елых  шелковых  трусах  до  колен,  свободного  "семейного"
покроя.
   -  Я  доктор  медицины,  -  сказал  слуга  возмущенно  на  прекрасном
английском, вздернув голову и глядя на сидевшего адвоката сверху вниз, -
я хороший повар и знаю четыре языка.  -  Он  чуть  поклонился  и  вышел,
ступая бесшумно босиком.
   Адвокат закрыл глаза и попытался убедить себя,  что  все  это  дурной
сон.
   Ева открыла посильней кран с горячей водой и запела.
   В дверь позвонили. Адвокат сидел не шевелясь.
   - Это женщина? - спросил он слугу, уже одетого и неслышно подходящего
к нему по толстому ковру.
   Китаец сказал, что к адвокату посетитель. Хромой и рыжий.

***

   Хамиду позвонили ночью, около четырех. Хамид долго не  понимал,  чего
от него хотят.
   - Нам нужна женщина. Русская, которую ты упустил. - Голос спокойный и
слабый, как у тяжелобольного. - Два дня  тебе.  Женщина  нужна  в  шести
частях.
   - Минутку... - Хамид  провел  по  лицу  ладонью.  -  Позвоните  моему
секретарю, она занимается девочками на заказ. Откуда у вас этот телефон?
- Он широко зевнул, просыпаясь окончательно. - И что это такое "в  шести
частях"?
   - Ты меня понял. - Его не спрашивали, а просто сообщали информацию. -
Она нас очень подвела.
   Хамид понял, о ком ему говорят.
   - Я ее утопил, - сказал он убежденно  и  сел  на  кровати.  -  Как  и
полагается, в сундук - и в море!
   - Паша, - сказали ему уже с теплом в голосе, - мы  тебя  уважаем,  но
она должна получить свое. Ты сам не знаешь, во что вляпался. Два дня,  и
в шести частях. Оставь все части в людном месте, сильно не прячь,  чтобы
мы побыстрей узнали, что и как.
   Трубку положили.
   Хамид, упав и ударившись коленкой, не попадая руками в рукава легкого
кимоно, бежал по своему большому дворцу. Он  нашел  спящего  Никитку,  с
удовольствием пронаблюдал его скривившееся от яркой лампы лицо,  кричал,
топал ногами, потом ослабел, сел рядом и высморкался в кимоно.
   - Еще раз сначала, - попросил Никитка, привыкший к припадкам Феди.  -
Только медленно и без комментариев.
   Через сорок минут  из  дешевой  гостиницы  был  доставлен  удивленный
отстрельщик.
   Говорил  Никитка,  а   Хамид,   подвывая,   ходил   туда-сюда   перед
отстрельщиком и больше всего хотел размазать хорошей оплеухой ухмылку  у
того на лице.
   - Я отзову свой заказ, договорюсь, тебя оставят в  живых,  -  говорил
Никитка. - Но на поиски женщины тебе два дня максимум.
   Ее надо убить и представить в шести частях в людном месте, -  говорил
Никитка. - Я так думаю, что лучше всего  ее  подкинуть  поближе  к  дому
этого Слоника, которого она придушила в тюрьме,  мне  кажется,  что  вся
заваруха из-за этого, - говорил и  говорил  Никитка.  -  Как  только  ты
выйдешь конкретно на след, позвони, я подготовлю билет на самолет и твои
документы. Если ничего не получится, все равно  позвони  через  день,  я
скажу тебе, как ты умрешь. Вопросы?
   - Что это такое "на шесть частей"? - поинтересовался отстрельщик.
   - Голова - это раз! - заорал, не выдержав спокойной беседы,  Хамид  -
Две руки и две ноги - это восемь! Что остается, а?!
   - Мне нужны деньги и хорошая прослуш-ка. -  Отстрельщик,  не  замечая
Хамида, обращался к Никитке. - Из оружия - нож, я выберу  его  сам.  Да!
Еще... Большая дорожная сумка "Аэрофлот". - Он развел в сторону руки.  -
"Аэрофлот" - самая большая.
   - Зачем тебе сумка?! - Хамид не выдержал  и  дернул  отстрельщика  за
рукав.
   - Догадайся, - сказал отстрельщик ласково, освобождая руку.

***

   В начале шестого Зика проснулся и разбудил Далилу. Она смотрела перед
собой остановившимися глазами, но приказания горбуна выполняла, в  шесть
они вышли из дома.
   Дул холодный ветер. Зике пришлось вернуться и взять из  вещей  Далилы
большой шарф и куртку. Не верилось, что недавно  можно  было  плавать  в
воде и получать от этого удовольствие.
   Зигизмунд оставил Далилу в маленьком кафе за  столиком  перед  чашкой
кофе. Она сразу обхватила чашку руками, все  так  же  уставившись  перед
собой.  В  кафе  заходили  первые  посетители  -  рабочие  из   соседней
типографии, запахло жареной рыбой. Далила все смотрела в  серое  окно  и
грела руки.
   Зика позвонил в дверь с начищенной до блеска металлической табличкой.
Китаец,  открывший  дверь,  невозмутимо  провел  его  в  гостиную.  Зика
протянул адвокату карточку и заговорил горячо и испуганно.
   - Ну вот что, - адвокат поднял руку, приказывая замолчать, -  я  тебе
дам денег на похороны, сделай все по-божески, как надо. А девочку посади
в самолет сразу после похорон и отправь в Москву. А что она не  в  себе,
так это поправимо. Сделаем так. Приведи ее к восьми часам утра вот сюда.
- Адвокат быстро написал на бумажке  адрес.  -  Возьми  такси,  не  ходи
пешком, это далеко. Она сразу поправится, уверяю тебя, да и  мне  польза
будет. Да! И приоденься немного, будь так любезен.
   Потом адвокат  посмотрел  на  уходящего  поляка  в  окно,  подошел  к
шахматной доске и задумчиво покатал  туда-сюда  опрокинутую  им  недавно
фигуру.
   - Все очень непросто, очень даже непросто, - пробормотал адвокат. - И
раз уж тут полно лежачих, убедимся, что они те, за кого себя выдают!
   Он прошел на кухню, где Ева в его халате  сидела  за  столом  и  ела.
Адвокат подошел сзади, посмотрел на блестящие черные волосы и провел  по
ним рукой.
   - Доброе утро, - сказал он в  ее  повернувшееся  удивленное  лицо.  -
Прошу познакомиться - это мой слуга, повар и доктор  одно-временно.  Все
что угодно, только не воин. Ты  ночью  стукнула  по  голове  и  обмотала
четырьмя рулонами лейкопластыря совершенно безобидного человека.
   - Ну прости. - Ева весело посмотрела  в  застывшее  лицо  китайца.  -
Моргни, если ты меня понял! Да, а как его зовут, а то неудобно.
   - Его имя переводится приблизительно как Грустный  Олень.  Не  думаю,
что ты сможешь даже при необходимости произносить это беспристрастно.  Я
вообще никак его не зову. Тебе лучше?
   - О да! - Ева кивала с набитым ртом.
   - Ешче кофе? - спросил по-русски Грустный Олень.
   - Заканчивай завтрак, нам  пора  одеваться,  -  сказал  Еве  адвокат,
оторвав удивленный взгляд от китайца.
   - Я не против, только моя рубашка испорчена, он.., меня в ней топил.
   - Пять минут на одевание, жду тебя в кабинете.
   Ева входила в дверь кабинета с опаской: она думала, что  ее  шляпа  с
огромными полями обязательно застрянет.
   - Слушай, я в жизни не носила шляп! А эта еще и с вуалью! А мне идет?
А почему она черная, это траур? Знаешь, желтый костюм и черная  шляпа  -
это как-то странно. А перчатки надевать?
   - Сядь и помолчи. - Адвокат показал на стул возле себя. - Мы  едем  в
морг,  там  ты  должна  посмотреть  несколько  трупов  и  определить  их
приблизительный возраст и причину смерти.
   - И что тогда будет? - спросила Ева оша-рашенно.
   - Считай, что это твоя работа. Ты зарабатываешь на билет в Москву.  Я
приблизительно знаю, кто ты, так что работа как  раз  для  тебя.  Прояви
свои таланты сыщика. Одно условие: ни с кем не заговаривать. Повтори.
   - Ни с кем не разговаривать.
   - Ты ведь хороший специалист - там? - спросил адвокат, вставая.
   - Я понимаю приказы с одного раза и привыкла их  выполнять,  если  ты
это имеешь в виду.
   - Прекрасно. Машина ждет.
   - Ты уверен, что мне нужна эта шляпа?
   - Опусти подбородок немного вниз. Вот так. Ты неотразима!
   - Это, может, и так, но вот пролезет ли шляпа в машину? - Ева подняла
глаза и коснулась полей кончиками пальцев. Адвокат накинул ей  на  плечи
длинную, до пят, меховую накидку с прорезями для рук.
   Так  что  перед  открытой  дверцей  автомобиля  Ева  просто  застыла,
соображая, ей не хватало рук, чтобы ухватить длинную накидку и  удержать
шляпу. При этом еще очень хотелось провести посадку как можно элегантнее
   Адвокат стоял рядом, не торопя ее, и смотрел со скучающим видом перед
собой. Ева подумала, что никогда еще не вползала в  автомобиль  с  таким
трудом. Когда снаружи осталась только нога в открытой туфле на  каблуке,
адвокат взялся за дверцу, чтобы ее захлопнуть.

***

   К восьми часам у стамбульского муниципального морга,  пристроившегося
возле  медицинского  научного  центра  и   центра   судебной   медицины,
остановились:   длинный   медлительный   "кадиллак"   белого   цвета   с
затемненными окнами, грязное желтое такси и красная  спортивная  машина,
взятая напрокат. Из  "кадиллака"  вышел  очень  высокий  и  очень  худой
пожилой мужчина в черном легком пальто, в  шляпе  и  с  тростью,  открыл
дверь, протянул руку элегантной даме.  Дама  двигалась  очень  медленно,
протаскивая наружу черную шляпу с огромными полями и вуалью,  путаясь  в
длинных мехах. Из такси вышел нелепо одетый горбун - из красного пиджака
торчал  кружевной  платок,  на  шее  длинный  шарф,  обматывающий  горло
несколько раз, на ногах лаковые туфли.
   Горбун затеял перебранку с шофером такси, пока они ругались,  мужчина
с тростью и дама прошли в стеклянные двери. Рассерженный  таксист  устал
первым, он махнул несколько раз напряженной выставленной ладонью, словно
отсекая  что-то  перед  собой,  горбун  употребил  парочку  непристойных
выражений в его адрес, открыл дверцу и  выволок  почти  силой  апатичную
блондинку, высокую и эффектную, если бы не безвольные медленные движения
испорченной куклы. Сидевший в спортивной машине крепкий мужчина  средних
лет выключил двигатель, уселся  поудобней  для  длительного  ожидания  и
включил радио.
   Адвокат и Ева прошли длинным коридором Адвокат заговорил с  дежурным,
дежурный листал журнал, визгливо не соглашаясь с чем-то Ева  смотрела  в
длинное пространство коридора с множеством дверей  по  обе  стороны.  Из
одной двери вывезли накрытую  простыней  каталку.  Две  пышные  женщины,
смеясь, везли ее и говорили, перебивая друг друга Адвокат тронул Еву  за
руку и повел коридором, читая номера на дверях.
   - Мы пришли как родственники одной погибшей  женщины.  Сейчас  ты  ее
осмотришь, можешь говорить вслух,  как  мы  и  договорились,  о  причине
смерти. Но меня интересует другое тело. Это мужчина, я покажу.
   - А рыдать и кричать, надеюсь, не надо?
   - Ты говорила, что хорошо выполняешь приказы. - Адвокат открыл  дверь
и остановился, приглашая ее войти.
   В комнате не было окон. Яркий голубой  свет  ламп.  Одна  стена  была
полностью занята дверцами с номерами. Ева сначала  не  поняла,  что  это
холодильник, потом увидела, как два  санитара  укладывают  в  выдвинутый
длинный ящик тело с каталки.
   Адвокат показал ей на каталки, стоящие в другом конце комнаты  К  ним
подошел санитар, тихо спросил что-то  у  адвоката,  подождал,  пока  Ева
подойдет ближе, и открыл  простыню.  Ева  смотрела  на  мертвую  пожилую
женщину несколько секунд. Показала жестом открыть  простыню  больше.  На
левой груди женщины запеклась аккуратная круглая дырочка.  Ева  сбросила
нервным движением плеч на пол меховую накидку. Посмотрела на адвоката  и
стала медленно стаскивать - палец за пальцем - черные кожаные  перчатки.
Адвокат, очнувшись, заговорил с санитаром, санитар кивнул и  вышел.  Ева
повертела перчатки в руках, потом бросила их на черный мех на полу.  Она
подняла  вуаль,  наклонилась  над  женщиной,  надавила  на   подбородок,
открывая рот.
   - Белая женщина от пятидесяти до шестидесяти. Руки ухоженные, маникюр
свежий, лицо с  подтяжкой,  работал  хороший  хирург.  Смерть  наступила
предположительно от огнестрельного ранения в область сердца.  Выстрел  с
близкого расстояния, метр,  не  дальше:  края  раны  запекшиеся.  -  Ева
ощупала ее шею и  за  ушами.  Посмотрела  внимательно  ногти  на  руках.
Показала жестами адвокату помочь, вдвоем  они  приподняли  женщину.  Ева
удивленно  смотрела  на  спину,  кивнула,  адвокат   опустил   тело.   -
Удивительно, но выходного отверстия нет, а я была уверена. Поверхностный
осмотр не предполагает наличие яда  или  удушения.  -  Она  показала  на
открытый рот. - Лимфатические узлы в момент смерти  не  были  увеличены,
как бывает от введения в вену  воздуха.  Вроде  все,  -  закончила  Ева,
вопросительно посмотрев на адвоката.
   - Благодарю. - Он огляделся. В комнате они были одни. - Прошу сюда.
   Ева подошла к следующей каталке, сама откинула  простыню  и  чуть  не
закричала. На нее смотрел полуоткрытыми мертвыми глазами Слоник.
   Ева застыла на несколько секунд, успокоилась. Со спокойствием  пришла
злость.
   - Мужчина белый, в меру упитанный, - сказала  она,  не  прикасаясь  к
телу.  -  Ниже  среднего  роста,  обритый  налысо,   что   случается   с
заключенными под стражу нарушителями  закона.  По  моим  предположениям,
смерть наступила  от  удушения  его  тонкой  веревкой.  Вероятно,  перед
удушением   обездвижен,   чтобы   не    сопротивлялся.    Умер    давно,
предположительно был заморожен. - Ева нервно раздула ноздри.
   - В какое место его  могли  ударить?  -  поинтересовался  невозмутимо
адвокат.
   - Например, сзади, чуть  ниже  левого  уха.  -  Ева  показала  резкое
движение ладонью.
   Адвокат посмотрел на нее долгим взглядом и повернул  голову  мертвого
мужчины. Небольшая красно-синяя полоса под левым ухом наискосок.
   В коридоре послышались шаги и  голоса.  Адвокат  быстро  накрыл  тело
Слоника простыней. Взял Еву под руку и подвел к валяющейся на полу шубе.
   Вошли четверо: санитар, за ним усталый тучный  мужчина,  не  успевший
убрать полицейский жетон, - он спорил с  молодым  человеком,  размахивая
открытым кожаным футляром, - и очень красивая высокая девушка в  черном.
Поверх облегающего  короткого  черного  платья  на  спине  темно-красным
золотом лежали гладкие длинные волосы.  Через  руку  перекинуто  зеленое
пальто.
   Они подошли к мертвому Слонику, санитар открыл  простыню,  девушка  с
наслаждением осмотрела мертвое лицо с полуоткрытыми глазами.
   Ева и Дэвид Капа, поднявший ее шубу, смотрели на девушку.
   - Это не он! -  заявила  та  громко  по-русски.  Молодой  переводчик,
помогая себе жестами, переводил полицейскому. - Я заявляю,  что  это  не
Паша Закидонский!
   - По каким признакам вы это определили? - перевел  переводчик  вопрос
полицейского. - Есть приметы?
   - Да! Конечно, есть... - Девушка задумалась на секунду. - У  него  на
шее под ухом должно быть родимое пятно!
   - Вы не смотрели у него шею, - заявил переводчик.
   - А чего мне смотреть, я вижу, что это не Паша! А шею вы сами  можете
смотреть сколько вам хочется. Курить можно? - Она достала  из  маленькой
сумочки сигарету и выжидательно  смотрела  по  очереди  на  переводчика,
полицейского  и  санитара,  чуть  шевеля  тонкими  пальцами  с  длинными
лиловыми ногтями.
   Полицейский сдвинул шляпу  и  потер  лоб  ладонью,  санитар  повернул
голову Слоника на бок, потом на  другой,  посмотрел  на  разочарованного
полицейского и закрыл тело  простыней.  Переводчик  суетливо  копался  в
карманах, пока не вспомнил, что он не курит.
   - Простите, где здесь можно вымыть руки? - спросила вдруг громко Ева,
опустив на лицо черную вуаль.
   Девушка обрадованно подошла к  ней,  рассерженный  адвокат  предложил
зажигалку.
   Переводчик перевел вопрос Евы санитару и сообщил, что туалет в  конце
коридора налево. Ева  посмотрела  долгим  взглядом  в  светло-коричневые
раскосые глаза девушки, чуть усмехнулась,  пожала  плечами  и  вышла  за
дверь. Адвокат шел сзади, шипя от  негодования.  Проходя  мимо  открытой
двери соседней комнаты, Ева увидела там  много  народу.  Она  уже  почти
прошла мимо, но вдруг словно споткнулась и вернулась обратно.  Невысокий
старый горбун в  нелепом  красном  пиджаке  что-то  доказывал,  сердясь,
большой и желтоволосой красавице с зареванными глазами.
   - А нам туда, случайно, не надо? -  повернулась  Ева  к  адвокату.  -
Можно, я там тоже посмотрю еще несколько трупов, ну пожалуйста, здесь  у
вас в Турции такая скука!
   - В этой комнате умершие естественной смертью.  -  Еще  немного  -  и
адвокат отвесит пощечину. - Я же просил не разговаривать по-русски!
   - Ну и ладно, какая разница! - Ева отвела его в сторону медленным, но
сильным движением руки и вошла в комнату.
   Она подошла к каталке, возле которой стояли горбун и молодая женщина,
приподняла  простыню  и  посмотрела  на  мертвого  Казимира.  Ничего  не
дрогнуло у нее в лице. Опустила простыню. Медленным движением  убрала  с
лица вуаль и заставила себя поднять глаза. Далила посмотрела  на  нее  и
закрыла рот обеими ладонями, чтобы не закричать.  По  стиснутым  пальцам
стекали крупные слезы. Ева смотрела, сцепив зубы,  в  заплаканные  глаза
несколько длинных секунд, потом так же медленно опустила черную сетку  и
ушла.
   - Марш немедленно в машину! - Адвокат говорил тихо и бесцветно.
   - Мне надо в туалет. - Ева быстро шла в конец коридора.
   - Иди в машину!
   - Ну ты, конспиратор! - Ева остановилась и  резко  повернулась.  -  У
меня здесь дело, понимаешь, одно маленькое  дельце  в  туалете.  Подожди
меня, уж будь так добр, у входа, добрый дедушка!
   Она  отвернулась  и  быстро  вошла  в  деревянную  дверь   -   черный
треугольник с шариком наверху нарисован краской на полированном дереве.
   Красавица с волосами красной меди процокала каблучками мимо  адвоката
в туалет.
   Она увидела Еву, раскрывающую дверцы кабинок резким и громким  ударом
ногой. Две кабинки были закрыты, Ева бралась  за  верхний  край  дверцы,
подтягивалась и смотрела внутрь.
   - Никого. - Она подошла к крану, открыла воду и застыла,  разглядывая
девушку, чуть двигая пальцами в холодной струе. - Как тебя зовут?
   - Света, - девушка затушила сигарету о  раковину  и  тут  же  достала
другую, - Света Кошкина, для очень близких - Леша.  Не  Лёша,  а  кошка,
понимаешь, Ле Ша.
   - Я - Ева. Тебя специально привезли на опознание?
   Ева смотрела завороженно в глаза цвета прозрачного  гречишного  меда.
По краям радужная оболочка была почти черной. Леша смотрела в  фиалковые
глаза в густых ресницах. Она достала зажигалку и закурила. Когда  тонкий
язычок пламени мелькнул между ними, они вдруг обе улыбнулись.
   - В каком агентстве ты работаешь? - Леша затянулась нервно и глубоко.
   - Трудно сказать, где я сейчас вообще работаю. Вчера еще болталась  в
публичном доме, а месяц назад...
   - Ты зачем в морге? - Леша нервничала.
   - Опознавала. - Ева никак не могла нащупать нужный тон.
   - Его? - Леша кивнула на дверь.
   - Да. - Ева решила сыграть ва-банк.
   - Опознала? - Леша замерла. С длинной сигареты упал пепел.
   - Я была без полиции, с частным лицом.
   - Так опознала или нет? - Это уже была почти истерика.
   - Да. - Ева наконец отвела глаза.
   - Ну и дура! - Леша швырнула сигарету в струйку забытой воды. - Черт!
Если не везет, так уж надолго! - Она наклонилась, поправляя чулок.
   - Подожди! - Ева поняла, что Леша сейчас уйдет,  терять  больше  было
нечего. - Я не модель, я из милиции, и это я его убила.
   Леша так и застыла, нагнувшись. Медленным движением подняла голову  и
уставилась на Еву, открыв  рот.  Тяжелой  завесой  раздвинулись  у  лица
волосы.
   -  Врешь!  -  вдруг  по-детски  восхищенно  прошептала  она,  и   Ева
облегченно вздохнула.
   - Сейчас нет времени, давай срочно встретимся. Почему тебя привезли?
   - Я его девочка была уже год, нет, ты это серьезно?
   - Потом! Говори, где и когда.
   - Подожди, я опупела совсем, подожди... Если это ты, значит, ты... Ты
знаешь, что он крашеный брюнет! Ты его куда пристрелила? - Леша,  честно
вытаращив глаза, ткнула себя в лоб.
   - Ладно,  перестань,  никакой  он  не  брюнет.  -  Ева  почувствовала
страшную усталость. - Я его придушила, а сначала вырубила.
   - А ведь и правда! - обрадовалась Леша.  -  Слушай,  меня  пасут,  но
вечером я найду время, умереть мне на месте! На центральной площади есть
отель и ресторан, помпезный такой, швейцары в  ливреях.  Я  буду  стоять
там, у входа, ровно в восемь. Черная "тойота". Только подъезжай на своей
тачке, моя уж точно вся увешана подслушками. Слушай, а я  под