думчивости.
   - Кто следующий после пса Харитона?  -  спросил  он  через  несколько
минут.
   - Я не знаю, - пожал плечами Пеликан и потупил глаза.
   - Нет, ну ты же спросил про дерьмо, я тебе объясняю. Если следующая -
кошка Маркиза, то считай, что тебе повезло, а вот если удав посла!..
   - Не знаю никакого посла, - промямлил Пеликан.
   - Конечно, не знаешь, это и есть основная составляющая дерьма. Ты  не
знаешь посла по имени Мамацуи, но знаешь, что есть удав. Твоя  ошибка  в
том, что Мамацуи - это не кличка.
   Ты, конечно, знаешь, где владельцы пресмыкающихся,  змей  и  рептилий
лечат своих  подопечных?  Правильно,  в  зоопарке  есть  такой  врач,  -
удовлетворенно сказал Карпелов, пронаблюдав,  как  Пеликан  отрицательно
мотает головой. - И если ты  залез  к  этому  доктору  в  картотеку,  то
обнаружил запись "удав Мамацуи". Ты решил, что это - кличка, и она  тебе
подходит, потому как есть и на дискете, которую ты.., где нашел?
   - В общежитии, - прошептал Пеликан, не поднимая глаз.
   -  Ну  конечно,  в  общежитии.  Теперь  смотри.  Твой   убийца-умелец
прикончит за то время, пока мы разговариваем, удава этого  самого  посла
Мамацуи, а твои друзья отошлют следующую записку. Куда? Пеликан, куда?
   - В отдел внутренних дел. - Пеликан все еще шептал.
   - Понятно. Опять, значит, в отдел.  Только  в  отделе  эту  хохму  не
поймут и на кладбище не поедут,  потому  что  нет  такого  плохого  дяди
Мамацуи в наших данных, понимаешь.
   Пеликан поднял глаза и смотрел  несколько  секунд  сквозь  Карпелова,
словно что-то вдруг понял.
   - Я отдал весь список этому стрелку, - сказал он резким голосом. - Он
сказал, что точно не знает, кто следующий, как повезет.
   - Весь список из двадцати кличек? - удивился Карпелов.
   - Нет. Почему двадцати... Семь я выбрал. На остальные  тринадцать  не
было  животных.  Двоих  упустил.  Обезьяна  Клеопатра  простыла  и  была
кремирована.
   - Значит, этот убийца собак и крокодилов сам выберет, кто  следующий?
Пеликан кивнул.
   - Ну как-то же вы должны встретиться?
   - Я должен позвонить по телефону и передать информацию.  На  пейджер.
Место встречи и время, но не позже, чем за три часа до встречи.
   В кабинет ворвался возбужденный Январь  и  положил  перед  Карпеловым
лист  бумаги.   Он   изучающе   посмотрел   на   Пеликана,   хмыкнул   и
поинтересовался, кто именно ему вскрывал дискету с защитой.
   - Телка одна. - Пеликан смотрел на Карпелова и старался по  выражению
его лица понять, что за информация у того на листке.
   - Маринка зовут?! - озаботился Январь.
   - Нет, - Пеликан перевел глаза на Января, - Ёлка из Чертанова.
   - Ну смотри у меня! - погрозил почему-то Январь и ушел.
   - Я хочу сказать, - сглотнул Пеликан,  -  я  могу  сказать...  Откуда
дискета.
   - Да не надо, - собирал бумаги со стола Карпелов. - Я уже  знаю.  Как
зовут попугая?
   - Католик, - сказал шепотом Пеликан и закрыл обреченно глаза.
   - А ты хотя бы догадываешься, к кому в компьютер влез?
   -  Очень  приличный  человек,  -  открыл  глаза  Пеликан,  -   бывший
фээсбэшник, вообще классный мужик!
   - Давно его видел? - Карпелов запихивал бумаги в портфель.
   - Давно. Он полгода назад уехал в  Турцию  отдохнуть,  оставил  ключи
матери, мы соседи, чтобы за попугаем посмотрели и вообще... Сказал,  что
могу   запросто   девочек   приводить,   если   хата   нужна.   Квартира
однокомнатная, но в порядке. Ремонт, обстановка.
   - И компьютер, - подвел итог Карпелов.
   - Нет.
   - Нет? А где же ты дискету взял?
   - Я  нашел  тайник.  -  В  этом  месте  Пеликан  споткнулся  и  очень
загрустил.
   - Ну и что там было, кроме дискеты?
   - Оружие. Деньги. Паспорт.
   - Деньги тоже взял? - поинтересовался Карпелов.
   - Нет, - Пеликан так низко опустил голову, что его плохо было слышно,
- это уже кража.
   - А дискета - не кража?
   - А она там так и лежит, я переписал, и все. А паспорт...
   - Не надо, - перебил Карпелов, - туда мои ребята поехали, они найдут.
Не надо тебе говорить, чтоб не тошнило потом, ты  же  сам  сказал  -  он
классный мужик. И знаешь что, Пеликан. Пойдем-ка мы с тобой позвоним  на
этот самый пейджер, а чтобы три часа даром не пропали, завалимся в кабак
и поедим как следует!
   - Вы меня отпускаете? - удивился Пеликан.
   - Пока что я тебя гуляю и кормлю.
   Дима Куницын обнаружил наутро свою квартиру пустой, на полу -  свалка
вещей, которые, как он понял, представляли какой-то интерес  для  Ольги.
Его удивило, что она нашла пистолет, он поставил себе  плохую  оценку  и
поздравил, что пистолет не заряжен. Честно  говоря,  Дима  считал  Ольгу
женщиной  умной  и  рассудительной,  ему  льстило  ее  чувство,  поэтому
беспокойство по поводу пистолета  объяснялось  исключительно  заботой  о
собственной жизни. Он знал, что иногда даже очень умные и рассудительные
женщины могут желать смерти даже очень любимым мужчинам.
   Дима подключил принесенный с  собой  телефон  и  пытался  дозвониться
генералу Горшкову. Короткие гудки. Он понемногу растаскивал с ковра кучу
вещей, собранных Ольгой, сварил крепкий кофе и успел добежать из кухни и
схватить трубку после второго громкого звонка.
   Он не говорил ни слова, лицо его ничего не выражало. Минуты через две
он сказал "спасибо" и сел в кресло, забыв положить  трубку.  Ему  звонил
знакомый парень из общежития предупредить, что женщина Димы вчера  ночью
откупила выстрел, прокрутила весь барабан и, конечно же, "застрелилась",
залив краской лицо. Очень быстро пришла в себя и уехала до того, как они
пришли к ней с бутылкой объясняться.
   Как только Дима положил трубку,  телефон  опять  громко  задребезжал,
Дима перевернул его, подкрутил  настройку  звука  и  только  потом  снял
трубку. Он услышал тяжелое дыхание генерала, до того как тот заговорил.
   - Наша дамочка застрелилась, - сказал генерал. - Что случилось?
   - Да нет, товарищ генерал, это хохма была  такая,  это  не  настоящая
пуля, она стреляет несмываемой краской, ребята в общежитии развлекаются.
- Дима улыбался и помогал себе жестикуляцией.
   - Не знаю насчет несмываемой краски, а вот что  ее  голову  разнесло,
это факт.
   - Где? - Дима перестал улыбаться.
   - У себя дома. Оружие мужа. Так что у вас случилось?
   - Она пришла вчера вечером, под глазом фингал,  -  говорит,  ушла  от
мужа. Я сказал - оставайся. Она ночью поехала в общежитие  и  сыграла  в
рулетку на выстрел. Выпачкалась краской, из общежития  ушла  около  часа
ночи. Все.
   - Нет, не все,  -  заметил  генерал,  -  между  твоим  "оставайся"  и
общежитием - поподробней.
   - Я сказал ей, что не собираюсь играть в любовь до гроба.
   - Выпили?
   - Нет, не пили, и телефон я  убрал,  она  не  могла  никуда  из  моей
квартиры позвонить.
   - Как она тебя нашла?
   - За мной следил ее муж, она прочла донесения слежки.  Он  следил  за
каждым, кто бывал с ней.
   - Сколько неприятностей сразу, - вздохнул генерал. -  Ладно.  Ты  вот
что, ты не раскисай, в конце концов, ты  же  этого  не  хотел.  -  Здесь
генерал сделал паузу достаточную, чтобы дождаться ответа Димы:
   - Никак нет.
   - Приезжай ко мне вечером. На дачу. Моя Людка  праздник  затеяла,  да
только я никому ничего не сказал, никого не будет, а стол накрыт. Она от
тебя балдеет, я знаю, не будет при тебе  наскакивать  и  скандалить.  Мы
посидим хорошо и все обсудим.
   - Есть приехать вечером.
   - Не раскисай.
   Есть не раскисать.

***

   Карпелов стоял у автомата, а Пеликан нажимал на кнопки.  "Будет  тебе
людное место!" - мстительно думал майор, слушая, как Пеликан описывает в
трубку заброшенную строительную площадку на Крымском валу рядом с бывшим
издательством "Химия и жизнь".
   - Выбирай трактир! - разрешил после звонка Карпелов. - Пока я добрый.
   Пеликан пробормотал, что ему вполне хватит  сосисок  и  банки  пепси.
Карпелов настоял на полноценном обеде из трех блюд.  Его  телефон  пищал
через каждые пять минут:  оцепление  строительной  площадки  шло  полным
ходом. В глиняных горшочках исходил пряным дымком украинский борщ.
   - Хороший у тебя аппетит, вот  что  значит  молодость!  -  завистливо
сказал Карпелов, пронаблюдав хлюпающего Пеликана. - А ведь твой  снайпер
меня знает. Факт! - кивнул он головой на удивленный взгляд Пеликана. - Я
его допрашивал, когда он моему оперу шляпу прострелил.  Знаешь,  что  из
этого следует? Не знаешь. Ты капкан на него устроил.
   Пеликан перестал есть. Он  вытер  рот  и  первый  раз  за  все  время
внимательно и открыто посмотрел на Карпелова.
   - Ты кого больше боишься? -  поинтересовался  Карпелов.  -  Меня  или
своего соседа, у которого дискету спер?
   - Я не спер, - вздохнул  Пеликан,  -  это  просто  бизнес.  Крутиться
нужно, понимаете? Вот вы на кого работаете?
   Карпелов задумался.
   - Работать нужно или конкретно на кого-то,  или  на  себя!  -  заявил
Пеликан. - Объяснения другого плана  просто  сыворотка  для  бесталанных
дураков.
   - А если я скажу, что работаю на безопасность Родины,  к  примеру,  -
поинтересовался Карпелов, - это будет сыворотка?
   Пеликан грустно кивнул головой.
   - Серьезный ты парень, оказывается. А вот сейчас я с  тобой  нянчусь,
чтобы тебя не засадили за твою глупость, - это что?
   - Это вранье, - Пеликан щелчком ударил по ложке, - в данный момент вы
меня используете по-черному, чтобы какого-то психа поймать. Вас за это в
чине повысят, но вам удобнее думать, что вы меня спасаете, посадив не на
десять лет, а на два года. Такой вот благородный  майор,  который  любит
детей.
   - У меня нет детей! - заявил на это Карпелов.
   - Усыновить хотите? - прищурил глаза Пеликан.
   - Просто радуюсь этому первый раз за последние двадцать лет.
   Они помолчали, потом дружно приступили к запеченной рыбе,  а  Пеликан
так разохотился, что съел на десерт свое  желе,  желе  Карпелова  и  две
порции мороженого.

***

   На строительной площадке лениво валялись в пыли  несколько  одуревших
от  жары  собак.  Застывший  подъемный  кран,  торчащая  в  небо  ржавая
арматура, пять разоренных вагончиков. Но в углу большого двора  вагончик
был с замком, попахивал мокрой гарью залитый водой костерок у мешков  со
строительной смесью. В бадье с цементом брошены две лопаты.
   - Строители были, - сообщил оперативник, прикрепляя на груди Пеликана
лейкопластырем  микрофон.  -  Гладенький  цыпленок,  безволосенький,   -
подмигнул он Карпелову. Пеликан резко опустил задранную футболку.
   Карпелов отдал бинокль.  Он  осмотрел  все  очень  тщательно,  но  не
заметил ни одного бойца группы захвата. Восемь  человек  растворились  в
небольшом захламленном пространстве.
   - Когда вы прибыли на место?
   - Через тридцать пять минут после вашего звонка.  Не  потей  ты  так,
отклеится, - это Пеликану, - как только зайдешь на площадку,  все  время
говори.
   - Что говорить? - бледный Пеликан действительно потел.
   - Что видишь, или пой песенку.
   - Зачем?
   - Чтобы был  контакт,  понимаешь,  контакт.  Я  тебе  в  ухо  залеплю
динамик.  Приказания  выполнять  быстро  и  без  раздумий,   уяснил?   -
Оперативник рассмотрел задумчиво ухо с серьгой и выбрал другое.
   - Он меня убьет, - прошептал Пеликан.
   - Не факт.  -  Карпелов  опять  взял  бинокль  и  рассматривал  крыши
ближайших домов. - Темнеет, черт.
   - Он настроит свой прибор на вашу прослушку и убьет меня!
   - Ну, для этого он должен был успеть сюда за тридцать  пять  минут  и
знать про прослушку. Или ты уже предупредил? -  Карпелов  спрашивал,  не
убирая бинокль. - Кодовое слово какое-нибудь не сказал по телефону, а?
   - Вы что,  читаете  шпионские  романы  на  досуге?  -  Губы  Пеликана
дрожали.
   - Нет, голуба, я часто хороню друзей. -  Карпелов  убрал  бинокль  от
лица и смотрел на перепуганного Пеликана грустно. - И  вот  что,  ты  не
поверишь, но у меня не бывает досуга!
   - Я не хочу туда идти! Это угроза моей жизни, что мне  делать,  когда
он подойдет?
   - Быстро лечь на землю и закрыть голову руками.
   Москва зажигала фонари, бледные и нелепые в легких сумерках.

***

   Дима Куницын ехал за город, в сером вечернем небе над  дорогой  тлели
фонари, а повыше - тусклые звезды. Он помнил  дорогу  на  дачу  генерала
плохо: был там два раза и с электрички. Несколько раз спросил  дорогу  у
случайных водителей, потом  пошла  охраняемая  зона  поселка.  От  самой
Москвы его вели. Открыто, внаглую.  Дима  смотрел  в  зеркальце  заднего
обзора, стискивая судорогой рта челюсти. Он был очень зол. Он  ненавидел
женщину, которая застрелилась. Она не смела.  Она  еще  была  ему  очень
нужна. Она еще не стала для него  безразлична.  Дима  резко  затормозил,
съехав с шоссе. Он помнил запах Ольги и странное ощущение  нереальности,
когда  она  выпрыгнула  из  трамвая.  Это  было  как  обещание   счастья
девушкой-мечтой.
   Заглушил мотор, запер все  окна  и  двери,  вышел  в  высокую  траву.
Раскачивались под сильным ветром деревья, где-то далеко призывно звучала
гармонь, закричала невидимая электричка.
   Дима вышел из высокой травы на дорогу  и  сразу  заметил  темно-серую
"вольво". Он пошел  быстрее,  раздумывая,  с  чего  начать  разговор.  В
"вольво" темнели силуэты трех мужчин.
   Один из них, тучный и очень самоуверенный агент наружного наблюдения,
с насмешкой смотрел на  приближающегося  Диму  Куницына.  Его  напарник,
помоложе, присвистнул и толкнул толстяка в плечо.
   -  Ботиночки-то,  а?!  -  Пальцем  он  показал  в  окно  на  медленно
подходящего Диму.
   Толстяк перестал жевать. Третий мужчина на заднем  сиденье  зевнул  и
отбросил яркий журнал.
   Толстяк  перестал   улыбаться   и   внимательно   рассмотрел   прикид
наблюдаемого объекта.
   Дима шел к ним в серых брюках и  облегченном  белом  льняном  пиджаке
безупречного покроя. Из-под пиджака на три сантиметра опускалась рубашка
невесомого шелка пестрой, вишнево-черной  расцветки,  расширенная  книзу
фалдами. Ботинки, на которые  сразу  обратил  внимание  агент  наружного
наблюдения, были тоже глубокого вишневого цвета, шнурки -  в  тон,  чуть
потемней.
   - Ребята, - сказал третий, с заднего сиденья, - вы  что,  на  эстраду
перешли? Вы кого пасете?
   - Смотри, - кивнул толстяк, - вот он, твой объект, завтра ты на  него
сядешь.  А  мальчик-то  с  хитринкой  оказался.  -  Он  задумчиво  потер
подбородок.
   - Он к нам  идет,  -  сказал  его  молодой  напарник,  -  заблудился,
красавчик.
   - Щас мы его проводим, - хохотнул толстяк.
   - А ведь он не мог нас не заметить. - Тот, что сидел  сзади,  вытащил
следующий журнал.
   - А мне по фигу! - Толстяк сказал  это  тихо,  потому  что  Дима  уже
подошел к машине.
   - Мужики! - Дима развел  руками  и  белозубо  улыбнулся.  -  Застрял,
мужики, помогите, а у меня пиво в холодильнике в машине. К женщине  еду.
Заревнует!
   Пока толстяк задумчиво разглядывал  жизнерадостную  физиономию  Димы,
его напарники вышли из машины и с удовольствием потягивались.
   - Пиво, говоришь. - Молодой расставил руки и поднял их вверх,  словно
собираясь вобрать в себя небо. - Где машина-то?
   - Да я тут недалеко с дороги  съехал  и  застрял.  -  Дима  быстро  и
внимательно взглядывал на толстяка в машине. Толстяк тер  подбородок.  -
Ладно, мужики, чего уж там, я же не дурак. Если не поможете, так  вместе
всю ночь и проторчим здесь.
   Наступила тишина. Молодой  агент  наружного  наблюдения  с  радостным
изумлением посмотрел на толстяка, третий напарник усмехнулся  и  покачал
головой. Толстяк вышел из машины и пнул ногой колесо.
   -  Честно  и  откровенно,  значит...  -  Он  смотрел  мимо   Димы   в
загорающиеся огоньки поселка.
   - Да чего там, пасете ведь, а?
   Толстяк промолчал.  Почти  ощутимая  тревога  скользнула  между  ними
клочком мокрого тумана в наступающей темноте.
   - Ну люблю я баб, люблю! - сказал Дима радостно и счастливо и  сцепил
ладони сзади на затылке. - Когда-нибудь меня ревнивый муж убьет.  А  что
делать, если - люблю?! Подтолкните, а то засядем на ночь.
   Напряжение исчезло.  Толстяк  ухмыльнулся  и  покрутил  головой,  его
напарники отвели глаза, но тоже не сдержали улыбку. Они пошли вдвоем  по
дороге за Димой, а толстяк сел в машину.
   Он просидел минут пятнадцать и услышал натужный рев мотора.  Потом  -
тишина, и опять мотор.
   Стемнело. По дороге к  нему  бежал  человек.  Профессиональный  агент
наружного наблюдения включил фары  и  осветил  улыбающегося  Диму.  Дима
закрывался рукой от яркого света.
   - Ключ разводной просят! -  крикнул  он,  запыхавшись.  -  Чего-то  с
мотором!
   Толстяк чертыхнулся. Тот, третий, который сидел  сзади,  очень  любил
покопаться при случае в моторе и выдать  такое  количество  наставлений,
какого ни один гаишник себе не позволит.
   Стукнув в сердцах дверцей, он подошел к багажнику и открыл его.
   Он не услышал осторожных шагов Димы сзади, потому что подошва дорогих
ботинок соприкасалась с нагретым за день асфальтом совсем бесшумно.

***

   Пеликан, сдерживая дрожь в коленках, стоял на поддоне для кирпичей  и
пел в темноту про кузнечика, который совсем как огуречик.., и так далее.
   - Да ты расслабься, - ласково сказал  в  ухе  голос  Карпелова.  Коля
потрогал ухо. В динамике чуть потрескивало, он  услышал,  словно  совсем
рядом, как кто-то возле Карпелова пропел "зелененький он был".  Карпелов
со своими людьми сидел на крыше дома напротив.
   - А три часа прошло? - закричал отчаянно Пеликан. - Который час?
   - Не ори, -  голос  в  ухе  теперь  был  незнакомый,  -  оглянись  по
сторонам, еще светло.
   - Ни хрена не светло! - Пеликан не мог  сдержаться  и  говорил  очень
громко, вглядываясь в смутные очертания подъемного крана.
   - Через три минуты время. - Кто-то  начал  говорить,  потом,  видимо,
затянулся сигаретой. - Слышь, Карпелов, как там на кладбищах? Порядок?
   - Ты мне посмейся, посмейся, - незлобиво ответил Карпелов.
   - "Он ел одну лишь травку", - прошептал обреченно Пеликан.
   - Товарищ майор, я тут подумал, - молодой голос принадлежал напарнику
Карпелова, который интересовался, кто вскрыл  для  Пеликана  дискету,  -
предположим, вы - туляк. Вы  подозреваете,  что  вас  ждут.  Что  делать
будете?
   - Пальну по  чему-нибудь  на  Пеликане  для  острастки,  -  предложил
Карпелов.
   - "И с мухами дружил!" - повысил голос Пеликан.
   - Так и я про то же! Джинсики, футболочка,  кроссовки.  У  него  даже
медальона никакого нет, не говоря уже о красном ошейнике.
   - Ты хочешь сказать,  чтобы  он  замолчал  и  не  подавал  голоса?  -
предположил Карпелов. - А ведь снайпер вполне мог записать его голос.
   - "Но тут пришла лягушка", - перешел на речитатив  Пеликан,  потрогав
серьгу в ухе.
   - Да нет, - в раздумье пробормотал Миша Январь, - я думаю...
   - Пеликан, ложись! - закричал Карпелов так, что Коля Пеликан дернулся
и схватился за ухо, в котором был  динамик.  Он  медленно  опустился  на
колени и оглядел темноту вокруг себя.
   - Пеликан, - сказал Карпелов напряженно, - не паникуй,  сними  серьгу
свою из уха и забрось ее подальше, слышишь! Сними. Серьгу.
   - "И съела кузнеца", - успел сказать одними  губами  Пеликан,  прежде
чем раздался страшный грохот,  прежде  чем  ему  обожгло  горячим  щеку,
прежде чем он упал, прежде чем зажглись сильные лампы и к нему  побежали
люди в камуфляжной форме.
   Карпелов с застывшим лицом шел к строительной площадке. Навстречу ему
бежал запыхавшийся Январь, он бросился на стройку, как только грохнуло.
   - Жив, - коротко, на выдыхе.
   - Нашли кого? - спросил  Карпелов,  ни  на  что  не  надеясь.  Январь
покачал головой.
   - Что это грохнуло так сильно? - Карпелов остановился  и  смотрел  на
носилки, которые выносили со стройплощадки.
   - Есть у меня одна мысль. - Январь  сглотнул,  все  еще  не  в  силах
отдышаться.
   - Ты вот что, - перебил его Карпелов, - ты сразу  мысль  говори,  без
предупреждения. Ты на крыше только что хотел мне про серьгу сказать?
   Январь опять отрицательно покачал головой: