он едва не вскрикнул. Опустив  голову,  он
увидел, как на глазах затягиваются раны, покрываясь розовой  полоской  новой
кожи.
   Пленница обняла его  шею  руками  и  заставила  наклонить  голову.  Вновь
шершавый язык прошелся по разодранному  мясу,  вновь  жуткая  боль  пронзила
Ользана, на сей раз вырывая из горла хриплый вопль... и все. Только  немного
покалывало кожу.
   Две пары глаз смотрели друг в друга короткое мгновение,  но  для  Ользана
оно длилось вечность.
   - Unir alaida - шепнули черные как смоль губы, и пленница отпустила  его.
Ее взгляд обратился на Унэна и Коллаис. Те  смотрели  на  все  происходящее,
потрясенные до глубины души.
   - Пропустите ее, - сказал Ользан, делая шаг вперед и хватаясь  за  стену,
чтобы не упасть.
   Те послушно расступились. Черная тень метнулась между ними, и лишь где-то
вдалеке послышался и замер легкий топот.
   Ользан извлек из кармана перепачканный его кровью шарик и с силой швырнул
его на пол. С глухим шипением шарик взорвался,  и  в  комнате  повис  густой
туман.
   - Уходим. - Ользан сделал несколько шагов к выходу, но не смог дойти даже
до порога. Смутно он ощущал, как его подхватывают и  волокут  куда-то.  Ноги
его больно ударились о стены.
   Когда его вытащили наверх, в благословенный край  лютой  жары  и  свежего
воздуха, силы таинственным образом вернулись к нему. На несколько секунд.

   * * *

   Они едва успели выбежать на свежий воздух и вытащить Бревина, как  вокруг
с легкими хлопками начали возникать люди. Их было не меньше десятка - первые
тут же  бросились  внутрь  подземного  строения,  другие  одинаковым  жестом
подняли левую руку. На каждой сверкал браслет. Все поднесли губы к  браслету
и принялись что-то говорить.
   - Теперь я знаю,  зачем  эти  браслеты,  -  сказал  Унэн  и  обеспокоенно
взглянул на Бревина. Тот так и не пришел в сознание.
   К путешественникам подошел высокий ольт с совершенно седыми волосами.
   - Есть пострадавшие? - спросил он обеспокоенно, глядя на залитого  кровью
Ользана. - Я могу перенести вас к целителям.  Думайте  быстро,  у  нас  мало
времени.
   - Давайте, - распорядилась Коллаис. - У нас двое пострадавших, и вряд  ли
путешествие пешком пойдет им на пользу.
   Ольт кивнул, и за его спиной открылся портал. А еще говорят, что  порталы
стали ненадежны, вяло подумал Ользан.
   Когда его вносили в портал,  он  успел  заметить  лежащее  вдалеке  тело.
Голова была неестественно выгнута, и, судя по всему, позвоночник был сломан.
   Привратник так и не успел скрыться.











   Глава шестая
   Ну и каково тебе быть больным? - Ользан вошел в комнату,  в  которой  вот
уже четвертый день лежал Бревин. Тот страдальчески скривился.  -  Ужасно,  -
просипел тот, откашлялся и повторил. -Ужасно.  Терпеть  не  могу,  когда  за
тобой ухаживают, как за младенцем. Ты, я вижу, в полном порядке?
   - Практически. - Ользан повернул голову так, чтобы шантирец увидел шрамы.
- Вот, осталось на память. Теперь-то уж никто не скажет, что  я  никогда  не
брал в руки оружия.
   - Я рад за тебя. - Бревин вяло улыбнулся. - Как там Лаис?
   - Разве она не заходит?
   - Заходит. - Больной снова улыбнулся. - Да  только  она  сама  ничего  не
говорит и мне не разрешает. Тут же принимается пичкать лекарствами... Только
что пеленки не меняет.
   Ользан приложил все силы, чтобы не улыбнуться.  Последнее  действие  явно
пугало шантирца сильнее, чем все возможные увечья, вместе взятые. Впервые  в
жизни он серьезно  слег,  и  выяснялось,  что  это  требует  совсем  другого
мужества...
   - Нормально  все  с  Лаис.  Сидит,  изучает  нашу  добычу.  Скоро  станет
профессиональным алхимиком. Нас с Унэном почти не замечает.
   - Так я тебе и поверил, - шантирец попытался сесть в постели, но это  ему
удалось не без труда. - Кстати, что там Унэн?
   Художник вздохнул.
   - Ему, похоже, бездельничать вредно. Второго дня учинил погром в торговых
рядах. Кто-то ему, видите ли, гнилое яблоко в чашу положил. Так он  там  все
окрестные яблоки попытался передавить.
   - И что? -  Бревин  недоверчиво  поджал  губы,  -  Посадили,  небось,  на
недельку?
   - Размечтался, - Ользан хмыкнул. - Ты, похоже, забыл, с кем имеешь  дело.
Он спокойно, заплатил штрафы и сегодня с утра снова сидит со своей чашей.
   - Весело живете, - шантирец болезненно поморщился. - О боги, ну  и  каша!
Такое чувство, словно мускулов совсем не осталось. С ложечки кормят, с  боку
на бок поворачивают... тьфу!
   Художник наклонился поближе и заговорщически подмигнул.
   - Я открою тебе страшную тайну, - сообщил он, понизив голос. - Через  три
дня тебя отпустят. При условии, конечно, что не будешь  впредь  отказываться
от каши.
   - Смеешься, что ли? С меня этого травяного отвара уже достаточно. Чтоб  я
еще кашу ел! Ха!
   - Ну, тогда тебе здесь еще недельки две загорать,  -  развел  руками  его
собеседник.
   Бревин  замолчал  и  подозрительно  воззрился  на  невинно   улыбающегося
художника.
   - Слушай, ты это серьезно? Что через три дня, если не...
   - Вполне.
   - Обманешь, поди. Ну да ладно. Три дня - это еще можно стерпеть.
   Они распрощались, и Ользан вышел, встретив в комнате  для  посетителей...
Сунь Унэна. В  бело-зеленом  халате  и  деревянных  сандалиях  тот  выглядел
комичнее обычного.
   - Дай-ка я тоже к нему зайду, - сказал монах и подмигнул. - Подожди  меня
здесь.
   Вернулся он через минуту, улыбаясь до ушей.
   - Судя по всему, - предположил Ользан уже  на  улице,  -  ты  ему  что-то
принес. Что-нибудь запрещенное.
   -  Естественно,  -  развел  руками  тот.  -  Стал  бы  я  приносить   ему
разрешенное. Разрешенным его и так кормят до отвала.
   Несколько минут они шли молча.
   - И, кстати, ты несколько преувеличил, когда сказал, что я передавил  все
окрестные яблоки. Всего лишь все яблоки того самого мерзавца. Хотя, конечно,
твой вариант мне нравится больше.
   - Я сказал "попытался". Кстати, откуда ты это узнал? Подслушивал?
   Унэн развел руки, на лице его отразилась скорбь.
   - Соблазн был очень велик.
   - Разве тебя не учили бороться с подобными соблазнами?
   - Учили, - монах горестно вздохнул.  -  Но,  во-первых,  соблазны  бывают
разные; а во-вторых, в пороках тоже есть своя прелесть.
   Ользан  не  выдержал  и  расхохотался.   Несколько   прохожих   удивленно
посмотрели им вслед.

   * * *

   В честь  выздоровления  шантириа  его  друзья  затеяли  грандиозный  пир.
Поначалу его сестра опасалась, не принесут ли ему вреда подобные излишества,
но в конце концов сдалась. Спорить с таким приверженцем подобных  начинаний,
как Сунь Унэн, оказалось выше ее сил.
   - Ему, похоже, нужно, чтобы вся жизнь была одним сплошным  праздником,  -
пожаловалась она Ользану, пока тот распоряжался относительно сервировки.
   - Разумеется, - отозвался всеслышащий монах из другой комнаты.  -  Смерть
может настигнуть нас в любую минуту, так почему же надо  отказывать  себе  в
повседневных удовольствиях?
   -  Опять  подслушивал,  -  Коллаис,  уперев  руки  в  бока,  недружелюбно
посмотрела на появившегося в дверях Унэна. - В следующий раз голову оторву!
   - Ни в коей мере, - монах энергично затряс головой. - Просто сама посуди:
на что еще ты стала бы жаловаться Олли?
   Девушка вздохнула и безнадежно развела руками.
   - В следующий раз будешь готовить сам, - пригрозила она монаху.
   - Я мечтаю об этой минуте, - поклонился тот, выражая всем своим существом
восторг. - Должен же я когда-нибудь  познакомить  вас  с  тем,  как  принято
пировать у нас.
   И удалился, не дожидаясь новых неприятностей.
   - Тебя учили готовить? - удивился Ользан.
   - Меня учили всему, - ответила шантирка с гордостью. - Мама говорила, что
грош цена хозяйке, которая не сможет подать пример слугам.  Никто,  конечно,
не ожидал, что будет прок от этих уроков.
   Она помолчала, и тень на какой-то момент опустилась на ее лицо.
   - Не будем об этом, - она взглянула на часы. - Кто из  вас  поможет  Риви
прийти домой?
   - Я, - раздалось два голоса, и Коллаис облегченно вздохнула.
   - Превосходно. Унэн, поторопись, а не то все успеет остыть.
   - А он? - монах возник на пороге.
   - А он поможет мне разобраться с винами.
   - Чего с ними разбираться, - недовольно проворчал Унэн,  но  перечить  не
стал.
   Бревин выглядел еще бледным и каким-то прозрачным, но дошел до дому почти
без посторонней помощи. Судя по  улыбающемуся  лицу,  Унэн  времени  зря  не
терял.
   Пир велся по обычаю Шантира - с утра до вечера, с перерывами, чтобы  дать
отдых желудку. Разговоры велись на самые различные темы.
   - Ну, так куда мы подадимся теперь? - спросил Ользан, когда были  подняты
бокалы за здоровье и за удачу. Оба  остальных  представителя  мужского  пола
удивленно воззрились на него при этих словах.
   - Мне в ближайшее время не до подвигов,-  возразил  Бревин.-  На  подвиги
надо отправляться в хорошей форме. Да и тебе рано пока еще.
   - И я против, - подал голос монах. - Нет, конечно, решать вам,  но  зачем
так быстро покидать город, в котором нам настолько все благодарны?
   - Да уж, - фыркнула Коллаис. - Еще пара-другая погромов, и вся наша слава
испарится. С твоей помощью.
   - Великие дела - это одно,  а  неуважение  к  религии  -  совсем  другое.
Клянусь своим великим предком, даже базарные торговцы должны это понимать!
   - Великим предком? - заинтересованно наклонился вперед шантирец, - Что-то
раньше ты о нем не говорил.
   - Куда уж мне, ничтожному, - вздохнул человечек, наливая еще  вина.  -  Я
всего лишь неудачное воплощение всех его великих достоинств. Хотя,  конечно,
я стараюсь.
   - Представляю, что такое удачное воплощение, - содрогнулась девушка.
   - Представить себе такое очень трудно, - покачал головой монах.  -  Кроме
того, есть еще одна причина не торопиться на подвиги.
   - Какое же?
   - Вы все очень плохо к ним подготовлены. Все недовольно заворчали.
   - Ну, знаешь, Сунь, - шантирец был недоволен больше всех. - Не хочешь  ли
ты сказать, что по сравнению с тобой мы ни на что не годимся?
   Монах тяжело вздохнул, но ироничной усмешки на его лице не появилось.
   - Я не сказал - по сравнению со мной. Я занимаюсь этим не один год...  да
и не одну жизнь, кстати, - Коллаис насмешливо уставилась на  монаха.  -  Вот
скажите  мне,  чем  отличается  профессиональный  искатель  приключений   от
обыкновенного воришки?
   - Объемом похищенного, - съязвил шантирец.
   -  Не  только.  Обычный  воришка  занимается  кражами  не  из   любви   к
искусству... по крайней мере, в большинстве случаев. Ему хочется есть, пить,
развлекаться с женщинами... - он осекся, глядя на шантирку.
   - Понятно, - кивнула та. - Продолжай.
   - Слушаюсь. Профессионалу доставляет удовольствие сам процесс преодоления
препятствий.
   - Ну, допустим, - кивнул шантирец. - Так чем же мы плохи?
   - Я еще не  закончил.  Профессионал,  кроме  того,  стремится  выжить.  В
большинстве случаев - скорее выжить, чем достигнуть цели. Вот и вся разница.
   Остальные недоуменно переглянулись.
   - Ну ладно, допустим, что на мечах я пока сражаюсь хуже тебя, -  произнес
Бревин. - Но до сих пор мы преодолевали все препятствия и все же выжили. Что
тебя не устраивает?
   - Едва выжили.  Едва.  Вспомни  себя.  Вспомни  Олли...  впрочем,  о  нем
разговор особый. В этот раз нам просто повезло. В следующий раз может уже не
повезти.
   - И что ты предлагаешь?
   - Тренироваться. Кое-чему смогу обучить я, кое-чему - кто-нибудь  другой.
Я знаю немало людей... впрочем, не только людей, которые будут  рады  помочь
вам.
   - Что  бы  мы  только  без  тебя  делали,  -  иронично  протянул  Бревин,
приглаживая волосы.
   - Пропали бы, - пожал плечами человечек. - Тут и гадать нечего.
   - Ладно, спорщики, - перебила Коллаис. - Все готовы приступить к главному
блюду?
   К вечеру мир казался не таким уж и жестоким, а жизнь  -  не  такой  уж  и
короткой.
   - Кстати, Олли, - шантирец удобно устроился в кресле; рядом с ним  стояли
бутылки с винами и вазы с фруктами. Прислуга в доме была отлично выученной и
никак не привлекала к себе внимания. - Что это было за пугало? Я ведь так  и
не помню, что произошло. Помню, что...  -  он  помедлил,  -  из  меня  будто
высосали все соки... и все.
   - Мирацу, - коротко ответил Ользан.
   - Что-что?
   - Оборотень. Раса такая. Довольно малочисленная, правда.
   Коллаис удивленно подняла брови.
   - Да брось ты, - недовольно ответил шантирец. - Какая, будь она  неладна,
раса! Я немало слышал об оборотнях. Никакого сходства.
   - И что же ты слышал? - спросил художник заинтересованно.
   - Что и все. Что это - результат проклятия  или  болезни.  Обычные  люди,
которые во время полнолуния перерождаются во что-то  жуткое,  кровожадное  и
почти неуязвимое. Понятно, что от серебра никому спасения нет. Кроме того, -
шантирец сделал хороший глоток и отставил бокал.  -  Стоит  оборотню  ранить
человека, как и тот становится оборотнем. Вчера было полнолуние, а  с  тобой
все в порядке.
   - А, вон ты о чем. Тогда мы просто называем разные вещи одним  и  тем  же
именем. То, о чем говоришь ты, действительно результат проклятия. Но это  не
раса. Мирацу гораздо опаснее, гораздо умнее,  гораздо  сильнее  и  стараются
избегать человеческого общества.
   - Ну, насчет их силы у меня сомнений нет, - отозвался Унэн. - Так что  по
мне, пусть они остаются малочисленными и продолжают избегать  людей.  Прутья
она выламывала - любо-дорого было посмотреть.
   - Какие прутья? - не понял шантирец. Монах рассказал.
   - Так ты ее отпустил? - шантирец не поверил своим ушам. -  Совсем  с  ума
сошел! Пусть она даже  умеет  разговаривать  -  представляешь,  сколько  еще
.людей она успеет сожрать?
   - Пока что она сожрала только привратника, - поморщился художник. - И  то
не съела, а просто пришибла. Впрочем, я на ее месте тоже не стал  бы  с  ним
любезничать.
   - Мне, ты уж извини, трудно поверить, что она просто ушла по своим делам,
- сухо возразил Бревин. - По своему опыту могу судить.
   - Она, судя  по  всему,  была  очень  голодна.  Иначе  могла  бы  выбрать
какой-нибудь другой способ восполнить силы.  Необученный  человек  почти  не
может сопротивляться мирацу.
   - Какой это другой способ?
   -  Как  сломить  внутреннее  сопротивление?  Напугать  тебя.   Разозлить.
Заняться любовью, йаконец. Последнее - самый простой способ забрать все, что
есть у человека.
   - Я бы предпочел последнее,  -  криво  улыбнулся  шантирец.  Краем  глаза
Ользан заметил, как поморщилась его сестра.
   - Конец был бы один и тот же, - вздохнул  художник.  -  Вспомни:  о  тебе
заботились неплохие целители. И тебя, кстати, не успели высосать досуха.
   - Как же ты справился? - скептически спросил Бревин.
   - Я поговорил с ней.
   - Всего-то?
   - Всего-то. На нее это произвело большое впечатление.
   - Да, кстати, - монах вновь подал голос. - О чем вы с ней  говорили?  Мне
это крайне интересно. Мне не доводилось встречаться с мирацу.
   - Мне бы и не хотелось, - вздрогнула  Коллаис.  -Ужас  какой!  Мне  потом
кошмары снились несколько ночей.
   - Я сказал ей... - Ользан закрыл глаза и приподнял голову,  вспоминая.  -
"Мы друзья." Она ответила, что не верит.
   - Дальше, -  Коллаис  обернулась  и  увидела,  как  монах  что-то  быстро
записывает в тетрадь.
   - Дальше. "Если я выпущу тебя, ты не станешь нас трогать?" Она  ответила,
что ошейник не позволит ей выйти.
   - Вот оно что,-медленно проговорила девушка. - А я-то думала, почему  она
не разобрала на части и укрытие, и всех, кто там был. Без нашего участия.
   - Дальше, - монах продолжал строчить.
   - Что дальше? Она вышла и я сказал, что она свободна. Она и ушла. Ну,  по
пути залечила мне раны. Очень мило с ее стороны.
   - Что она сказала тебе на прощание? -  спросила  Коллаис,  чуть  прищурив
глаза. Ользан взглянул ей в лицо.
   - Ничего, - заминки с ответом вроде бы не получилось. - Просто посмотрела
мне в лицо и ушла.
   - Очень романтично, - заключил Бревин. - Откуда ты знаешь их язык?
   -  Я  же  говорил.  Понятия  не  имею.  Просто...   осознал,   что   могу
разговаривать на нем. - Монах встрепенулся при этих  словах,  но  ничего  не
сказал.
   - Ну ладно, - Бревин вновь взял бокал. -  Допустим.  Я  уже  могу  в  это
поверить. Но откуда ты вообще узнал, что это мирацу?
   - Например, отсюда, - Ользан достал  из  "кошелька"  видавший  виды  том,
полистал его некоторое время и прочел вслух:
   - "Они зовут себя мирацу, что означает, "жители двух  миров",  и  обитают
среди нас, незаметные, как тень ночью. Они не знают ни законов, ни  обычаев,
чтут  единственного  бога,  двуликого  и  смертоносного,  и  горе  тем,  кто
попадется на их пути. Подобно .тварям неразумным, они движутся по жизни,  не
оставляя по себе памяти. Иногда проникают к людям в обличье, сладостном тем,
и крадут их любовь. Так восполняют они род свой, поскольку,  к  счастью  для
людей, эти существа также  смертны."  -  Юноша  захлопнул  книгу.  -  Здесь,
конечно, много вымысла, но правда, как видите, тоже есть.
   - Эй, не убирай! -  потребовал  шантирец.  Его  сестра  присоединилась  к
нему.- Оставь нам почитать. Книга, должно быть, очень интересная!
   - Да пожалуйста, - Ользан  положил  книгу  на  соседний  стул.  -  Только
аккуратнее, ради всех богов. Книга очень редкая - видите, еще рукописная.
   -  Огромное  спасибо  хозяйке,-  Унэн  поднялся  со  стула  и  поклонился
улыбнувшейся девушке. Остальные мужчины поддержали его.- Кстати, там сегодня
карнавал - годовщина обороны города. Кто-нибудь хочет ко мне присоединиться?
   - О небеса! - Коллаис подняла руки на  головой,  изображая  ужас.-  Опять
есть?! Куда в тебя помещается?
   Монах сосредоточенно осмотрел свой живот (тот,  действительно,  нисколько
не изменился в размерах после целого дня чревоугодия) и  сокрушенно  покачал
головой.
   - Сам не  знаю.  Но  -  развлекаться,  так  развлекаться!  Ну  что,  есть
желающие?

   * * *

   В  карнавальную  ночь  им  всем  не  спалось.  Возможно,  от  выпитого  и
съеденного; возможно, потому, что в Паэроне полагалось  гулять  целую  ночь.
Как бы то ни было,  все  трое  (монах-таки  присоединился  к  пиршеству  под
открытым небом) вышли развеяться и сидели на обрыве, глядя  на  стремительно
несущуюся к невидимому отсюда океану речку, Зилону ("могучую").
   - Если бы каждый  день  был  таким  праздником,  -вздохнула  Коллаис.  Со
стороны города доносились звуки музыки и людские голоса.
   - Нам скоро бы все это наскучило, - отозвался ее брат. - Я чувствую  себя
странно. В воздухе пахнет  войной.  Каким-то  сумасшедшим  вновь  захотелось
править всем миром. А мы сидим тут, беззаботно, словно ничего этого нет.
   - Как сказал бы Унэн: если чему-то суждено  случиться,  стоит  ли  каждую
минуту думать об этом?
   - Я вижу, он неплохой учитель, - заметил шантирец, хитро улыбаясь.
   - А как же. Все-таки настоятель монастыря. Не за способность же к выпивке
он им стал.
   - Настоятель? - поразилась Коллаис,  тряхнув  головой.  Каштановая  волна
пробежала по ее плечам. - Ни за что бы не поверила... А  почему  ты  уверен,
что он не... ввел тебя в заблуждение?
   - Не знаю, - пожал плечами  художник.  -  Мне  так  кажется.  И  потом  -
по-моему уже все умеют определять, когда он намерен приврать.
   - Может быть, может быть, - отозвался Бревин  -  черный  силуэт  на  фоне
багрового, быстро остывающего неба,- В таком  случае  это  для  нас  большая
честь. Интересно, почему же он ходит по  всему  свету,  вместо  того,  чтобы
управлять монастырем?
   - Не спрашивал, - признался Ользан. - Надо будет  узнать.  Действительно,
интересно.
   В полночь троекратный фейерверк озарил небо над городом. Шантирцы следили
за этим, раскрыв рты. У них дома подобное было стро жайше запрещено - как  и
почти вся мало-мальски сильная магия и алхимия. В небе  загорались  и  гасли
огромные шары, состоявшие из разноцветных звезд; проносились  целые  полотна
пл