доселе неизвестное слово,  -  И
сколько же я здесь просижу?
   - Время в Театре не идет, - повторил Юарон. - Если вам угодно считать это
заключением -  что  ж,  это  очень  приятное  заключение.  Согласитесь,  что
обслуживание здесь - высший класс.
   - Пожалуй, - согласился  Нламинер,  мрачно  осматривая  толстенную  кипу,
видимо, очень тонкой бумаги. Итак, приключения продолжались.
   Видно, во взгляде его мелькнуло отчаяние, поскольку Юарон похлопал его по
плечу и сказал:
   - Сам я потратил немало сил и отказался от многого, чтобы  выйти  отсюда.
Театр меня не выпускает. Ваша же свобода вам доступна - как  и  весь  Театр.
Играйте свою роль, друг мой, и завоевывайте аплодисменты.
   Когда Нламинер очнулся от мрачных мыслей, Юарона поблизости не было. Стук
закрываемой двери свидетельствовал о том, что ушел он пешком, как все добрые
люди. "Хоть что-то здесь делается  по-человечески",  -  проворчал  про  себя
Нламинер, усевшись за стол и задумавшись с пером в руке. "Писатель  из  меня
никакой", - подумал он. "Не беда, - отозвался  иронический  голос  где-то  в
глубине сознания, - У тебя будет масса времени для тренировки".




   Глава двенадцатая

   В день, когда Нламинер закончил свою работу, он - как  и  тысячи  раз  до
того - бродил по причудливо изгибающимся проходам Театра, пока  не  вышел  -
совершенно неожиданно для себя -  в  небольшую  комнатку,  стены  и  потолок
которой состояли из стекла.
   Странные картины открылись его взору. Их объединяло  одно:  везде  царили
сумерки. Холмы, заросшие столетним лесом, виднелись слева; полуразвалившиеся
строения -  прямо  перед  ним.  Могучая  река  текла  по  правую  руку  -  и
неправдоподобно тонкая и высокая плотина виднелась вдали,  гораздо  ниже  по
течению.
   И лес, украшавший горизонт. Нламинер долго смотрел на него,  не  в  силах
понять, почему лес кажется таким необычным. Вскоре  он  понял:  если  законы
перспективы не нарушались, каждое дерево в том лесу должно было быть высотой
в несколько тысяч футов.
   Разглядывая невероятную, невозможную мозаику ландшафтов, Нламинер находил
в ней все новые и новые детали. Вон - здание, построенное словно  изо  льда;
вон -  выжженная  солнцем  пустыня  с  небывалыми  грибовидными  строениями,
разбросанными там и сям; вон - дворец, мрачный и темный... Сколько же  здесь
всего!
   И каждое из  этих  мест,  соединенных  неизвестным  художником  в  единое
полотно, представлялось ему  знакомым.  Не  прежде  виденным,  нет,  скорее,
таким, которое невозможно не увидеть - рано или поздно.
   ...Впоследствии именно эта стеклянная  комнатка  -  а  не  все  остальное
текучее великолепие  Театра  -  возникала  перед  его  глазами,  стоило  ему
подумать о проведенном там времени...
   * * *
   "Время!"
   Голос вывел Шаннара из задумчивости. Он стоял у лавки бродячего торговца,
прицениваясь к паре неплохих каменных браслетов. С детства он питал слабость
к кустарным изделиям - у него дома скопилась уже неплохая коллекция. Теперь,
пожалуй, он добавит к ней кое-что...
   "Время!"
   Голос  внутри  его  головы  звучал  как  набат.   Следовало   торопиться.
Неслыханно удивив торговца тем,  что  поспешно  бросил  на  прилавок  сумму,
которую тот назвал в надежде всласть поторговаться, Шаннар схватил  браслеты
и кинул их в карман.
   "Время..."
   И испарился на глазах у ошарашенного торговца. Тот долго не решался взять
оставленные чудаковатым магом деньги - не иллюзия ли? Не ловушка ли? В конце
концов, он все же взял их,  отложив  в  специальный  кармашек  -  непременно
проверить! Если то,  что  ему  досталось,  не  фальшивое,  то  неделю  можно
отдыхать...
   Незримо ни для кого тридцать семь Судей  надели  Знаки,  выданные  им,  и
растворились в воздухе.
   Нламинер прощался с Юароном.
   - Не уверен, что еще увидимся, - покачал тот головой. - Однако желаю  вам
всего  хорошего.  Передавайте  привет  от  меня  всем  своим  друзьям.  Если
когда-нибудь окажетесь здесь, вы знаете, как меня найти.
   - За ту же плату? - Нламинер изобразил на лице ужас, и оба расхохотались.
   - Нет, за счет заведения, - ответил, отдышавшись, Юарон.  -  Жаль,  я  не
знаю, что вас погнало в этакие странствия. Занимательная  история,  скажу  я
вам. Ну, всего доброго.
   Они вновь пожали друг другу руки, и Нламинер  открыл  невидимую  до  поры
дверцу рядом со столом, за которым он провел немало времени.
   За дверцей открывался чудесный лес, где все искрилось и  переливалось  на
солнце - видимо, недавно прошел дождь.  Нламинер  ступил  на  тропинку,  что
змеилась среди деревьев, и оглянулся.  Дверца  захлопнулась  за  его  спиной
бесследно.
   Впереди возвышалось высокое здание,  на  фасаде  которого  даже  издалека
можно было увидеть множество изображений.  Одно  было  знакомо  Нламинеру  -
весы.
   Судя по всему, Театр  выполнил  свое  обещание.  Вся  усталость,  которая
накопилась в его сознании  за  долгие  дни,  проведенные  в  Театре,  быстро
рассеялась, когда он сделал несколько первых шагов.  Над  ним  было  небо  -
настоящее небо. Настоящие птицы летали вокруг, и настоящая жизнь текла своим
чередом. "Надеюсь, что я тоже настоящий",  -  сказал  про  себя  Нламинер  и
решительно направился к зданию.
   * * *
   Боги приходили по одному.
   Эзоксу,  Главный  Судья,  прибыл  первым  и  сидел  в  просторном   зале,
рассматривая украшения, размышляя о том, что  предстоит  сделать.  Здесь  он
становился  на  какое-то  время  личностью  -  не  всеми  теми  Эзоксу,  что
присутствовали одновременно в мириадах миров, ему доступных,  а  собой.  Тот
образ, под которым он был известен, некогда был смертным  существом.  Никому
не ведомо,  где  пролегает  грань  между  смертным  и  богом,  хотя  однажды
Эзоксу-смертный ее пересек. Но даже ему, Всезнающему, не  было  дано  узнать
этого.
   Вторым прибыл Легнар, он же Палнор, он же владелец тысяч других  имен,  -
бог воров, музыкантов, исследователей, художников... Некогда самостоятельные
олицетворения всех этих родов деятельности во  всех  видимых  Палнору  мирах
постепенно становились его ипостасями.  Одет  бог  воров  был  в  неизменные
лохмотья и, как всегда, держал в руке свою любимую флейту.
   - Я, значит, самый первый, -  произнес  он,  оглядываясь,  и  поправился,
обнаружив Эзоксу. - Точнее, самый второй. Привет, Судья. Не возражаешь, если
я тут немного сыграю?
   - Можешь похитить мое беспокойство, - усмехнулся Эзоксу.  Здесь,  в  Зале
Суда, никто из божеств не мог использовать свои атрибуты, что ставило всех в
равное положение. Но музыка Палнора, лишенная всех  ее  коварных  магических
свойств, все же оставалась непревзойденной.
   Палнор кивнул и, усевшись на одно из мест  для  Судей,  тихонько  заиграл
что-то тихое и жалобное.
   А затем пошли все остальные - их соседи по Ралиону, включая таких  редких
гостей, как божества Хаоса, и некоторых богов из числа тех,  которым  Ралион
не был доступен.
   Истца все еще не было, и, пока в  Зал  не  начали  заходить  Судьи,  боги
беседовали, делились новостями, рассказывали забавные истории. Здесь они  не
имели власти - и не могли враждовать.  Зартин,  Владыка  Драконов,  держался
особняком, но и на него произвело впечатление мастерство  Палнора.  Впрочем,
подходить к Палнору вплотную он, как и Элиор, не решился.
   * * *
   Нламинер наблюдал, как Судьи и масса другого народу - все очень странно и
по-своему  выглядели  -  входили  в  здание.  Собственно,  дверей  не  было:
просторная арка служила входом в единственное помещение,  но  не  оставалось
сомнений, что здесь и происходит Суд Смертных. И не всякому дано войти туда.
   Риссы поблизости не было. "Надеюсь, что с ней все в  порядке,  -  подумал
Нламинер. - Хотя ее совет сейчас был бы как нельзя кстати!"
   Токссар и его  помощник,  Нлоруан,  прибыли  последними.  Притаившись  за
колонной, Нламинер следил за тем, как они вошли, и  на  его  глазах  Нлоруан
стал почти прозрачным, войдя под арку.  Все  остальные  присутствующие  были
вполне материальны и непрозрачны. Почти все - если не  считать  Андринкса  в
облике  белого  ящера  -  приняли  человеческий  облик.   Токссар   не   был
исключением. В одной руке он нес ветвь дерева, в другой -  изогнутый  посох,
свой культовый знак.
   Нет, поправил себя Нламинер. Тот Токссар был подлинным  владельцем  этого
культового знака. Этот же - самозванец, который пытается присвоить  то,  что
присваивать не положено.
   Сам он не смог войти под арку - что-то не впускало его, - да в том  и  не
было нужды. Ему все было прекрасно видно и слышно. Его самого  из  помещения
не было видно - по крайней мере, Нламинер на это надеялся.
   Он приготовился наблюдать за тем, как пойдет Суд,  как  кто-то  осторожно
тронул его за плечо. Он обернулся... Надежда ожила в  нем  и  тихо  растаяла
вновь. Это была не Рисса.
   Человек в небрежно наброшенном плаще, почти полностью облысевший и  мягко
улыбающийся, приветствовал его.
   - Интересно? - полюбопытствовал он.
   - Еще как, - мрачно ответил Нламинер, пытаясь понять, с кем говорит.
   - Я помогу тебе. - Человек подмигнул, и в одной руке его появился свиток,
а в другой - прозрачный кристалл. Нламинер тут же  узнал  его  и  несказанно
поразился.
   - Эзоксу! - Он взглянул в Зал. На месте Главного Судьи уже сидел  Эзоксу.
- Кто же тогда...
   - Тс-с-с. - Эзоксу прижал палец к губам. - Там один наш  общий  знакомый.
Говори потише, а то кое у кого могут быть слишком длинные уши.
   - Ничего не понимаю, - честно признался  Нламинер.  -  Что  за  знакомый?
Неужели вы собираетесь расстроить Суд? Что, богам все позволено? - Он  почти
кричал.
   - Не так громко. - Эзоксу недовольно поджал губы. -  Богам  позволено  не
все. Но можешь не возмущаться: тот, кто все это подготовил, тоже не бог. Так
что все останутся довольны.
   Нламинер  потрогал  золотую  цепочку,  которая  по-прежнему  отказывалась
покидать его шею.
   - И что тогда делать? - спросил он и ощутил, насколько глупо он выглядит.
   - Слушать, - указал Эзоксу рукой. - Ждать. Теперь все зависит от Судей.
   И они принялись смотреть и слушать.
   * * *
   - Истец имеет какие-либо замечания  к  Судьям  или  ответчикам?  -  задал
вопрос лже-Эзоксу.
   Токссар оглядел зал, подолгу останавливаясь взглядом на каждом из  богов.
Гвайя, с крыльями, изображенными на ее одежде, насмешливо прищурилась, когда
холодный взгляд скользнул по ней. Дольше всего Токссар изучал  Палнора.  Тот
напустил на себя маску смертельной скуки  и  выразительно  зевнул.  Нламинер
почувствовал, как, несмотря на важность происходящего, его обуревает смех.
   - Нет, - ответил наконец Токссар. Эзоксу позади Нламинера шепнул:
   - Все идет по плану. Он не заметил подделки. Если бы он действительно был
богом, то обязательно заподозрил бы неладное.
   - А если Судьи его поддержат? - спросил Нламинер, не оборачиваясь.
   - Тогда приду я и объявлю, что  Суд  неправомочен,  поскольку  мое  место
занимает кто-то другой.
   - Похоже, вы все тщательно продумали, - фыркнул Нламинер.
   - Я надеюсь, - скромно отозвался Эзоксу.
   - Судьи имеют замечания к истцу? - спросил "Эзоксу",  одарив  каждого  из
Судей вежливой улыбкой.
   - Он не перепутает слова? - спросил Нламинер.
   - Я заставил  его  повторить  трижды,  -  усмехнулся  бог.  -  Можешь  не
беспокоиться. Моя роль здесь - самая простая.
   - Неужели они не видят его спутника? - удивился Нламинер.
   - Не видят только Судьи, - пояснил Эзоксу. -  Это  тоже  козырь  в  наших
руках. Истцу полагается приходить одному.
   Судьи возражений не имели.  Нламинер  видел  довольную  улыбку  на  губах
своего двойника, заметил он и едва видимый кивок, которым Токссар  поддержал
своего союзника.
   - Назовитесь, истец, - предложил "Эзоксу". Когда это произошло, некоторые
из богов обменялись удивленными взглядами. Только Андринкс, Зартин и  Палнор
оставались равнодушными. Божества Хаоса,  Кунди  и  Янати,  улыбнулись  друг
другу и взялись за руки. "Не хотел бы  я  с  ними  встретиться",  -  подумал
Нламинер.
   - Изложите свои требования, - предложил "Эзоксу" и,  не  моргнув  глазом,
выслушал требования отставки на Ралионе  более  чем  семи  божеств.  Включая
самого Эзоксу. Теперь наступила очередь Токссара тихо радоваться,  глядя  на
изумленные лица богов.
   - Судей просят ознакомиться с деталями требования  истца,  -  невозмутимо
продолжал "Эзоксу". В Зале повисла гробовая тишина. Пока Судьи вчитывались в
обширное описание, все остальные молчали.  Ни  один  звук  не  нарушал  хода
мыслей - только едва заметный шорох бумаги.
   - Мне как-то не  по  себе,  -  произнес  Нламинер  вполголоса,  глядя  на
сосредоточенные лица Судей.
   - Мне тоже, - отозвался Эзоксу. - Как-никак мне тоже грозит изгнание.
   - Но ведь остаются остальные миры?
   - Ты думаешь, претендент потребовал только Ралион? О, не сомневаюсь,  что
его аппетиты гораздо обширнее. В любом случае изгнание  -  очень  неприятная
вещь. Можешь верить, можешь не верить.
   ...Ритуал Суда продолжался, казалось, бесконечно. Наконец "Эзоксу" взял в
руки символ Весов - символ правосудия - и объявил:
   - Уважаемые Судьи,  просьба  ответить,  поддерживаете  ли  вы  требования
истца.
   - Да, - ответил твердо один из Судей, и Нламинер заметил,  как  вздрогнул
Эзоксу. Токссар старался сохранять безразличное выражение лица.
   - Да.
   - Да.
   - Нет, - отозвался следующий Судья, и теперь вздрогнул Токссар, а на лице
его появилась растерянность.
   Все остальные сказали "нет".
   Уж лучше бы Эзоксу было явиться в своем традиционном облике  -  пернатого
змея. Тогда, подумал Нламинер, с неприязнью глядя на бога,  у  его  лица  не
было бы такого самодовольного выражения.
   - Ну, вот и все, - сказал Эзоксу, потирая руки. - Теперь  ему  будет  над
чем задуматься. До встречи, смертный. Не сомневаюсь, что мы еще увидимся.  -
Он помахал весело рукой и исчез.
   - До встречи, смертный, - передразнил его Нламинер, когда Эзоксу  скрылся
из виду. - Надеюсь, что мы не скоро увидимся,  о  Всезнающий!  Как  вы,  все
бессмертные, мне надоели!
   Ему едва хватило времени спрятаться, когда  наружу  вырвался  разъяренный
Токссар и устремился куда-то в чащу, ударами ладони сшибая на ходу деревья.
   "Если он тебя заметит слишком рано, то твоя удача  точно  закончится",  -
сказал  себе  Нламинер,  следуя  за  ним  и  своим  мрачным   двойником   на
почтительном расстоянии.
   * * *
   Токссар испытывал одновременно страх и ярость.
   Ярость - понятно. Остальные боги  все  же  смогли  его  перехитрить.  Что
делать с ними - тоже понятно, но на это снова нужно время,  и  почему  вдруг
стали рушиться его планы?
   Прежде  все,  что  он  задумывал,  свершалось  в   точности   и   никаких
непредвиденных последствий не проявлялось.
   Он потребовал,  чтобы  Впервые  Рожденный  пришел  на  Ралион,  где  его,
Токссара, микроскопическое влияние все же было самым сильным, - и так оно  и
случилось. Правда, немного не совпало время и место - но это уже мелочи.
   Он потребовал, чтобы того хорошо подготовили к восприятию  правды  о  его
происхождении. И это правда. Так оно и случилось.
   Он поставил ловушку, запретив произносить свое имя, - и  его  бесполезная
уже спутница блестяще в нее попалась. Вряд ли теперь ее ждет возрождение.
   Он призвал одного из самых мощных магов, что когда-либо являлись на свет,
- и бесценная физическая оболочка Впервые Рожденного  заполнилась  тем,  кем
нужно. Незримый для богов и предсказателей, Нлоруан оказал ему немало ценных
услуг. Скоро, правда, он  потребует  платы  -  но  все  это  уже  разрешимые
проблемы!
   Он навлек проклятие Хаоса на Впервые Рожденного  -  и  теперь  тот  будет
уничтожен, едва лишь осмелится  ступить  туда,  где  имеют  влияние  Владыки
Хаоса.
   Все было готово! Все Судьи были обработаны, чтобы произнести нужное слово
в решающий момент. И вот - провал.
   Он метался по своей обширной резиденции,  бормоча  проклятия,  а  Нлоруан
стоял и бесстрастно смотрел на все это.
   * * *
   Нламинер стоял перед дверью  в  жилище  лже-Токссара  и  готовился  войти
внутрь.
   Правда, правильнее было  бы  назвать  эту  дверь  стеной.  Ни  щелки,  ни
замочной скважины, ни  ручки.  Предыдущая,  украшенная  множеством  зловещих
надписей и снабженная десятками смертоносных ловушек, открылась без  единого
возражения и безо всякого сопротивления, едва он прикоснулся к ней старинным
ключом со множеством инкрустаций.
   Ключом, что столько лет пролежал в кармашке его пояса.
   Если ему повезет, то, возможно, он успеет сделать хоть что-нибудь, прежде
чем из него вышибут дух. Едва он подумал об этом, как цепочка на шее  слегка
нагрелась и вспыхнула  изумрудным  свечением.  Нламинер  огляделся.  Никакой
стражи. Ну да, когда это божество кого-то опасалось!
   "Дверь постараемся открыть без помощи богов", -  подумал  он  и  принялся
тщательно ощупывать ее. И так, несомненно, без них не справиться.  Лучше  уж
самому побольше сделать.
   Однако дверь не желала открываться, пока Нламинеру  не  пришла  в  голову
забавная мысль.
   Если  его  догадка  окажется  верной,  дверь  вскоре  перестанет  служить
препятствием.
   * * *
   Когда дверь рухнула и в туче каменной пыли появился  Нламинер,  сжимая  в
руке ярко пылавший "Покровитель", Токссар менее всего задумывался о том, что
ему придется обороняться.
   Нламинер не особенно оглядывался по  сторонам.  Чутье  подсказывало,  что
главным      противником      оставался      мрачного      вида      карлик,
получеловек-полурептилия, что злобно смотрел на него исподлобья. Краем глаза
он  заметил  многочисленные  стеллажи,  уставленные  книгами,   всевозможным
магическим инвентарем, всякой всячиной. Что-то пошевелилось  за  стеллажами,
но Нламинер не спускал глаз с Токссара, приближаясь к нему.
   Когда их разделяло несколько шагов, из тьмы выступил улыбающийся Нлоруан,
с таким же пламенеющим  клинком,  и  заслонил  ему  дорогу.  На  шее  своего
двойника Нламинер заметил точную копию своего талисмана.
   - Ты оказался сильнее, чем я думал, - сказал Токссар неожиданно спокойным
голосом, и Нламинер заметил, что тот улыбается. - Что ты  хочешь  теперь?  Я
предлагал тебе союзничество - ты не смог победить  меня  и  вряд  ли  теперь
выживешь сам. Однако я все еще могу предложить тебе союз. Подумай над этим.
   Нламинер опустил меч.
   - Он говорил тебе то же самое? - обратился он к двойнику. Тот усмехнулся.
   - У меня с моим союзником есть договоренность, - ответил Нлоруан,  и  его
клыки влажно блеснули. - В каком-то смысле я,  конечно,  и  твой  должник  -
как-никак пользуюсь твоим телом...
   - А также моей памятью, моими впечатлениями, - продолжил Нламинер. -  Вот
только кто из нас может называться Впервые Рожденным? Вряд ли ты, Нлоруан.
   - Откуда ты знаешь мое имя? - резко спросил двойник, и улыбка  слетела  с
его лица.
   - Значит, тебя ввели в заблуждение,  -  продолжал  Нламинер  с  довольным
видом. - Он, небось, сказал тебе, что я изгнан, что никоим образом  не  могу
помешать вам. Он солгал.
   - Ты обвиняешь меня во лжи? - мягко, но с угрозой спросил Токссар.
   - И я  обвиняю,  -  откуда-то  из-за  стеллажей  вышла  Рисса  и  указала
светящимся жезлом на Токссара. - Как ты думаешь, он знает что-нибудь о твоем
секрете? - спросила она у помрачневшего Нлоруана.
   - Ты?! - задохнулся от злобы Токссар, но тут же вновь изобразил  на  лице
своем улыбку. - Не было никакой тайны.
   "Пора", - подумал Нламинер и  воззвал  к  Дайнеру.  Цепочка  на  его  шее
засветилась, и двойник бросил на Нламинера короткий взгляд.
   - Он знал, что тебе никогда не везло в конечном счете, - обратился  он  к
своему двойнику.
   "Он знал, что тебе никогда не везло в конечном счете", - повторило эхо, и
Нлоруан поднял глаза к потолку, стараясь понять,  кто  говорит.  Рисса  тоже
услышала эхо и улыбнулась Нламинеру. Он отсалютовал ей в ответ.
   Он  выглядит  по-другому,  поняла  Рисса,  глядя  на  Нлами