те одиннадцать магических ветров, что колеблют неохватные толщи
всепроникающего эфира; эти громадные силы вливались теперь в серые
бесформенные области Астрала. Именно там и создавалась сейчас новая
сущность - Астральный Воин; этот воин не имел ничего собственного, кроме
лишь вложенного его хозяевами; он создавался для одной-единственной цели -
убить моего астрального двойника, рассечь канаты, связывающие воедино то
удивительное сочетание сущностей, что в просторечии именуется коротким
словом "маг".

Астральная Война хороша тем, что в ней нельзя убить того, кто ничего о ней
не ведает, для кого слово "астрал" - не более чем пустой звук; двойники
таких неуязвимы, ибо невозможно сразить призрака, если в него самого не
заложено знание его смерти.

Я поспешно возводил защитные барьеры; однако это требовало времени - Маги
Поколения крали у меня одну бесценную минуту за другой, а я по-прежнему не
знал, что произошло с Хагеном.

ГЛАВА V

Оцепенев, Ученик Хедина стоял в Алтарном Чертоге и смотрел на постепенно
становящийся все четче и четче облик Хозяина Солнечного Света, Всемогущего
Ямерта, главу Молодых Богов, что ныне самолично спускался в свой Храм,
чтобы навести наконец в нем порядок. Меч безвольно повис в ослабевающей
руке; смертоносный Диск лежал за пазухой, позабытый. Тану осталось
преодолеть лишь несколько шагов до алтаря - но зачем? Он опоздал; теперь
все погибло окончательно. Никогда раньше столь необоримая покорность и
обессилевающее отчаяние не овладевали душой неистового в боях Хагена,
свирепевшего от вида крови и сражавшегося, не обращая внимания на число
окружавших его врагов. Нет, его не ослепил свет, не опалил до смерти
пышущий жар; однако силы покидали его, таяли, точно лед на солнце; и даже
сознание не подняло тревогу.

Бородатое лицо над алтарем с неестественно правильными, чеканными чертами,
без единой морщинки или родинки на гладкой, блестящей коже, больше всего
похожей на тонкий слой раскаленного металла, - лицо Ямер-та окончательно
обрело плоть; начали прорисовываться шея и плечи.

Хаген не мог отвести взора от лишенных зрачков глаз, горящих белым огнем;
ему казалось, они прожигают его насквозь, обращая в пепел саму его душу:
где-то в глубине родилась жгучая, вяжущая боль, и, становясь все сильнее,
она толкнула тана вперед, к белому камню алтаря. Голубой Меч хоть и
нерешительно, но начал подниматься для удара.

На гладкой поверхности алтаря лежал прозрачный шар из горного хрусталя;
сейчас он казался крошечной копией Солнца - амулет Ямерта. Если его нельзя
забрать - то надо хотя бы разрубить, вспомнил Хаген; но невидящие, казалось
бы, глаза Бога уперлись в него, и он замер, словно погруженный в транс.

Из сверкающего сплетения острых лучей появились могучие, бугрящиеся
мускулами плечи Ямерта; сжатый бронзовый кулак, казалось, раздвигает само
пространство, стремясь как можно скорее проложить путь внутрь; и именно
этот кулак, знак угрозы, вывел Хагена из столбняка. Из горла тана вырвалось
хриплое нечленораздельное проклятье. Голубой Меч взлетел над плечом, Хаген
прыгнул вперед, мгновенно оказавшись подле алтаря...

И тотчас же, не выдержав жара мгновенно охватившего его прозрачного
пламени, с диким криком нестерпимой боли он отпрыгнул назад. Бог посмотрел
на него чуть пристальнее - однако же не убивал по какому-то странному
капризу.

Раскаленный шлем невыносимо жег кожу, Хаген сорвал его, отбросил прочь; по
обожженному лицу потекли слезы, которые он не замечал. Отчаянным усилием
тан поднял-таки меч - и услыхал за спиной такой знакомый и совершенно вроде
бы невозможный здесь голос Старого Хрофта:

- А посторонись-ка, сын мой!

Хаген едва успел отшатнуться, как что-то алое мелькнуло у него перед
глазами - это Отец Дружин начал сводить счеты с давним обидчиком, метнув
свое верное копье.

Выкрашенное багровой охрой древко вспыхнуло еще в полете, горел даже металл
наконечника; однако, прежде чем обратиться в облачко легкого пепла, оружие
попало в прозрачный каменный шар амулета и сбросило его с алтаря. Раздался
глухой удар, словно рухнула огромная скала, вздрогнул пол, сотряслись
стены, по отполированным плитам потянулись черные трещины.

Испепеляющий взгляд Ямерта уперся в грудь Хрофта; однако старинный кожаный
доспех, весь истертый и во многих местах залатанный, даже не задымился.
Старый Хрофт неожиданно рассмеялся и потащил из прозрачных ножен свой
Золотой Меч.

- И тебя едва не поджарила эта жалкая подделка? - все еще усмехаясь,
проговорил он, указывая на застывший над алтарем образ Бога: он так и
остался незавершенным, внезапно окаменев, словно его мгновенно покинули все
жизненные силы.

- Да, испугаться-то можно было, - заметил Отец Дружин, направляясь прямиком
к алтарю. - Признаться, меня тоже страх взял, когда я только здесь
очутился... Это всего лишь изображение Ямерта, вовсе не он сам,.Хаген.
Подойди ко мне, нам нужно докончить дело. Амулет возьми и спрячь и потом
помоги мне разрубить этот камень! - Острие золотого клинка указывало на
алтарь.

Ученик Хедина попытался шагнуть вперед и злобно зашипел от острой боли в
обожженных руках и ногах. Кривясь и морщась, двигаясь, точно нелепая
марионетка, с негнущимися коленями, он все же двинулся к Хрофту. Тан
по-прежнему пребывал в странном оцепенении, и даже внезапное появление Отца
Дружин не вывело его из этого состояния. Хагена жестоко терзала боль, и,
хотя он привык терпеть и умел это, на сей раз изощренный мучитель добрался
до самого его естества. Эта боль слепила и не давала помыслить ни о чем,
кроме нее; рассудок словно бы затопил кроваво-огненный туман, в котором
утонула сама память.

- Ну, давай же, не стой!

Против боли восстала сила Хагена, его колдовские задатки, заботливо
выпестованные и взлелеянные Хедином.

Ожоги покрывали тело, косное вещество, самую низшую из форм Великого
Сущего, и магия, оставшаяся нетронутой, властно отдала приказ.

Ученик Мага почти вплотную приблизился к алтарю; изображение Ямерта
по-прежнему не шевелилось.

- Ну, сын мой, давай-ка вместе - раз, два, три! Два меча, голубой и
лучащийся золотом, разом опустились на белую поверхность алтаря; раздался
резкий и высокий скрежет, почти визг. Сталь глубоко врезалась в камень, и
подобие грозного Бога Солнца внезапно широко раскрыло свои странные глаза -
однако ожидаемой испепеляющей волны так и не последовало.

- Ничего он теперь не сделает, - ухмыльнулся в густые усы Хрофт. -
Амулет-то сброшен! Кстати, подбери его, не забудь!

Все еще кривясь от боли, Хаген с трудом добрался до амулета, лежащего в
самой середине паутины черных трещин, разбежавшихся в разные стороны по
полу; с натугой поднял очень тяжелый гладкий шар и спрятал его.

От их с Хрофтом первого удара монолит алтаря рассекли два глубоких прямых
разруба; они доходили примерно до трети высоты камня.

- Ну, дружно! - выдохнул Хрофт.

От их второго удара содрогнулся уже весь Храм. Требовалась вся ловкость и
меткость Хагена, чтобы вторично попасть в узкую щель - след его первого
взмаха. Мечи одолели вторую треть пути.

Где-то наверху, над их головами, раздался резкий и повелительный окрик,
словно заклекотала громадная хищная птица; послышался звон разметываемых
хрустальных плит. Хрофт быстро взглянул вверх, и лицо его приобрело
необычно свирепый и кровожадный вид.

- Славная встреча, клянусь Источниками Эливагор! - прохрипел он. -
Давненько не виделись". Страж Обетованного!

Хаген вспомнил, что рассказывал об этих Стражах Учитель.

Крылатые Гиганты, для которых, как и для Желтых Скорпионов, не существовало
границ между Мирами, были творениями сумрачного Ярдоза в перу расцвета его
мастерства. Величайшие бойцы в пределах омываемых Хаосом границ
Упорядоченного, лишь дважды они покидали свои неизменные посты подле трона
Молодых Богов - когда черные рати Ракота подступали к Обетованному и,
вторично, когда остатки воинств Восставшего, загнанные в самые темные
закоулки Миров, с необыкновенным упорством отбивали штурм за штурмом,
приступ за приступом, и всей мощи Магов Поколения Мерлина не хватило, чтобы
покончить с ними. Слабым и отдаленным их подобием были зофары Сигрлинн; но,
несмотря на шесть достаточно ловких рук, они не могли тягаться с созданиями
Молодых Богов, получивших мудрость и способность к творению из рук и разума
самого Предвечного Отца.

- Твою завесу Тьмы одолеет только магическое существо, - бросил Хагену
Хрофт, напряженно глядя вверх и делая мечом странные движения, точно
примериваясь, как лучше будет метнуть его в потолок, - людям тут не
пройти... Но каковы трусы! Никогда не примут честный бой лицом к лицу,
непременно пошлют кого-то из своих неразумных тварей... Этого крылатого
верзилу... Ты, Хаген, под меч к нему не лезь - твой клинок хорош, но сталь
Богов лучше, - предоставь его мне. Посмотрим, на что я еще способен. -
Хрофт шумно втянул воздух, расправил могучие плечи, выпятив и без того
выдающуюся вперед грудь.

- Но ведь надо... чтобы Боги двинулись бы сами:.. - просипел тан, подбирая
остывший шлем и вновь надевая его. - Так говорил Учитель...

- Да! - энергично кивнул Хрофт. - Только когда они сами начнут действовать,
можно познать пределы их сил. Вот почему мы здесь. Однако же, пока до нас
еще не добрались, нам надо докончить дело с алтарем!

С третьего удара белый камень со звонким, почти мелодичным треском распался
на куски; по Храму прокатился тяжелый, полный невыразимой муки стон -
словно из живого существа неведомые палачи медленно тянули жилы. Трещины,
появившиеся от удара амулета в пол, стали быстро расширяться, изображение
Ямерта исчезло, зато наверху, под самым потолком, в оранжевом сиянии возник
большой глаз, не меньше трех футов длиной и доброго фута в поперечнике.
Немигающий глаз уперся прямо в Хагена, и Ученик Мага, несмотря на все свое
мужество, едва устоял на ногах - этот взор кипел таким гневом, за ним
чувствовалась такая поистине необоримая сила, что в сознании не оставалось
места для мыслей, иных, чем панические взвизги инстинкта самосохранения.

- Желают увидеть представление до конца, - зло прошипел Хрофт, сдвигая
брови. - Жечь нас теперь нечем, но лицезреть, как страж их Престола сломает
нам хребты, они намерены! - Он кинул быстрый взгляд на Хагена, с силой
дунул на тана и сделал правой рукой движение, точно бросал нечто рыхлое,
вроде песка. Ученик Хедина тотчас ощутил, как силы горными водопадами вновь
врываются в его измученное, дважды за сегодняшний день жестоко опаленное
тело, как вновь отступает боль...

- Так-то оно лучше, - удовлетворенно хмыкнул Отец Дружин. - Храм
разваливается, не знаю, зачем этот Крылатый ломает крышу... Если мы не
хотим, чтобы нас завалило, очень скоро отсюда придется убираться, -
преспокойно добавил он. - Но убраться мы можем, лишь прикончив этого
посланца наших великих и могучих Молодых Богов, чтобы они наконец поняли,
что с нами шутки шутить нечего.

Сверху с грохотом посыпались осколки прозрачного хрусталя, которому
колдовством была придана прочность гранита, в пролом хлынул ослепительный
свет ("В который уже раз, - подумалось Хагену, - у них каждое появление
начинается с зарева..."), а затем прямо на обвалившуюся груду прозрачных
обломков мягко опустилось удивительное существо, которое из живущих на
земле видел один только Хрофт, да и то в невероятно далеком прошлом. Оно
было настолько прекрасно, что Хаген замер, пораженный в самое сердце, ибо
это существо являло собой чистую мощь, силу без всяких прочих примесей -
страсти, злобы, ненависти или желания. Ростом полтора десятка футов. Страж
Обетованного в каждой из двух рук держал по короткому железному пруту - и
все. Длинные белые крылья за спиной были плотно сомкнуты, большие зеленые
глаза смотрели спокойно, без гнева; над ними пролегли две идеально
правильные дуги бровей. На прекрасном обнаженном теле чуть заметно играли
могучие мышцы. Страж Обетованного был наг и не имел признаков пола.

- По воле всемогущих, вы расстанетесь с плотью, а души ваши да ответят за
святотатство, - напыщенно проговорил строго очерченный рот с белоснежными
ровными зубами. - Подойдите и возьмитесь за жезлы; если вы сделаете это
сами, с раскаянием и стыдом за свои злодеяния, ваша участь, быть может,
будет смягчена.

- Кончай чепуху молоть; - прорычал Хрофт, и в голосе его Хагену послышались
раскаты древнейших бурь, гремевших в битвах молодого Мира, когда Отец
Дружин вел свои рати в отчаянный бой против пришедших Извне новых хозяев. -
Давай, иди сюда, попробуй отобрать душу у .меня!

Страж Обетованного несколько мгновений стоял неподвижно, чуть склонив
голову набок, словно прислушиваясь к чему-то; затем, встряхнувшись, он
легким пружинящим шагом двинулся на Хагена и Хрофта, как будто получив
некий дошедший до него издалека приказ. Железные жезлы в его руках
поднялись к груди и скрестились, по ним пробежали быстрые зеленоватые
искры. Лицо Крылатого Гиганта при этом казалось задумчивым, чуть ли не
печальным - противоестественно для идущего в бой.

Они сошлись; слуга Молодых Богов стремительно выбросил вперед обе руки,
целясь в Хагена и Хрофта своими жезлами, точно кинжалами. Быстрота этой
атаки превосходила всякое воображение: Хаген не увидел ни начала движения,
ни самого летящего к нему жезла - лишь взор его внезапно заполнило смутное
зеленоватое мерцание, заполнило - и тотчас сменилось ярко-голубым косым
лучом, наискось рассекшим это дурманящее свечение. Руки Ученика Хедина
оказались быстрее сознания своего господина, они подняли меч для защиты - и
изделие Древнего Бога устояло, остановив размах отнимающего души жезла.

Однако Хагена отшвырнуло далеко к противоположной стене; поднимаясь, он
увидел Старого Хрофта, словно вросшего ногами в камень пола; его меч был
выщерблен, однако Отец Дружин, не пошатнувшись и не отступив под ударом
Стража Обетованного, сам бросился в атаку; золотой клинок проскользнул
между сходящихся жезлов, острие погрузилось в плоть Крылатого Гиганта - но
на лице того не появилось и малейшего признака боли. Из раны медленно
заструилась зеленая густая жидкость травяного цвета, но слуга Ямерта,
казалось, не обратил на это никакого внимания, вновь занося свое странное
оружие. Оцепенение покинуло тана, вновь ожил боевой азарт; он выставил
Голубой Меч и молча ринулся в атаку.

Крылатый Гигант небрежно, даже не глядя, отмахнулся жезлом, и Ученик Хедина
вторично распростерся на полу. Лежа на отполированных плитах, он всем телом
ощутил судорожные толчки, сотрясающие камни: одна из трещин внезапно прошла
прямо под ним - Храм продолжал разрушаться. Когда тан оказался на ногах, со
стен сорвалось несколько панелей облицовки.

Хрофт творил чудеса своим Золотым Мечом - никогда в жизни Хаген не видел
такого умения, даже у своего Учителя, которого он почитал лучшим в мире
бойцом на мечах. Отца Дружин окружала шелестящая стена золотистых отблесков
- о которую раз за разом разбивались все атаки Крылатого Гиганта. Живот
небесного воина пересекало уже четыре глубоких борозды, оставленных клинком
Хрофта, странная зеленая кровь - если только это была кровь - покрывала его
бедра и ступни.

"Но так нам не выстоять... - мелькнула мысль Хаге-на. - Такого хоть топором
руби - ему все ничего!.."

Однако у Старого Хрофта, судя по всему, имелся какой-то план; он то уходил
в глухую защиту, не отступая ни на шаг, сражаясь так, словно у него за
спиной разинута жадная пасть бездонной пропасти; то, напротив, кидался в
отчаянную атаку - чтобы потом вновь отступить на несколько шагов... Хаген
не сразу смог заметить, что в движениях Отца Дружин явно проглядывала некая
закономерность: Старый Хрофт медленно, широкими кругами вел Крылатого
Гиганта к тому месту, где в пол ударил сбитый им с алтаря Ямерта
хрустальный шар амулета.

Наконец небесный Страж Обетованного оказался спиной к Хагену, и тан тотчас
рванулся к нему с мечом наперевес; однако его остановил, почти пригвоздил к
полу низкий и непередаваемо грозный то ли рык, то ли рев Хрофта:

- Не двигайся! Не мешай!

Тан послушался - и вовремя, потому что именно в этот момент в пределы
Чертога Алтарей ворвалось множество жрецов Храма, во главе с тем самым
Верховным Жрецом, о котором столь неосмотрительно и думать забыл Хаген,
вступив в самое сердце главного Храма Хранимого Королевства. Подле
Верховного Жреца шла и Ночная Всадница. Ученику Хедина пришлось в
одиночестве преграждать им путь.

В его сумке лежали могущественнейшие магические предметы, семь Божественных
Амулетов, но толку от них сейчас было даже меньше, чем от простых
булыжников - те по крайней мере можно было метнуть в нападающих. Тан
увидел, как Верховный Жрец и ведьма начали творить какое-то заклинание, и,
опередив их, ударил своим собственным.

Заклятье было несложным - оно выбило плиты из-под ног жреца и Ночной
Всадницы; но в тот же миг все прочие младшие жрецы Храма в едином усилии
обрушили на Хагена нечто вроде очень тяжелой груды невидимых мешков с
землей; он почувствовал, как от неимоверной тяжести подгибаются колени,
начинают дрожать ноги... и тут понял, что пол под ним расступается, он
проходил сквозь каменные плиты - именно сквозь, а не в щель меж ними; и
понял, что его вытесняют в другой Мир.

Занятый схваткой с Крылатым Гигантом, Старый Хрофт не мог помочь молодому
Ученику Хедина. В отчаянном усилии удержаться Хаген сделал, наверное,
последнее, что ему еще оставалось, - попытался вызвать Огненное Заклятье,
уже выручившее его в этот очень длинный день, но не успел, поняв, что
Реальность иного Мира сомкнется у него над головой прежде, чем удар волны
магического пламени сомнет и испепелит его врагов.

Помощь пришла неожиданно - словно чья-то исполинская ладонь толкнула тана
вверх; подобно ныряльщику, достигшему дна и устремившемуся назад, к свету и
воздуху, он пронзил призрачные толщи границы Меж-Ре-альности, и, когда он
уже чувствовал под ногами мраморный пол Алтарного Чертога, Хаген бросил
вниз один-единственный взгляд - взгляд, едва не лишивший его рассудка: там,
в зеленоватой полутьме, клубящейся подобно чудовищному, небывалому облаку,
он увидел пристально глядящие на него огромные немигающие глаза, имевшие по
четыре черных зрачка каждый.

Глаза Великого Орлангура.

Они прожгли, проложили себе дорогу к самой сути его человеческого естества;
все глубины памяти Хагена были открыты Духу Познания, никогда не
забывавшему потребовать и получить соответствующую плату за свою помощь.

Глаза померкли, Врата Миров закрылись; тан вновь стоял посреди
содрогающегося Чертога Алтарей, в самом сердце потрясенного до самой
глубины своих оснований Храма Солнца; выдержать появление еще и Столпа
Третьей Силы он уже не смог. Лопались невидимые скобы, крепившие один к
другому огромные каменные блоки и колонны; твердыня Ямерта разрушалась все
быстрее и быстрее.

Однако теперь все тело Хагена, до мельчайших его частиц, переполняла
страшная сила, холодная и спокойная, как те глаза великого Духа, что
подарили свой взгляд ничтожному, с точки зрения Богов, Смертному. Он не мог
понять корней и истоков этой силы, не знал, каким заклятьем может она
управляться; он сознавал лишь, что ему надо выйти отсюда и что Великий
Дракон, чьих мотивов и действий никогда не могли понять ни Маг, ни Смертный
и ни Бог, для чего-то дал ему шанс выжить.

Верховный Жрец и Ночная Всадница уже поднялись на ноги; приближалась
молчаливая толпа младших жрецов, руки их