авились к князю и его  неизвестному  им
знакомому, те не спеша повернулись... и Бревин не обнаружил на лице  дядюшки
того, что он надеялся увидеть: испуга.
   - А, вот и они, - протянул, дружелюбно улыбаясь, второй. Все трое тут  же
узнали его - это был тот самый загадочный посол Шантира в Оннде. Что он  тут
делает, интересно?
   - Вот они и дома, - продолжал посол, пристально глядя в глаза Коллаис. Та
вздрогнула от этого взгляда, но глаз не отвела. - Ну хорошо,  поговорите  со
своим родственником - вы ведь для этого пришли? А мы побеседуем позже.
   Помахав рукой, посол открыл оказавшуюся скрытой дверцу в углу  комнаты  и
исчез в непроницаемой мгле за ней.
   Риндвер повернулся к неожиданным гостям и широко улыбнулся. В правой руке
он сжимал небольшой серебряный диск.
   - Ты, вероятно, пришел сюда вот за этим? - князь указал  на  висевший  на
его шее тяжелый тускло-серый знак - символ власти, носить который имел право
только князь. Вновь и вновь Бревин всматривался в лицо своего родственника и
не находил ни страха, ни изумления. "Неужели он ждал нас? - пронеслась мысль
в голове у шантирца. -Что он задумал?"
   - Не только, -  Бревин  наконец  обрел  самообладание.  -  Тебе  придется
публично признаться, что ты силой захватил власть. Я уже  знаю,  что,  кроме
нас с Лаис, никого из нашего рода нет в живых. Ты их вырезал.  Ты  или  твои
союзники.
   - Они ничего не значили,  -  пренебрежительно  ответил  князь,  поигрывая
диском. - Так же, как и ты, они так держались за идею независимости,  словно
это была единственная стоящая цель. Наши соседи и на севере, и на востоке не
пренебрегали ни науками, ни магией - и вскорости сломили бы нас. Так  что  я
спас Шантир - конечно, поступившись кое-чем.
   Бревин вновь потемнел и быстрым шагом  двинулся  к  своему  дяде,  сжимая
обнаженный меч. Тот нахмурился и показал ему диск.
   - Не торопись, дорогой племянник, - он указал куда-то за  спину  Бревина.
Тот не остановился бы, не услышь испуганный возглас своей сестры.
   Из боковых  дверей  в  комнату  входили  существа,  облаченные  в  легкие
накидки, похожие на людей - только на людей семи  футов  ростом,  с  могучей
мускулатурой и гривой волос соломенного цвета. Ользан и Коллаис  попятились,
не в силах повернуться  к  новопришедшим  спиной.  Дюжина  существ  вошла  в
комнату, спокойно разглядывая посетителей князя со  спокойным  вниманием  на
лицах.
   Один Ользан заметил, как что-то блеснуло серебром на шее  у  внушительных
бойцов, и спина его взмокла. Там, в подземелье, всего  одно  такое  существо
едва не справилось с ними четырьмя... А сейчас все они подчиняются  приказам
князя. Как же мирапу смогли допустить такое?
   - Можно было бы отдать  тебе  княжеские  регалии  и  оставить  одного  во
дворце, - скучающим тоном произнес Риндвер. - Но мне жаль времени. За  твоей
спиной,  племянник,  стоит  доказательство   того,   что   люди   становятся
влиятельной силой в этом мире. Похоже, что вы уже  встречались  с  подобными
тварями, так что не шевелись без моего приказа.
   Князь  явно  наслаждался  произведенным  впечатлением.  Бревин  осторожно
взглянул себе за спину, ожидая подвоха. Но ничего с ним не произошло,  и  он
медленно повернул голову в сторону родственника.
   Коллапс и Ользан стояли шагах в десяти от шантирца. В случае чего, удерем
немедленно,  холодно  подумал  художник.  Страх  перед  дюжиной  огромных  и
сказочно быстрых мирацу исчез из его сознания. Он  не  обращал  внимания  на
князя, что по-прежнему упивался своим могуществом и не принимал во  внимание
своих противников. "Верно, - вспомнил вдруг художник, - он  ведь  не  видел,
как мы возникли. Значит, о жезле не  знает  ничего..."  И  неожиданный  план
вспыхнул у него в голове.
   - Ну ладно, - князь зевнул. - Сейчас вас отведут в...
   Ользан материализовался прямо перед ним.
   Взял пальцами серебряный диск.
   И вновь испарился, возникнув на прежнем месте. Ользан успел заметить, что
ряд новых воинов князя уже пришел в  движение,  но  он  поднял  диск,  и  те
послушно остановились.
   Князь побледнел - но скорее от неожиданности, чем от страха.
   - Ловко, - выговорил он.  -  Ну  хорошо.  Я  оставлю  вам  все,  чего  вы
добивались. - Он встал и сделал шаг назад.  Бревин  следил  за  дядей  краем
глаза, пораженный тем, что творилось за его спиной.
   Дюжина рук поднялась к дюжине шей.
   Хрустнули ошейники, превращаясь просто в смятые кусочки металла.
   В дюжине глаз появилось выражение -  осмысленное,  выражение  уважения  и
растерянности. Их обладатели  явно  не  помнили,  почему  они  здесь  и  что
происходит.
   - Dulain, - сказал Ользан громко. - Rua neglan, mirangile tohai.
   "Бегите",  -  услышала  Коллаис  где-то  на  границе  слышимости.  -  "Не
трогайте, пожалуйста, людей".
   Двенадцать  голов  кивнули  и  некоторое  время  стояли,  глядя  в  глаза
художнику и прижимая руки к груди. Затем взвился и опал вихрь - превращающий
двери в разлетающиеся куски дерева и камня - и  в  комнате  осталось  только
пятеро людей.

   * * *

   - Не двигайся, дядя, - мрачно предупредил Бревин, сжимая в руке кинжал. -
Не заставляй меня бить в спину. Ты проиграл.
   - Я так не думаю, - возразил князь, стоявший уже совсем близко к  скрытой
двери. - Одевай этот кусок железа, дорогой мой, и считай себя князем. Шантир
теперь - провинция Империи Лерей. Вся наша  армия  уже  в  пути,  показывает
новую силу, что теперь подчиняется людям. Так что  твое  княжение  не  будет
слишком долгим. Прощай.
   - Стой! - рявкнул Бревин, когда князь сделал шаг в сторону двери.  Ользан
протянул было руку в сторону князя, сосредотачиваясь, но неожиданно  холодок
пробежал по его спине. И он не осмелился ничего сделать.
   - Будь ты проклят, - кинжал с хрустом вонзился в шею князя, стоявшего уже
на пороге. Тот повернулся, и... рассмеялся. Извлек из шеи оружие  и  швырнул
его обратно. Рана на шее тут же затянулась.
   Дверь захлопнулась, и ее контуры пропали.
   - Портал! - воскликнул художник.- По-моему,  самое  умное  сейчас  -  это
бежать.
   - И он тоже, - ошарашенно проговорил шантирец, у которого  перед  глазами
до сих пор было видение стремительно затягивающейся раны.  -  Что  же  здесь
происходит, скажите мне?
   - Не знаю, - послышался из-за спины знакомый  голос,  -  Но  я  полностью
согласен с Олли. Надо поскорее убираться отсюда.
   - Унэн! - воскликнули все трое. Монах кивнул, но, вопреки обыкновению, не
улыбался. Напротив, был молчалив и сосредоточен.
   Ользан ощутил, как туман заполняет комнату.  Жар  охватывал  его.  Что-то
могло случиться с минуты на минуту. Что же  именно?  Он  пытался  вспомнить,
когда в последний раз ощущал такое.
   - Как ты сюда попал? - с любопытством спросила Коллаис.
   - Ногами,- ответил тот коротко. -  Послушайте,  у  меня  очень  нехорошие
предчувствия. Собственно, потому-то я и здесь.
   - Ну, положим, кое-чего мы достигли, - заметил Бревин,  вкладывая  меч  в
ножны. Взгляд его упал на оставленный княжеский знак. - Я,  конечно,  ожидал
другого... но мы в конце концов дома.
   Ользан вздрогнул. Слова падали, словно хрустальные шары на каменный  пол.
Словно ключи, они отомкнули прежде закрытую дверь в глубине его сознания  и,
к своему ужасу, художник понял, что должно случиться.
   И вспомнил, когда подобный жар накатывал  на  него.  Тогда,  в  трактире,
когда одно только неосторожное слово, сказанной шантирцем сестре,  могло  бы
спустить проклятие, что  висело  над  ней,  как  каменная  скала  на  тонком
волоске.
   И, как и в тот раз, нельзя было говорить  о  том,  что  спускает  с  цепи
готовящуюся напасть силу. Это означало бы куда худшие последствия.
   Сквозь туман, Ользан услышал Унэна:
   - Риви, не торопился бы ты... И Бревина:
   - Но это я точно заберу...
   Рука шантирца  сомкнулась  на  цепи,  прикрепленной  к  знаку,  и  бездна
разверзлась над головой у художника.
   Черное, покрывало окутало всех находившихся  в  комнате.  Он  лихорадочно
Перебирал возможные последствия того, что  могло  бы  случиться  с  ними,  и
осознавал, что не успеет.  Тень  скользнула  мимо  него,  не  угадавшего  ее
намерений.
   Бревин обернулся, и глаза его расширились.
   Коллаис сгибалась, опускалась на четвереньки, зыбкими стали ее очертания.
Новый, рычащий звук сорвался с ее губ.
   Одежды упали на пол.
   Что-то  стремительно  выскользнуло  из-под  них  и  замерло,   глядя   на
оцепеневшего Бревина и подергивая хвостом.
   Крупная кошка,  с  полосатой  спиной,  с  невероятно  мощными  мускулами,
перекатывавшимися под  лоснящейся  шкурой.  Еще  не  опомнившись  от  своего
видения, художник увидел, как кошка стремительно подобралась  и  взвилась  в
воздух, целясь выставленными когтями в того, кто не так давно был ее братом.
   Ользан заметил, что монах замахнулся, готовясь метнуть что-то  в  сторону
кошки.
   - Нет! - хотел крикнуть он, но только хрип сорвался с его губ.
   И время возобновило свой прежний бег.
   Первая веревка опутала хищницу в воздухе, и это  спасло  шантирцу  жизнь.
Кошка рухнула совсем рядом с ним, все еще не пришедшим  в  себя  и,  раскрыв
пасть, издала угрожающий вопль. Веревка треснула, распадаясь  на  части,  но
вновь и вновь бросал монах "живые" мотки и вскоре прочно спеленал то, во что
превратилась Коллаис.
   Ользан подошел к кошке на негнущихся ногах и заглянул ей в глаза.  Ничего
человеческого там не оставалось.  Все,  что  он  там  увидел  -  это  точное
понимание того, что она с ними сделает, если высвободится. Бревин  опустился
на пол, закрыв лицо руками.
   - Я не хотел, - глухо сказал он. - Я не знал, что так случится.
   Ользан срезал с кошки клочок шерсти и обернулся к Бревину. Затем  ощутил,
что туман все еще присутствует в комнате, то рассеиваясь, то проявляясь.  Он
схватил шантирца за плечо и рывком поставил на ноги.
   - На, - вручил он  ему  жезл,  уже  не  заботясь  о  том,  что  могло  бы
случиться. - Унеси ее отсюда. В безопасное место. Молчи! - крикнул он, видя,
что Бревин пытается что-то вымолвить. - Молчи и ничего больше не трогай!
   Некоторое  время  из  звуков  в   комнате   раздавалось   лишь   шипение,
перемежавшееся с рычанием.
   - Унеси ее, - глаза Ользана неожиданно стали пустыми и черными. Возможно,
именно это вывело шантирца из столбняка. - Подальше отсюда.
   После чего отвернулся, шатаясь, подошел к тому месту, где стояла девушка,
и упал, уткнувшись лицом в груду вещей.
   Бревин некоторое время размышлял, затем присел  рядом  с  кошкой  (тщетно
пытавшейся укусить его) и исчез вместе с ней.
   Монах постоял над распростертым на полу Ользаном и  покачал  головой.  "Я
так и думал, что беды не миновать", - подумал он. Впрочем, никто не  сказал,
что они избежали остальных опасностей. Унэн соединил руки, сосредоточился...
и очень удивился. Судя по его ощущениям, замок был пуст. Не считая, конечно,
мелкой живности.
   Он вихрем промчался по ближайшим комнатам и  вскоре  вернулся.  Осторожно
присел рядом с безмолвно лежащим Ользаном и тихо сказал:
   - Гарнизон поднят по тревоге, Олли. Пора уходить. Так ты все равно ей  не
поможешь.
   Художник поднял голову, и монах увидел, что он постарел  лет  на  десять.
Глаза  его  по-прежнему  оставались  пустыми  и  жуткими  -  словно  с  пола
поднималось воплощение мщения, собравшееся в поход.
   - Надо уходить, - повторил монах, и Ользан молча собрал  и  спрятал  все,
что некогда принадлежало Коллаис. Молча  шли  они  по  пустынным  и  мрачным
комнатам, и Унэн держался поодаль от  Ользана  -  исходившая  от  того  сила
пугала как своей мощью, так и возможностями.
   Они дошли до лестницы, что спускалась к главному входу, и тут же в  замок
принялись вбегать вооруженные воины. Не кое-как обученный сброд,  с  которым
явился барон Ролдана, но  лучшие  из  лучших.  Четверо  из  них  выбежали  к
лестнице и, заметив две  спускающиеся  фигурки,  махнули  кому-то  за  своей
спиной.
   - Хватайте их! - загремел чей-то голос. - Остановите их любой ценой!
   - Опять, - вздохнул Унэн, и в каждой руке его появилось по звезде.  -  Ну
что же, Олли - начали. Только умоляю, не срывай на них свой гнев.
   Не торопясь спускались двое по лестнице.
   Лучники успели прицелиться. Четыре кованых жала смотрели сейчас  в  грудь
незваным  гостям.  Капитан  приказал  им  остановиться   -   те   продолжали
спускаться, ничем не ответив на приказ. Капитан коротко выкрикнул команду  и
взмахнул рукой.
   Стрелы взвились в воздух... и две сверкающих искры встретили их в полете.
Кучкой пыли осыпались стрелы на ступени,
   Вновь музыкально пропели тетивы, но на этот раз стрелы попросту  исчезли.
Тут же над головой стражи что-то треснуло, и те вовремя отпрыгнули: огромный
кусок дверного проема едва не проломил головы трем-четырем из них.
   - Сети! - крикнул капитан, жестом велев отступать. - Огонь!  Не  упускать
их из виду!
   Спокойно спускались двое по ступеням, приближаясь  к  огромным  створкам,
что вели наружу, в пасмурную темноту. Стрелы вновь и  вновь  отправлялись  в
полет, но так и не могли попасть в цель. Четверо лучников прицелились в них,
стоя на опускающемся мосту, но камни посыпались в ров под их  ногами,  и  те
едва успели вцепиться в казавшийся прочным  и  надежным  камень.  Противники
прошествовали мимо, не обращая на солдат внимания, словно были неуязвимыми.
   Казалось, что сама земля содрогается под их  ногами.  На  всех  окрестных
сторожевых  башнях  было  заметно  движение,   но   никто   не   осмеливался
приблизиться к врагу вплотную.

   ***

   Возле Киннера, в тридцати милях от города, находится один  из  крупнейших
зоосадов Ралиона. Единственный из тех, кто, к моменту появления у его дверей
шантирца с тяжелой кошкой за плечами, содержал зверей не в  тесных  клетках,
на скудном пайке и в крайне тяжелых условиях, а  в  просторных  вольерах,  в
которых отчасти создавались их родные условия.
   Еще  ребенком  Бревину  понравился  зоосад   и,   когда   предоставлялась
возможность, он отправлялся на одном из кораблей, принадлежавших Шантиру,  в
сторону Киннера. Прежний князь Шантира немало  помог  зоосаду,  добывая  для
него новые экспонаты, и Бревин искренне надеялся, что их имя  здесь  еще  не
забыто.
   Небо над зоосадом только-только начинало светлеть, и Бревин подумал,  что
ему еще предстоит вернуться в ночь. Очень длинную, утомительно длинную ночь.
   Дверь  открылась,  и  на  пороге  появился  сонный  человек,  преклонного
возраста. За его спиной стоял другой, помоложе.
   - Шаальтар, - недоверчиво произнес  глава  семейства  Огдельн.  -  Бревин
Шаальтар! Вот так гость... Заходи, заходи, мальчик мой. Что стряслось?
   - Достопочтенный Наорн, - вспомнил Бревин имя старика, - У меня к вам,  к
сожалению, неотложное дело. Позвольте показать...
   Старик вышел из дому и подошел к кустам, возле которых лежала стянутая по
всем лапам кошка. Увидев старика, она обнажила зубы и прищурила глаза.
   - Какая красавица! - восхищенно воскликнул старик. - Рильге, бегом  сюда!
Смотри, что нам привезли!
   - Карликовый тигр, - определил его сын моментально. - Взрослая самка, и в
таком прекрасном состоянии. Откуда она у вас, Бревин? Они теперь  -  большая
редкость!..
   - Мне  нужно,  чтобы  вы  присмотрели  за  ней,  -  ответил  шантирец,  и
Огдельн-старший отметил, что юноше явно не по себе.  Глаза  его  лихорадочно
блестели. - Вы лучшие из  лучших,  кого  я  знаю.  Мне  она  нужна  живой  и
здоровой.
   Бревин помог Огдельну-младшему перенести тигрицу во  временную  клетку  -
прочное сооружение, собранное из прутьев в два пальца толщиной. Едва  клетка
была надежно заперта, веревки моментально  размотались  и,  одна  за  одной,
повисли на протянутой руке шантирца.
   Кошка прыгнула к решетке и замахнулась на  Бревина  лапой.  Тот  отскочил
подальше. Из клетки донеслось недовольное рычание.
   - Вот вам за хлопоты, -  все  с  тем  же  отсутствующим  взглядом  Бревиы
высыпал в ладони старика горсть драгоценных камней и  прочих  сокровищ.  Тот
застыл,  ошарашенно  глядя  на  сверкающее  великолепие.  Бревин  ничего  не
замечал, глаза его блуждали.
   - Как ее зовут? - осведомился Рильге, с  завистью  глядя  на  веревки.  -
Какое отличное снаряжение... Просто и удобно...
   - Лаис, - отозвался Бревин и взглянул в глаза старику. - Я не знаю, когда
заберу ее. Может быть, скоро. Но появляться буду часто.
   - Папа, - Рильге довольно улыбался. - У нас ведь для  нее  есть  отличная
пара! Манарс!
   - Что? - Бревин вздрогнул, словно ужаленный.
   - У нас есть самец карликового тигра, - охотно пояснил Огдельн-младший. -
Великолепный экземпляр. Но мы уже три года не могли подыскать ему  пару.  Не
беспокойтесь - она у вас в полном порядке. У них будет отличное потомство.
   Огдельн-старший никогда не видел, чтобы человек мог так посереть.  Прошло
не меньше минуты, прежде чем Бревин опомнился.
   - Если тебе удастся получить от нее потомство, - произнес он медленно,  -
то следующий приплод от этого великолепного экземпляра  я  получу  лично  от
тебя.
   И пошел прочь, не оглядываясь.
   - Здесь же хватит, чтобы пару лет содержать весь наш зоосад, -  прошептал
Рильге, все еще перепуганный. - Что с ним  стряслось?  Он  совершенно  не  в
себе!
   Старик покачал головой.
   - Сдается мне, это не просто кошка, - покачал он головой. - А у  Бревина,
должно быть, большие неприятности. Ну да ладно. Иди, займись  тигрицей  -  и
ради всех богов, забудь о приплоде. Он ведь не шутил.
   - Я это сразу  понял,  -  кивнул  его  сын.  У  него  тоже  было  хорошее
воображение.

   * * *

   Ользан брел по дороге, что вела в Шантр, и монах понял,  что  никогда  он
еще так не пугался.
   С ближайших сторожевых башен на них  попытались  вылить  жидкий  огонь  -
жуткое, но очень эффективное оружие.  Однако,  прежде  чем  пылающий  состав
потек по трубкам и желобам вниз,  худощавый  противник  взглянул  в  сторону
башни - и одна из четырех ног-подпорок бесследно исчезла.  За  ней  во  тьме
исчезла и башня - разваливаясь на лету, она осыпалась на горный склон грудой
камня. Вспыхнуло пламя, и мотыльками  заметались  по  объятому  реками  огня
склону те, кто смог выбраться из-под обломков.
   А Ользан все шел и шел. За его спиной  рушились  башни,  падали  стены  и
осыпались кусками  крошева  оборонительные  сооружений.  Внушительный  отряд
конницы выехал им навстречу, но тут земля вздрогнула под ногами,  и  широкая
трещина разверзлась  прямо  посреди  дороги.  Лавиной  посыпались  камни.  К
счастью для всадников, никто не пострадал.
   Сам же художник не осознавал,  что  он  делает.  Он  шел,  погруженный  в
засасывающий и обессиливающий омут, имя которому было отчаяние.
   Сквозь пелену в ушах и туман перед глазами он услышал,  как  позади  него
прозвучал голос:
   - Держи его, Унэн. Не то он тут камня на камне не оставит.

   * * *

   - Что он? - спросил Бревин час спустя. Шантр был за горой;  они  отыскали
небольшую площадку, укрытую от посторонних глаз, и решили  остаться  там.  С
большим трудом Унэн уговорил Ользана поесть, и тот, молча закончив  трапезу,
уселся на небольшом холмике и замер, скрестив ноги, сжимая в лад они  клочок
шерсти.
   Монах пожал плечами.
   - Сидит. Думает. Ищет выход. Последовала долгая пауза.
   - Какая длинная ночь, - заметил Бревин. - Мне кажется, что мы  здесь  уже
неделю. Столько всего... Кстати, если  это  -  проклятие,  то  разве  нельзя
просто снять его? Я понимаю, это нелегко, но ведь возможно?
   - Возможно, - монах уселся у костра, и морщины наконец оставили его  лоб.
- Только есть одна трудность. Если проклятие обратило человека  в  животное,
то  отменить  заклинание  -  значит,  создать  нового  человека.   Полностью
уничтожив прежнего. Понимаешь? Похожего на прежнего, может быть,  отчасти  с
памятью прежнего - но другого.
   - И нет другого выхода? - тихо спросил шантирец.
   - Насколько мне известно - нет.
   - На что же он надеется?
   - Риви, отуч