делам! - весело сообщил учитель из-за  перегородки,  где  он
собирал чай.
   - Дедуктивный метод, понимаю. - Ева напрягла  голос.  -  Я  тоже  так
умею!
   - Давайте, - разрешил учитель, выглядывая.
   - Вы - Болт.
   За  перегородкой  установилась  полная  тишина.   Где-то   громко   и
миролюбиво тикали часы.
   - Не угадали, - учитель вышел к ней, медленно снимая с пояса  фартук,
- распространенная ошибка определять зависимость клички  от  созвучия  в
фамилии. Я Болтнев, а кличка у меня была  Скиф.  У  Болта  была  фамилия
Проколов. Был у нас мальчик-таджик Хатуров, а звали его  Чурка.  Правда,
например, Самосвал имел фамилию Самохвалов, созвучно. А вы кто?
   - Я - Апельсин, если вы имеете в виду  кличку.  Дали  мне  такое  вот
название на некоторое время, к фамилии действительно не  имеет  никакого
отношения, - улыбнулась Ева. - А Севрюга?
   - Это - в точку. Севрюга был Севрюгин. -  Учитель  взял  стул  и  сел
напротив Евы. - Можно, я еще попробую угадать? Вы - из архива  по  моему
запросу!
   - Нет, -  Ева  отрицательно  покачала  головой,  -  я  из  уголовного
розыска.
   - Интересное дело, - задумчиво пробормотал учитель.
   - А почему - Скиф? - спросила Ева, не давая ему задуматься.
   - Я был мелкий, хилый, но очень начитанный мальчик. Спасался тем, что
рассказывал на ночь истории разные. Очень любил про древних греков и про
скифов. А чем, собственно говоря, я могу помочь уголовному розыску?
   - Чистосердечным признанием.
   - Вот так, значит, - пробормотал учитель, не удивившись.
   - Вот так, - кивнула Ева.
   - И как же вы на  меня  вышли?  Вы  не  подумайте,  я  спрашиваю  для
интереса, потому как перед законом чист. Я Максу  эту  бумажку  отправил
просто так, для установления контакта.
   - Просто так, значит,  отправили  Максу  бумажку  из  банки,  которую
откопали со своими пионерами-следопытами? - Ева смотрела  насмешливо.  -
Почему Максу первому, а потом Феде?
   - Ничего я Феде не отсылал. Только Максу. Когда  нашел  эту  банку...
Как это объяснить? Я ведь понял, что там было написано. Вы  так  странно
со мной разговариваете, как будто знаете, о чем речь в этой бумажке!
   - Так почему Максу первому, Никита Иванович?
   Учитель встал, помедлил,  потом,  словно  решившись,  ушел  в  другую
комнату. Он шелестел бумажками, Ева взяла в руки пепельницу-панцирь.
   - Вот. - Учитель положил перед Евой два листка из тетради.
   - Понятно. - Ева посмотрела листки, не прикасаясь к  ним.  -  Значит,
Феде вы ничего не посылали, почему же он приехал сюда искать дерево?
   - Не знаю. Он не приходил ко мне. Я принял  меры  предосторожности  и
отправил Максу письмо из районного  центра.  Я  написал,  что,  если  он
интересуется двумя другими бумажками, пусть напишет до востребования  на
почту в центре.
   - Написал?
   - Скорей, нарисовал. Очень впечатляющий рисунок.  Не  могу  показать,
потому  как  уничтожил  его,  да  и  женщине  не  надо  видеть  такое...
Неприличность абсолютная. Я подумал, что он так и... Ну, понимаете?
   - Так и остался дебилом? - пришла на помощь Ева.
   - Вроде того. И вдруг узнаю, что был  скандал  на  складах  у  старой
станции. Спустя месяца три после получения мной ответа.
   - Значит, у вас не получилось, -  задумчиво  протянула  Ева.  Учитель
молчал.
   - Сколько вы хотели с них содрать, Никита Иванович? Учитель молчал.
   - Ну что вы стесняетесь, это же наверняка  не  себе,  а  на  школьные
нужды, на книги, оборудование, так ведь?
   - Мы можем с вами поспорить насчет состава  преступления.  Я  в  этих
делах не очень разбираюсь, но даже  с  моим  убогим  опытом  юридических
отношений могу предположить, что обнаружение мною жестяной банки  и  то,
что я отослал письмо... Вряд ли это уголовно наказуемый поступок.
   - Тут вы абсолютно правы, - согласилась Ева. - А почему вы вообще это
сделали?  Можно  было   бы   предположить,   что   Макс   содержится   в
психлечебнице, как вы нашли его?
   Учитель встал и еще раз ушел в другую комнату. Он вернулся со  старой
газетой.  С  довольно  качественной  фотографии  на  Еву  смотрел   Федя
Самосвал,  угрюмо  и  вызывающе.  Сзади  выпирало  удивленное   вспышкой
фотоаппарата лицо Макса Черепахи.
   - Скандальчик  был  небольшой.  Здесь  написано.  -  Учитель  показал
пальцем на небольшую статью.
   В статье коротко и без подробностей  говорилось  о  том,  что  сделка
между двумя известными банками по  покупке  акций  никелевого  комбината
признана недействительной. Один из соучредителей банка подал в суд. Офис
и служебные помещения банка опечатаны.
   - Я его сразу узнал. Макса. Я понял, что он так и остался с Федей.  А
Федю нашел просто по фамилии и году  рождения.  Государственная  справка
тогда еще работала исправно.
   - Никита Иванович, вы кому именно адресовали письмо?
   - Я же говорил, Максиму Черепахову! - Учитель устал и занервничал.
   - Не сходится, Никита Иванович. Или у вас есть  еще  одна  газетка  с
именем и фамилией  Макса,  или  вы  что-то  недоговариваете.  Почему  вы
решили, что его фамилия именно Че-репахов? Вы для  этого  искали  архивы
интерната? Вы не могли знать потому, что Максу эту фамилию  дали  только
при получения им паспорта.
   Учитель запрятал лицо в ладони.
   - Вы действительно из органов или пришли по приказу Феди?  -  спросил
он глухо.
   - Я действительно из органов, но у вас по личному делу. Привлечь  вас
за шантаж я не смогу. Я просто прошу все рассказать. Мне это необходимо.
Для другого дела.
   - А если я скажу, что нанял человека,  что,  допустим,  этот  человек
поехал в Москву и там узнал, как живет Федя  и  какая  фамилия  Макса?..
Получится ведь, что я задумал все умышленно, или как там у вас?
   - Я точно уверена, что вы собирались шантажировать  эту  троицу,  но,
как бы это сказать, ненавязчиво, осторожно, да? Просто попросить помощи,
вспомнить детство. Вы потому и написали первому Максу - попробовали, что
получится. Все-таки Федя был уже фигура.
   - Он меня убьет? - спросил учитель. - Я уже успокоился, я  после  его
приезда почти год ждал, что меня убьют. Когда узнал, что он  приезжал  и
искал дерево, избил человека.
   - Нет, он  вас  не  убьет.  А  бумажки  придется  изъять.  Я  оформлю
протокол, если хотите.
   - Нет, не надо протоколов. Откуда вы? Как вы все это узнали? Мне  это
очень интересно, понимаете, я пишу книгу...
   Ева закрыла глаза.  Ей  захотелось  немедленно  уйти  и  как  следует
помыться.
   - Банку, - сказала она, вставая.
   Учитель вышел  и  принес  жестяную  банку.  Она  проржавела  насквозь
боками, но сохранила остов,  дряхлая  и  неприятная,  как  разоренный  и
умерший дом. Ева завернула ее осторожно в  газету  вместе  с  бумажками,
бережно посмотрев перед этим сложенные в несколько раз листки.
   - Это все? - спросила она и посмотрела на пепельницу.
   Учитель помедлил, потом вздохнул  и,  проведя  ладонями  по  панцирю,
словно обтирая его, протянул Еве.
   - Не провожайте, я сама. И собаки у вас нет.
   - Подождите! - крикнул ей учитель уже с порога. - Как-то странно,  вы
не назвали свою фамилию! Как вас зовут?
   Ева уходила, осторожно ступая в темноте, к горящим фонарям.
   - Это же не правильно! - не унимался учитель. -  Вы  кто  вообще?  Вы
родственница?
   Все  окрестные  собаки  радостно  завелись,  поддерживая  друг  друга
громким лаем.

***

   Хамид хорошо выспался в самолете, а в маленьком аэропорту  областного
шахтерского центра увидел Наталью еще в иллюминатор.
   Он  сразу  нашел  глазами  ее  высокую  фигуру  среди  жалкой   толпы
встречающих за небольшим ограждением.
   Первой неприятностью было то,  что  к  самолету  не  подали  автобус,
расстояние до здания аэропорта было  всего  ничего,  встречающие  махали
руками. Хамид стоял, не веря, что эти триста  -  четыреста  метров  надо
идти ногами. Рядом прятал замерзающее на ветру лицо  в  воротник  пальто
Никитка. В  его  рыжих  волосах  путался  колючий  снег.  Два  охранника
равномерно  двигали  челюстями,  перемалывая  жвачку.  Илия,  закутанный
теплее всех, открыв рот, рассматривал изумительной выкройки снежинку  на
темной поверхности рукава дубленки.
   - Вон Наталья стоит, - сказал Никитка, показывая рукой.
   Хамид  вздохнул  и  пошел  через  летное  поле,  придерживая  шарф  и
отворачиваясь от ветра.
   Наталья протянула руки, обняла его и  трижды  поцеловала  в  холодные
щеки.  Хамид  взял  ее  лицо  в  ладони  и  постарался  поймать  глазами
ускользающий взгляд женщины. Наталья отворачивалась и смеялась.
   Хамид понемногу успокоился, дрожь и слабость в ногах прошли. Илия без
конца смотрел то вверх, улыбаясь холодным прикосновениям слабого  снега,
то под ноги, где снега не было в помине: снежинки умирали,  ткнувшись  в
асфальт.
   - Я наняла микроавтобус, - сказала Наталья, - я  здесь  с  обеда  вас
жду, а в гостинице номеров приличных нет.
   Никитка с одним охранником принес два чемодана.  Они  летели  в  этот
город с пересадкой, чемоданы обросли ярлыками.
   Хамид, кряхтя, усаживался на неудобное сиденье.  Один  из  охранников
вошел первым, другой - после всех.
   Чуть отъехав от светящегося  здания  аэропорта  в  набегающую  темень
плохой дороги, шофер автобуса закурил.
   - Не надо курить, - сказал Хамид. - Я не люблю.
   Шофер удивленно оглянулся, словно не поверив, что это говорят ему.
   - Я тебе говорю, не кури. Шофер хмыкнул, но выбросил сигарету.  Минут
десять ехали молча, дружно подергиваясь на ухабах.
   - А мне по фигу! - вдруг зло сказал шофер. - Я подрядился  возить,  и
все! Хочу и курю!
   Илия, словно очнувшись, удивленно посмотрел  в  круглый  затылок  над
засаленным воротником.
   Шофер, не поворачиваясь, достал сигарету и зажал ее во рту.
   Ехавшая навстречу машина ослепила его близким светом фар.
   - Останови,  -  сказал  Хамид.  Резко  затормозивший  автобус  бросил
Наталью к сидевшему напротив нее Никитке.
   - Что, выходите? Валяйте! - заводил сам  себя  шофер.  -  Всякие  там
турки будут мне по-русски приказывать не курить!
   Охранник  вопросительно  посмотрел  на  Хамида,  Хамид  едва  заметно
кивнул.
   Охранник вышел из автобуса, обошел  его  спереди  и  подергал  дверцу
шофера.
   Шофер почувствовал неладное и дверь не открыл. Тогда другой  охранник
захватил рукой его шею сзади. Через минуту шофера выкинули  на  асфальт,
он старался выкашлять  попавшую  ему  в  горло  сигарету.  За  руль  сел
охранник, который вышел на улицу, автобус  плавно  и  медленно  отъехал,
Наталья осуждающе покачала  головой,  Никитка  зевнул,  еще  преодолевая
самолетную тошноту, Хамид вздохнул, устроился поудобней  и  почувствовал
подступающие неприятности.
   Осмотрев в гостинице снятые Натальей  пять  номеров,  Хамид  приказал
привести к нему администратора и  снял  весь  этаж.  Охранники  выкатили
кресла, поставили их  с  двух  сторон  коридора  и  уселись  неподвижно,
закрывая вход с лестниц.
   Через два часа к гостинице подъехала громкая милицейская машина.
   Никитка объяснялся больше часа. Даже шофер почти поверил, что он  сам
вышел на дороге из аэропорта, потому что был пьян и не мог вести машину.
   - Хотите, - предложил милиционерам Никитка,  -  мой  хозяин  купит  у
этого алкоголика его автобус и подарит его вашему отделению?  Будете  на
выходных за город ездить.
   Милиционеры выходили на  улицу  и  внимательно  осматривали  автобус.
Шофер и хозяин
   Автобуса говорил, что ему все  по  фигу,  и  закуривал  через  каждые
тридцать секунд новую сигарету.
   Сошлись на том, что шофера оштрафуют за езду в пьяном виде, а автобус
Хамид подарит совершенно новенький, если органы правопорядка помогут  им
с утра благополучно добраться до небольшого шахтерского городка и  найти
место, где лет тридцать назад росла недалеко от станции акация.
   Милиционеры соглашались, а уже наступила полночь, и еле ворочавший от
усталости языком Никитка сам понимал, что  начинает  заговариваться,  но
остановиться не мог. Милиционерам пришлось выслушать невероятную историю
про любителя старых акаций, они слушали молча, не удивляясь.  Никитка  с
раскалывающейся  от  боли  головой  попытался   после   этого   заснуть,
милиционеры глубоко вздохнули после его ухода, прошли в бар гостиницы  и
за бутылкой пива  обменялись  некоторыми  замечаниями  в  адрес  русских
богатых иностранцев.
   В шесть утра у  гостиницы  стоял  старенький  автобус  с  трафаретами
бегущих детей на желтом боку.  Рядом  с  ним  ожидали  любителей  старых
акаций два автомобиля с синими мигалками. Никитка первый,  зевая,  вышел
на неумолкающий клаксон.
   Хамид не поверил, что им придется ехать в таком автобусе.
   -  Зато  с  охраной  из  милиции  и  шофер  некурящий!  -  уговаривал
секретарь.
   Хамид потрогал легонько рукой пластырь  на  том  месте,  где  у  него
раньше было ухо, задумчиво  посмотрел  на  Никитку.  Никитка  от  такого
взгляда занервничал.
   - Мне неудобно как-то с тобой, - сделал вывод Хамид. - Все что-то  не
так, ну неудобно мне!
   - Да ты просто давно у нас не был, - успокаивал его Никитка.
   - Ты приносишь мне одни неприятности и не можешь  обеспечить  простые
удобства! Я не могу ехать в таком автобусе! Найми нормальные  машины,  я
не знаю!..
   - Пока я буду искать машины, пройдет полдня. Автобус самое объяснимое
на дороге, если он сопровождается милицией! Просто  ты  нервничаешь.  Не
нервничай, уладится как-нибудь...
   - Что тут может уладиться, когда  такие  придурки  пишут  непотребные
сочинения и читают  их  проституткам!  -  заорал  Хамид,  ткнув  Никитку
пальцем в грудь. - У меня Илия молчит, как онемел! Как из  дома  уехали,
так и молчит! Ни слова  за  два  дня.  У  меня  плохие  предчувствия,  -
закончил он уже тихо и устало.
   - Так мы едем или  нет?  -  Никитка  сдерживался  из  последних  сил,
уговаривая себя потерпеть еще  этот  день  и  распрощаться  с  капризным
таджиком. У него было очень сильное предчувствие необычайных приключений
при раскапывании давнего  захоронения  под  акацией.  Если  бы  не  этот
странный азарт, Никитка давно бы сказал Хамиду, что им не нанят и терпит
его выходки только из любопытства.
   Из гостиницы вышла Наталья с мальчиком. Шофер автобуса завел мотор.

***

   Сторож Палыч, прищурившись, старался разглядеть дорогу. Возле  ангара
стояла "Волга" хозяина. Сам он прохаживался туда-сюда по пустому гулкому
пространству со своим напарником и тихо что-то объяснял.  Палыч  заметил
милицейские мигалки, крепко зажмурился, потер глаза и  еще  раз,  упорно
моргая, уставился в ветреное утро.
   - Ох ты, нелегкая, - пробормотал он, оглянувшись на хозяина,  -  хоть
бы он уехал, вот ведь принесла нелегкая...
   Хозяин уезжать не собирался. Он подошел к дверям и что-то  спросил  у
Палыча. Палыч от волнения не расслышал. Хозяин ангара тоже посмотрел  на
дорогу и удивился. Круглый автобус и две милицейские машины ехали  точно
к ангару.
   - Приспичило мне что-то, - пробормотал Палыч  и,  приволакивая  ногу,
побежал от ангара, забыв надеть шапку. Хозяин его с удивлением разглядел
на автобусе знак, указывающий на перевозку детей,  и  махнул  напарнику,
чтобы тот зашел внутрь.
   Палыч спешил, но все равно передвигался очень медленно. Он расстегнул
ватник и уговаривал себя двигаться равномерно, чтобы быстро  не  устать.
Через десять минут он был у переезда и, задыхаясь, еще минуты три просто
сидел в домике стрелочника. Потом он набрал на  телефоне  четырехзначный
номер и слушал длинные гудки, вдруг совершенно успокоившись.  Ему  стало
все равно, возьмет ли трубку  красивая  милиционерка  или  ушла  куда  и
прозевает то, за чем приехала.
   - Слушаю, - сказала Ева в трубку.

***

   Хамид вышел из автобуса, угрюмо посмотрел на ангар. Потом он прошелся
туда-сюда, разминая ноги и осматриваясь. Дул  сильный  ветер.  Щурясь  и
закрываясь воротником дубленки, Хамид почувствовал, как  заныло  сердце,
угадав далеко на горизонте трехэтажное старое кирпичное здание  и  трубу
кочегарки возле него. Он еще раз оглянулся. Ни одного дерева поблизости.
Хамид посмотрел на Никитку. Никитка  с  большим  интересом  наблюдал  за
лицом Хамида.
   У входа в  большой  ангар  стоял,  засунув  руки  в  карманы  брюк  и
расстегнув полушубок, крепкий невысокий мужичок, покачиваясь с пятки  на
носок.
   - Милейший, - сказал ему  ласково  Хамид,  -  мне  бы  хозяина  этого
склада.
   Мужичок молчал, продолжая спокойно  разглядывать  большого  Хамида  с
пластырем на голове и красивого Никитку с развевающимися рыжими кудрями.
Потом он посмотрел куда-то за них, Хамид проследил его взгляд и  увидел,
что из автобуса вышла Наталья и расплачивается  с  милиционерами.  К  их
удивлению, она спросила номер счета управления и название банка.
   - Лапушки, - сказала Наталья, заметив их растерянность, - я  не  могу
столько денег вам на асфальт  вывалить.  Я  переведу  их  из  Москвы  на
покупку вашим управлением автобуса. А это вот лично вам за  беспокойство
в выходной день. - Она  протянула  пачку  долларов,  перетянутую  тонкой
розовой резинкой.
   - Тогда уж просто в  фонд  помощи  семьям  погибших  милиционеров!  -
сказал один "лапушка", почувствовав себя патриотом.
   - Надо было забирать автобус у водилы возле гостиницы, -  пробормотал
второй, - пусть бы с ним турок сам разбирался.
   - Милейший! - повысил голос Хамид и сжал кулаки. - Позови хозяина!
   - Слушаю вас, - сказал хозяин, проследив отъезд милицейских машин.
   - А скажи мне, милейший, где здесь росла раньше большая акация, а?
   Мужичок неуверенно улыбнулся уголком рта, кивнул, словно  соглашаясь,
- мол, "как же, росла!"  -  и,  ухватив  незаметно  правой  рукой  ручку
тяжелой металлической двери, вдруг толкнул створку.
   Дверь ударила Хамида по лбу. Если бы  не  выступающий  мягкий  живот,
принявший удар первым, Хамид не отделался бы просто рассеченным лбом.
   Охранники, успевшие за это время помочиться у автобуса и  засунуть  в
рот по новой жвачке, шли к Хамиду, оглядывая окрестности, не  вызывающие
у них ни малейшего чувства опасности. Они услышали гулкий протяжный звук
- это лоб соприкоснулся  с  металлом  -  и  увидели,  как  Хамид  падает
навзничь, взмахнув руками.
   Охранники  побежали,  пригнувшись  и  вытаскивая  на   ходу   оружие.
Удивленная Наталья поспешила в автобус к Илие,  мужичок  тянул  на  себя
тяжелые створки дверей, закрывая их изнутри, и только рыжий секретарь не
сдвинулся с места и стоял на ветру удивленным рыжим клоуном.
   Охранники бились некоторое время в дверь,  потом  стрельнули  по  ней
пару раз. Никитка решил оттащить Хамида к автобусу, но тот открыл глаза.
   - Что это было? - спросил он, проведя  ладонью  по  лбу  и  разглядев
кровь на пальцах.
   - Этот мужик, хозяин ангара, - объяснял Никитка, отодвинув на  всякий
случай лицо подальше от Хамида, - он натурально долбанул тебя дверью,  а
сам заперся.
   - Почему? - удивился Хамид, пытаясь сесть.
   - Может, он не любит, когда его называют  "милейшим"?  -  предположил
Никитка.
   - А это что? - спросил Хамид, показывая пальцем.
   Никитка оглянулся. К  ним  спешил,  приволакивая  ногу,  запыхавшийся
старик.
   - Родимые, - говорил  он,  глотая  холодный  воздух,  -  родимые,  не
стреляйте,  не  надо!  У  него  двое  детей,  он   просто...   Он   свою
собственность защищает!
   - Мне плохо, - сказал Хамид. - Я ничего не понимаю -  что  надо  этим
людям?
   - Я опоздал чуток, не надо было спрашивать у хозяина  про  дерево!  -
сказал старик, наклонившись к сидящему Хамиду и разглядывая его  лоб.  -
Спроси у меня, спроси!
   - Что ему надо? - слабым голосом поинтересовался Хамид у Никитки.
   - Он, хочет, чтобы ты у него спросил про акацию, а у хозяина не  надо
было спрашивать, его хозяин этого очень не любит!
   Противный старик перестал  двоиться  у  Хамида  в  глазах.  Понемногу
почувствовался холод твердой земли и пропал шум в голове.
   Охранники, обежав ангар, не  нашли  входа  и  стреляли  в  обложенные
железом стены.
   - Скажи этим