торые таятся за холмами
    и мечтают покорить нас и даже поработить, я не боюсь этого слова.

    - А как его убили? - вдруг спросила Люся. - Разве вы умеете?

    -  Мы  умеем,  умная  девочка,  - сказал вождь. - Мы всегда можем помочь
    человеку,  которому  здесь не нравится. Или у которого недостойные мысли
    и замыслы. Марта, покажи!

    Марта  начала  хихикать  и  вертеть  толстыми  бедрами, будто собиралась
    танцевать  какой-то  восточный  танец.  Но  тут Егор увидел, что ее рука
    утонула  в  боковом кармане шаровар старомодного лыжного костюма и шарит
    там, где-то в районе коленки.

    - Смотри, - сказала она наконец.

    В руке у нее был пузырек с темной жидкостью.

    - Это яд, - сказал вождь. - И сейчас мы его продемонстрируем на примере...

    Вождь  замолчал  и  начал  медленно  поворачиваться на высоких каблуках,
    останавливая  колющий  взгляд  на  всех  по  очереди. Когда взгляд вождя
    дотянулся  до Егора, тому вдруг стало страшно, как ни разу за весь день,
    потому  что  он  понял,  что власть этого сумасшедшего диктатора - самая
    настоящая, беспредельная и никто не сможет возразить ему.

    Люся  прижалась к бедру Егора, и тот обнял ее за плечо, чтобы девочка не
    боялась.

    - Бросьте так глазеть! - сказала строго Люська. - Зачем людей пугаете?

    -  А  здесь  людей  нет,  -  ответил  вождь.  -  Здесь  привидения. И ты
    привидение. Поняла?

    -  Нет,  -  сказала Люська, - не поняла. И никогда не пойму. И уйду я от
    вас. Обратно уйду, все лучше, чем на вашем свете.

    - Ну как, будем травить? - спросила Марта.

    -  Спрячь  пока,  -  сказал  вождь.  -  Присаживайтесь к костру поближе,
    поговорим,  вспомним  славное  прошлое,  утрясем планы на будущее. Зачем
    раздоры,  зачем  угрозы? Садитесь, садитесь, и ты, Де-Воляй, просыпайся,
    не время спать.

    Марта   шустро   подвинула   кресло   поближе  к  костру,  и  вождь,  не
    оборачиваясь, вспрыгнул на него.

    -  Тебе,  наверное, кое о чем спросить хочется, - улыбнулся вождь, глядя
    на Егора. Будто и не было только что угроз.

    - А вы давно здесь? - спросил Егор.

    -  По-разному,  -  сказал  вождь.  -  Кто как. Например, Де-Воляй сам не
    знает, когда ему захотелось покинуть человечество. Ты не помнишь?

    -  Предпочитаю  не помнить, - согласился Де-Воляй. - И теперь это уже не
    играет роли.

    - А Марта?

    - Марта у нас очень боялась потерять молодость. Чего только не делала.

    - Я красивая! - сказала Марта. - Я и сейчас не хуже, чем раньше.

    - Ты красавица, ты лапушка наша!

    - Она боялась состариться? - спросила Люська.

    -  Да,  я  боялась,  -  сказала  Марта. - И мне повезло. Я теперь всегда
    молодая. И меня вождь любит.

    -  Люблю,  люблю,  - сказал вождь. - А если вы хотите спросить, как сюда
    попал  я,  то  это  -  государственная  тайна.  Вот так! Я попал сюда по
    заданию. Я выполняю особое задание партии и правительства.

    - И давно?

    - Давно, - отрезал вождь.

    - А когда вы его выполните? - спросил Егор.

    -  Что  ты говоришь? - взмахнула толстыми руками Марта. - На кого он нас
    оставит? Он не может уйти - у него государство на плечах.

    - Да, - вздохнул вождь. - Эта женщина права. У меня на плечах государство.

    - А есть другие государства? - спросил Егор.

    - Все вопросы, вопросы, вопросы... - сказал вождь. - Хватит.

    -  Есть  другие государства, - ответил за него из-под одеяла Де-Воляй. -
    Только  далеко.  Есть  и  большие,  и маленькие, есть и без государств -
    просто  живут тени... Сколько лет существует человечество, столько лет в
    нем   водятся   люди,  которым  больше  всего  на  свете  хочется  уйти,
    исчезнуть... Каждый год у нас пополнение...

    -  А  говорят,  даже  война  была, - сказал Пыркин. - Там, за Волгой. Их
    много стало, вот и воевали. Может, врут.

    - Врут, - сказал вождь. - Нет никого больше, кроме нас. Никого! Запомнили?

    - Запомнили, - откликнулась Марта.

    - Меня не твой голос интересует!

    Тогда все остальные сказали, что запомнили. И это вождя удовлетворило.

    - Ой! - сказала Люська.

    - Что там?

    Роясь,  словно  комары  в теплый вечер, по берегу приближались призраки.
    Жулик ощерился, вскочил.

    - Придержи собаку, Пыркин, - сказал вождь.

    - Гнать их надо, - сказал Пыркин. - Чего пугают?

    -  Глупец,  -  сказал  вождь,  -  ты  отлично знаешь, что они безвредны.
    Любопытны, назойливы, но безвредны.

    - А Ломбарда в реку загнали, - сказал Пыркин.

    -  Туда  ему  и  дорога,  -  сказала  Марта.  - А то бы он все ювелирные
    магазины обобрал.

    - Он сам бросился в воду, - сказал вождь. - Его загнала больная совесть.

    -  А  зачем  электричеством  дергаются?  -  спросил  Пыркин.  Привидения
    приблизились, но, как и на склоне, Егор не мог разглядеть их лиц.

    - Кто они? - спросил Егор.

    -  Садись, - сказал вождь. - Мне ты нравишься. Я воспитаю из тебя своего
    первого   заместителя.   Тебе   нравится   такой  вариант?  Мне  надоели
    нелюбопытные  глупцы.  -  Вождь  посмотрел  на набережную, где суетились
    призраки.  - Даже эти ублюдки сохранили способность удивляться. Странно,
    не правда ли?

    -  Почему  странно?  -  спросил  Егор.  Он сел на край одеяла. От одеяла
    пахло  плесенью.  -  Кто они такие? Я же не знаю. Мы от них бегали, а от
    кого, не знаю.

    - Бегать не стоит, - сказал вождь. - Привыкнете.

    - Как привыкнем? - спросила Люська. - Мы домой пойдем.

    - Зря это доверие, - сказал Пыркин. - Они опасные.

    Толстая Марта затряслась от смеха:

    - Вот повезло. Не думали, не гадали, а будете вечно жить.

    -  А  я бы сейчас полжизни отдал, чтобы сесть за столик в "Метрополе", -
    сказал Де-Воляй.

    -  Иди и садись, - сказала Марта. Опять потянулся давнишний спор. Надоел
    уж,  а  кончить нельзя, вечно будут спорить. - Час ходу, проводить могу,
    там не заперто, посидишь, поглядишь.

    Вечно  жить,  подумал  Егор,  и  все  дозволено. Можно пройти через весь
    город, зайти в любой дом, спать на любой постели. И это всегда.

    -  Только  веди себя достойно, - сказал Де-Воляй Егору. - А то наш вождь
    тебя запросто может приговорить. Он у нас - распорядитель вечности.

    -  Врешь, - сказал вождь лениво и улыбнулся молодыми, упругими губами, а
    глаза были старые, пустые.

    - Шучу-шучу, - Де-Воляй скалился, как злой щенок.

    - И все та же ложь, зависть и глупость, - сказал вождь.

    Призраки крутились по соседству, не уходили, словно ждали подачки.

    Некоторые что-то держали в руках.

    Марта замельтешила пухлыми руками:

    - Брысь, проклятые, надоели до смерти!

    Призраки не послушались.

    - Жулик, - сказал Пыркин, - гони их, ублюдков.

    Жулик  лениво  поднялся  с  одеяла,  тявкнул  и затрусил к призракам, те
    отступали перед ним, но недалеко.

    - У этих призраков какие-то вещи, - сказал Пыркин.

    - Всегда так, - сказала Марта, - чего только не таскают с собой.

    Жулик  прибежал  обратно,  покрутился у гаснущего костра, ожидая, видно,
    похвалы, не дождался, улегся у ног вождя.

    - Ублюдки - не люди, - сказал вождь, - я до них доберусь.

    - Привидения? - прошептала Люська.

    - Называй их как хочешь. Точнее - это части людей, - сказал Де-Воляй.

    -  Ага,  части, - согласился Пыркин. - И моя совесть здесь шастает. Один
    тут за мной как тень ходил.

    -  Люди  слабы, - сказал Де-Воляй. - И не в силах справиться с собой. Но
    случается,  кто-то  в  Новый  год  понимает, что не может дальше жить со
    своей трусостью...

    -  А  один  пить  бросил  от  невозможности  напиться.  -  Это Де-Воляй,
    конечно, о Пыркине.

    Марта захихикала. Де-Воляй продолжал:

    -  Ты можешь избавиться от больной совести, от честности, от горя, и сам
    не заметишь, как это случилось. Только мы здесь заметим.

    -  И  мы  не  заметим,  -  сказала Марта. - Их тут тьма-тьмущая. Один из
    призраков  возник неподалеку, жался к откосу, будто ждал кого-то. Пыркин
    подобрал  камень  и  бросил  в  него.  Камень  прошел  сквозь призрака и
    дробно,  громко  зацокал,  скатываясь  по асфальтовым ступенькам к воде.
    Плеснуло...

    - Сегодня у нас праздник, - сказал вождь. - Новый год. Всем веселиться!

    -  Праздник!  -  закричала  Марта.  - А я опять забыла. Мы будем плясать
    вокруг елки. А где елка-то?

    Она  полезла  в  темную  нишу, чем-то там загремела. Егор кинул в костер
    доску,  потом нашел палку, чтобы помешать головешки. Он подумал, сколько
    раз  уже горел здесь костер, и стало страшно, что и он будет приходить к
    этому  костру...  Он неудачно наклонился, потерял равновесие и, чтобы не
    упасть,  оперся  руками  в  угли.  Не обжегся, Люська зря вскрикнула, но
    измазался.

    - Как неаккуратно, - сказал вождь, - иди, вымойся.

    - Он ублюдков боится, - сказал Пыркин.

    - Не боюсь, - поспешил ответить Егор. Он вскочил и пошел к реке.

    Он  чувствовал,  что все смотрят ему вслед. Надо идти. Раз уж он оставил
    свою трусость в прошлом году...

    Сзади послышались быстрые шаги.

    Люська. За ней Жулик.

    - Я с тобой, - сказала она.

    Они спустились к реке.

    - Пошли домой, - сказала Люська тихо.

    - Ты же слышала, - сказал Егор. - Отсюда не уходят.

    - Не может так быть, - сказала Люська. - Мы же не хотели.

    - Хотели, - вздохнул Егор - Очень хотели.

    У  воды  их  поджидал  призрак с чем-то черным в руке. Жулик обогнал их,
    отогнал призрака, но тот далеко не ушел, маячил где-то рядом.

    - Пойдем отсюда, - сказала Люська, - ты не хочешь, что ли?

    - Хочу, - сказал Егор. - Все хотят.

    -  А  они  не  хотят, - сказала Люська, - неужели ты не понял? Они будут
    говорить, что хотят. Я в людях разбираюсь. Это ужасные люди.

    -  Ничего  в  них  ужасного,  - сказал Егор, смывая сажу. По поверхности
    воды  к  нему  медленно двигался призрак с черным в руках. Жулик залаял,
    бегая по берегу. Призрак остановился неподалеку.

    -  Пошли  хоть  куда-нибудь, - умоляла Люська. Егор пожал плечами, вытер
    руки о куртку. Люська была права. Хоть куда-нибудь.

    Де-Воляй стоял у костра, сказал:

    - Смотри, теперь у тебя, как у Пыркина, свой есть. Призрак шел за ними.

    - Ты его гони. Жулик, ату его! - крикнул Пыркин. Засвистел в два пальца.

    Но  Жулику  надоело  бегать,  он  лег  у костра и принялся грызть щепку.
    Марта  вытащила  из  ниши кривую нейлоновую елку, увешанную стеклянными,
    частью битыми шарами, и пыталась воткнуть ее в землю.

    -  Сделай  шаг  в сторону, там дырка от прошлого раза осталась, - сказал
    Де-Воляй. - Тысяча лет пройдет, а ты не запомнишь.

    -  Надо  бы кому-нибудь сходить в магазин, взять новых игрушек, - сказал
    вождь.

    - Вот гости и сходят, - сказала Марта. - Они молодые.

    -  Нет,  -  сказал  вождь  - Им надо привыкнуть, смириться. Первое время
    молодые люди будут неотлучно при мне.

    Марта  принялась  медленно  приплясывать  вокруг  криво  воткнутой елки.
    Браслеты и серьги нестройно звенели.

    -  Жалко,  патефон  сломали,  -  сказала она. - Где теперь новую пружину
    искать? Это все ты, Де-Воляй, своего Баха крутил.

    - Неужели отсюда нельзя уйти? - спросил Егор.

    Вместо ответа вождь спросил Марту:

    - Ты бы ушла?

    -  Вы  с ума сошли! - сказала Марта, не переставая раскачиваться, словно
    слон  в  цирке  -  А  потом  ищи  дорогу  обратно.  Здесь  у меня вечная
    молодость. Тра-та-та, тра-та-та.Егор, иди ко мне, станцуем.

    - А ты, Де-Воляй? - спросил вождь.

    -  Мне  там  делать  нечего.  Хотя, впрочем, взглянул бы - и обратно. По
    вашему счету лет двадцать прошло. Может, амнистия...

    - Нет тебе амнистии.

    -  А  я  бы  пошел,  вот  кем  мне  быть,  пошел  бы, - сказал Пыркин. -
    Насосался бы у первой пивной - только вы меня и видели.

    - А можно уйти? - настаивал Егор.

    -  Нет,  - сказал вождь. - Нельзя. Перестань мельтешить. Марта. Я устал.
    Дай мне зеркало.

    Марта перевела дух, протянула вождю зеркало.

    - Как вы хорошо сохранились! - воскликнула она.

    Вождь  подпер  изнутри  щеку  языком и долго рассматривал родинку. Потом
    отложил зеркало и сказал Егору:

    -  Первое  время  вы будете жить со мной, в нише. Это приказ. Даже самый
    скромный из вождей должен поддерживать порядок. Иначе он останется один.

    - Мы все равно уйдем, - сказала Люська.

    -  Что  ждет  тебя  дома? - спросил вождь. - Вопрос праздный, ты никогда
    уже туда не вернешься. Но все-таки подумай.

    - Мама моя беспокоится. Может, плачет.

    - У нее есть Константин. Ты никому не нужна.

    -  Пускай,  -  сказала Люська. - Я к тетке поеду, под Курск. Она добрая,
    тетка. Она меня звала...

    -  Чепуха,  - усмехнулся вождь. - Ложные надежды. Никто никому не нужен.
    А  здесь  тебе рады. Подумай на досуге. А нам с Мартой пора на прогулку.
    Даже  если  ничто не угрожает твоему здоровью, о нем следует заботиться.
    Де-Воляя, например, уже ноги не держат. Егор, присматривай за костром!

    Вождь встал с кресла, потянулся, захрустел пальцами.

    - Пыркин, Де-Воляй, вы с нами?

    Те отказались.

    Егор  смотрел  вслед  вождю.  Он  шел  размеренно, высоко поднимая худые
    ноги. Марта плыла сзади, словно утка.

    Пыркин  скорчился  на  одеялах. Де-Воляй сидел неподвижно на корточках у
    костра. Было очень тихо.

    - Ты меня слышишь? - спросила Люська.

    - Да, - сказал Егор.

    - Пойдем, пока его нет, - сказала Люська. - А то не пустит.

    -  Девочка  права,  -  сказал  Де-Воляй,  не  оборачиваясь.  -  У нашего
    властелина каждый подданный на счету.

    -  А Константин не такой плохой, - сказала Люська. - Не пьет совсем. Мне
    платье  подарил,  честное  слово, не вру. Я только это платье не носила.
    Ножницами изрезала и выбросила.

    - А он? - заинтересовался Де-Воляй.

    - Он ничего, промолчал. Мать меня отлупила.

    - Тебе здесь не место, Люся, - вздохнул Де-Воляй.

    - Это точно, - отозвался Пыркин. - Никому здесь не место.

    -  Пускай  уходят,  -  сказал Де-Воляй, - а то затянет. Вождь что-нибудь
    придумает.

    -  Не  может  быть, чтобы нельзя уйти! - сказал Егор. - Не верю я вашему
    вождю.

    - И правильно делаешь, - сказал Пыркин. - Врет он все.

    -  Мы  знаем  людей,  которые  уходили и не возвращались. Если бы они не
    нашли выхода, то вернулись бы, - сказал Де-Воляй.

    -  Я  же  говорила!  -  Люська  вскочила,  потянула Егора за рукав. - Ну
    вставай же!

    - А куда идти? - спросил Егор, поднимаясь.

    -  Идите  по  набережной,  -  сказал  Де-Воляй,  -  те, кто ушел, шли по
    набережной  - направо. Идти надо быстро. И верить, что вы уходите отсюда
    навсегда. И если получится, вы сами поймете...

    - Я с вами, - вдруг сказал Пыркин, - сил моих больше нет.

    - Тебе не дойти, - сказал Де-Воляй.

    - Это мне-то?

    - Ну, как знаешь. Я с тобой не прощаюсь.

    - А вы? - спросила Люська.

    - Мне нельзя.

    - Знаете, может, лучше все-таки...

    - Не тратьте времени зря. Вон уж вождь возвращается...

    - А как вас зовут? - спросил Егор. - Может, что-нибудь передать?

    -  Ни  в  коем  случае, - сказал Де-Воляй. - Меня давно нет. Асфальт был
    влажный, темный. Впереди бежал Жулик. Пыркин шагал рядом и все повторял:

    - Как же я раньше не догадался?

    Шли быстро.

    - Мы обязательно дойдем, да? - спросила Люська.

    Егор  оглянулся.  У  нейлоновой елки стоял маленький Де-Воляй. Он поднял
    руку, прощаясь.

    Из-под метромоста к ним тянулись призраки, но увидели Жулика и спрятались.

    За старым монастырем дорога расширилась. Пыркин отстал.

    - Отдохнем, что ли? - спросил он.

    -  Так  нам никогда отсюда не выйти, - сказал Егор и даже прибавил шагу.
    За  ним  увязался  призрак  с чем-то черным в руке. Его Егор узнал - уже
    видел у реки. В упорстве призрака было что-то зловещее.

    - Чего тебе надо? - крикнул ему Егор.

    Призрак остановился.

    -  Я  больше  не  могу! - взмолился Пыркин. - Одышка у меня. Здоровье не
    позволяет. Соседка, ты бы хоть меня пожалела.

    -  Ты  лучше  возвращайся,  -  сказала  Люська  безжалостно.  - И сам не
    дойдешь, и нас не пустишь.

    -  Значит,  не  годен  я  вам? - озлился вдруг Пыркин. - Так я и знал, с
    самого начала вашу сущность определил! Бросаете старого человека.

    Он остановился.

    -  Иди обратно, - сказала Люська, - тебе там лучше. Дома опять в милицию
    попадешь.

    -  Вы  простите  нас,  но  мы  больше не будем останавливаться, - сказал
    Егор. - Мы хотим к людям.

    Но  они  с Люськой не уходили. Все-таки неловко бросать человека. Пыркин
    вдруг  наклонился,  поднял с земли камень и кинул в Егора, камень больно
    ударил по руке.

    - Вы чего?

    -Скатертью дорожка! - крикнул Пыркин. - Чтоб вас ублюдки сожрали.

    Он повернулся и неуклюже побежал обратно, к костру.

    - Пошли, - сказала Люська. - Тебе не больно?

    - Нет. Глупо как-то получилось.

    Призрак  обогнал их и встал на пути. Сквозь его жижу словно просвечивало
    знакомое  лицо.  Жулик  кинулся  к  нему, и призрак, отпрянув, уронил на
    асфальт то, что держал в руке.

    Это  был  магнитофон.  Портативный  магнитофон - Егор понял, что за лицо
    просвечивает  в призраке. Лицо Гарика. Егор нагнулся. Рука прошла сквозь
    магнитофон. Подарок тоже оказался привидением. Привидением магнитофона.

    - Это твое? - спросила Люська.

    - Отцовский магнитофон, - сказал Егор.

    - А ты этого, который подкинул, знаешь?

    - Он как будто похож на человека, из-за которого я здесь.

    -  Это  не он, - сказала Люська уверенно. - Это его совесть. Он ее здесь
    оставил. Или стыд. Или страх... Помнишь, как вождь говорил.

    - Может быть, - сказал Егор.

    Магнитофон  стоял  у его ног. Как настоящий. Даже странно было оставлять
    его здесь.

    - Пошли, - сказала Люська. - Уже поздно. Думать потом будешь.

    Жулик  уже  бежал впереди. Видно, решил остаться с ребятами. Они шли еще
    минут десять. Почти бежали.

    - Здравствуйте, - услышал Егор.

    Наверху, на склоне, сидели мужчина и женщина, совсем старые, седые.

    - Здравствуйте.

    - Не останавливайся! - крикнула Люська.

    - Вы были у вождя? - спросил старик.

    - Простите, мы спешим, - сказал Егор.

    - Ради бога, мы вас не задерживаем, - сказала старуха.

    -  Счастливого  пути,  -  сказал  старик.  -  Вы правильно идете. Только
    умоляю, не останавливайтесь.

    ...Не хватало воздуха.

    - А ты глубже дыши, - сказала Люська. - Смотри, как я.

    Она оказалась железным, упрямым человечком. Егору даже стало смешно.

    - К тетке спешишь, под Курск? - спросил он, сбивая дыхание.

    - Дурак, - обиделась Люська.

    Больше они не разговаривали. Сил не было.

    Лет  через  сто  они  оказались  на  площадке,  где  замерли  карусели и
    люльки-самолеты.  Егор  давно  бы  плюнул  на  все,  но все равно бежал,
    потому что бежала Люська.

    Вроде  бы стало темнее и холоднее. Мимо, как за окном поезда, проплывали
    какие-то  темные  здания.  Егор  протянул  Люське  руку,  и  она  крепко
    схватилась  горячими  пальцами.  Егору  показалось, что на небе луна, но
    сил не было поднять голову, поглядеть еще раз.

    Жулик   тоже  устал,  высунул  язык  чуть  не  до  земли,  наверно,  уже
    раскаивался, что увязался за такими странными людьми.

    Егору  почему-то казалось, что он несет магнитофон и о