у, и мир успел волшебным образом измениться. Все казалось  усталым  и
спящим, но совсем не враждебным. Правда, чей-то пристальный взгляд то и дело
обжигал затылок. Ользан несколько раз делал обход, и  ему  даже  показалось,
что снизу доносятся охотничьи крики горного льва, но ничего необычного так и
не случилось. Говоря откровенно, он был этому рад.

   ***

   При свете дня селение выглядело мрачно, но казалось  не  таким  страшным,
как предыдущим вечером.
   Селение было некогда довольно большим - даже  сквозь  слабый  туман,  что
по-прежнему висел в котловине, удалось различить более двух десятков  домов.
Теперь же, когда солнце поднялось над горами и  призраки  не  мерещились  за
каждым углом, запустение вызывало не ужас, а недоумение и некоторую печаль.
   Осмотрев  котловину  издалека,  путешественники   принялись   неторопливо
спускаться по единственной и достаточно опасной тропке. "Не представляю, как
бы мы шли здесь с животными, - подумал Бревин. - Или с большим грузом".
   - Откуда они брали дерево? - спросил он, когда первый дом -  двухэтажный,
некогда ухо-женый и  крепкий  -  выплыл  из  тумана.  Вблизи  он  производил
удручающее впечатление: стекла выбиты, часть бревен  в  стенах  сломана.  Ни
души вокруг. Рядом  оскалилось  обломанными  черными  зубьями  сожженное  до
основания строение поменьше. Амбар? Загон для скота? Второе больше  походило
на истину: на пепелище, уже изрядно отмытом дождями  и  расчищенном  ветром,
кое-где валялись черепа и кости, явно не принадлежавшие человеку.
   - Что тут случилось? - поразился Ользан.- Если бы был набег, то сожгли бы
все. Да и вряд ли нападавшие стали бы сжигать скот живьем - он  должен  бьпъ
на вес золота.
   - Какой еще набег! - воскликнул шантирец, разбивая череп  в  пыль  легким
ударом каблука. - Никто уже не устраивает набегов.  Во  всяком  случае,  все
говорят и поют о них в прошедшем времени.
   - Мало ли, - возразил художник, наклоняясь поближе и разглядывая  останки
повнимательнее. - О том, что селение заброшено, никто не знает.  Странно.  С
ними же кто-то торговал - они что, ничего не заметили?
   - Во всяком  случае,  это  не  проклятие,  -  уверенно  сказала  Коллаис,
отряхивая руки. - Вон, кругом полно живности, а кое-какие останки были  явно
обглоданы. Причина в чем-то другом.
   - Зайти в дом? - предложил Бревин.
   - Заходить не стоит, - возразил Ользан. - Тут все, того и  гляди,  рухнет
на голову. Только что посмотреть с порога.
   Внутри дома царил беспорядок. То  ли  кто-то  поспешно  собирался,  чтобы
бежать отсюда, то ли что-то искал - все перевернуто вверх  дном,  растоптано
ногами, рассыпано. Пятка  плесени  выросли  вокруг  небольшой  прямоугольной
крышки, закрывавшей спуск куда-то ниже.
   - Подпол, - сделал вывод шантирец. - Что-то мне  не  очень  хочется  туда
лезть. Только в плесени я еще не копался.
   - Надо как можно скорее сообщить об этом  в  ближайший  город,  -  решила
девушка. - А нам не стоит тут надолго задерживаться. Чует  мое  сердце,  что
здесь и днем небезопасно, а уж тем более ночью.
   - Не возвращаться же ради этого обратно!
   - Конечно, нет. Десять лет оно уже  так  стоит,  подождет  еще  несколько
дней. Но как только предоставится возможность, надо  будет  сообщить.  Ни  к
чему оставлять рассадники заразы.
   Бревин аккуратно затворил истошно скрипящую  дверь  и  путники  поспешили
отойти подальше.  Едва  они  сделали  с  десяток  шагов,  как  изнутри  дома
послышался вначале скрежет, затем глухой удар и шорох.
   - Вот так-то, - назидательно сказала Коллаис.  -  Было  бы  сейчас  тремя
покойниками больше.
   - Что значит "тремя"? - осведомился ее брат.  -  Мы  пока  ни  одного  не
видели.
   Девушка промолчала.
   Посреди селения была когда-то площадь. Невозможно было понять, что стояло
на ней - только следы старого  пожарища,  груды  камней  и  мусора  усеивали
землю: Ользан наклонился над одной из груд и носком сапога разворошил ее. Из
глубин кучи выкатился человеческий череп, очищенный временем до белизны.
   - Ударили чем-то тяжелым, - заключил он, пригляд  евшись.  -  Или  что-то
свалилось на голову. Выходит, что без жертв здесь все же не обошлось.
   Чем больше строений и их останков они обходили, тем большее отвращение  и
испуг овладевали ими. Кое-где попадались человеческие кости.
   - Ты можешь выяснить, отчего они погибли? - спросил Бревин сестру. -  Вас
должны были обучать чему-то подобному.
   - Еще нет,  -  ответила  та.  -  Такому  обучают  только  дипломированных
целителей.
   Впереди показался колодец. Судя по затхлому запаху, тянувшемуся из  него,
воды там давно уже не было. Бревин привязал веревку к фонарю и  опустил  его
вниз, осторожно, вглядываясь и  стараясь  не  опираться  на  полуразрушенные
стенки строения.
   В  конце  концов  внизу  показалась  какая-то  неопрятная,  ощетинившаяся
обломками дерева масса. Присмотревшись, шантирец различил  в  ней  торчащие,
местами сломанные кости и содрогнулся. Несколько мелких животных  юркнули  в
трещины и щели в стене, спасаясь от медленно раскачивающегося фонаря.
   - С ума они все сошли, что ли? - предположил позеленевший Бревйн,  отходя
от колодца.
   - Складывается  такое  впечатление,  -  кивнул  Ользан.  -  Что-то  очень
странное случилось здесь.
   - Давайте заканчивать с осмотром, - предложила Коллаис. - Ничего  ценного
мы не найдем.
   - Вон еще один колодец, - указал Бревйн вместо ответа. - Заглянем  внутрь
и достаточно на сегодня.
   - Смотри-ка, здесь и ведро есть! - поразился он, подходя  поближе.  Грубо
сколоченное деревянное ведро местами  потрескалось,  но  все  еще  выглядело
пригодным. Ржавая цепь, на которой оно висело, поскрипывала на ветру,  время
от времени роняя вниз чешуйки ржавчины.
   Шантирец осторожно откинул крышку колодца и заглянул внутрь, не нагибаясь
слишком сильно. Пахло сыростью. Посторонних запахов вроде бы не наблюдалось.
   Вода оказалась на достаточно большой глубине, и шантирец  перепачкал  все
руки в ржавчине, поднимая ведро.  Ворот  давно  сломался  и  валялся  рядом,
рассыпавшись на несколько частей.
   Вода в ведре выглядела вполне нормально и  шантирец  осторожно  склонился
над ней, принюхиваясь.
   - Не вздумай пить! - предупредила его сестра. - Вначале  надо  проверить,
что это за вода.
   - За кого ты меня принимаешь! - обиделся тот и, склонившись к колышащейся
поверхности, потянул носом. Слабый металлический запах привлек его внимание.
Ну да. Цепь-то провисала почти до самой воды.
   - Вроде бы ничего страшного, - прошептал  он,  пока  Коллаис  осматривала
извлеченные из "кошелька" пузырьки. И тут что-то блестящее померещилось  ему
на дне ведра.

   ***

   - Что это? - спросил самого себя шантирец и,  упершись  руками  в  ведро,
посмотрел  на  его  дно  с  разных  сторон.  Несомненно,  что-то  небольшое,
округлое, серебристое. Неплохая находка!
   - Смотрите! - он оглянулся, но никого  рядом  не  было.  Шутники!  Ну  да
ладно... сейчас мы ее достанем...
   Ведро, к его большому изумлению, успело  вырасти  до  огромной  бадьи,  и
продолжало расширяться.  Так  и  упустить  вещицу  можно!  Шантирец  недолго
колебался - подтянувшись за края огромного ведра, он нырнул в воду.
   Ох, и холодная! Долго находиться в такой воде было бы очень нежелательно.
Нырнув (вещица блестела довольно глубоко), Бревин зажал что-то,  похожее  на
брошку в кулаке и направился  вверх,  пока  этот  верх  не  успел  удалиться
чрезмерно далеко. Все равно он добыл эту штуковину!
   Борта оказались чрезмерно высоко. Стало очевидно, что ему не  дотянуться.
Проклятье, как холодно! Ну ничего, сейчас он привяжет веревку к  альпенштоку
и выбросит его наружу. Плавать получалось как-то само собой и никаких усилий
это не отнимало.
   Над стенкой гигантского ведра нависла, глядя на него с необъятной высоты,
голова какого-то жуткого чудища. Уродливая, бесформенная морда его ощерилось
множеством поломанных зубов. Чудище протянуло к нему свою лапу и Бревин  тут
же нырнул. Не хватало только, чтобы его сожрала такая тварь...
   Вещица тем временем тоже  выросла  и  оказалась  сработанным  из  серебра
черепом. Он холодно блестел алмазными  глазницами  и,  казалось,  насмешливо
улыбался...
   Бревин попытался выбросить череп, но тот не желал  покидать  его  ладонь.
Никакими усилиями не мог он разжать ее.  Воздуха  в  легких  оставалось  все
меньше, и, запрокинув беспомощно голову, шантирец увидел, как сверху к  нему
опускается многосуставчатя, растопырившая десяток когтистых пальцев лапа...

   * * *

   Он пришел в себя от того, что кто-то похлопывал  его  по  щекам.  Острый,
едкий запах раздражал горло.
   Бревин сел, не открывая глаз, и оглушительно чихнул.  После  чего  открыл
глаза. Он сидел  возле  кучи  небольших  обломков  камня,  шагах  в  ста  от
злополучного колодца, и Оль-зан с состраданием смотрел на него. В  одной  из
рук художника был зажат крохотный флакончик.
   - Пришел в себя, - окликнул он  Коллаис,  которая  аккуратно  отсчитывала
капли какого-то темно-зеленого состава в чашку с водой.
   - На, герой, -  рука  поднесла  ко  рту  Бревина  чашку,  и  тот  заранее
скривился.  Однако  напиток  оказался  всего  лишь  кисловатым,   вовсе   не
противным. Шум в ушах и слабость во всем теле начали рассеиваться.
   Он взглянул в сторону колодца. Ведро так и стояло на его  стенке.  Бревин
ощупал себя руками и вздрогнул, припомнив видение.
   - Тебе стоило бы хоть немного позаниматься алхимией, - сухо пояснила  его
сестра, усаживаясь на камни.- Там бы тебя быстро отучили  нюхать  незнакомые
вещества.
   - Что тут было? - слабым голосом спросил ее брат. В  глазах  еще  немного
двоилось.
   - Много чего. Вначале ты хотел утопиться в  ведре,  потом  в  колодце,  а
затем принялся хвататься за что попало и кричать дурным  голосом:  "Отпусти,
отпусти меня!" Словом, пригодилась веревка...
   Шантирец опустил глаза и увидел веревку,  что  кольцами  лежала  под  его
ногами. К его изумлению она  зашевелилась  (шантирец  инстинктивно  отдернул
ноги), мягко приподнялась, свернулась в кольцо и легла в ладонь Коллаис. Она
и Ользан рассмеялись, глядя на пораж„нное лицо Бревина.
   - Хорошая веревка, - сказал тот тоном, которым обращался бы к незнакомой,
рычащей на него собаке. -Научите меня как-нибудь с ней обращаться?
   - У тебя два куска должны быть в "кошельке", - сказал Ользан в  ответ.  -
Попытай счастья на досуге.
   - А пока пора уходить, -  Коллаис  указала  на  небо.  -  Ты  тут  полдня
отсыпался, милый друг. Солнце уже садится. Надо поскорее убраться отсюда.
   - Может, перекусим, хотя  бы  маленько?  -  взмолился  ее  брат.  -  Ноги
отнимаются.
   - А у нас с Олли руки отнимались после того, как  с  тобой  тут  воевали.
Кстати, ты меня чуть не пнул в лицо со всей силы... одним словом, потерпишь.
Пошли!
   Бревин повиноваля со страдальческим выражением на лице. Ользан шел позади
всех и, оступившись на ямке, припорошенной пеплом, тихо выругался и  присел,
потирая ногу. Надо же, чуть не вывихнул.  Что-то  тускло  блеснуло  в  пыли.
Ользан протянул руку и поднял, недоумевая,  небольшой,  с  ноготь  размером,
плоский кусок темного стекла в форме неправильного четырехугольника.  Трудно
различимый рельеф виднелся на каждой из плоскостей. Что бы это могло быть?
   - Олли! - окликнула его девушка.- Что с тобой? Ногу подвернул?
   - Не успел, - ответил художник и поспешил следом. Темнело очень быстро.

   * * *

   Два часа и пять миль спустя  Коллаис  разрешила  остановиться  и  разбить
лагерь. Проклятая долина оставалась все дальше, и угроза, исходившая от нее,
тоже. Во всяком случае, путешественники в это верили. Поднявшись на  гребень
котловины, Ользан бросил на нее  прощальный  взгляд  -  и  вновь  не  увидел
ничего, кроме тумана.
   - Ладно, - миролюбиво произнес шантирец, помешивая  в  котелке.  Вода  из
источника поблизости, хвала богам, была  нормальной,  чистой  и  прохладной.
Бревин не преминул воспользоваться  случаем  и  принес  порцию  Коллаис  для
исследования. Та с невозмутимым видом поколдовала над ней, время от  времени
капая различные составы, и осталась довольна. К некоторому разочарованию  ее
брата.
   - Ладно, - наконец, сказал тот. - Это, конечно, было убедительно. Видимо,
теперь понятно, что случилось с жителями.
   - Непонятно только, отчего все это случилось, - добавил Ользан  несколько
минут спустя. После миски густого мясного супа кошмар, пережитый в  селении,
отступил прочь, словно дурной сон после пробуждения,  -  Не  сами  же  собой
колодцы стали такими.
   - Не наша это забота, - Коллаис пододвинулась ближе к костру  и  замерла,
наслаждаясь теплом и изнутри, и снаружи. - По-моему, уже ясно, что нам одним
там делать нечего.
   - Завтра день будет не  лучше,  -  вздохнул  Ользан,  собирая  посуду.  -
Впереди разлом и, честно говоря, я пока не знаю, как мы его преодолеем.
   Однако подобная мелочь не произвела впечатления на его спутников.
   - И что нам теперь делать? - спросил шан-тирец, ни  к  кому  особенно  не
обращаясь.
   Разлом выглядел несерьезным препятствием только издалека. Подойдя к  нему
вплотную, путешественники  осознали,  что  фраза  "пройти  разлом  засветло"
значила больше, чем казалось на первый  взгляд.  Пропасть  шириной  футов  в
двести перегораживала им путь. О ее глубине можно было только  догадываться:
примерно в полумиле внизу все скрывала дымка.
   Тропинка резко сворачивала вправо, прижимаясь к отвесной каменной стене.
   - Что, идти вниз? - поразилась  Коллаис.  -  Интересно,  куда  ведет  эта
тропинка?
   - Почему бы нам не  использовать  веревку?  -  преложил  Бревин.  -  Если
связать три куска, получится неплохой мост.
   - Я бы предпочла мост попроще, - ответила его сестра. -  Кроме  того,  на
той стороне все равно не за что уцепиться. Для начала поищем другой спуск.
   В конце концов Ользан вскарабкался на ближайшую, не очень крутую скалу и,
словно горный орел, принялся осматривать окрестности  в  трубу.  Воздух  был
чист и сказывалось, что они забирались  все  выше:  дышать  было  труднее  и
усталость приходила раньше. "Так мы не уложимся  в  восемь  дней",-  подумал
художник, вглядываясь в причудливые зигзаги разлома.
   Неожиданно он громко воскликнул, быстро набросал что-то на листке  бумаги
и спустился к шантирцам. Был он возбужден и доволен.
   - Мост, - пояснил он, указав в северо-западном  направлении.  -  Милях  в
пяти отсюда. Совершенно целый, да и тропа там пошире. Правда, лезть придется
прямо через скалы.
   - А на карте там что?
   - Минутку, - карта была разложена, и все склонились над ней, - Странно...
Совсем ничего. Не могу понять,  неужели  такой  мост  нельзя  было  заметить
раньше?
   - Что-то у меня все меньше уважения к картографам, -усмехнулся Бревин.  -
Который день идем по карте, и все больше того, чего на ней не отмечено.
   - Здешние горы - одни из самых опасных, - ответил художник. - Северные  и
восточные хребты гораздо проще, а здесь нужно постоянно держать ухо  востро.
Так что не зря нас скалолазанию обучали...
   - То есть?
   - Часа два нам придется изображать из себя горных баранов, - юноша указал
рукой в сторону моста. -  Скалы  там  довольно  сложные,  если  я  правильно
понимаю. Так что готовьтесь, это вам не Клык.

   * * *

   Совершенно непонятно было, откуда бралась тропа. Она начиналась прямо  от
основания неприступной, гладкой  и  высокой  каменной  стены.  Длилась  чуть
больше сотни футов и упиралась в мост.
   Мост был чудом инженерного  гения  -  ажурный,  похожий  на  паутину,  он
казался непрочным и ненадежным.  Однако,  подойдя  к  нему  поближе,  Ользан
убедился, что мост крепок и не должен подвести. Он не качался,  никакие  его
части не отходили, поручни были крепко сколочены и отполированы.
   - А кто за ним ухаживает? - спросил вдруг Бревин. - Мост ведь  не  просто
хорошо сохранился. За ним следят. Кто, интересно?
   Девушка указала рукой на тропу, которая сразу за мостом делала  зигзаг  и
поднималась на довольно крутой каменный гребень.
   - Скоро узнаем, - ответила она.
   Ользан пошел  первым.  Тщательно  обвязавшись,  он  ступил  на  настил  и
несколько раз присел, чуть качнулся из стороны в  сторону.  Все  в  порядке.
Тогда он двинулся в путь, стараясь не думать о бездне, что смотрела на  него
снизу.
   Путь в двести  футов  оказался  необычайно  длинным.  Ользан  перемещался
короткими шагами, ощущая, как мост чуть покачивается под порывами ветра.  Из
транса, в который он впал  из-за  монотонности  своих  движений,  его  вывел
тревожный оклик за спиной.
   Шантирцы указывали руками впереди него.
   На гребне, сгорбившись, стоял старик - невероятно изможденный, с  длинной
бородой, в каких-то лохмотьях. Он исподлобья смотрел на Ользана. Тот помахал
ему рукой, не зная, как показать, что у него нет  дурных  намерений.  К  его
удивлению, старик отступил на шаг и извлек из складок  своей  одежды  что-то
небольшое, тем-ное, блестящее. Он угрожающе вытянул руку  по  направлению  к
Ользану.
   И тот ощутил, что мост вздрогнул под его ногами.
   Ужас сковал художника. Он вцепился в поручень, и  воображение  немедленно
показало ему, как мост небрежно сбрасывает его  вниз,  и  он  летит,  срывая
голос в крике, пока каменные зубы внизу не стирают его в порошок...
   Страх тут же улетучился. И пораженный Ользан увидел, как старик,  выронив
то, что держал в руке, упал ниц и не шевелился. Мост под  ногами  вел  себя,
как и положено нормальному мосту. Чего это я испугался? Нормально  привязан.
Ользану стало неловко.
   Последние несколько шагов он преодолел  чуть  ли  не  бегом.  Привязал  к
каменному выступу веревку, которой был обвязан, и кинулся  к  старику.  Тот,
вроде бы, дышал, но потрясал своей худобой. Как он дошел до такой жизни?
   Спустя несколько минут появились шантирцы.
   - Жив,- уверенно сказала  Коллаис,  подержав  старика  за  запястье.-  Но
страшно голоден. В этот раз нам, похоже, повезло немного больше.
   Ользан склонился к тому, что  старик  уронил  себе  под  ноги.  Это  были
фрагменты - видимо, прямоугольной,-пластинки, что была составлена из темного
стекла. Счастье, что ничего не разбилось, подумал художник, осторожно двигая
фрагменты, пока не пришел к выводу, что одного не хватает.
   Старика тем временем привели в чувство. Ему дали воды (которую он выпил с
невероятной жадностью), и  Коллаис  вручила  голодающему  небольшой  кусочек
хлеба.
   - Больше пока нельзя, - пояснила она. - Олли, что там у него?
   - Толком не пойму, - ответил тот. Аккуратно уложив фрагменты  мозаики  на
лист бумаги, он сложил их - не складывая, конечно, вместе - перед стариком и
тот   воззрился   на   него   так,   словно   перед   ним   стояло    что-то
сверхъестественное.
   - Здесь не хватает одного фрагмента, - сказал он, присев и глядя  старику
в глаза. Шантирцы обомлели. То,  что  они  услышали,  звучало  примерно  как
eryean allon barrikha swir. Коллаис схватила брата  за  руку  и  отвела  его
подальше, прижимая ладонь к губам. Широко раскрытыми глазами они следили  за
беседой.
   Старик кивнул и горестно улыбнулся. Затем сложил  ладони  и,  описав  ими
перед собой петлю, кивнул в сторону пропасти. Тут  Ользана  осенило,  и  он,
вынув из "кошелька" стеклянный кусочек, положил его к ногам старика.
   Кусочек оказался недостающим фрагментом.
   После этого несколько минут путешественники наблюдали припадок радостного
исступления. Старик то обращался к  небу,  выкрикивая  восторженным  голосом
невразумительные слова, то падал на колени и целовал пыль у ног незнакомцев.
В конце концов разум вернулся в его глаза, и он поднялся на ноги -  легко  и
просто, словно отдохнув от изнурительной работы.
   - Прошу вас, идите за мной, -  обратился  он  к  ним,  но  только  Ользан
услышал  эти  слова.  Художник  облегченно  вздохнул  и  кивнул  в   сторону
удалявшегося старика.
   - Слушай, о чем речь-то?  -  не  выдержал  Бревин,  растерянн