Александр ДИХНОВ
    РАГНАРАДИ 1-2


    Александр ДИХНОВ
    РАГНАРАДИ I
    ШПАГА ГРОССМЕЙСТЕРА



Анонс

   "Шпага Гроссмейстера" - первая часть дилогии "Рагнаради", одного из самых
известных романов А. Дихнова.
   На затерянной в  глубинах  космоса  планете  Эгрис,  где  домами  местных
жителей все еще являются замки, оружием - мечи, а средством  передвижения  -
конные повозки, век за веком мирно существуют бессмертные Люди  -  последние
представители некогда великой  цивилизации.  Один  из  них,  известный  воин
Рагнар,  по  странному   стечению   обстоятельств   становится   обладателем
уникальной Шпаги, после  чего  попадает  в  круговорот  загадочных  событий:
похищения, покушения, таинственная магия, интриги...
   Полностью роман издается впервые.

ЧАСТЬ I
ШПАГА ГРОССМЕЙСТЕРА

Глава 1

   В конце мая, на девятый день после  отплытия  из  Сайбэрта,  наш  корабль
вошел в бухту столицы Пантидея. Немного приподнявшееся над  дальним  берегом
залива солнце ярко освещало полуразрушенный мол и  огромную  забитую  судами
пристань, за которой уже можно было рассмотреть странные очертания  древнего
города. Меня всегда тянуло в  Дагэрт,  я  помнил  его  таким,  каким  увидел
впервые: воздушным, ярким, наполненным жизнью... С тех пор прошли века,  тот
город давно растворился в истории, но и  новый  Дагэрт  неуловимо  напоминал
прежний...
   Я стоял на  носу  тяжелого  купеческого  корабля,  когда  мы  неторопливо
обогнули мол и оказались в лазурных водах  прибрежной  лагуны.  Несмотря  на
раннее утро, в порту уже кипела жизнь: суда разгружали и загружали, слышался
разноязыкий гомон, в котором я узнавал почти все наречия этого  мира...  Да,
столица Пантидея все еще оставалась  торговой  столицей  планеты,  но,  увы,
только торговой.
   Наконец нам удалось втиснуться между низким драккаром северных варваров и
могучим "купцом" из Местальгора. Не прощаясь, я соскочил на причал  и  начал
пробираться к городским воротам сквозь нагромождения всевозможных товаров  и
толпы людей, среди которых промелькнули даже несколько бессмертных.  Это  не
удивительно: мы любили Дагэрт, да и к нам относились здесь дружелюбно.
   У Восточных ворот выстроилась  длинная  очередь  торговцев,  однако  меня
пропустили быстро - никаких товаров я не ввозил, и  к  тому  же  меня  знали
здесь в лицо.
   Сразу  за  воротами  начиналась  главная  улица,  рассекающая  Дагэрт   и
связывающая дворец Императора Пантидея с портом. Ступив на широкую  булыжную
мостовую, я невольно вспомнил, сколько раз уже проходил  по  ней,  ведь  эта
улица - ровесница  города,  и  лишь  дома  вокруг  менялись,  как  декорации
спектакля истории...
   Дагэрт - большой город, и когда я добрался до  дворца,  солнце  поднялось
уже высоко. Я стукнул молотком в ворота, ведущие в дворцовый парк,  и  через
секунду одна из створок приоткрылась. Навстречу мне вышел незнакомый  рослый
воин и довольно грубо спросил:
   - Что тебе нужно?
   - Я хотел бы повидать Императора.  -  Видя  изумление  воина,  постепенно
переходящее в злобу, я пояснил:
   - Я - Рагнар!
   Мое  имя,  очевидно,  было  ему  известно.  Взглянув   на   меня   весьма
недоверчиво, он тем не менее спорить не стал и пропустил в парк.
   Я не был в Дагэрте четыре года, но за это время парк не изменился, как не
менялся он на протяжении веков. Привезенные неведомо  откуда  величественные
деревья  были  посажены  здесь,  казалось,  в  полном   беспорядке,   однако
образовали неповторимый и завершенный  ансамбль,  главное  место  в  котором
занимал дворец - невысокое, украшенное затейливыми  орнаментами  трехэтажное
здание из белого мрамора.
   Пока я шел через парк, на меня вновь  нахлынули  воспоминания:  в  памяти
всплывали образы Императоров и людей из их окружения, события,  связанные  с
этим местом. Но я постарался избавиться от мыслей  о  былом,  стремясь  быть
человеком без прошлого, что так естественно для бессмертных.
   Поднявшись по лестнице, у главного входа во дворец я встретил  одного  из
камердинеров Императора. Тот сразу узнал меня и сообщил, что Генрих сейчас в
малой библиотеке. Отправив слугу доложить, я неторопливо двинулся за ним.
   Генрих встретил меня, поднявшись из-за  маленького  столика,  заваленного
какими-то рукописями.
   - Приветствую тебя, Рагнар! - Он улыбнулся и указал рукой на кресло. - Ты
так давно не показывался, что я уже начал беспокоиться. Где пропадал?
   Я сел и закурил, затягивая с ответом, -  рассказывать  о  своих  недавних
приключениях мне не хотелось.
   -  Путешествовал  в   весьма   отдаленных   землях,   но   ничего   особо
примечательного, - проронил наконец и в свою очередь поинтересовался:
   - А что нового в Империи?
   Живое худощавое лицо Генриха окаменело, он отвел глаза в сторону.  Только
теперь я заметил, что он сильно постарел и как-то сгорбился.
   - Ничего хорошего. Местальгор явно готовится к войне, хотя  на  словах  и
выражает дружеские чувства; в море свирепствуют пираты. Колонии  в  северных
горах отделились, а это был  основной  источник  железа  и  меди.  Теперь  -
очередь за северным побережьем. Империя распадается на глазах!
   Генрих стиснул руки, и мне подумалось, что  дела,  видимо,  действительно
очень  плохи,  раз  этот  известный  своими  железными  нервами  монарх  так
волнуется.
   - Ладно, Генрих, расскажи лучше, как ты сам, как семья...
   - Я - как всегда. - Он пожал плечами. - А семья... Сын уехал на север,  а
Марция здесь, на охоту, кажется, с утра отправилась.
   Возникла небольшая пауза, во время которой я осмысливал эту информацию  и
уже начинал сожалеть, что вернулся сюда в преддверии  конфликта,  -  воевать
мне не хотелось. Внезапно Генрих улыбнулся и откинулся в кресле.
   - Нет, Рагнар, расскажи-ка лучше о себе.  О  твоих  прежних  делах  ходят
легенды, и я бы с удовольствием послушал еще одну, новую...
   - Да не о чем рассказывать...
   Генрих усмехнулся, заметив:
   - Один из лучших фехтовальщиков мира возвращается из долгого  путешествия
без шпаги и утверждает, что ничего не произошло!
   Я почувствовал себя задетым, ибо со своей  шпагой,  прослужившей  мне  не
меньше  века,  мне  действительно  пришлось  расстаться,  и  обстоятельства,
сопутствовавшие этому, не вызывали у меня восторга. Все же я  решил  кое-что
рассказать, но тут наш разговор  был  прерван.  В  библиотеку  вошел  личный
камердинер Генриха.
   - Извините, милорд, тот бессмертный,  с  которым  вы  вчера  встречались,
желает вновь поговорить с вами.
   Генрих недовольно поморщился, но это было кстати, и я заметил:
   - Мы вполне можем продолжить нашу беседу за обедом.
   Мой друг кивнул, и я направился  к  выходу  из  библиотеки.  В  дверях  я
столкнулся  с  Человеком,  испросившим  аудиенцию  у  Генриха.  Мы  виделись
несколько раз, кажется, в позапрошлом столетии, я припомнил, что  его  зовут
Кнут.  Это  был  светловолосый  Человек  очень  мощного   телосложения,   но
сравнительно невысокого роста, почти на голову ниже меня. Мне было известно,
что  хмурый  и  замкнутый  Кнут  принадлежит  к  какому-то   полумифическому
сообществу Людей, и я обратил внимание на знак,  приколотый  к  его  черному
плащу  чуть  пониже  левого   плеча   -   четырехрогий   стальной   шлем   с
выгравированным  на  нем  красным  пионом.  Даже   не   поздоровавшись,   мы
разминулись. До обеда оставалось еще несколько часов, и  я  решил  потратить
это время на то, чтобы приобрести новое оружие.
   К дагэртскому базару я подошел в полдень, когда  торговля  была  в  самом
разгаре. Участок побережья площадью в несколько  квадратных  километров  был
забит сплошной толпой людей, а гул рынка доносился до центра города... Здесь
можно было купить практически любой товар, производимый на планете,  но  тем
не менее я сомневался, что найду что-либо подходящее.
   Оружейный ряд  находился  поблизости  от  западного  входа,  и  я  быстро
пробился туда сквозь запруженные людьми ювелирный  и  тканный.  Я  дошел  до
дальнего конца почти трехсотметрового ряда, но  так  ничего  стоящего  и  не
обнаружил. Здесь были, конечно, и тяжелые шпаги Местальгора  и  Флериона,  и
легкие, выкованные в мастерских Пантидея, видел  я  и  несколько  славящихся
крепостью стали двуручных мечей северных  варваров,  однако  даже  в  лучших
образцах неизменно обнаруживались какие-нибудь изъяны. Внезапно мое внимание
привлекла последняя слева лавка. Выбор клинков тут был превосходный, нашлись
даже две старинные шпаги, сделанные в  Ассэрте  в  период  его  расцвета.  Я
внимательно разглядывал и примерял оружие, как вдруг  почувствовал  на  себе
чей-то взгляд. Полуобернувшись, я увидел широкую рожу купца,  явно  уроженца
юга, он улыбнулся и подмигнул левым глазом. Ни на  что  не  рассчитывая,  из
чистого озорства я тоже улыбнулся, подмигнув ему правым глазом, и сказал:
   - Покажите-ка то, что вы привезли!
   Улыбка купца стала еще шире, он сделал мне знак рукой,  и  мы  прошли  за
прилавок, в  глубь  небольшого  помещения.  Там  южанин  недолго  копался  в
каком-то сундуке, а затем  вытащил  на  свет  шпагу,  и  какую!  Я  стал  ее
рассматривать и понял, что держу в руках лишь бесценную игрушку.  Ее  клинок
из синеватой стали был длинным и необычайно тонким, гарды не  было,  рукоять
представляла собой неизвестного мне  зверя,  чем-то  напоминавшего  дракона.
Тело его было вырезано из большого куска янтаря вокруг него обвивалось левое
крыло из темного серебра,  что  создавало  удобный  захват.  Правое  же,  из
светлого серебра, было расправлено, завершая эфес. В голову зверя  -  яблоко
рукояти - вставлены два огромных рубина... Все это  выглядело  изысканно  но
шпага оказалась слишком легкой, мне  же  было  нужно  боевое  оружие,  а  не
игрушка, поэтому я с огорчением сказал:
   - Не годится!
   На лице купца отразилось недоумение, глаза его тревожно забегали. Секунду
он раздумывал, а  затем  снял  со  стены  стальной  шлем  и,  вытянув  руку,
предложил:
   - Попробуйте!
   Я усмехнулся. Полагать, что эта  шпага  разрубит  два  сантиметра  стали,
было, по меньшей мере, наивно, но  показать  всегда  проще,  чем  спорить...
Размахнувшись, я вполсилы ударил по шлему и в  первый  момент  подумал,  что
просто  промахнулся...  Это  было  невероятно  -  моя  рука   не   встретила
практически никакого сопротивления, однако звон  упавшей  на  пол  половинки
шлема убедил меня в том, что я попал.
   - Отлично, - спокойно сказал я, пытаясь скрыть удивление. - Сколько я вам
должен?
   Денег у меня не было, и я полез в карман  за  бумагой,  собираясь  выдать
расписку за счет казны Генриха, как вдруг, к еще большему изумлению, услышал
встревоженный голос купца:
   - Собственно говоря, за все заплачено!
   Меня выручила долголетняя привычка ничему  не  удивляться  и  действовать
быстро: засунув шпагу в свои старые ножны, я попрощался с южанином, выскочил
из лавки и поспешил  затеряться  в  толпе.  Раздались  какие-то  крики,  но,
возможно, мне это только показалось.
   На обратном пути я попытался проанализировать весь этот странный эпизод и
пришел к  выводу,  что  не  иначе  как  эта  шпага  предназначалась  кому-то
другому... Я собирался поразмыслить над этим еще, но уже подошел ко  дворцу,
и события начали разворачиваться с фантастической скоростью.
   В парке царил переполох, слуги и воины носились туда-сюда, а  на  террасе
дворца метался Генрих, крича и размахивая руками. Я подбежал, и он, опережая
мой вопрос, чуть не истерически выкрикнул:
   - Марцию похитили! Я снаряжаю погоню! Ты едешь?!
   У меня не было никакого желания принимать в этом  ни  малейшего  участия,
однако Генрих был одним из моих очень немногих друзей, и я молча поспешил за
лошадью.
   Когда мы собрались у террасы, появился Кнут, он шагал не торопясь, был не
вооружен. Я повернулся к Генриху и не без удивления поинтересовался:
   - А он что, не поедет?
   Генрих лишь раздраженно отмахнулся:
   - Он-де не хочет ни во что ввязываться!
   Внезапно, когда мы уже отъезжали, Кнут ссадил с лошади одного  из  воинов
и, забравшись в седло, отправился за нами. Вскоре, поравнявшись  со  мной  и
Генрихом, он сумрачно произнес:
   - Я решил принять участие в этом небольшом развлечении.
   Через  несколько  минут  кавалькада  из  тридцати  с  небольшим  человек,
стремительно пронеслась через Западные ворота Дагэрта в степь...

Глава 2

   Наш  отряд  бойко  пылил  по   Ассэртскому   тракту.   Очевидно,   Генрих
рассчитывал, что похитителей немного, но, оглянувшись, я увидел  вырвавшийся
из Охотничьих ворот эскадрон легкой кавалерии. Нет, погоня была организована
с размахом.
   - Как это случилось? - спросил я  у  Генриха,  решив  узнать  подробности
похищения.
   - Они травили зверя в Двуречной роще, Марция  чуть  вырвалась  вперед,  и
невесть откуда взявшийся всадник буквально сдернул ее с  лошади  и  умчал  в
неизвестном направлении. Сопровождавшие  ее  офицеры  клянутся,  что  секунд
через тридцать  после  этого  на  них  обрушился  большой  отряд  всадников,
завязался бой, и только поэтому, дескать, они не смогли  сразу  организовать
преследование.
   - А кто были эти всадники?
   - Местальгорцы! - лаконично ответил Генрих и лицо его потемнело.
   Тем временем  мы  одолели  уже  километра  четыре,  миновав  опушку  леса
Садрика. Император рассчитал верно: если  бы  похитители  свернули  направо,
путь им закрыл бы широкий и многоводный Пант, единственная  переправа  через
который  располагалась  километрах  в  десяти  от  места  нападения,   возле
деревушки Эльбен, где их наверняка бы заметили и запомнили.  Если  же  ехать
прямо, то, переправившись через Дагрэй, они оказались бы зажаты между Пантом
и Ассэртским трактом у поста  Ста  Слепых.  Так  что  самый  вероятный  путь
действительно был на северо-запад - там, пересекши тракт,  похитители  могли
скрыться в лесу Садрика или  в  болотах  вдоль  западного  берега  Коронного
озера...
   Копыта моей лошади бойко  стучали  по  камням  дороги,  я  удачно  выбрал
скакуна и по-прежнему мчался во главе погони рядом с Генрихом.  Чуть  позади
меня ехал Кнут, отчаянно нахлестывавший свою лошадку, за  ним  -  остальные.
Тракт на несколько километров  вперед  был  пуст,  а  дальше  терялся  среди
невысокой  гряды  холмов,   поросших   густым   кустарником.   Лес   Садрика
просматривался насквозь, и я, припоминая, что Двуречная роща похожа на  этот
лес,  ума  не  мог  приложить,  как  большой  отряд  похитителей   ухитрился
организовать там засаду.
   Лошадь Генриха внезапно заржала и встала на дыбы.  Мы  уже  подъезжали  к
холмам, когда из зарослей на нас хлынул поток всадников.
   Я  ударил  шпорами  своего  коня  и  успел  проскользнуть   прямо   перед
вырвавшимся вперед вражеским солдатом, тот попытался огреть меня булавой, но
промахнулся и, кажется, вывихнул руку. Я поднял своего скакуна на дыбы, чуть
развернул и бросил в галоп, атакуя неприятеля по флангу. Не без  волнения  я
извлек свою новую шпагу. Первый встретившийся на моем пути  местальгорец  не
успел приготовиться к защите, его голова сказала шее последнее  "прости",  и
на этом схватка для него закончилась. Я увернулся от клинка второго,  третий
нанес длинный рубящий, удар, но тоже промахнулся, лишив моего коня роскошной
гривы, после чего сам лишился руки. С  четвертым  мне  пришлось  драться  не
меньше минуты, он был хорошим воином, но, прежде чем судьба разлучила нас, я
успел наделать в нем несколько лишних дырок. Следующий противник достал меня
раньше, чем я его: тяжелая чугунная шишка кистеня скользнула по голове, и на
мгновение мир засверкал небывалыми красками.  Нанести  второй  удар  ему,  к
счастью, помешало оседающее тело моей  прошлой  жертвы,  я  же,  не  обращая
внимания на набат в голове, описал клинком широкий  полукруг,  обрубив  цепь
кистеня, затем последовал короткий прямой выпад - и мой враг ткнулся лицом в
гриву своей лошади. После этого на меня  насели  сразу  трое  местальгорцев.
Доспехов на мне, к сожалению, не было, а кровью я дорожил, так что  пришлось
отчаянно вертеть конем и шпагой, кроме того, у одного  из  моих  противников
была кривая,  очень  острая  сабля,  необычайно  меня  раздражавшая,  именно
поэтому первым я убил его. Второй излишне  понадеялся  на  прочность  своего
поруча и попробовал отбить им рубящий удар, за что и поплатился.  Третий  же
их товарищ - редко встречал такую подлость - атаковал не меня, а мою лошадь!
Та, естественно, защититься не смогла, а я помочь ей вовремя не успел и, уже
падая,  рубанул  врага  по  корпусу.   Увернувшись   от   двух-трех   ударов
проносившихся мимо местальгорцсв, я сбросил тело своего противника с  лошади
и вскочил в еще теплое седло.
   Схватка уже перешла в отдельные дуэли; наши явно одолевали. Я свалил  еще
одного нападавшего и вдруг заметил выбитого  из  седла  Кнута,  на  которого
наседало шесть всадников, а он что-то орал и размахивал отобранным у кого-то
двуручным топором. Кнут был сильным воином, но  сейчас  положение  его  было
крайне тяжелым. "Человек Человеку - друг!" - решил я и отправился на помощь.
   Первого врага мне пришлось убить некрасивым ударом  в  спину,  второй  же
внезапно поднял своего коня на дыбы, и мой удар, вместо того чтобы распороть
ему брюхо, рассек лишь подпругу. Седло  немедленно  съехало  набок,  всадник
свалился под копыта лошадей, а его обезумевший от боли конь сделал  огромный
скачок вперед и на мгновение отвлек внимание Кнута. Я видел, как  две  шпаги
местальгорцев рванулись вперед и минимум  одна  достигла  цели.  Рука  Кнута
дернулась, и вот незадача: роняя топор, он  ухитрился  подрубить  ноги  моей
лошади. Несчастный конь рухнул, подмяв под себя мою правую ногу.  Оставшиеся
в живых всадники тотчас же переключили свое внимание на меня, и мне пришлось
очень несладко. Когда, заработав несколько пинков  подкованными  копытами  и
парочку царапин, я выбрался-таки из-под своей лошади, Кнут  лежал  невдалеке
без  движения,  и  таким  образом  четыре  противника  целиком  и  полностью
доставались мне. Я нырнул  под  брюхо  ближайшей  лошади,  распоров  его  по
дороге, и, вынырнув с  другой  стороны,  убил  всадника,  а  пока  остальные
разбирались что к чему, - успел добежать до  отброшенного  Кнутом  топора  и
метнуть его левой рукой. После, этого стало  еще  одним  нападающим  меньше.
Тогда оставшиеся двое передумали драться со мной, последовав  за  удирающими
местальгорцами.
   Я подошел к Кнуту. Обидно, если Человек,  из-за  которого  тебя  чуть  не
растоптали лошадьми, все же скончался. Кнут был без  сознания,  и  я  слегка
приподнял его - раны не внушали серьезных опасений: глубокий разрез в правом
трицепсе и царапина на голове. Даже крови он потерял немного,  скорее  всего
его просто оглушили, когда сбили  с  ног.  В  этот  момент  за  моей  спиной
раздался стук копыт, и я обернулся, держа шпагу наготове. Но это был Генрих,
весь залитый кровью с окровавленным же клинком в руке.
   - Останешься... с ним?.. - задыхаясь, спросил он.
   - У меня убили лошадь.
   - Я не могу ждать...  Я  уверен,  что  Марция  с  ними...  Прощай!  -  Он
развернул своего скакуна и умчался прочь.
   - Я помогу тебе, Генрих! - лишь успел крикнуть я ему вслед.
   Тем временем Кнут пришел в себя.
   - Вы живы? - удивился он.
   - Нет, мы в раю! - не удержавшись, съехидничал я. - Разве у меня  нет  за
спиной крыльев?
   Кнут мрачно усмехнулся, а потом сморщился от боли. Такие  раны  неопасны,
но всегда очень болезненны. К счастью, у  валявшегося  неподалеку  покойника
нашлась при себя целая аптечка, так что я  промыл  Кнуту  раны  и  залил  их
настоем, которым пользуются местные жители. Пахнет эта штука  премерзко,  но
зато заживляет хорошо. Затем я перебинтовал его и, сняв  с  пояса  фляжку  с
коньяком, передал ее раненому.
   - Все в порядке. Сейчас я схожу за лошадьми  и,  как  только  вы  сможете
двигаться, отвезу вас в ближайшую деревню, до Эльбена всего километров пять.
   - Спасибо,