-  спросил  Ользан,   с
любопытством  вглядываясь  во   множество   непонятных   символов   (видимо,
иероглифов), покрывавших стены вокруг дверного проема.
   - Похоже  на  Найя,  -  отозвался  тот  неуверенно.  -  Но  это  странно.
Во-первых, никто никогда не слышал о Найя в этих местах; во-вторых,  здешний
камень принадлежит глубинным слоям.
   - То есть, - Бревин медленно огляделся. - Все  это...  как  бы  поднялось
сюда с большой глубины? Дарион кивнул.
   - Сюда, несомненно, стоит вернуться, - проговорил  он.  -Хотя  бы  затем,
чтобы узнать, что это были за люди.
   (- Кто такие Найя? - шепотом спросила-Коллаис  у  Ользана,  наклоняясь  к
самому его уху.
   - Что-то вроде подземных ольтов, - ответил тот, подумав.
   - "Люди"! - она презрительно поджала губы. - Нашел, тоже мне, слово!)
   Коллаис осторожно подошла к одному из шести проходов, что мрачно  чернели
в стенах, и у самого  входа  ее  амулет  неожиданно  осветился  ярко-красным
светом.
   - Я так и думал, - сказал Унэн. - Только люди оставляют своих  покойников
без защиты. И то не всегда.
   - Давайте уйдем отсюда,- попросила Коллаис, поежившись.- Сдается мне, что
здесь нам не рады.
   - Ну что же, - вздохнул Унэн и  извлек  онглир.  -  Как  скажешь.  Труды,
труды... - проворчал он и скрылся за краем площадки.

   * * *

   Прошла вечность, прежде чем путешественники  достигли  дна.  Несмотря  на
"умные" веревки, на  кажущегося  неутомимым  монаха,  на  волшебным  образом
обретенные навыки скалолазания, все  были  измотаны  до  последней  степени.
Спуск был глубоким - не менее тысячи футов, и всего две площадки попались на
пути. Коллаис едва не сорвалась вниз - веревка спасла ее, обмотав  запястье,
и девушка отделалась слабым вывихом. И с ужасом думала об обратной дороге.
   - Туда? - Бревин указал на низкий тоннель, уходящий  куда-то  в  северном
направлении.
   - А больше некуда, - пожал  плечами  дарион.  -  Нам  стоит  найти  место
попросторнее, для отдыха. Осталось совсем немного.
   Удобная "комнатка" - едва ли в восемь футов в поперечнике - была  все  же
лучше, чем шахта, где на голову в любой момент могло что-нибудь свалиться  -
и заведомо лучше узкого,  словно  крысиный  лаз,  прохода.  Ользан  вспомнил
спиральный лаз гробницы и содрогнулся. На этот раз от свежего воздуха,  неба
и солнца его отделяло более полумили камня. Стоит стенам чуть сомкнуться...
   Однако все достигли тесной комнатенки без приключений.  Сон,  что  сморил
путников, был целебным и освежающим - лучше любого напитка.

   * * *

   - Все, - дарион остановился перед небольшим провалом в каменном  полу.  -
Дальше я не пойду. Все подняли на него удивленные взгляды.
   - Есть силы, которые стихают при появлении дарионов, - пояснил оружейник.
- Есть и  другие,  что  при  приближении  дарионов  становятся  неодолимыми.
Впереди есть ловушки и чудовища, которые в моем присутствии  будут  причиной
гибели всех нас. Возьмите вот это, - он  протянул  Ользану  свой  серебряный
молоточек. - Если он засветится, значит, можно возвращаться за мной.
   Ользан молча  повесил  молоточек  на  пояс  -  рукоять  инструмента  была
снабжена тонкой серебряной цепочкой.
   - А зачем возвращаться-то? - спросил недоуменно шантирец. - Мы и сами все
принесем сюда, поближе. Где и поделим все, как полагается.
   - Я оговорился, - ответил дарион. - Не "можно", а "нужно". Хозяева глубин
охраняют то, что мы ищем. Без меня они не подпустят вас близко.
   Путешественники некоторое время  смотрели  на  провал,  слабо  освещенный
изнутри, после чего, один за другим, спрыгнули вниз. Высота была небольшой -
футов восемь.
   - Вот это мне нравится, - Бревин указал пальцем вперед. - Смотрите. Точно
так же, как на том кладбище. Эти проходы никуда не ведут!
   И  был  прав.  Сразу  после  спуска  неровный  лаз  вывел  их  прямо   на
начинающийся ниоткуда коридор, ярко освещенный холодным свечением потолка  и
уходящий, сколько глаз хватало,  вперед.  Воздух  был  пронзительно  свежим,
разительно отличаясь от прежнего, затхлого и  несущего  в  себе  пыль  веков
воздуха шахты. Многочисленные боковые проходы разбегались от того, у  начала
которого они стояли. За их спиной была неровная каменная стена.
   - Тоже кусок города, - пояснил шантирец. - Вырезан и брошен здесь. Что за
причуды природы!
   - Хорошо, если только природы, - сквозь зубы сказал художник, взглянув на
молоточек. Тот и не думал светиться.  -  Мне  кажется,  что  здесь  замешано
что-то похуже.
   Они шли вперед - за  неимением  других  идей,  -  и  их  шаги,  сколь  бы
осторожно они ни ступали, звонким эхом отражались от стен и время от времени
глухим отзвуком возвращались с самых неожиданных направлений.
   Ближайшая пара боковых проходов вела в тупики - в два-три фута  глубиной,
завершавшиеся такой же  каменной  стеной.  Унэн  взглянул  вверх  и  почесал
затылок.
   - Следует идти по одному, - сказал он. - Потолок не кажется мне чрезмерно
крепким. Видите вон те трещины?
   - Если он рухнет на кого-то из нас, мы все  равно  не  сможем  помочь,  -
заметил Бревин.
   - Я пойду первым,  -  заявил  Унэн.  -  Если  хоть  что-нибудь  заметите,
немедленно кричите.
   И двинулся вперед, сжимая в ладони онглир. Он  дошел  до  следующей  пары
проходов, заглянул в них и помахал рукой. Бревин и Коллаис двинулись следом.
Ользан остался. Что-то выжидающее мерещилось ему совсем  близко.  Это  место
менее  всего  казалось  дружелюбным.  Что-то  очень  скверное  должно   было
случиться с минуты на минуту. Он потер виски. Что именно?
   - Давай сюда! - позвал его Бревин. Ользан поднял голову. Все трое  стояли
шагах в ста от него, у боковых проходов.
   Черная пелена поплыла перед глазами  художника.  Опасность!  Что-то  было
совсем рядом. И тут он заметил, как  каменная  крошка  облачками  спадает  с
потолка, как шевелятся плиты прямо над  тем  местом,  где  стояли  остальные
трое...
   Он  с  ужасом  представил   себе,   как   камни   рушатся   на   них,   с
пятидесятифутовой высоты, навсегда  погребая  под  собой...  Треск,  слышный
только ему, заполнял всю голову, и мгновения потекли все медленнее...
   - Бегите! - крикнул он,  указывая  на  потолок.  Друзья  смотрели  в  его
сторону, открыв рот, словно увидели невесть что. - В проход, скорее!!
   Тут они очнулись от оцепенения, и Ользан, изо всех сил стараясь не думать
о подающих плитах наверху, кинулся вместе со всеми ко второму слева проходу.
Черный  саван  покрыл  собой  весь  мир  перед  его  глазами,  и  он  бежал,
руководствуясь скорее памятью, чем зрением...
   Его втянули внутрь и повлекли вглубь. Ользан упал и ушиб колено.  Тут  же
позади послышался грохот, и  волна  воздуха  ударила  в  спину.  Взметнулось
облако бело-серой пыли.
   - Да-а-а, - смог наконец произнести Бревин.  Припорошенный,  как  и  все,
белой каменной пылью, он выглядел комично. - Мне показалось, или  камни  над
головой Олли висели в воздухе?
   - Мне тоже показалось, что висели,- проворчал Унэн. - Ты вовремя крикнул,
приятель. Нас едва не раздавило.
   Он на мгновение замер (Коллаис в это время отряхивала Ользана,  а  Бревин
яростно чистил самого себя) и неожиданно лицо его посерело.
   - Наружу! - скомандовал он. - Быстрее! Готовьте оружие!
   Спотыкаясь об обломки разбившихся  плит,  все  поспешили  наружу.  Как  и
предыдущие боковые проходы, этот был тупиком.

   * * *

   - Что за спешка? -  Бревин  стоял  посреди  усыпанного  каменной  крошкой
прохода и озирался. - Чего ты  испугался?  -  Пыль  еще  висела  в  воздухе,
придавая ему неприятный сухой вкус.
   Они стояли спина к спине; Бревин и Коллаис - с мечами наголо; Ользан -  с
парой звезд, монах - с онглиром.
   Слабый, едва заметный свист послышался отовсюду. Сверху, сбоку, спереди и
сзади. Ользан мельком взглянул на  потолок.  Похоже,  что  рухнула  вся  его
часть, что была ненадежной.
   Юркие  тени  пронеслись  над  головами  путешественников  и  разделились,
окружая их. То ли птицы, подумал Ользан, то ли летучие мыши...
   - Ложись! - крикнул ему монах, и  Ользан  упал,  перекатившись.  Над  ним
показался крохотный, быстро выраставший силуэт, и художник запустил  в  него
звездой.  Взвилась  и  вернулась  сверкающая  молния,  и  нечто,   отдаленно
напоминавшее птицу, упало рядом с ним, глубоко вонзившись в камень клювом. И
оперение, и все прочее у существа, казалось, были из стали.
   Десятки других таких же "пташек" летели к ним с дальней стороны прохода.
   И Бревин, и Коллаис, казалось, порой лишь чудом уворачивались от  острых,
как иглы, клювов, направленных им в глаза. Ользан отгонял  от  себя  мрачные
видения того,  как  их  всех  растерзывают  на  части  эти  стремительные  и
практически неуязвимые противники, уворачиваясь, приседая и перекатываясь, и
беспрерывано запуская звезды. Если бы  не  их  способность  отыскивать  свою
цель, ему пришлось бы туго.
   Все кончилось так же неожиданно, как и началось.
   Все стояли, тяжело дыша, откашливаясь и глядя друг на друга. Затем, когда
давящая  тишина  в  ушах  улеглась,  они  рассмеялись  -  так,  как  смеются
приговоренные к смерти, когда казнь в который раз откладывают. Еще один день
жизни, даже и такой - он многого стоит.
   Одежда их была во многих местах изодрана  клювами  и  повреждена  острыми
кромками камней, но ран никто не получил. Меч Бревина был весь в зазубринах;
от меча Коллаис осталась лишь рукоять да полдюйма  того,  что  некогда  было
клинком. Ользан молча вручил ей свой короткий меч, которым почти никогда  не
пользовался.
   - Неплохие птички, - выдохнул Бревин наконец. - Что же будет дальше? - Он
коснулся одной кончиком сапога. - Откуда они такие взялись?
   - Вряд ли случайно, - ответил Унэн. Монах дышал ровно, словно  не  прыгал
только что вокруг, создавая своим онглиром спасительную завесу. Его  оружие,
как и обе звезды Ользана, практически не пострадало. - Видите лестницу,  вон
там, в конце прохода? Похоже, что следующий сюрприз будет там.
   И спокойно побрел,  переступая  через  разбросанные  там  и  сям  останки
бронированных птиц.
   Невидимые глаза по-прежнему смотрели им в затылок. Примерно  через  сотню
шагов им попался первый боковой проход, что завершался дверью. Ользан указал
на него, но монах отрицательно покачал головой.
   - Чувствую, что главная напасть будет впереди, а не там, - пояснил он,  -
Так что вперед и пойдем.
   Боковые проходы исчезли; последние  сто  футов  до  лестницы  проход  был
совершенно пуст. Двигались не спеша, прислушиваясь и всматриваясь  в  стены.
Ничего подозрительного, однако, не попадалось.
   - Вон они, - указал рукой Бревин, когда путешественники подошли  вплотную
к первой ступеньке.
   Наверху, по обеим сторонам от  массивной  двустворчатой  каменной  двери,
стояли огромные каменные фигуры - по две оскалившихся кровожадными усмешками
головы, по четыре руки. Не менее десяти футов росту в каждой. Глаза изваяний
были сделаны из какого-то ярко светящегося  материала.  Словно  четыре  пары
тихонько тлеющих углей. Бревин присвистнул.
   - Хорошенькое дело, - проговорил он. - Да они ж нас в пыль искрошат.
   -  Если  оживут,  -  монах  задумчиво  посмотрел  на  изваяния,  -   надо
постараться их уронить. Если они спустятся, нам несдобровать.
   Как бы в ответ, глаза существ вспыхнули ярче  и  они  отошли  на  шаг  от
стены, подняв каждую руку  ладонью  вверх.  Рты  раскрылись  шире,  каменные
челюсти клацнули.
   - Началось, - прошептал Бревин.

   * * *

   Никуда они не собирались спускаться.
   В каждой ладони возник  колючий  каменный  шар,  чуть  ли  не  в  полфута
диаметром.  Доля  секунды...  и  восемь  убийственных  снарядов  со  свистом
помчались  в  непрошеных  гостей.  Те  едва  лишь  успели   пригнуться   или
отпрыгнуть, как пол задрожал от ударов, и каменное крошево брызнуло  вокруг,
больно раня незащищенную кожу.
   Ухмылки на уродливых лицах стали шире. Изваяния  переглянулись,  и  новые
шары легли из воздуха в подставленные ладони. Снова свист... и  на  сей  раз
один из снарядов едва не снес голову шантирцу.
   - Здорово, - прохрипел тот, поспешно поднимаясь. Его сестра,  с  глазами,
расширенными от ужаса, стояла неподалеку. Изваяния играли со своими жертвами
- и глаза их, и руки чуть двигались, выбирая упреждение.  Сколько  мышке  ни
бегать...
   - Олли, - шепнул монах художнику, после того, как они упали  рядом  после
очередного залпа. - Постарайся их отвлечь. Как угодно. Я попробую  подняться
наверх.
   Ользан извлек пару звезд  и  метнул  их  в  широко  раскрытые  светящиеся
глазницы. Руки с колючими гостинцами дрогнули, и  шары  посыпались  на  пол,
поскакали,  теряя  иглы,  вниз.  Звезды  несколько  секунд   летали   вокруг
исполинов, словно рассерженные шершни, касаясь лиц кончиками лучей и высекая
искры. Две пары рук  одновременно  попытались  схватить  кусачие  снаряды  и
промахнулись. Зйезды вернулись к владельцу.
   Ользан мигнул и понял,  что  монах  преодолел  уже  половину  лестничного
пролета. Он вновь запустил звезды; вновь несколько секунд жизни,  украденной
у смерти с шарами в ладонях... Монах змеей скользнул под  ногами  у  правого
изваяния и прижался к косяку двери.
   Коллаис вскрикнула и кинулась бежать. Назад, подальше от лестницы.  Левый
исполин, не обращая внимания  на  звезду,  повелительно  взмахнул,  и  часть
потолка осыпалась каменным  градом.  Коллаис  опередила  его  лишь  на  миг.
Споткнувшись, она едва не упала лицом на острые  осколки.  Другая  пара  рук
указала вверх и вновь пласт камня ринулся вниз. Бревин уже бежал  к  сестре;
он что было силы толкнул ее и упал сам, едва успев откатиться подальше.
   Монах застыл в стойке, затем резко повернулся и ударил правое изваяние  в
спину открытой ладонью. Прежде таким ударом он раскалывал  скалы  и  обращал
двери в горсть опилок. Теперь же не случилось ничего. Изваяние  стремительно
повернулось к противнику, сделало шаг вперед.
   Унэн прижался к стене. Отступать ему было некуда.
   Ользан ощутил, как что-то вновь проснулось  внутри  его  сознания.  Новая
сила, пока еще безымянная, но пробужденная к действию отчаянием. Позади него
рушился потолок и разлетались осколки - но там, он знал, все обойдется.
   Каменные кулаки взметнулись над  крохотной  фигуркой,  тщетно  пытавшейся
увернуться.
   Сейчас.
   Если бы исчез вон тот камень, под правой ногой изваяния...
   Камень исчез.
   Кулаки врезались  в  дверь,  едва  не  задев  скорчившегося  монаха.  Рев
вырвался из двух  каменных  глоток,  в  первый  и  последний  раз.  Изваяние
оступилось, покачнулось, хватаясь руками за воздух, и рухнуло вниз.
   Земля содрогнулась от  удара,  и  послышался  сухой  шорох  рассыпающихся
осколков.
   Ользан обернулся.
   Шантирцы уже спрятались в проходе.
   Оборачиваться ему не следовало. Монах только начинал подниматься на ноги,
как второй великан, обернувшись в его сторону, поднял все  четыре  руки  над
головой, и огромная, дубина возникла в  них.  Торжествующе  зарычав,  статуя
размахнулась, далеко отводя дубину назад... Если бы дубина стала  потяжелее!
После короткой паузы в воздухе мелькнули  корявые  каменные  ступни,  и  миг
спустя второй  тяжкий  удар  потряс  спокойствие  подземелья.  И  воцарилась
тишина.

   * * *

   - Похоже, что дарион был прав, - сказал Бревин, помогая сестре подняться.
- Чего ты вдруг вздумала бежать?
   - И... испугалась - ответила девушка. Ее била мелкая дрожь.  Все  лицо  и
руки были исцарапаны. Когда Ользан подошел  поближе,  она  вцепилась  в  его
ладонь мертвой хваткой и уже не отпускала. Ользан опустился рядом.
   - Смотри, - шантирец указал на молоточек. Тот светился мягким  золотистым
свечением. - Похоже, что эта дверь - последнее препятствие.  Схожу-ка  я  за
дарионом!
   - Нет уж, -  монах  поправил  изрядно  пострадавшую  накидку  и  довольно
улыбнулся - как будто здесь произошел не смертельный бой, а добрая беседа. -
У меня это получится быстрее.
   Минут через пятнадцать все пятеро собрались у дверей и сели, тяжело дыша.
   - Не могу я так, - сказала девушка, извлекая из "кошелька" что-то едкое и
принимаясь беспощадно обрабатывать им чужие ссадины и царапины. - Все равно,
что на тигра с голыми руками.
   - Мой великий... - начал было Унэн, но споткнулся посреди слова, встретив
негодующий взгляд художника, - Ладно. Убедил. Ну  что,  мастер  оружейник  -
ваша очередь!
   Дарион кивнул, с сочувствием наблюдая,  как  девушка  стискивает  зубы  и
протирает тампоном  свое  лицо.  Затем  взял  в  руку  молоточек  и  коротко
размахнулся. Гулкое эхо раскатилось вокруг.
   -  Eddvarin  ong  Hindanne!  -  провозгласил  дарион,  и   двери   нехотя
распахнулись. Бревин успел отметить, что на них не осталось ни царапинки.
   И взорам путешественников открылась небольшая круглая комнатка, по колено
заваленная разнообразными сокровищами. Шорох и скрежет послышались откуда-то
снизу и затихли. Дарион удовлетворенно кивнул и коротко  поклонился  кому-то
невидимому.
   - Ну что же, - произнес он. - Как договорились. Забирайте то, что сочтете
нужным.

   * * *

   - Вы не шутите? - ошарашенно спросил Бревин. - Все, что сочтем нужным?  А
если я заберу все, что здесь вижу?
   Дарион пожал плечами.
   - Я рассчитываю на то, что вы поделитесь со мной - хотя бы тем,  что  вам
самим не подойдет. А так, берите хоть все. Поверьте, что мне не нужно  здесь
ни золота, ни камней.
   - Что же вам нужно? - спросил Бревин, все еще недоумевая.
   Дарион вновь пожал плечами.
   - Там видно будет.
   В комнате было на что посмотреть. Мечи и кольчуги,  браслеты  и  амулеты.
Все, что угодно. Были и откровенно сломанные, изъеденные временем и сыростью
предметы - но совсем  немного.  Бревин  достал  четвертый,  до  сих  пор  не
использованный "кошелек" и положил его рядом.
   - Так... - бормотал он, открывая шкатулки, рассматривая  некогда  богатые
одежды, ныне лежавшие грудой лохмотьев.  -  Ничего  интересного...  и  здесь
тоже... так... Ну ладно. Нас тут пять - поделим поровну. Все  старались,  не
так ли?..
   Ользан поднял шкатулку, которую Бревин отверг, и предоставил  шантирцу  и
монаху продолжать сортировать добро. Похоже, что эйфория вытеснила в  голове
у Бревина  все  остальное.  Он,  без  сомнения,  уже  видел  себя  одетым  в
неуязвимую кольчугу, скачущим в Шантир во главе славной и непобедимой армии.
   Ользан едва не споткнулся о покрытый зеленоватой пленкой  тяжелый  медный
жезл, увенчанный прозрачным набалдашником. Толстая спираль  вилась  по  всей
длине. Юноша перешагнул через жезл и подошел к дариону.
   - Похоже, что вы обратили внимание на это, - он открыл шкатулку. Коллаис,
которая быстро остыла к виду сокровищ, подошла и встала рядом.
   В шкатулке была только пыль да горстка небольших  камушков,  напоминавших
кусочки гранита. Узор на их поверхности едва заметно менялся.
   Ользан высыпал содержимое шкатулки на ладонь и камушки, соприкоснувшись с
его рукой, засветились ярче. Тепло потекло от них, разливаясь по всему телу.
   - Как интересно! - воскликнула девушка, прикасаясь пальцем  к  одному  из
камушков. - Словно живые.
   - Ungvarin, - тихонько произнес дарион,  и  камушки  разгорелись,  словно
маленькие солнца. - Они и  есть  живые.  Живые  камни,  Ungvann,  величайшие
сокровища земли.
   Ользан молча протянул ладонь дариону, и светящиеся кусочки пересыпались в
ладонь дариона. Тот достал массивную шкатулку из своего  мешка  и  осторожно
открыл ее. Непроницаемо-черное бархатное покрытие выстилало ее изнутри.

   ***

   - Это первые жители нашего мира, - объяснил дарион, понизив голос. Бревин
и монах не обращали на остальных внимания,  увлеченно  разглядывая  какие-то
монеты. - Пока они живы, ему ничто не угрожает. В последнее время  их  очень
трудно отыскать. Я благодарен вам, потому что только отданные по доброй воле
камни остаются живыми. Так они и погибали:  их  крали,  обманом  выменивали,
уничтожали ради алхимических опытов. Эти, ко