не договорил. В дверь тихонько постучали, и, когда Унэн открыл ее,  за
ней стоял Рамдарон собственной персоной.

   ***

   - Ну что, - начал он, едва были произнесены все приветствия. -  Не  знаю,
обрадует это вас или нет. Так называемый посол Шантира в Оннде намерен тайно
покинуть Федерацию  нынче  вечером.  Также  удалось  установить,  что  армия
Шантира, за исключением  небольшого  гарнизона  в  Шантре,  получила  тайное
предписание послезавтра выступить в западном направлении.
   - Война, - недовольно пробормотал Бревин. - Ну что же, вот  и  все.  Пора
собираться.
   -  Погоди,  -  Коллаис  обратилась  к  седовласому  археологу,   -   куда
направляется армия?
   - В сторону Киншиара, -  пояснил  тот.  -  Киншиар  разщорвал  договор  о
военном союзе с Лереем пять часов тому назад.
   Все переглянулись, но каждый подумал о своем.
   - У меня к вам одно небольшое предупреждение, -  добавил  Рамдарон  тоном
ниже. - Тайное оружие - уж не знаю, что именно - недавно стало поступать  на
вооружение  в  Шантире.  Судя  по  всему,  его  попытаются  испытать  против
взбунтовавшегося герцогства. Соблюдайте крайнюю осторожность - тут мы уже не
можем вам помочь.
   Монах обменялся взглядами с археологом и многозначительно подмигнул тому.
   - Если вы не возражаете, - Рамдарон опустился на стул, на котором не  так
давно сидел пленник, - я посижу  у  вас  до  утра.  За  эту  неделю  мне  не
досталось ни минуты покоя.
   - Ну что же, - Унэн хлопнул в ладоши, - возможно, мы не скоро сможем  так
вот собраться... Давайте уж отпразднуем это событие. Первый  тост  будет  за
успех вашей затеи, Бревин. Берегите себя - меня с вами не будет.
   ...Улучив минутку, Коллаис отвела гостя в сторону.
   - А где же кот? - спросила она. - Я уже как-то привыкла к нему...
   - Ах, он - удивленно протянул археолог. - Он оставил меня. Видимо,  нашел
себе более неотложное дело. Мне кажется, что он еще  вернется  -  он  всегда
возвращается.

   ***

   - Ну хорошо, - монах указал рукой в сторону холмов.- Я там подыскал  одно
местечко. На холме, все вокруг хорошо просматривается, сравнительно недалеко
от города. Мы отправимся  туда  сейчас  же  и  разобьем  лагерь.  Весь  день
отдыхайте.  Если  что-то  нужно  в  городе,  я  схожу.  На  следующее   утро
отправитесь по своему плану - я останусь ждать  вас  в  лагере.  Что  бы  ни
случилось, возвращайтесь туда. Слышишь, Риви? Не изображай из себя героя без
крайней необходимости.
   - Знаю, Унэн, - отозвался тот,  но  без  всякой  обиды.  -  Ну  что,  все
собрали?
   Ользан и Коллаис заглянули в свои "кошельки" и кивнули.  Походная  одежда
лежала, свернутая, в их поклаже; они оденут ее завтра. Хоть она и  создавала
относительно хорошую  маскировку  и  была  прочной,  долго  носить  ее  было
неудобно. Вопреки ожиданиям монаха, никто не явился по их душу ни ночью,  ни
рано утром, когда Рамдарон, проснувшийся раньше всех, покинул их общество.
   Солнце только-только приподнялось над сточенными зубьями  далекой  башни,
когда путники, на сей раз пешком (монах рассудил, что заряды жезла,  сколько
бы их там ни было, не вредно поберечь), побрели в сторону холмов.  Три  часа
спустя, когда лагерь был разбит (город был виден отсюда весь - и даже  часть
руин, по ту сторону сильно  вытянутого  озера),  всех  смор  лл  сон.  Монах
спокойно  уселся  поодаль,  откуда  никто  не  смог  бы  подобраться  к  ним
незамеченным, и занялся медитацией.

   ***

   После полудня Бревин уговорил монаха пойти с ним в город, оставив  сестру
с Ользаном.  Коллаис  внешне  выглядела  спокойно,  разговаривала  о  всякой
всячине и иногда листала книжки, но Ользан заметил, что морщины  то  и  дело
ложились на ее лоб. Не надо было быть искусным наблюдателем, чтобы  увидеть,
что ее не отпускает напряжение - напротив, оно становилось все заметнее.
   Солнце клонилось к закату, а Бревина с монахом все еще не было. Коллаис и
Ользан успели обойти лагерь (поодиночке,  не  отдаляясь)  и  убедиться,  что
снаружи его действительно не заметно. Все было собрано, ужин был приготовлен
и успел остыть, а на дороге из города так никто и не показывался.
   - Я знаю, где он, - сказала Коллаис наконец, сжав кулаки. - Там, где Унэн
занимается своими "научными исследованиями". Этих заведений в этом городишке
больше, чем жителей. Ну ладно, пусть только вернется...
   Ользан  промолчал.  Спорить  с  Коллаис,  когда  она  была   в   подобном
настроении, было небезопасно.

   * * *

   Закат надвигался стремительно. Коллаис нервничала и то и дело подходила к
спуску, откуда лучше всего было видно дорогу в город. Там,  внизу,  один  за
другим зажигались огоньки. Прекратился легкий ветер, что весь день рассеивал
зной, и листва замерла неподвижно на деревьях.
   - Где же они? - то и дело спрашивала девушка; постепенно и самому Ользану
стало не по себе. Он не стал зажигать костра - это была бы прямая  указка  в
их сторону. А ведь они даже не знали, кто,  собственно,  за  ними  охотится.
Люди? Животные? У многих богов были особые
   животные - или  похожие  на  животных  существа,  -которые  выполняли  их
приговоры.
   ...Ользан присел на небольшой валун, что был рядом со входом в его шатер.
Коллаис забралась в свой и там, при свете крохотной походной  лампы,  что-то
читала. Художник то и дело оглядывался...  никого.  Звезды  одна  за  другой
выступили  на  небосводе;  Ользан  поднял  голову  и,   время   от   времени
прислушиваясь  к  шорохам  и   поглядывая   в   сторону   города,   принялся
рассматривать созвездия.
   Странная сонливость нахлынула на него... Ользан вскочил. Прошло не  менее
получаса; обе луны уже выкатились на небо -  все  вещи  отбрасывали  двойные
зыбкие тени, и неподвижность ночной сцены наводила тревогу.  Юноша  тревожно
озирался.  В  его  ушах  еще  звучало  странное,   убаюкивающее   бормотание
незнакомого ему голоса.
   Кто-то был поблизости.
   - Лаис! - позвал он шепотом и не получил ответа. Слабый  свет  пробивался
сквозь - ткань. Заснула?
   Он отважился заглянуть вниз и увидел, что  девушка  замерла  с  книгой  в
руках, - глаза были открыты, но ничего не видели. От прикосновения руки  она
вздрогнула и заморгала, непонимающе глядя на юношу.
   - Выходи, - позвал тот шепотом. - У нас, похоже, гости.
   - Где эти двое? - Коллаис проворно пристегнула  меч  к  поясу,  и  Ользан
вылез наружу, помогая ей выбраться по возможности бесшумно. - Не вернулись?
   Ользан покачал головой.
   Держась поблизости друг от друга, они осторожно двигались по лагерю. Холм
жил своей ночной жизнью; стрекотали насекомые, проносились летучие мыши. Кто
бы это ни был, живность он не распугивает. И  это  плохо.  Как  узнать,  где
притаился пришелец?
   - Смотри, - Коллаис указала на примятую траву ниже по  склону.  -  Кто-то
только что прошел здесь. Давай...
   Фразу она не закончила. Ользан обернулся и увидел, как  девушка  медленно
оседает наземь. Он кинулся, подхватил ее и осторожно опустил  на  землю.  На
лице шантирки  застыла  улыбка  -  блаженная,  довольная;  улыбка  человека,
который все исполнил  в  этой  жизни.  Вид  ее  лица  окончательно  пробудил
Ользана. Улыбка была жуткой и неуместной.
   - Кто здесь? - крикнул он, держа в одной руке обнаженный  меч,  а  другой
сжимая запястье Коллаис. Ему нужна доля секунды, чтобы коснуться висящего на
поясе жезла и, вместе с потерявшей сознание Коллаис, оказаться за много миль
отсюда. Однако мысль о бегстве была совершенно вытеснена гневом.
   Что-то шевельнулось совсем рядом - шагах в пятнадцати, за  камнем  слева.
Словно ветер, теплый и ароматный, шевельнул  его  волосы.  И  ноги,  и  руки
теряли силу; немыслимо хотелось спать. Тут же в голове у  Ользана  мгновенно
пронеслась картина - как они, сонные и беспомощные,  укладываются  рядом,  а
кто-то спокойно выходит из тьмы и перерезает им горло...
   Сон немедленно схлынул. Ользан осознал, что  стоит,  держа  клинок  прямо
перед лицом. Слева и справа от клинка горело по большому  желтоватому  огню.
Глаза?
   Это действительно были глаза. Их обладатель поднялся во весь  рост  -  не
более четырех футов, - и глаза его  полыхнули  белым  огнем.  Вновь  дремота
одуряющей волной накатила на художника и схлынула, оставив его совершенно не
изменившимся, - разъяренным и готовым к бою.
   - Вон ты как, - шепнул он и занес меч, в то же время краем глаза следя за
окружением - неровностями почвы, препятствиями,  тенями,  -  чтобы  в  любом
случае  не  остаться  неожиданно  беззащитным,  споткнувшись  или  невовремя
оглянувшись. Уроки Унэна не прошли даром.
   Существо недоуменно зашипело. Человек не поддавался внушению. Более того,
человек намеревался снести ему голову. Впрочем, было  ведено  брать  пленных
только при возможности... к тому же оно оголодало,  выслеживая  свои  жертвы
пятые сутки.
   Глаза изменили цвет и непроницаемо-черный саван на  миг  собрался  вокруг
крохотного охотника. Ользан не успел пошевелиться, зато в его голове  вихрем
потекли   картины:    Ользан,    оборачивающийся    камнем;    растекающейся
отвратительной лужей;  сгорающий  заживо  или  обращающийся  в  кусок  льда;
погружающийся в  неожиданно  расступившуюся  землю.  Десятки  жутких  картин
собственной кончины увидел он в одно долгое мгновенье. И открыл глаза.
   Бросил на себя быстрый взгляд. Заметил, что трава  под  ногами  и  вокруг
пожухла, почернела, рассыпалась прахом.
   Все остальное было прежним, только глаза существа не светились  -  черные
угольки на сером силуэте. Ользан взмахнул клинком и молча ринулся на врага.
   Тот замяукал от боли, когда клинок вспорол его  тело  наискось.  Тут  же,
однако, раны затянулись. Существо подняло руки,  выставив  черные  когти,  и
угрожающе зарычало.
   Ользан мгновенно  взмок.  Удар  за  ударом  обрушивал  он  на  тщедушного
противника, но тому все было нипочем. Так  не  могло  долго  продолжаться  -
срубить ему голову никак не удавалось: бестия была слишком подвижна, а он не
мог далеко отходить от Коллаис. Ользан заметил, как конвульсивно сжимается в
кулак левая кисть чудовища при каждом ранении  и  вспомнил,  как  из  ладони
прорицателя выкатился прозрачный камушек...
   В конце концов  он  смог  отрубить  ему  левую  руку.  Получив  при  этом
несколько болезненных царапин. Оставалось надеяться, что яда  на  когтях  не
было. Существо тут же потеряло агрессивность и ворочалось в  траве,  издавая
совершенно человеческий стон и неразборчиво причитая.  Клинок  опустился  на
тонкую шею, и крики оборвались.
   Впрочем, не  все  еще  кончилось.  Отрубленная  рука  медленно  ползла  к
останкам - с какой-то пугающей решительностью. Ользан наступил на нее и,  не
обращая внимания на когти, терзающие его сапог,  со  второго  удара  отрубил
палец, на котором было крохотное кольцо с уже знакомым каплевидным камнем.
   - Гадина, - прошептал Ользан, положив кольцо на камень и с силой  опуская
сверху другой. Послышался треск и отвратительно шипение. Художник  оглянулся
-  с  разрубленными  останками  неудачливого  охотника   произошла   та   же
метаморфоза, что и с телом прорицателя. Он поморщился и двинулся наверх.
   Коллаис села, недоуменно глядя на уставшего  и  исцарапанного  Ользана  с
мечом в руках. Клинок был перепачкан черной кровью.  Опустившись  на  траву,
Ользан принялся молча чистить свое оружие.
   - Что случилось? - спросила Коллаис, прижимая ладони к вискам. - Я шла...
споткнулась... наверное, ударилась головой...
   Ользан коротко рассказал ей. Девушка не стала подходить близко - даже при
слабом лунном свете все было ясно видно.  Она  обняла  Ользана  и  некоторое
время молча сидела, прижавшись к нему; затем, не  обращая  внимания  на  его
протестующие возгласы, стала обрабатывать царапины.
   Яда в ранах, хвала богам, не было.
   Когда  с  царапинами  было  покончено,  со  стороны  дороги   послышались
оживленные голоса.
   Бревин был явно навеселе - монаха не было слышно,  но  они,  без  всякого
сомнения,  шли  вдвоем.  Коллаис  отпустила  руку  Ользана  и  сделала   шаг
навстречу. Лицо ее потемнело.

   * * *

   - Вот они! - указал шантирец - он  действительно  слегка  покачивался,  и
глаза его весело блестели,-А ты говоришь: "Сожрут, сожрут"...  Представляете
себе, сидим мы это, отдыхаем - тут врывается Сунь и кричит - пошли, мол, там
их сейчас съедят. Я ему говорю - Олли  с  ней,  бояться  нечего...  Ну  вот,
столько веселья пропустили... Я ж говорил, что тут все в порядке!
   Монах стоял на ногах гораздо тверже и выглядел значительно более трезвым.
Впрочем, возможно, только потому, что молчал.
   - Нас действительно едва не съели, - заметила девушка холодно. - А ты,  я
вижу, веселился от души. Хорошо, что  почти  все  деньги  у  меня  остались.
Хочешь, я угадаю, где ты был?
   Шантирец трезвел на .глазах.
   - Именно там, - произнес он, попытавшись и в свой голос вложить  побольше
холода. - Возможно, это последний раз, когда я могу как следует отдохнуть. В
чем дело, Лаис? Завидуешь?
   Сестра шагнула ему навстречу, но Ользан схватил ее за руку и удержал.
   - Так там и для женщин есть такие же заведения, - продолжал Бревин.  -  Я
уже говорил тебе, что в няньках не нуждаюсь.
   К удивлению  Ользана,  девушка  рассмеялась.  От  неожиданности  он  даже
отпустил ее руку.
   - Для женщин, говоришь? - переспросила она. -Интересно,  сколько  здешних
жителей знают, кто на самом деле их отец?..
   - О чем это ты? - Бревин от удивления приоткрыл рот, а монах усмехнулся.
   - Тебе мама не рассказывала, отчего дети случаются?
   - А... - шантирец был явно разочарован. - Вон ты о чем. Ну, во-первых,  у
людей дети бывают только от людей и ольтов, а во-вторых...
   - Белые браслеты, - неожиданно для самого себя перебил  его  Ользан.  Ему
показалось, что возле сжатых кулаков Коллаис заструилось синеватое свечение,
и ему это очень не понравилось. Вообще, никакого  отдыха  не  получалось.  -
Такие фигурные, тонкие. - Все взгляды обратились на  него.  -  С  небольшими
такими  золотыми  колосьями  на  застежках.   Продаются   почти   в   каждой
алхимической лавке.
   - И для чего они, по-твоему? - подозрительно спросил Бревин.
   - Как сказал бы Унэн - именно для этого. Чтобы случайно не размножиться.
   - Так просто? - Коллаис с недоверием смотрела на художника. Тот кивнул  и
почувствовал, что краснеет.
   - Кто бы мог подумать, - по губам шантирца блуждала глупая  улыбка.  -  А
я-то думал, что это... так сказать... символ профессии...
   Коллаис переводила взгляд то на брата, то на Ользана. Наконец она  быстро
повернулась к Бревину и наградила его оплеухой, от которой  тот  свалился  и
кубарем покатился по склону.  Девушка  презрительно  поджала  губы  и  молча
направилась к своему шатру.
   Ользан стоял, словно парализованный. Наконец он пришел в  себя  и  сделал
шаг следом. Тут же чья-то рука поймала его запястье  и  вынудила  с  размаху
сесть на землю. Он обернулся - это был Бревин, почти совсем протрезвевший.
   - Сядь, - приказал он почти дружелюбно. - У тебя  тоже  лишней  головы  в
кармане нет. Я знаю Лаис, уж поверь мне. Пусть остынет.
   - И кстати, - подал голос Унэн. - Если уж ты взялся меня  цитировать,  то
будь точным. Не "сказал бы", а "неоднократно говорил".
   - Ожог, -  пожаловался  шантирец,  осторожно  прикасаясь  к  пострадавшей
щеке,- Чем это она меня?

   * * *

   Когда страсти немного поутихли, монах выслушал Ользана и, велев тому быть
наготове, скрылся во мгле. Вернулся он спустя примерно  полчаса  и  выглядел
недоумевающим.
   - Рядом  с  холмом  еще  четыре...  -  он  запнулся,  -  груды  останков.
Интересно, кто это разделался с ними? Кому это нужно - помогать нам?
   Ользан промолчал, стараясь  не  глядеть  в  пытливые  глаза  монаха.  Тот
действительно был совершенно трезв, что было либо чудом, либо  очередным  из
великих достижений его организма.
   - Ну ладно, - махнул тот рукой. - Непосредственной  опасности  все  равно
нет. Давайте-ка поедим, да и спать пора укладываться. Завтра тяжелый день.
   Коллаис отказалась выходить из своего шатра, и ужин получился  невеселым.
Все сидели и мрачно жевали, стараясь не  глядеть  друг  на  друга.  В  конце
концов все, кроме Унэна, разошлись по своим шатрам, и в лагере  вновь  стало
тихо. Если не принимать во внимание непрекращающееся пение насекомых.

   ***

   Ользан проснулся и понял, что в шатре, кроме него, есть еще кто-то.
   Пробуждение было резким, как и в тот, предыдущий раз - в ночь,  когда  он
беседовал с черно-белым жрецом. Поначалу он даже  не  понял,  проснулся  или
видит во сне ночь прежнюю. Все было тихо. Смолкли  насекомые,  и  лишь  едва
потрескивали ветви в костре, неподалеку от шатра.
   Затем что-то шевельнулось возле самого входа. Ользан уселся, сжав в одной
руке кинжал, а в другой - "живую" веревку.
   Ладонь опустилась на его губы, и губы шепнули ему в ухо:
   - Тихо. Не надо слов...
   Та же ладонь скользнула по его запястью, отомкнула и сняла  "всеслышащий"
браслет.
   Висящий на тускло светящейся цепочке унгвар, живой камень, качнулся  мимо
его глаз, и в глубине  спящего  солнца  Ользан  заметил  нечто,  похожее  на
светящуюся  золотую  надпись.  Миг  она  пребывала  в   глубинах   камня   и
растворилась  бесследно.  Позже  он  пытался  вспомнить,  что  означало  это
начертание, но либо часть его успела исчезнуть из  памяти,  либо  оно  таило
смысл, уместный лишь в тот момент.
   А в тот момент был  только  тонкий  аромат  лилий,  слабое  потрескивание
горящих ветвей, и не было места словам.

   ***

   - Ну и место вы выбрали, - тихо сказал Ользан, стараясь отыскать стену, к
которой можно было бы прислониться, не  боясь  запачкаться.  Бревин  смотрел
куда-то во внешний мир в подзорную трубу.
   Они находились в какой-то крохотной и  очень  сырой  пещере.  Сам  Ользан
представлял себе первую встречу с Шантиром несколько по-другому.  Собравшись
на рассвете, они коротко попрощались с притихшим монахом и,  переглянувшись,
отправились в путь. Жезл был у Бревина:
   ему закоулки Шантира были известны лучше всех.
   Так они и оказались в этой пещерке, где под ногами была сырая  грязь,  на
стенах - плесень и копоть, и кромешная мгла.  Интересно,  удастся  ли  выйти
отсюда, не извалявшись как следует в грязи?
   - Это наше тайное место, - шепотом  сообщила  Коллаис.  -  В  детстве  мы
частенько здесь играли.
   - Чисто, - сообщил ее брат. - Я действительно вижу  войска  -  стоят  при
полном снаряжении. Должно быть,  скоро  отправятся.  Придется  ждать  здесь,
ничего не попишешь.
   "Здесь" означало поблизости от Вайд ежа - где, помимо прочего,  постоянно
располагались  отборные  шантирские  войска.  Их   и   лицезрел   Бревин   с
почтительного расстояния, укрывшись в пещерке вместе со  своими  спутниками.
Мысль о том, что подобный поход начнется с промозглой и неуютной пещеры, что
больше походила на  яму  для  приговореных  к  смерти,  даже  не  позабавила
Ользана. Ему с утра было холодно,  а  в  таком  месте  скоро  станет  совсем
невмоготу. И ведь размяться-то негде!
   - Что там насчет тайного оружия? - спросила Коллаис, и  брат  передал  ей
трубу.
   - Взгляни сама, - предложил он. - Самые что ни на есть обычные  шантирцы.
Элита, - вздохнул он.  -  Очень  надеюсь,  что  Рамдарон  не  ошибся.  Очень
надеюсь. Возвращаться  обратно  я  просто  не  решусь.  Либо  сегодня,  либо
никогда.
   - Мы так замерзнем, - неодобрительно проговорила Коллаис. - Надо было  об
этом подумать. Не сидеть же тут до вечера! Вон, у Олли уже зубы стучат.
   - На, - брат вручил ей наощупь какой-то плотный брусок. - Разломи  надвое
и брось на пол. Только осторожно.
   - Что это? - шепнула Коллаис, ощупывая толстый пергамент.
   - Подарок от Рамдарона, - ответил ее брат. - Нам негде  больше  укрыться.
Надо постоянно наблюдать за войсками. Хорошее место мы  выбрали  с  тобой...
весь Вайдеж как на ладони. Часовых-то сколько... ну, надеюсь, что  они  тоже
частично уйдут. Действо