их головами тысячелетия спустя.
   - А твои силы, Унэн?
   Монах сосредоточился. На глазах  публики  он  мягко  поднялся  в  воздух,
двигаясь плавно и непринужденно; затем, опустившись наземь, вихрем промчался
вокруг лагеря - так, что остальные увидели лишь расплывчатое туманное пятно.
Потом, неожиданно остановившись возле шан-тирца (отчего того едва  не  сдуло
порывом ветра), поднял с земли камень и легким сжатием пальцев обратил его в
порошок.
   - Все в порядке, - доложил он. - Со мной все, как и прежде.
   - Раньше ты никогда не летал, - с восхищением отозвалась девушка.
   - Сил много тратится, - пояснил монах. - Лучше уж вот так...
   И, схватив онглир в руку, принялся  взбираться  по  отвесной  поверхности
скалы, стоявшей поблизости. Постоял на вершине и тем же манером спустился.
   - Здорово, - поаплодировал Бревин. - Сунь, у тебя в роду, часом,  обезьян
не было? Люди так не могут, мне думается.
   - А что? - спросил монах, придавая лицу самодовольное выражение.
   Бревин только рукой махнул.
   Монах походил взад и  вперед  и  ожесточенно  почесал  спину.  Лагерь  их
находился возле того самого холмика. Яблоня успела уже,  завязать  крохотные
плоды, и те постепенно созревали - чересчур быстро для обычного дерева.
   - Почему мне все время кажется, что кто-то стоит  за  спиной?  -  спросил
пространство Унэн. Но ни у кого другого таких ощущений не было.

   ***

   Коллаис ничего не помнила с тех пор, как Бревин  взял  в  руки  княжеский
знак,  служивший  единственным  доказательством  того,  что  его  обладатель
действительно был князем.
   Потом неожиданно она ощутила себя стоящей обнаженной в просторной клетке,
где устланная соломой земля больно колола босые ноги. В  клетке  пахло  так,
словно рядом с ней находилось какое-то крупное  животное.  Хищное  животное.
Прежние страхи ожили,  и  девушка  подумала,  что  князь-таки  нашел  способ
избавиться от них. С воображением.
   Однако за прутьями находились другие клетки и в них действительно  сидели
хищники. С некоторым недоумением бросавшие взгляды в ее сторону.
   А затем послышалось насвистывание, и смотритель этого зверинца  появился,
деловито занимаясь кормежкой и уборкой клеток. Когда он увидел  человеческие
руки, обхватившие прутья,  и  пару  серых  глаз,  что  смотрели  на  него  в
замешательстве, ноги отказались служить юноше, и он уселся прямо в  корзину,
в которой нес куски мяса.
   - И долго ты намерен так глазеть?  -  послышался  вопрос  с  той  стороны
решетки.
   Несколько  минут  спустя  появился  Бревин.  Никогда  прежде  Коллаис  не
помнила, чтобы брат так радовался, увидев ее.
   Владельцы зоосада долго смотрели им вслед.
   - И ведь никто все равно не поверил бы! - воскликнул Рильге. - Даже  если
бы мы не пообещали молчать.
   - Но мы пообещали, - старик усмехнулся.  -  Ну  ладно,  все  хорошо,  что
хорошо кончается.

   ***

   Остаток истории о том, что произошло после, Коллаис выслушала от Унэна и,
откровенно говоря, поверила немногому. Хотя, если бы рассказывал ее  брат...
Ользан продолжал спать - дыхание его едва ощущалось,  но  ничего  необратимо
страшного они не находили. Так дни и тянулись. Бревин успел при помощи жезла
посетить крупнейшие города Шантира и  убедиться,  что  далеко  не  все  были
твердо убеждены в кончине его и сестры.
   Равно как лишь немногие из наместников одобряли союз  с  Лереем,  который
прежде всего отнял у них львиную долю казны и лучшие  войска.  Так  что,  по
крайней мере на первое время, смуты, по-видимому, удастся  избегнуть.  Слухи
успели широко распространиться с той бесконечно долгой  ночи.  Упоминался  в
них и незадачливый барон, с позором бежавший  домой  и  так  и  не  успевший
всласть пограбить опустевший замок. Говорили также  о  могущественном  маге,
который разрушил пол-Шантра, сражаясь с имперскими войсками. Интересно,  что
думали об этом жители самого Шантра?
   Единственной серьезной угрозой  оставалась  регулярная  армия  Лерея.  По
прямой от Агглона, ближайшего к Шантру  города  империи,  было  восемь  дней
пути. В том, что вторжение неминуемо, шантирец  не  сомневался.  Шантир  был
лакомым кусочком  -  от  последних  катаклизмов  ни  рудники,  ни  важнейшие
фактории не пострадали, а жители  горных  селений  могли  вообще  ничего  не
заметить. Только что дань, которую они должны  будут  заплатить  два  месяца
спустя, неожиданно окажется намного меньшей.
   При условии, конечно, что новым князем будет он, Бревин.

   ***

   - Где я?  -  прохрипел  Ользан,  внезапно  выплыв  из  медленно  текущего
сладкого потока.  Память  милосердно  затемнила  то,  что  вызывало  боль  и
страдания, и от предыдущих дней в голове в него оставалось немного. Глаза  с
трудом удавалось держать открытыми и, кроме  разноцветных  пятен,  что  были
крышей шатра, ничего разглядеть не удавалось. Юноша  попытался  приподняться
на локтях и не смог.
   - Со мной, - послышался рядом знакомый голос.
   Из тумана выплыло лицо Коллаис, и Ользан слабо улыбнулся и протянул к ней
руку. Вернее, показалось, что протянул -  на  самом  деле  только  пошевелил
кончиками пальцев.
   Руки осторожно усадили его, подложив под спину что-то мягкое.
   - Ешь, - чашка с бульоном возникла перед ним, и в тот  же  миг  проснулся
жуткий голод. Есть, однако, Ользан старался медленно - каждая ложка, которую
ему подносили, обжигала внутренности расплавленным свинцом.
   - Что у... - начал было он, когда первый голод прошел  и  окружающий  мир
стал намного четче. Коллаис (вновь в бело-зеленой одежде целителя,  а  не  в
походной форме) прижала ладонь к его губам и вынудила улечься обратно.
   - Спи, - велела она. - Вопросы потом. Мне  тоже  хочется  о  многом  тебя
расспросить.
   К удивлению Ользана, сон пришел почти мгновенно. На сей раз это  было  не
вязкое и одуряющее течение, покидать которое совсем не хотелось,  а  обычный
сон - исцеляющий, лишенный сновидений, полностью скрывающий собою все заботы
дневного мира.

   ***

   Когда он, шатаясь,  вышел  из  своего  шатра  днем  позже,  ему  устроили
небольшую овацию. Его обнимали, хлопали  по  плечам  и  поздравляли,  словно
человека, что совершил исторический подвиг. К слову сказать, сам  Ользан  из
воспоминаний сохранил только пирамиду, статуэтки да семь невероятно красивых
камней, переливающихся всеми цветами и поющих восхитительную музыку.
   Или же музыку пел кто-то еще?
   Обо всем остались только смутные впечатления, словно о  кошмаре,  который
никому не придет в голову вспоминать, да еще во всех деталях. Всплывали лишь
отдельные фрагменты. Ользан извлек пластинку, в  которую  собрались  кусочки
стекла, и долго глядел, пытаясь понять, что же  там  изображено.  Но  штрихи
легли беспорядочной грудой и  никакого  образа  собой  не  несли.  Вздохнув,
художник убрал пластинку прочь.
   - ...Вот только магия с каждым днем все слабее, - пожаловался шантирец. -
Я уж не знаю, что ты там устроил, Олли, но фейерверк был знатным!
   - Да, - подхватил Унэн, блаженно  откинувшись  на  том  самом  холмике  и
сложив ручки на животе. - А какую историю я по этому поводу напишу.  Клянусь
Учением,  со  времен  моего  великого  предка  никто  не  устраивал   такого
основательного переполоха. Не знай я твоей родословной, подумал бы,  что  мы
родственники.
   Ользан рассмеялся и неожиданно остановился, глядя на монаха. На  миг  ему
показалось, что, облаченное в  желто-оранжевую  накидку,  там  сидит  совсем
другое существо. Лохматое, клыкастое, с горящими глазами, мохнатыми ушами  и
наголо выбритой макушкой. Одним словом, обезьяна.  Из-под  одежд  выглядывал
кончик хвоста.
   Затем видение пропало, и  вновь  был  толстенький  и  благодушный  монах.
Ользан некоторое время подозрительно вглядывался в него,  но  ни  клыков  из
пасти, ни меха так и не увидел.
   - Чего это ты? - поинтересовался монах. - Голова закружилась?
   - Да нет, - Ользан помялся, - Просто мне показалось, что у  тебя  в  роду
действительно были обезьяны.
   - Твоя проницательность меня скоро начнет  пугать,-  притворно  испугался
Уиэн и сменил позу. - Кстати, не вижу в этом ничего зазорного; Один ученый с
островов тоже утверждает, что все люди произошли от обезьян.
   - А некоторые ими и остались, - засмеялся Бревин. -Ну ладно. Раз все  так
прекрасно кончились, давайте решать, что делать дальше. Или  отложим  важные
дела на завтра?
   - Конечно, на завтра, - монах тут же  улегся  под  деревце.  Яблочки  уже
почти совсем созрели. -Или на послезавтра.
   - Делать, - потер  Ользан  лоб  и  вдруг  ощутил,  как  на  него  :что-то
наплывает. Что-то, что удержится в памяти лишь недолго,  но  что  совершенно
немыслимо потерять.- Риви, у тебя найдется бумага и перо? Только быстро!
   - Конечно! - отозвался шантирец недоуменно и тут же достал искомое.
   - Превосходно. Тогда садись и записывай. Быстро, не задавая вопросов.  Не
то я что-нибудь забуду.
   Ользан уселся рядом с Унэном, изумленно уставившимся  в  его  сторону  и,
вздохнув, начал говорить.

   ***

   - Надо было силой заставить его улечься спать, -  негодовала  Коллапс.  -
Что хорошего в том, что он сидел до утра? После такого истощения  ему  нужен
нормальный режим. Сами-то вы, небось, отдыхали!
   - Отдыхали, как же, - огрызнулся  ее  брат,  растирая  мучительно  ноющее
запястье.- Как пошел, как пошел... Он же ни на секунду не замолкал!  Хорошо,
что Унэн меня сменил. Точно бы рука отвалилась. Так что сама и заставила  бы
его улечься!..
   - И что тут?  -  спросила  Коллапс,  глядя  на  исписанную  стремительным
почерком книгу. - Постой... это что, тексты заклинаний?
   - Угу, - отозвался Унэн с набитым ртом. - Сотен шесть, не меньше.  Причем
из них половину я вообще не понимаю. То есть прочесть-то смогу, но что будет
- не знаю.
   - Кое-что я знаю, - указал  ее  брат.  -  Он  правда,  толком  ничего  не
объяснил. Сказал только:
   "Читайте", - да и заснул. Хорошо еще, до шатра сам добрался. Так  что  не
переживай, к вечеру проснется.
   - А я пока, - заявил он и взял жезл (треть  длины  спирали  которого  уже
потускнела), - нанесу кой-кому визиты. Со  дня  на  день  в  Шантр  пожалуют
имперские отряды - надо бы узнать, что там да как.
   Девушка  с  интересом  перелистнула  несколько  страниц.   Действительно,
заклинания.  Причем  перемешанные  как  попало.  Все  подряд  -  и  те,  что
употребляет Школа  Слова,  и  Целители,  и  Друиды  и  прочие  разновидности
магических  наук.  Все  подряд,  одной  большой  кучей.  Разбираться  еще  и
разбираться. Она довольно долго листала записи,  прежде  чем  нашла  кое-что
интересное и для себя.
   Интересно, что он имел в виду под "читайте"? Надо будет спросить.

   * * *

   - Никогда не догадаетесь, кого я видел! - возвестил Бревин  двумя  часами
позже, появляясь в лагере из ниоткуда.
   - Неужели дядю?
   - Если я все правильно понял, дядю мы увидим нескоро. Да и на что он  нам
теперь? Мирацу!
   - И что ей было нужно? - удивилась Коллаис.
   - Не ей, а ему. Стою на скале, смотрю на перевал - тут позади  появляется
верзила, на две  головы  меня  выше,  усаживается  рядом  и  сразу  начинает
разговор. Я так полагаю, они считают себя чем-то обязанными нам.
   - Ну и?
   - Ну и сказал,  что  они  решили  закрыть  границы  Лерея  и  Шантра.  Не
пропускать никакие войска. Сказали, что подержат их так неделю, если  их  не
попросят подольше. Впрочем, могут и подольше. У них, я вижу, зуб на Лерей, и
даже не один.
   - Кто это может их попросить? -  удивилась  девушка.  -  Мы,  что  ли?  Я
думала, что им до нас вообще никакого дела нет. Не сожрали, и то  ладно.  Ты
не спросил его?
   - Какое там, - махнул рукой ее брат. - Я перепугался так, что мне  не  до
расспросов было. Все, думаю, съедят.  Видели  бы  вы  его  лицо...  А  потом
договорил... и как-то стек со скалы, - то ли в камень впитался,  то  ли  еще
что.
   - Надо будет рассказать Олли, -  решила  Коллаис.  -  Возможно,  его  это
заинтересует.
   На губах монаха появилась таинственная улыбка.

   * * *

   Солнце постепенно клонилось к закату.
   - Ну ладно, - сказал Бревин, потирая руки. -  Говоришь,  читайте?  Сейчас
попробуем...
   И отошел к краю площадки - туда, где скалы резко ныряли вниз.
   Ользан и остальные с интересом наблюдали за ним.
   Бревин сосредоточился, и между  ладонями  его  рук  проскочила  крохотная
молния. Он расставил руки пошире и поднял  их  вверх.  В  небо  со  зловещим
шипением  взметнулась  полоса  пламени.  Взметнувшись  высоко  над  головами
зрителей, она взорвалась сотней огненных звезд. Коллаис зажала уши  ладонями
и присела от неожиданности.
   Над ее братом взлетали ввысь огромные светящиеся пузыри света, лопались в
небесах и на миг озаряли сиянием горы. Молнии слетали с кончиков его пальцев
и вонзались в покрытые снегом вершины, отчего над горами  вздымались  облака
пара. Полосы всех цветов поползли по земле вокруг  шантирца.  Он  становился
невидимым и одноцветным, тишина то опускалась на лагерь, то вновь пропадала.
По взмаху его руки камни становились водой, солью, дымом или превращались  в
крохотные человекообразные фигурки  и  разбегались  прочь,  чтобы  осыпаться
горсткой камушков по дороге. Зрители засмеялись.
   - Фу-у-у, - Бревин подошел к ним, глаза его сияли. -Вроде все, что  успел
выучить. Ну как вам? Не ожидал, что у меня хватит сил на все это!
   - Да, - монах быстро что-то записывал в свою тетрадь. - Ну-ка, кто еще!
   - Попробую, - девушка поднялась на холмик и опустила  руки.  Все  затаили
дыхание. Руки медленно поднялись, описав  полукруг.  Медальон  на  ее  груди
засветился, словно расплавленное серебро.
   Долгое время ничего не происходило.
   Затем деревце у нее за спиной вздрогнуло и  принялось  расти.  На  глазах
набирало оно силу, поднимаясь все выше, пока крона его не зашелестела  футах
в десяти над девушкой. Листья на дереве пожелтели и опали, но тут же выросли
вновь. Разноцветными стали они -  серебристые,  бурые,  зеленые;  полосатые,
усыпанные тонкой мозаикой; всех форм и расцветок. Напоследок дерево зацвело,
и через миг богатый урожай разнообразных плодов усеял его ветви.
   Закружились над головой облака, и собрались тяжелые тучи. Из них  повалил
снег, заставивший всех подскочить с  травки,  на  которой  так  удобно  было
лежать. Снег сменился дождем - пронзительно  холодным;  затем  теплым;  тучи
рассеялись, и теплый ветер за считанные секунды высушил  все  одежды.  Писк,
чириканье и прочие животные и птичьи звуки послышались со всех сторон. Сотни
и тысячи птиц, мелких и крупных животных спешили к Коллаис со  всех  сторон,
чтобы так же неожиданно кинуться наутек.
   В конце концов девушка опустила руки и довольно улыбнулась.
   - Эх, жалко Охтанхи не видит,  -  пожалел  Ользан,  аплодируя  вместе  со
всеми.
   - Так, пора мне, - монах приосанился и вышел посередине поляны, сдержанно
улыбаясь и посматривая по сторонам. Затем  взмахнул  своей  накидкой,  и  за
спиной у него возникла пара крыльев, словно у бабочки. Некоторое время  Унэн
задумчиво порхал над поляной, поднимаясь все выше и выше, затем сложил  руки
и ракетой взмыл ввысь, исчезнув там.
   Что-то сверкнуло в зените, и  колесница,  запряженная  парой  огнедышащих
тигров, со свистом и шипением опустилась сверху по  крутой  спирали.  Правил
тиграми Унэн - но Унэн-гигант, который мог поднять  гору  двумя  пальцами  и
растереть в порошок небрежным прикосновением. Чудовищный экипаж пронесся над
невольно  присевшими  зрителями,  исторгая  огонь   и   грохот,   и   исчез,
рассыпавшись на миллионы крохотных искорок.
   Искорки сгустились в прежнего Унэна, и тот спрыгнул на поляну  со  скалы,
высотой не менее пятисот футов.  Коллаис  ахнула.  Помахав  им  рукой,  Унэн
вертикально вниз встретился с землей и... ушел в глубину, как ныряльщик  под
воду. Тут же, однако, вынырнул и поплыл по расходящейся волнами поверхности,
отфыркиваясь и отплевываясь.
   Под конец выпрыгнул из-под земли, мягко приземлился и  извлек  из  рукава
серебряную монетку.  Скатал  ее  в  шарик  на  своей  ладони  и  неуловимыми
движениями пальцев соткал из него ажурную розу. Которую и преподнес галантно
девушке. Та с восхищением приняла ее, поклонившись в ответ.
   На сей раз аплодисменты были особенно продолжительными.
   - Ну что, Олли? - спросил Бревин. -  Не  говори,  что  совсем  ничего  не
умеешь. Не только же города крушить ты научился! Давай, не стесняйся.
   Художник смущенно улыбнулся.
   - Даже не знаю... Только попробовать.
   Он протянул руку вверх и в ладонь ему легла небольшая  флейта  -  темного
дерева, покрытая затейливым узором. Усевшись наземь, он .поднес инструмент к
губам и прикрыл глаза.
   Необычная, тоскливая мелодия потекла  из  флейты.  Стих  ветер,  и  туман
опустился на  поляну.  Солнце  потускнело  в  небесах,  и  зимняя  стужа  на
мгновение охватила всех вокруг.
   Другая мелодия, легкая и воздушная, сменила предыдущий  печальный  напев.
Рассеялся туман, солнце засветило с прежней силой, и  даже  окрестные  камни
посветлели и выглядели не такими древними и обточенными - ветром  и  дождем,
снегом и солнцем. Туман собрался в небольшое облачко над художником и поплыл
по-над поляной, беспрестанно меняя очертания. Превращался он  то  в  зыбкий,
светло-розовый замок, то в горную цепь; то в объятый пламенем  город,  то  в
стаю птиц. Постепенно облачко спустилось к обрыву и исчезло там.
   Ользан отдышался и вновь поднес  инструмент  к  губам.  Крохотные  ростки
пробились по всей поляне и быстро выросли, поднимая растущие  бутоны  вверх.
Раскрылись бутоны,  и  повсюду  распустились  дивные  цветки,  и  каждый  из
множества лепестков имел свой цвет.
   Ользан встал и поклонился публике.
   - Ну что же, - начал монах. - Не так уж и...
   - Смотрите! - Бревин вздрогнул и указал в сторону шатров.
   Там, позабытый всеми, лежал закатившийся  в  ямку  шарик-фонарик.  В  его
глубине вспыхнула небольшая искорка и постепенно  разгорелась.  Спустя  пять
минут он светился, ровно и ярко, что от него и ожидалось.
   - Все когда-нибудь проходит, - заключил Унэн и довольно улыбнулся.

   ***

   - Ну что, пора собираться? - спросил Бревин.  -  Не  век  же  нам  сидеть
здесь. Жаль, Крепость сильно  пострадала  от  пожара.  И  ничего  спасти  не
удалось,..
   - Ну это как сказать, - возразил монах. - Кому удалось,  а  кому  и  нет.
Вот, возьми, - и протянул шантирцу тяжелый знак княжеской власти,  тщательно
начищенный и сверкающий. - Два вечера старался. Надеюсь, что ты оценишь.
   - Спасибо, - голос Бревина дрогнул. Он держал знак на ладони и  оглядывал
своих друзей. -  Ну  что,  покончим  с  некоторыми  формальностями?  Есть  у
кого-нибудь возражения?
   - Нет, - Коллаис взяла Ользана  за  руку  и  шагнула  вперед.  -  Кстати.
Позвольте вас представить. Бревин Шаальтар, мой брат, - указала она Ользану.
- Ользан из Камней Меорна, мой супруг.

   * * *

   - Супруг? - глаза  Бревина  округлились,  и  рука  со  знаком  замерла  в
воздухе. - Интересно, когда вы успели?
   Сестра молча протянула руку - на ней был перстень, некогда принадлежавший
их матери. Брат ее озадаченно покачал головой.
   - Ну ладно, - сестра взяла из рук брата едва не выпавший символ  и  одела
ему на шею. - Долгого и благословенного правления князю Шантира!
   Раздались восторженные крики и рукоплескания.
   - Не знаю, огорчаться или радоваться, -  Бревин  обвел  взглядом  горы  и
задержался на столбе дыма, поднимавшегося над Шантром.  -  Страна  разорена,
вот-вот война, замок почти разрушен... Здорово мы тут повеселились!
   - Риви! - сказала сестра укоризненно.
   - Виноват. И, между  прочим...  -  он  оживился.  -  Выходит,  что  барон
смертельно оскорбил сестру князя?
   - Выходит, что так, - ответила сестра.
   - Ну что же, - Бревин усмехнулся. - По соглашению, подписанному  Ролданом
пять веков тому назад, ему придется  обменять  государство  на  свою  жизнь.
Если,  конечно,  он  ею  дорожит.  Вы