слью
была такая: "И что, теперь ты достанешь свою чертову  Шпагу  и  хладнокровно
перережешь горло сыну одного из своих лучших друзей?.."
   Я заколебался. Но лишь на мгновение. А затем осторожно вытянул  из  ножен
Шпагу и сделал, крадучись, пару шагов вперед. Когда я уже заносил оружие для
удара, то неожиданно для самого себя взглянул в лицо принца. И  содрогнулся.
Впервые за несколько сотен лет моей не самой пресной  жизни  волосы  у  меня
встали дыбом... Принц Гарет не спал. Он был мертв!
   Мои дальнейшие действия были чисто механическими. Я вложил Шпагу в ножны,
зажег от догорающего факела стоявший на столе канделябр и вышел  из  спальни
через дверь-зеркало. Затем я аккуратно закрыл потайной  ход  и,  по-прежнему
пребывая в прострации,  вернулся  на  кладбище.  Там  я  поставил  на  место
могильную плиту и просидел на ней, сжав руками виски, до самого  восхода.  Я
был потрясен? Безусловно. Напуган? Еще как. Ничего не  понимал?  Да  нет,  к
сожалению, я начал кое-что понимать...
   Когда затянутое тучами небо на востоке  заметно  посветлело,  я  встал  и
двинулся прочь от кладбища - во дворец. Признаться, и не припомню, когда еще
я чувствовал себя настолько разбитым и усталым, как в то утро, но в  кармане
у меня не было Господа Бога,  который  мог  бы  предоставить  мне  недельный
отпуск... Поэтому я просто продолжал  действовать  по  плану,  выработанному
накануне, ведь в конечном итоге мало что изменилось - принц Гарет так  и  не
дожил до дня своей коронации.
   Так что, послонявшись немного по городу,  просыпающемуся  в  предвкушении
великих событий, часам к девяти я подошел к парадным воротам дворца,  совсем
как в тот день, когда приобрел на здешнем базаре свою дьявольскую игрушку. В
довершение аналогии и стражник у ворот был, по-моему, тот же самый -  только
на этот раз он пропустил меня внутрь без разговоров. Проходя через  парк,  я
пристально вглядывался в окна большого здания, пытаясь  догадаться,  что  же
там творится. Согласно моим расчетам, к этому часу смерть принца уже  должна
быть обнаружена, но для разборок по этому поводу было еще рановато...
   Войдя во дворец, я свернул налево и двинулся к  покоям  Марнии  -  вокруг
царило удивительное  спокойствие,  Однако,  поднимаясь  на  второй  этаж,  я
столкнулся  с  бывшим  личным  камердинером  Императора,  подтвердившим  мои
ожидания. Несмотря на вышколенность и многолетний опыт службы во дворце,  он
не смог удержать себя в руках и, схватив меня за плащ, с жаром  зашептал  на
ухо:
   - Рагнар! Господи, какое счастье, что вы тут! Вы знаете, принц умер!
   Даже не пытаясь изобразить удивление, я просто спросил его:
   - Где принцесса?
   - Там. - Жестом он указал в сторону покоев Императора.
   По-моему, он хотел сообщить мне что-то еще, но я довольно резко  вырвался
и со всех ног поспешил в спальню Генриха. Немножко я все-таки просчитался  -
разборки, видимо, уже начались...
   У личных покоев Императора был выставлен удвоенный караул,  а  коридор  в
спальню прямо-таки кишел охраной, но я промчался  мимо  с  таким  выражением
лица, что у них просто не хватило духа меня задержать. Но когда я уже взялся
за позолоченную ручку тяжелой двери, передо мной неожиданно встало увиденное
вчера лицо принца... Рука  предательски  дрогнула,  к  горлу  подступил  ком
тошноты, и я едва не рухнул на паркет. Лишь встревоженный вопрос  ближайшего
стражника: "Вам плохо, господин?" - заставил меня справиться с чувствами.
   С трудом втянув воздух, я откровенно солгал:
   - Нет, сержант, я в полном порядке, - и, рывком открыв дверь, ввалился  в
комнату.
   Одного взгляда мне хватило, чтобы оценить ситуацию и забыть  о  проблемах
со здоровьем. В комнате находилось четверо. Во-первых, естественно,  Марция.
Одетая в траурное черное платье, она стояла рядом с пресловутым зеркалом. По
щекам ее катились слезы, но голова была поднята гордо и, я бы даже сказал, с
вызовом... Чуть позади нее, у окна, находился капитан  дворцовой  стражи,  с
которым вчера я беседовал у ворот. Судя по запыленному и отнюдь не парадному
мундиру, во дворец он был вызван в спешном порядке. Выглядел этот опытнейший
боец спокойно и расслабленно, но вся его поза выдавала угрозу. И угроза  эта
относилась к другой парочке, стоявшей бок  о  бок  в  изножье  императорской
кровати. Их я тоже знал - высокий седой старик в красном,  расшитом  золотом
мундире был адмиралом, главой флота  Пантидея.  Второй,  коренастый  мужчина
средних лет, хоть и носил простой офицерский мундир, тоже был важной  птицей
- командующим северной группы войск. Исключая бессмертных, они  были  самыми
высокопоставленными армейскими чинами...
   Похоже, мое вторжение оборвало адмирала на полуслове, поэтому, не скрывая
негодования, он обернулся к двери, и наши глаза встретились. За одно  долгое
мгновение его взгляд эволюционировал от кичливого высокомерия  до  выражения
вора, пойманного за руку в чужом кармане...
   Отведя глаза, я кивнул Марции, вмиг переставшей плакать и молча следившей
за мной с каким-то странным выражением, потом закрыл дверь  и,  подперев  ее
спиной, положил левую руку на эфес Шпаги.
   - Вы что-то говорили, адмирал? Прошу вас, продолжайте!
   Адмирал  и  полковник  переглянулись,  но   старик,   славившийся   своим
решительным характером, все же заговорил:
   - Да я уже практически закончил, - пробормотал  он,  а  потом  совершенно
твердым голосом отчеканил:
   - Итак, принцесса, учитывая крайне тяжелую ситуацию  в  стране,  а  также
вашу молодость и неподготовленность к государственным делам,  мы  настаиваем
на вашем добровольном отречении от престола!
   Не могу сказать, что его слова потрясли мое воображение, гораздо больше я
волновался за девушку. Но Марция в очередной раз показала себя молодцом.  На
глазах ее, правда, снова выступили слезы, но по тому, как  она  чуть  не  до
крови закусила губку, я видел: это не горе, а гнев... И  тогда,  не  скрывая
злорадной усмешки, я ласковым тоном заметил:
   - Ба, господа, да это же бунт. - Они,  не  сговариваясь,  повернулись  ко
мне, и я улыбнулся еще шире. - И узурпация. И к тому же просто наглость.
   На лице полковника теперь уже явно читалось желание оказаться  где-нибудь
в другом месте, но адмирал  не  сдавался.  Старый  дурак  решил  попробовать
доказать что-то мне.
   - Послушайте, Рагнар, вы же много сотен лет служите этой стране.  Сколько
за это время сменилось Императоров, но Империя-то осталась.  Неужели  сейчас
вы из-за каких-то личных привязанностей предадите интересы державы,  которые
отстаивали веками?
   Поняв, что ответа не будет, он понесся дальше...
   - Вы просто не понимаете, Рагнар...
   Думаю, если б он знал, как меня бесит эта фраза  в  последнее  время,  то
едва ли сказал именно так. Чувствуя, что не в силах сдерживать  накатывающую
ярость, я легким движением отвалился  от  двери  и  пообещал  себе  засунуть
следующие слова адмирала обратно в глотку, причем вместе со сталью...
   И тут Марция меня удивила. Необычно отстраненным голосом она сказала:
   - Заткнитесь, адмирал!
   На мгновение старик застыл с открытым ртом,  а  потом  медленно  повернул
голову к девушке, словно не веря собственным  ушам.  И  тогда  она  спокойно
повторила:
   - Заткнитесь! Иначе он убьет вас.
   В этой фразе  "и"  было  пропущено  столь  явно,  что  это  заметили  все
присутствующие. И бравые вояки испугались, абсолютно справедливо  сообразив,
что Марция отнюдь не шутит.
   Честно говоря,  я  был  не  в  восторге  от  такого  поворота  событий...
Психология  убийства  такова,  что  когда  готовишься   к   нему,   в   душе
накапливается  своеобразный  заряд,  и  такой  заряд  тлел  во  мне  еще  со
вчерашнего вечера, а Марция совершенно намеренно не дала ему  реализоваться.
Не говоря уже о том, что сейчас в этой  комнате  находился  ходячий  бунт  -
выпусти его и поди потом лови по всей Империи!
   Дабы хоть отчасти вернуть себе душевное равновесие,  я  принялся  кругами
ходить по спальне, постоянно  натыкаясь  взглядом  то  на  напряженную,  как
струна, Марцию, то на покрытого багровыми пятнами адмирала, а то и  на  тело
несчастного принца, с головой укрытое белым саваном... Пора было  прекращать
ломать комедию.
   Подойдя вплотную к двум полководцам Паитидея, я сообщил им:
   - Сейчас, господа, вы отсюда уйдете. Живыми! И  скажите  за  это  спасибо
принцессе, которую вы так мало цените. - Заметив,  что  полковник  воспринял
мои слова об уходе слишком буквально, я жестом остановил его.  -  Я  еще  не
закончил. Итак, господа, хочу довести до  вашего  сведения,  что  всем  этим
бредням про отречение не бывать. Если -  я  подчеркиваю,  если  -  принцесса
согласится взвалить на себя бремя правителя, то так тому и быть. Вы  же  оба
завтра подадите в отставку. Добровольно, разумеется. В  противном  случае  я
действительно понятия не имею, что станет со страной,  но  зато  точно  знаю
вашу дальнейшую судьбу - не прожить вам и двух дней! Я понятно излагаю?
   Они кивнули столь дружно и послушно, будто в отличие от меня самого у них
не было ни малейших сомнений относительно выполнимости этой угрозы.
   - Свободны! - Два раза повторять не пришлось.
   Когда дверь за этими деятелями захлопнулась,  я  повернулся  к  капитану,
остававшемуся немым свидетелем г сцены.
   - Капитан, будьте любезны, подготовьте официальное  заявление  по  поводу
всего  этого...  -  хотел  сказать  "бардака",  но  пожалел   принцессу,   -
происшествия.
   - Что именно? - сухо поинтересовался он.
   - Сообщите о смерти Гарета и объявите, что принцесса выступит сегодня  на
похоронах Императора.
   Кивнув, он отошел от окна и, подойдя к Марции, склонил голову
   - Принцесса?
   С видимым трудом она перевела на него взгляд и заставила себя улыбнуться:
   - Идите, Рудольф.
   Отдав честь,  он  вышел  в  коридор.  Так  поспешно,  словно  тоже  хотел
оказаться подальше от этого места...
   Оставшись вдвоем, некоторое время мы молчали, а  потом  Марция  обхватила
руками плечи и сказала:
   - Ты убил моего брата, Рагнар. - Это был  не  упрек  или  вызов,  а  так,
констатация факта.
   Все казалось очевидным, тем не менее я мрачно поинтересовался;
   - Почему ты так решила?
   Она улыбнулась... м-м... почти издевательски.
   - Не надо считать меня хорошенькой идиоткой. У тебя был мотив:  ты  знал,
что отец хочет сделать Императрицей меня, и решил, привести его намерение  в
исполнение. Так? - спросила она скорее из вежливости.
   Я скромно промолчал, и Марция продолжила;
   -  И  у  тебя,  безусловно,  была  возможность  совершить  это  убийство.
Наверняка тут где-то поблизости есть какой-нибудь подземный ход,  о  котором
уже  тысячу  лет  забыли  все,  кроме  тебя.  И  вот  со  свойственной  тебе
решительностью и смелостью... - Тут она сделала еще  одну  маленькую  паузу,
словно ожидая взрыва с моей стороны. Однако я и это проглотил молча, в конце
концов не люблю спорить с правдой. - Ты ночью потихоньку пробрался сюда.
   Видимо, что-то в выражении моего лица ее  насторожило,  поэтому  пришлось
заботливо подсказать:
   - И?
   - И убил Гарета, - не очень уверенно закончила она,  будто  уже  чувствуя
подвох.
   Действительно,  в  ее  рассуждениях  наблюдался  порядочный  просчет,  на
который я и не преминул обратить ее внимание. И  хотя  в  глубине  души  мне
просто хотелось попросить ее не дурить, я заставил себя говорить жестко.
   - Моя дорогая, мотив и возможность - это лишь два  ключевых  аспекта  при
расследовании убийства. Есть еще и третий - способ... Почему-то мне кажется,
что тебе сообщили только, что принц умер, но не сказали от чего. Да?
   Марция слабо кивнула, на глазах превращаясь  из  грозного  обвинителя  во
встревоженную девушку.
   - Ну так посмотри! - Я ткнул пальцем в сторону покоящегося совсем рядом с
ней тела.
   - Но как ты-то можешь знать?! - снова вскрикнула она.
   Я отошел к окну и, уткнувшись взглядом в хмурое небо над парком, отрезал:
   - Нет уж, ты посмотри!
   Напряженно следя за каждым звуком, я услышал легкий шорох  двух  шагов  и
чуть позже тихий шелест ткани. Резко обернувшись, я был готов подхватить еще
одно бездыханное тело... Но нет. Ее глаза расширились, край  простыни  выпал
из рук, с губ слетел сдавленный стон, но в обморок  она  не  упала.  Похоже,
нервы у девушки были едва ли не крепче моих...
   Когда же после мучительно долгого мгновения Марция перевела на меня  свои
полные немого ужаса глаза, я сухо прокомментировал:
   - Да-да, моя дорогая, он умер от страха! А я  просто  собирался  тихонько
перерезать ему горло во сне...
   Вот тут она  все-таки  потеряла  сознание  -  к  счастью,  потому  что  в
противном случае к ее имени надо было  бы  добавлять  приставку  "супер",  а
этого добра вокруг меня и так хватало... Короче говоря, я  успел  подхватить
девушку, аккуратно опустил ее на покрывавший  пол  ковер  и,  присев  рядом,
положил ее голову себе на колени. После чего оставалось только ждать...
   В общем-то я специально довел ее до обморока - он  был  просто  необходим
как лекарство от стресса. Но теперь я сильно опасался, что, придя в чувства,
она совершенно не захочет видеть в дальнейшем рядом с собой хладнокровного и
жестокого убийцу и отправит меня куда подальше...
   Как я и надеялся, отключка была неглубокой, и уже  через  пару  минут  ее
длинные ресницы затрепетали. Волнение в ожидании ее  первых  слов  оказалось
куда значительнее, чем я мог предположить.
   - Ой, я, кажется, потеряла  сознание...  -  прошептала  она  с  виноватой
улыбкой.
   От сердца  отлегло,  и  в  то  же  время  я  удивился.  Ведь  если  бы  я
действительно убил принца, то, похоже, стал бы ей противен до конца жизни, а
вот если собирался убить, но мне помешал случай, то ничего  страшного,  я  в
порядке. Забавная логика.
   Легко, практически без моей помощи, она поднялась  на  ноги,  старательно
избегая случайного взгляда в сторону кровати. А потом эдак  спокойно,  не  в
порядке каприза, сообщила;
   - Мне страшно, Рагнар.
   Обычно в таких случаях следует сказать нечто утешительное  и  ободряющее,
однако я предпочел правду.
   - Мне тоже.
   Затуманенные глаза девушки приобрели более осмысленное выражение,
   - Да ну? Не думала, что тебе знакомо это чувство.
   - Представь себе, - я слегка улыбнулся. - Знаешь, толика здорового страха
прилично укрепляет позицию головы на плечах.
   Она улыбнулась мне в ответ:
   - Но, может быть, ты хотя бы предполагаешь, что нам делать дальше?
   - Для начала, - я приобнял ее за плечи и выразительно покосился в сторону
кровати, - убраться отсюда подальше. А потом... нам придется это обсудить.
   - Так, погоди. Дай-ка я угадаю. - Она наградила меня еще одной улыбочкой.
- Здесь опять замешаны... гм, твои многочисленные друзья?
   - Боюсь, что да, - подтвердил я.
   - Понятно. -  Марция  совсем  не  по-женски  хлопнула  меня  по  плечу  и
скомандовала:
   - Ладно, пошли!
   Я почти на ощупь восстановил саван на  голове  ее  несчастного  брата,  а
затем,  покинув  спальню,  мы  направились  в  комнату,  где  испокон  веков
вершились судьбы Империи - в кабинет малой библиотеки. Во дворце по-прежнему
было спокойно: никакой суеты, все занимаются своим делом. И все, встреченные
нами по  пути,  от  слуг  до  министров,  отдавали  Марции  знаки  внимания,
приличествующие Императору. Из чего я сделал  вывод,  что  люди,  выдвинутые
Генрихом и окружавшие его в последние годы, отнюдь не расстроены неожиданным
разворотом ситуации. Это сильно обнадеживало, потому как именно в руках этих
незаметных личностей и была сосредоточена реальная государственная власть. К
тому же по собственному опыту я знал, что справиться с  военными  бунтами  в
принципе  легко,  а  вот  с   гражданским   неповиновением   -   практически
невозможно...
   Тем временем мы  пришли  в  кабинет,  ничуть  не  переменившийся  с  того
момента, как Генрих и я были тут в последний раз.  Рабочий  стол  Императора
был все так же завален разнообразными бумагами, а в камине кто-то  заботливо
разжег огонь... В некотором  смысле  я,  наверное,  тоже  был  частью  этого
интерьера, поэтому привычным движением уселся в  гостевое  кресло  рядом  со
столом.  Принцесса  тонко  почувствовала  момент  и  с  секундным,   но   не
ускользнувшим от меня колебанием заняла-таки кресло своего  отца.  Несколько
минут она просто перекладывала какие-то предметы, выполняла другие, столь же
незамысловатые, действия, словно вживаясь в свою роль на уровне ощущений...
   Согласно традиции, Император начинает разговор первым, поэтому  я  упорно
молчал, но и ей еще явно не хватало уверенности. На выручку к Марции  пришел
старый камердинер Генриха, со своей всегдашней невозмутимостью возникший  на
пороге.
   - Какие будут распоряжения, Ваше Величество? - спросил  он  с  гениальной
ноткой формальности.
   Совершенно по-отцовски Марция  откинулась  в  огромном  старом  кресле  и
сделала жест рукой, будто прикрывая дверь.
   - В ближайшие два часа я занята для всех.
   Флегматично кивнув, старик развернулся, но, выходя, все же не удержался и
пробормотал:
   - Вот уж не думал,  что  когда-нибудь  эта  фраза  сможет  доставить  мне
удовольствие.
   Когда за ним закрылась  дверь,  Марция  заговорила.  Совершенно  четко  и
отстраненно она сказала:
   - Для начала, Рагнар, тебе придется многое мне рассказать. Пока я не могу
принимать никаких решений. Я должна знать, что же все-таки происходит.
   "Да, девочка, это уж ты заслужила как минимум", - подумал я  про  себя  и
коротко кивнул, словно отдавая честь.
   - Разумеется. Итак...
   А дальше я рассказал ей все с самого начала и без купюр. В конце  концов,
если во всей Галактике и был кто-то,  кому  я  полностью  доверял,  так  это
она... Конечно, многие события и факты, изложенные мною, и без того были  ей
известны, но на тот момент более важным мне казалось  создание  и  осознание
целостной картины происходящего. Причем не только для Марции, но и для  себя
самого.
   Мой продолжительный рассказ совершенно заворожил принцессу,  остававшуюся
в глубине  души,  несмотря  на  творящийся  вокруг  кошмар,  просто  молодой
впечатлительной девушкой.  Однако  она  слушала  очень  внимательно  и  даже
несколько раз перебивала меня вопросами, дабы уяснить  отдельные  детали.  К
сожалению, я сам порядком увлекся собственной историей  и  в  очередной  раз
прошел мимо некоторых моментов, стоивших быть замеченными.
   Что ж, и в самом деле задним умом  мы  все  крепки...  Закончил  я  своим
ночным посещением спальни Императора, подробности которого Марция  стоически
перенесла. Затем, подавшись вперед и опершись локтями о стол,  она  положила
голову на ладони и, пристально глядя мне в глаза, спросила:
   - Так кто же убил моего брата?
   - А как ты полагаешь?
   - Пока не знаю. - Она слегка улыбнулась. - Но мне кажется,  я  знаю,  что
думаешь ты!
   - Да? И что же я думаю?
   - Ты уверен, что это дело рук Альфреда, - спокойно констатировала она.
   Я невольно поежился. И от этого спокойствия, и от той легкости, с которой
она проникла в мои мысли.
   - Тогда, может быть, ты знаешь и почему я так в этом уверен?
   - Признаться, нет. Не вижу смысла. Зачем? Неужто Альфред записался в наши
друзья и решил помочь мне стать Императрицей? В конце  концов,  это  слишком
театрально.
   Да, суть она, конечно, схватывала на лету, только вот мне было что на это
ответить.
   - В том-то и дело. Вспомни все появления сканков в последнее время. Разве
ты не замечаешь определенной предрасположенности к чисто игровым эффектам?
   - Н-ну, пожалуй, - кивнула она. - А как быть с остальными?
   - Это стратегия. - Я немного помолчал, собираясь  с  мыслями.  -  Они  не
выбирают какой-то единственный путь, приводящий к победе, а пытаются создать
условия, в которых любое решение противника будет приемлемым для них. Именно
поэтому один из любимых  их  приемчиков  -  предательство.  Я  думаю,  летом
Альфреду было глубоко наплевать