аней
остались с ним,  а  Джим  должен  был  гнать  машину  за  медикаментами  и
спасательной капсулой, в которой без риска можно  доставить  раненного  на
станцию.
     - Опасно все-таки, - сказал Джим, возвращаясь в  машину.  -  А  вдруг
прилетят?
     - Не беспокойся, - сказал Павлыш. - Драконов не будет.
     - Ты уверен, доктор?
     Павлыш  с  Татьяной  смотрели,  как  вездеход  пересекает   реку   и,
проламываясь сквозь кустарник, поднимается по дальнему склону.  Он  исчез,
но некоторое время до них доносился треск ветвей и рев машины. Потом стало
тихо. Иногда постанывал Лескин. День был облачный, сухой.
     - Не сердитесь на него, Слава, - сказала Таня.  Она  сидела  рядом  с
Павлышем, обхватив колени руками. Павлыш поднял  кисть  Лескина,  проверяя
пульс. - Он думает, что защищал вас.
     - Я не сержусь.
     - А яйцо дракона разбилось.
     - Я и не заметил. А как сурчонок?
     - Остался в кабине. И не знает, что все случилось из-за него.
     Ветер перебежал через реку, взрябил воду.
     - Знаете, Таня, - сказал Павлыш, - может  быть,  скоро  наша  станция
будет стоять здесь.
     - На берегу? Хорошо бы. - Таня совсем не удивилась.
     - Вам нравится?
     - Вода рядом, купаться можно. Летом жарко будет. А почему?..
     - Я расскажу тебе небольшую детективную историю. Ведь каждый детектив
должен кончаться сольным выступлением сыщика, который  сознается  в  своих
заблуждениях и делится прозрениями, приведшими к выводу, кто  же  подсыпал
яд в любимую чашку графини.
     - Рассказывай, сыщик, - сказала Татьяна. Она устала, беспокоилась  за
Лескина и поддерживала игру без обычного энтузиазма.
     - Что я застал, прибыв на станцию? - продолжал  Павлыш.  -  Драконов,
которые нападают на людей. И затравленную экспедицию.
     - Это преувеличение.
     - Разумеется. Вся литература строится на преувеличениях. А какие были
версии? Что на планете живут троглодиты и драконы приняли нас за них. Вряд
ли. Уровень эволюции не тот. Вторая версия твоя: прилетали  сюда  когда-то
пришельцы и разозлили драконов, у которых хорошая память.
     - Я понимаю, это так, чепуха, а не версия.
     - Эта версия не хуже любой другой: либо мы  помешали  драконам,  либо
они нас за кого-то принимают. Мне повезло. В день,  когда  я  приехал,  вы
поймали дракона. Я его исследовал. И  что  же  обнаруживается?  Метаболизм
драконов не позволяет им питаться людьми. Больше того, тут же я узнаю, что
комары, которые с ожесточением нападают на людей, также не могут пить нашу
кровь. Они от нее  погибают.  Получается  все  равно,  как  если  бы  люди
собирали только поганки и нарочно  питались  ими,  умирая  в  мучениях.  И
главное, те и другие буйствуют лишь в районе нашего холма. В лесу  их  уже
нет.
     - И тогда появилась новая версия, - сказала Татьяна.
     - Конечно. Назовем ее версией трагической ошибки. Мы заняли  их  дом,
не заметив этого. Комары летят на тепло - тепло сурков. Откуда  им  знать,
что это не то тепло. А драконы принимают нас за других,  за  свою  обычную
добычу.
     - Почему же, когда дракон тебя хотел схватить, он щелкнул когтями  на
высоте метра от земли? Когда я устроила эксперимент  с  ползанием,  дракон
также промахнулся, сжав когти в метре от земли? И почему они бросаются  на
светлое?
     - Их подводит инстинкт. Они привыкли охотиться именно так.
     - Но ведь сурков на нашем холме нет!
     - Это нас и сбивало с толку. Иначе трудно было бы не догадаться в чем
дело. И именно это заставило нас занять место сурков в рационе комаров.
     - А где же... - начала Таня, но Павлыш перебил ее:
     -  Значит  существует  экологическая  ниша.  Каждый  холм  -  стойкое
сообщество. Комары живут в норах сурков и пьют их кровь. И, вернее  всего,
сами они тоже чем-то нужны суркам. Может быть, те едят их  личинки.  Сурки
питаются муравьями и тоже контролируют их численность...  Драконы  не  без
пользы соседствуют с  этим  сообществом.  Но  строго  следят,  чтобы  была
неприкосновенна их территория. И поедают слабых, нерасторопных.
     - А я сидела на крыше, - вспомнила Татьяна.
     - Нашествие расплодившихся сверх  меры  муравьев  и  стало  для  меня
последним штрихом в картине этого мира, - сказал Павлыш. -  Ладно,  пойдем
дальше. Что же получается? Мы прилетаем, высаживаемся на холме.  В  период
проливных дождей, когда жизнь на планете замирает.  Мы  начинаем  строить,
заваливаем норы, сурки гибнут или убегают в  лес.  Там  нет  их  привычной
пищи, и они постепенно вымирают. Помнишь сурка, которого ты  привезла?  Он
был больным и полудохлым. Комары в процессе эволюции  привыкли  обходиться
"своими" сурками. Улететь они не могут. Сурков нет, комары летят на тепло,
кусают нас и дохнут. А драконы лишаются крова родного. Они рады бы сменить
холм, но у каждого холма, вернее  всего,  есть  свой  род  властителей,  и
другие драконьи роды не пустят к себе на холм чужаков...
     - А если здесь тоже  будет  что-то  похожее?  -  Татьяна  обернулась,
прислушиваясь к звукам леса.
     - Все зависит от нас. Перед тем как переселяться, поглядим, не мешаем
ли мы кому-нибудь.
     - Согласна, - сказала Татьяна. - Мне тут нравится.



                                    21

     "Сегежа" вышла на орбиту через десять недель после того, как  Павлыша
обменяли на доктора Стрешнего. Она  должна  была  спустить  свой  катер  с
грузами для станции. Нина с Павлышем  отправились  к  посадочной  площадке
пешком,  потому  что  Татьяна-маленькая  с  Джимом   чинили   вездеход   -
безотказный работяга забастовал именно тогда,  когда  надо  было  показать
гостям, что они прибыли на образцовую станцию.
     Они укрылись от жгучего солнца  под  навесом,  рядом  со  станционным
спасательным катером. По скользкому,  блестящему  боку  катера  шествовала
длинная вереница оранжевых пауков. Впереди самый большой, командир, за ним
остальные по росту. Пауки не удерживались на металле, порой кто-нибудь  из
них гулко падал на пластиковый пол, остальные тут же смыкали строй.
     - Гнездо отыскали, - сказал Павлыш.
     Пауки любили птичьи яйца и всегда шныряли по-соседству.
     - Грабители, - сказала Нина. - И как положено, трусливы.
     Она накрыла ладонью наука-разведчика, бегавшего  перед  строем.  Паук
притворился мертвым. Нина выкинула его в кусты. Остальные пауки  забегали,
рассыпали строй, не зная, куда идти.
     - Пускай суетятся. Может, попугай успеет перепрятать яйца.
     Цицерон, который не отставал от Нины, решил, что Нина бросила  паука,
чтобы он притащил его обратно, и поспешил в кустарник.
     - Далеко не отходи! - крикнула Нина.
     С ветки слетел большой попугай. Он высмотрел  блестящую  пуговицу  на
мундире Павлыша и решил взять ее на память. Павлыш отмахнулся:
     - Лучше бы яйца как следует прятал. Не видишь, что пауки идут?
     - Тебе хочется улететь? - спросила Нина.
     - Нет.
     - И мне не хочется. Тем  более,  что  работы  здесь  хватит  надолго.
Может, останешься?
     - Стрешний возвращается.
     - Вы с ним сработаетесь.
     - Ты же знаешь, что я все равно улечу.
     Попугай сделал еще один заход, целясь в пуговицу.
     - Мы постепенно вживаемся в эту не очень дружную семью.
     - Спасибо. Не будь меня, результат был бы тот же.
     - Не знаю. Всегда остается опасность эскалации  вражды.  И  с  каждым
шагом все труднее обернуться назад и  отыскать  мгновение  первой  ошибки.
Ведь могло  случиться,  что  станцию  бы  сняли,  а  планету  закрыли  для
исследований, пока не найдется "действенных методов  борьбы  с  враждебной
фауной".
     Из-за поворота показался исцарапанный лоб вездехода. Машина замерла у
ангара. Таня выпрыгнула из люка. За ней вывалился Наполеон.
     - Нина, - сказала Татьяна,  -  мы  заказывали  открытые  тележки.  Их
привезли?
     - Сейчас узнаешь. Потерпи. Наполеон, ты куда?
     Татьяна догнала Наполеона, щелкнула по белому хоботку, тот обиделся и
сел на выгоревшую траву.
     Катер с "Сегежи", сверкая под солнцем, медленно опускался на  поляну.
Цицерон, перепугавшись, примчался из  кустов  и  уткнулся  мордой  Нине  в
живот. Он забыл о пауке и сжимал его в кулачке, как конфету.
     Люк катера откинулся, и к земле протянулся пандус. Жмурясь от  яркого
света, появился Глеб Бауэр. Он разглядел Павлыша,  вышедшего  из  тени,  и
крикнул:
     - Слава, ты загорел, как на курорте!
     Доктор Стрешний, показавшийся вслед за Бауэром,  сразу  посмотрел  на
небо. Нина сказала:
     - Это не сразу проходит.
     Сурок Цицерон осмелел и направился через поляну к  Глебу,  протягивая
лапу, словно за подаянием. Его страшно избаловали.
     - Присматривай за сурками, Таня, - сказал Павлыш. -  У  Клеопатры  не
сегодня-завтра появится потомство.
     - Не страдай, Слава, - сказала Нина. - Ты  просто  не  представляешь,
как будешь жить без своей Клеопатры.
     Глеб умилился, глядя на Цицерона.
     - Что за чудо! Как зовут тебя, пингвин?
     Цицерон понял,  что  к  нему  обращаются,  и  склонил  голову  набок,
размышляя, чем поживиться от нового человека.
     - Это сурки? - спросил Стрешний, поздоровавшись. - Так и  не  удалось
поглядеть на них вблизи.
     - Нельзя попрошайничать, - сказала Нина Цицерону.  -  А  то  прилетит
дракон и тебя возьмет.
     Наполеон   вскочил   и   засеменил   к   людям,   изображая   жадного
кладоискателя, который опоздал к дележу приисков на Клондайке.
     Высоко-высоко в  ослепительном,  солнечном  небе  кружил  дракон,  не
обращая на людей и сурков никакого внимания.



     Кир Булычев.
     Котел


     Раньше в городке не было  металлического  завода.  Были  механические
мастерские N 1. Они располагались в кирпичном сарае, где до революции была
паровая кузня Иннокентия Мясокушева.
     В 1976 году мастерские  получили  статус  завода  и  ассигнования  на
расширение и модернизацию. На эти ассигнования перед сараем  был  построен
четырехэтажный корпус заводоуправления и разбит газон.
     Завод был убыточным. Заказы приходилось вымаливать по всей области. А
1 января 1990 года наступил смертельный кризис.
     Опираясь на собственные силы, завод сократил одного  сторожа  и  одну
уборщицу. Это не спасло положения. Не из чего стало платить зарплату.
     8 февраля в кабинет директора завода вошел  юркий,  маленького  роста
человек с зеленоватым лицом, в темном костюме, надвинутой на уши  шляпе  и
сапогах на высоких квадратных каблуках.
     Этот человек  уверенно  сел  напротив  директора,  шляпы  не  снял  и
спросил:
     - Заказ нужен?
     Директор не сразу  понял.  Он  решил  было,  что  разговор  пойдет  о
продуктовом заказе к мужскому празднику.
     - Икра будет? - спросил директор.
     - Икры не будет, - сказал шустрый. - Нашей фирме нужен котел.
     - Что за фирма? - спросил директор. Гость ему не нравился.
     Шустрый вытащил из портфеля папку, из папки плоский пакет.
     Из него - скрепленные, как положено, документы.
     Директор смотрел на шустрого и думал: какой же он национальности?  Не
мог догадаться, но было ясно, что не русской.
     - Не одолеем, - сказал директор, проглядев документы.
     Выгнать бы его из кабинета, но ситуация не позволяет.
     - Почему? - прищурился шустрый.
     - Профиль не наш, - сказал директор. - С  материалом  плохо.  Текучка
кадров. И вообще... Мы завалены заказами!
     - Врешь, - сказал шустрый. Так вот, на "ты" и сказал. - Врешь. Нет  у
тебя никаких заказов. А наш  заказ  тебя  спасет.  Иначе  из  чего  будешь
зарплату выдавать? Из чего административный корпус достраивать?
     - На одном вашем котле, - ответил директор, - завод не вытянуть.
     - Пойми ты, балда, - так и сказал. -  Пойми  ты,  балда!  Этот  котел
только начало. Нам, может быть, понадобится триста таких котлов.
     Директор поежился. В кабинете запахло псиной.
     - А вы откуда будете? - спросил директор.
     - Там написано.
     И в самом деле. На бланках было напечатано: "Учреждение  А.Д."  Адрес
не указан. Только номер почтового ящика.
     - А что такое А.Д.? - спросил директор.
     - Много будешь знать, скоро к нам попадешь, -  улыбнулся  шустрый.  И
так улыбнулся, что директор понял, по какому ведомству проходит шутник.
     - Надо подумать, - сказал он.
     - Думай, - ответил шустрый. -  А  мы  тем  временем  заказ  в  Потьму
передадим. У нас это быстро делается. Мы фирма солидная.
     - В Потьму! - фыркнул директор. - Им и кружку не склепать.
     - Заставим, - сказал шустрый. - Думай до завтра. Проверяй.
     Он повернулся и пошел прочь из кабинета,  не  попрощавшись.  Низ  его
пиджака вздрогнул и оттопырился. Будто у шустрого там был  хвост,  которым
он нетерпеливо помахивал.
     Директор набрал областной номер и стал проверять: что за "А.Д.",  где
базируется, как у них там с финансами. И так далее. Узнал он  немного,  но
ничего предосудительного.  Документы  в  порядке,  счет  в  банке  есть  и
солидный, а то, что фирма засекречена, это с фирмами бывает. Говорили, что
СП, но неизвестно с каким западным капиталом.
     В общем, куда бы директор не звонил, ему советовали: решай сам.  Дали
тебе самостоятельность - вытаскивай предприятие из прорыва.
     Соглашаться было опасно. Опыта изготовления больших котлов  у  завода
нет.  Но  положение  критическое.  А   тем   временем   слухи   о   заказе
распространялись по  заводу.  Заводоуправление  выстроилось  шпалерами  по
директорскому коридору. Рабочие стояли у ворот безмолвного цеха.
     Директор никому ничего не сказал. Прошел сквозь строй и сел в машину.
     Ночью директору приснилось два сна.
     В первом явилась покойная мама.
     - Коля, голубчик, -  говорила  она,  склоняясь  к  директору,  как  к
маленькому. - Не соглашайся. Лучше с протянутой рукой сидеть  на  паперти,
чем служить врагу человеческому. Сам черт приходил к тебе! Откажи!
     Потом  в  сонном  воображении  директора  возник  его  дядя  Савелий,
известный в свое время мерзавец и доносчик.
     - Колюня! - кричал он, - не соглашайся. Нам хуже будет.
     - Кому вам? - спросил директор.
     Дядя был страшно исхудавшим, со следами побоев и ожогов на лице.
     - Подумай, и ты тут будешь, со мной рядом! В одном строю.
     Потом возникла ухмыляющаяся зеленая рожа шустрого заказчика.
     - Представление закончено, - сказала  рожа.  -  Ты  не  имеешь  права
ставить личные интересы выше общественных.
     На этом директор проснулся - голова трещит, словно вообще не спал.
     - Ты чего такой? - сказал жена.
     - Отстань.
     - Мне соседка говорила, что вы большой заказ получили? Госзаказ!
     - Если бы госзаказ!
     - Так радуйся!
     - А ты в черта веришь, Маша? В черта, в потусторонний мир.
     - Окстись! Мы же неверующие!
     - А как ты думаешь, моя мама после смерти куда могла попасть?
     - Твоя мама была добрым человеком, - сказала Марья Дмитриевна. -  Она
наверняка в раю.
     - А дядя Савелий?
     - Этот точно в аду.
     - Почему же они оба против заказа?
     - У тебя жар?
     В объяснения директор углубляться не стал,  а  поспешил  на  бурлящий
завод.
     Когда  в   десять   двадцать   в   кабинете   возник   шустрый,   все
заводоуправление уже подслушивало под дверью.
     Директор был один. Ему хотелось  задать  заказчику  вопросы,  которые
задают только наедине. Заказчик это понимал.
     Он даже не стал спрашивать - принял  директор  решение  или  нет.  Он
иначе начал беседу:
     - Ваша мама плохо информирована. Ею манипулируют. Она обитает  далеко
от нас, реальной обстановки знать не может.
     Директор спросил шепотом:
     - А дядя?
     - Вы же знаете, каким он был мерзавцем,  -  ответил  шустрый  и  снял
шляпу. - Жарко здесь у вас.
     Под шляпой были курчавые волосы, как у Пушкина на портретах.
     Из них торчали небольшие матовые рожки.
     "Не скрывается, - с раздражением подумал директор. - Обнаглел."
     Он покосился на дверь. Дверь покачивалась под напором любопытных.
     - Документы в порядке, - сказал черт. - У нас опыт.
     - А почему тогда мой дядя возражает? - спросил директор.
     - Потому что у нас сейчас жуткий дефицит  котлов.  Все  стареет,  все
выходит из строя. Переполняем котлы  до  отказа.  Все  равно  одновременно
обслуживаем не больше семи-восьми процентов клиентуры.  Рэкетиры  неделями
сидят в холодке, ждут очереди. И боятся, что котлов на всех не хватит. Так
что перспективы перед твоим предприятием сказочные.
     Тут дверь рухнула внутрь и в  кабинет  ввалилась  бухгалтерия,  отдел
главного технолога, плановики - заинтересованные лица.
     Директор кинул испуганный взгляд на черта, но тот  уже  снова  был  в
шляпе и подмигнул директору - как заговорщик заговорщику.
     -  Хорошо,  что  вы  пришли,   товарищи,   -   сказал   директор.   -
Рассаживайтесь. Начинаем работать  в  обстановке  хозрасчета.  Сейчас  наш
заказчик изложит вкратце требования к продукции. Будем думать вместе.
     Думали  вместе,  смотрели  техническую  документацию.  По  проектному
заданию первый котел должен был достигать двенадцати метров в диаметре,  а
у них там на "А.Д." все котлы стандартные. Но высотой  не  велик.  Полтора
метра. Странный котел.
     - Для какой цели? - спросил главный технолог.
     - Чтобы головы высовывались, - вежливо ответил шустрый.
     - Грешников что ли варить? - засмеялся шутке технолог.
     - Вот именно, -  засмеялся  в  ответ  шустрый.  -  А  глубже  нельзя,
захлебнутся в кипятке.
     Директор  в  ужасе  посмотрел  на  своих  сотрудников,  но  никто  не
испугался. Некоторые улыбнулись, другие, кто  без  чувства  юмора,  ждали,
когда можно вернуться к деловому разговору.
     - А как вы будете  их  к  себе  перевозить?  -  спросил  директор.  -
Двенадцать метров. Сварные.
     - Перевезем, - сказал шустрый.
     А дальше все говорили по делу.
     Главный  технолог  предложил  поставить  на  котел  электронику   для
регулирования температуры воды, но заказчик отказался, сказал, что  у  них
все по-старинке, на дровах.
     Бухгалтерша  подсчитала,  сколько  выходит  в  премиальный  фонд,   и
сказала, что недостаточно. Шустрый обещал  посоветоваться  с  начальством.
Начальник  единственного  цеха  заявил,  что  придется   вынести   станки.
Снабженец высказал мысль, что листовое железо такой толщины  в  кредит  не
дадут. И вообще не дадут.
     Прошло две недели. Снабженцы  раздобыли  немного  железного  проката,
станки из цеха вынесли,  кузнецы  уже  гнули  металл,  сварщики  проверяли
горелки - все шло как надо. Как-то приехал шустрый, заглянул в цех,  начал
торопить рабочих, объяснять, какое ответственное задание.
     - Слушай, командир, - сказал, перекрывая шум в  цехе,  могучий  мужик
Сидорчук. - Это правда, бабы говорят, что  ты  -  черт  и  твоя  фирма  не
"А.Д.", а просто ад называется?
     И в цехе наступила тишина.
     Оказывается, все об этом уже думали, с женами советовались, а  многие
видели вещие сны, но друг с другом не делились.
     - Не все ли тебе равно, Сидорчук? - спросил шустрый.  -  Ты  спасаешь
родной завод, ты  честно  трудишься.  Не  все  ли  равно,  для  чего  твоя
продукция используется?
     - Нет, - сказал Сидорчук, - не все  равно.  Я  работаю  для  гуманных
целей.
     Все стали шуметь. Даже директор прибежал.
     Договорились, что вопрос будет решаться  в  обстановке  гласности  на
общем собрании трудового коллектива.
     Первым вышел перед народом сам заказчик. Он  снял  шляпу,  чтобы  все
видели его рога, и сказал:
     - Чего нам таиться? Мы все свои люди.
     - Мы тебе не свои! - крикнули из зала.
     - Ты, Печкин, сегодня еще  свой,  а  завтра  будешь  мой,  -  ответил
шустрый.
     Печкин замолчал, больше не перебивал.
     - Я должен рассеять  недоразумение,  -  сказал  шустрый,  обмахиваясь
шляпой. - Долгие годы и столетия представители  правящей  церкви  обливали
меня и моих сотрудников ушатами клеветы. На нас рисовали карикатуры,  нами
пугали детей. Нашу благо