ить, почему?
   - Она из органов, - уверенно сказал отстрельщик.
   - Почему так решили?
   - Видели бы вы ее голой, сами бы так решили. Или из органов,  или  из
спецназа. В стране бардак, может, они уже баб в спецвойска  набирают!  Я
давно в отставке, не в курсе. У нее отличная подготовка, и она выбралась
из запертого на замок сундука, открыв наручники! Полный цирк.
   - Я не улавливаю логики. Предположим, вы знаете, что она из  органов,
ну и что? У вас ведь был заказ, как здесь написано, за заказ вам платят,
а охраняемый убит?
   - Выжить я хотел, вот и вся логика. Это мой  пятый  заказ.  Я  честно
скажу, потому как материала вы на меня не найдете. Два  заказа  я  решил
путем мирных переговоров и сделок, информация была хорошая,  а  вот  два
других пришлось уладить, убив наемных  киллеров.  Работка  была,  я  вам
скажу, еще та! Они были профессионалы, через три часа слежки уже поняли,
что я их веду. Когда я рассмотрел экипировку одного, я чуть  мозгами  не
повредился, думал, что на компьютере переиграл. Он весь был в  проводах,
плюс система ночного видения, плюс  оружие,  у  которого  нет  ствола  и
патронника, - ящик и все, плюс водоотталкивающий  и  запахонепроницаемый
костюм! И я его приложил! Считай, сделал подарочек органам, потому  что,
скажу вам, киллер-профессионал - это почти  миф.  Потому  как  их  очень
мало, единицы, до десятка не дойдет, а  отстреливают  плохих  мальчиков,
считай, понедельно. Вот и нанимают случайных  за  небольшую  плату,  он,
случайный, очень любит контрольный выстрел  в  голову,  халявщик,  и  не
находится потом потому, что случайный. Второй раз  он  на  такую  работу
пойдет в крайнем случае. А этот терминатор был специалист. Меня за  него
вообще надо принять в "Белые погоны",  если  такие  имеются,  и  это  не
очередная газетная романтическая  история  для  обиженных  преступностью
дураков из органов.
   - Э-э-э... Виктор Степанович! - Денисов достал платок и вытер лоб.  -
Разрешите вас перебить, я только хотел  спросить,  чем  бы  вам  помогло
выжить, окажись танцовщица из органов?
   - Да это как дважды два. Я против органов не работаю. Я это сразу при
контракте оговариваю. Нелогично было бы платить структуре за информацию,
а потом по этой информации отстреливать кого-то из структуры, а? Я ж  не
совсем чокнутый. Я оговорил это и с секретарем Феди Самохвалова. Я так и
прикинул, что, если эта танцовщица из органов  выполняла  свое  задание,
считай, я реабилитирован. Я ее пронаблюдал два дня: будь она на задании,
не сидела бы у еврея, исчезла бы в три часа.
   - Так... - Денисов, нервничая, перекладывал бумаги  на  столе.  -  Вы
получаете приказ убить ее и расчленить, отслеживаете, а убиваете не  ту.
Странно для профессионала, и я вам не верю.
   - Так ведь, гражданин Денисов, я  вам  тоже  вроде  как  не  верю,  а
разговор  у  нас  все  равно  хороший  получается.  -  Отстрельщик  стал
серьезен, смотрел напряженно.
   - Ну, вы можете мне верить или не верить, это дела не меняет, вы меня
видите первый раз.
   - Второй, - сказал тихо отстрельщик. Денисов сдернул очки с  круглыми
стеклами и внимательно посмотрел на Хрустова.
   - Я видел вас  в  Стамбуле.  Есть  там  такая  достопримечательность,
городской морг.
   Они замолчали. Денисов лихорадочно соображал,  как  ему  дальше  себя
вести. Отстрельщик задумался, не навредил ли себе легким языком.
   - Ладно. Я хотел вас спросить,  прослушивали  ли  вы  разговоры  этой
танцовщицы и убитой вами Кошкиной.
   - Было дело. - Отстрельщик вздохнул с облегчением.
   - Меня интересует, не говорила ли Кошкина о записях, которые  вел  ее
любовник?
   - Вспомнить надо, она столько наговорила, меня холодный пот прошиб. А
уж эта танцовщица!.. Такого  ей  намазала.  Она  что,  действительно  из
органов?
   Денисов понял, что наступило время обмена информацией.
   - Она офицер милиции, но задания убить Федю Самосвала у нее не  было.
У меня есть еще кое-что интересное для вас. Я говорил с ней  пару  часов
назад, это она подложила вам наркотики в сумку, она  думала,  что  везет
большую партию, и подставляла вас для таможни.
   - Я так и думал, - кивнул головой отстрельщик, - ее зовут?..
   Денисов молчал, словно не слышал.
   - Они ехали на виллу одного русского как  раз  за  этой  тетрадью.  -
Хрустов понял, что пора говорить. - Эта длинная рыжая знала, где тетрадь
лежит, а эта.., танцовщица, она должна была за ней пойти. Ночь  была,  и
дождь хлестал. Фотомодель так трусила и  нервничала,  что  я  был  точно
уверен - из машины не вылезет Не угадал
   - Ева Курганова сегодня ничего не сказала про  тетрадь,  вы  уверены,
что все  правильно  поняли?  -  Денисов  смотрел  застывшим  взглядом  в
маленькое окно с решеткой.
   - Я знаю, что они за ней ехали, но не уверен, что тетрадь найдена.
   - И как же нам в этом убедиться? - вздохнул Денисов. Он очень устал.
   -  Так  ведь,  как  это  обычно  бывает,  только   при   следственном
эксперименте! - Хрустов смотрел в холеное лицо с круглыми стеклами почти
заискивающе. - На месте я быстрей соображу, а так трудно.  В  этом  доме
столько комнат, дверей, окон, рехнуться можно.
   - Ну, допустим, комнату, где вы отрезали  голову,  найти  легко.  Вам
нужно только вспомнить разговор, и все!
   - Гражданин начальник, - убедительно произнес отстрельщик,  -  вы  уж
постарайтесь следственный провести, а? А уж я постараюсь  все  на  месте
вспомнить до мелочей.

***

   - Не отходи от меня ни на шаг. - Ева вышла из  автобуса,  на  котором
привезли гроб с телом Казимира.
   Далила шагнула, словно слепая, в запорошенную колючим снегом траву на
обочине.
   - Сейчас зареву, - предупредила она.
   - Реви, только не потеряйся, - разрешила Ева.
   Почти вся дорога у кладбища была занята дюжиной иномарок, они  гудели
попеременно, плотные мужчины в длинных пальто суетливо переговаривались,
то и дело вытаскивая из карманов телефоны. Мимо автобуса пробежали  двое
молоденьких служивых, неся ящик водки.
   - Ева, - Далила неуверенно  показала  на  иномарки,  -  вдруг  это  к
Казимиру?
   - Навряд ли. - Ева, прищурившись, вглядывалась сквозь противный  снег
в кладбищенский ландшафт.
   К ним подошел распорядитель. Он удивился, обнаружив, что провожают  в
последний путь только две женщины, сказал раз пять  "ё-моё"  и  ушел  за
носильщиками.
   Владельцы иномарок прошли мимо автобуса с Казимиром стройной шеренгой
семенящих черных жуков Все были  без  головных  уборов,  Ева,  сдерживая
улыбку, подумала, что их стригут в одном месте - только одна  голова  из
этой шеренги не была коротко выстрижена и украшена тройными складками на
шее. Эта голова была огненно-рыжей. Шествие  беременных  жуков  завершал
хромающий Никитка. Он чуть задержался и изобразил поклон.
   - Дамы, примите соболезнования, отличный повар был ваш старик, просто
отличный. - Никитка говорил, не останавливаясь. - Да,
   Кстати, я подойду к вам через полчасика насчет журнальчика, идет?
   Никитка улыбался.
   Далила судорожно вцепилась в Еву обеими руками.
   - Да не трусь ты, вот все и определилось. - Ева отдирала ее  руки.  К
ним подходили носильщики.
   Подъехал еще один автобус. Из него, окрасив серый заснеженный полдень
средневековыми немыслимыми нарядами алого  и  синего  цветов  с  золотой
вышивкой, мехами горностаевой пятнистости и конусами на головах  женщин,
вышли музыканты со скрипками и саксофоном.
   Саксофон взвыл сразу, Далила дернулась и  охнула,  мужчины  прижались
подбородками к скрипкам, и,  когда  саксофон  затих,  ударили  "Турецким
рондо" по снежному пространству между небом и  землей,  между  душами  и
бренными останками покоящихся в вечном оцепенении.
   - Сюда! Сюда! - кричал из оград и надгробий черный  беспокойный  жук,
размахивая рукой.

***

   Седой скрипач  в  богатом  камзоле  и  раздутых  шароварах  до  колен
подмигнул  Далиле,  проходя  мимо.  Он  притопывал  тупоносой  туфлей  с
огромным бантом.
   Последней шла женщина. Полная и степенная,  она  поднимала  голову  к
летящему снегу и
   Вытирала со щек особенно колючие снежинки махровой рукавичкой. Поверх
длинного пальто до пят  с  меховой  отделкой  на  спине  лежала  золотая
пушистая коса.  Она  задержалась  возле  Евы,  зацепившись  за  ее  лицо
спокойным глубоким взглядом, чуть поклонилась.
   -  Идемте,  уже  музыканты  приехали,  -  заметив,  что  Ева  смотрит
удивленно, уточнила:
   - вы Федю пришли проводить?
   Теперь Ева уцепилась за рукав куртки Далилы. Она поняла, что  хоронят
Федю Самосвала.
   Наталья пожала плечами и ушла, оглядываясь.
   Из автобуса вытащили гроб с Казимиром.
   Могилы Казимира и Феди разделялись двумя проходами. Стоя  у  открытой
ямы, Ева пританцовывала от холода под веселого и торжественного Моцарта.
Носильщики спешили, гроб спускали быстро и молча. Напротив  разноцветная
толпа заливала под музыку водкой яму для Феди.
   Чисто и пронзительно запела женщина, потом опять играли скрипки.
   Далила первой бросила комья земли, толкнула плечом оцепеневшую Еву.
   Казимира быстро и как-то судорожно  зарыли  замерзшие  носильщики,  а
возле могилы Феди только начались торжественные речи.
   Ева с Далилой пошли к дороге.  Разглядывая  быстрым  профессиональным
взглядом  шоферов  в  некоторых  иномарках,  Ева   вдруг   чертыхнулась,
остановилась и вернулась к одной из машин.
   На  заднем  сиденье  пытался  спрятаться,  отворачиваясь,   свободный
художник Стас Покрышкин.
   - Это же ты! - воскликнула Ева в его кислое лицо,  когда  он  опустил
стекло.
   - Оправдан! - Стас нервничал. - Оправдан, совершенно невиновен.
   - Ну, так уж и совершенно. Чего сбежал тогда?
   - Я по  личным  мотивам  уехал  из  страны.  Искал  себя.  Накапливал
вдохновение.
   - И что ты делаешь на похоронах, накопив вдохновение?  -  Ева  стояла
наклонившись к  открытому  окну.  Пританцовывала  рядом  Далила,  иногда
теребя ее за одежду. Стас молчал, глядя мимо Евы. - Свободный художник с
оркестроподобной ориентацией, использующий  шизофреника  Ангела  Кумуса,
познакомься. - Она повернулась к Далиле и кивнула на Стаса.  -  Скажешь,
что здесь делаешь, или пригласить в отделение?
   - Я приехал с Натальей, женой Феди. Мы друзья. А  вас  я  попрошу  по
моему поводу не беспокоиться. Перед законом чист. Если вы считаете,  что
я вам чем-то обязан, позвоните, поговорим по-дружески. Я в Москве  всего
два дня, Ангела не  видел.  Полная  квартира  оструганных  кольев.  Есть
отличный коньяк. Я вас не боюсь, вы мне интересны только  как  социально
гипертрофически развитая личность и,  как  следствие  этого,  -  хозяйка
красивого, отличной тренировки тела. Я  бы  вас  слепил.  У  вас  голова
египтянки. - Стас протянул обалдевшей Еве визитную карточку. На  зеленом
фоне золотом шли письмена на русском и английском.
   Ева дошла до теплого автобуса, так и сжимая в руке кусочек картона.
   - Он стал совсем другой! - воскликнула она трясущейся Далиле.
   В закрытые двери постучали.
   Никитка с  трудом  поднялся  по  высоким  ступенькам,  впустив  клубы
холодного воздуха.
   - Итак,  -  сказал  он,  усевшись,  -  вы  живы  и  здоровы  и  полны
творческого накала! Три - два!
   - Как? - Еве показалось, что она ослышалась.
   - Я сказал - три - два, я веду. - Никитка смотрел весело.
   - Ладно, ты ведешь, потому  что?..  -  Ева  дернула  Далилу,  которая
ходила от окна к окну, осматриваясь. - Успокойся и сядь,  я  с  оружием,
если что - всех перестреляем, а последняя пуля тебе.
   - Я веду, потому что ты  протащила  через  границу  кучу  наркоты.  И
сделал это я.
   - Понятно, значит, ты. И что, от скуки или с деньгами поиздержался?
   - Адвокатишка меня разозлил. Ну очень раз-з-зозлил. Такую кучу  денег
у Феди взял, а работы - ноль. Федя, когда приехал  в  Стамбул,  пошел  к
Капе, адвокату, и нанял его т-те-бя найти.  Т-тебя  и  Слоника.  Адвокат
столько денег запросил, сколько даже у Феди никогда с собой  не  бывает.
Пришлось взять со счета Хамида. Когда  т-ты  Федю  пришила,  я  пошел  к
адвокату и сказал - пусть вернет деньги. Он - ерепениться, еврей, что  с
него взять! Тогда я обозлился, говорю, не хочешь по-хорошему,  отправишь
со своими девочками наркоту. И это уже по своему усмотрению, кто из  них
повезет, а кто отвлекать внимание будет.
   - Адвокат заставил меня провезти три килограмма крахмала, потому  что
ты это ему велел? - Ева не верила.
   - Про кэ-кэ-рахмал не знаю, а таблетки мои в журнале  он  взял.  Я  в
аэропорту тебя не видел, решил, что тебя пришили-таки, а вот ее видел! -
Никитка показал рукой в перчатке на  Далилу.  -  Я  так  понял,  что  вы
девочки сознательные, из аэропорта сразу побежали в милицию. Ну,  хорошо
я тебя наколол?
   - Подожди, не понимаю, ты что, все это затеял, чтобы увеличить счет?
   - Ды-да нет, не только. Журнальчик вернете? Или уже подшили к делу?
   - Это все бред! - громко заявила Далила.  -  Мне  адвокат  ничего  не
говорил, я вообще не знала, что везу!
   - Фактически ты провезла наркотик, на  тебя  заведено  дело.  Я  пока
занят - похороны, проблемы с разделом  территории,  а  вот  потом  очень
внимательно твое дело  отслежу.  Тебя  обыскивали,  когда  ты  в  органы
прибежала? Наверняка слезы, крики радости, а обыска-то и не было!  Дело,
оно завершения требует.
   - Нет никакого дела! Ева, скажи!
   - Есть дело, - сказала Ева, - секретарь прав.
   - Я его убью, - шепотом проговорила Далила.
   - 3-з-зачем меня убивать, я только дергаю за ниточки, не хочешь -  не
дергайся.
   - Я адвоката убью!
   - Это по-пожалуйста, только его отстрельщик раньше убьет. Кстати, Ева
Николаевна, что там у нас насчет отстрельщика, он  в  безопасном  месте?
Или охотится за тобой?
   - Он пока сидит. - Ева только теперь почувствовала холодный приторный
страх и отвращение. Все было в работе, но так ее еще не подставляли.
   - Сидит, значит. Ну и  ладно!  Подведем  итоги?  Вы  возвращаете  мне
журнальчик, я говорю спасибо. Вы не возвращаете  мне  журнальчик,  я  не
против, только будете мне должны. Придет время, я напомню про должок.  А
дело это  заведенное  отслежу,  можно  будет  чего-нибудь  добавить  при
случае.
   - Ты знал, что мы сразу потащим наркотик в отдел, ты же знал! - Ева с
трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на Никитку.
   - Да нет, - секретарь широко и белозубо улыбнулся, -  я  иногда  смел
помечтать, что вас обнаружат на таможне  и  посадят,  вот  это  была  бы
настоящая хохма, праздник души, можно сказать! Ну, попрощаемся?
   - Ты объявил мне войну, ты это понимаешь? - поинтересовалась Ева.
   - Да? А я думал, что у нас спортивный турнир. Пока я веду! -  Никитка
постучал в дверь автобуса, когда она  открылась,  повернулся  и  помахал
рукой.
   - П-пока, девочки.
   - Застрели его немедленно! - Далила стала трясти  Еву.  -  Здесь,  на
кладбище!
   -  Ну  да,  размечталась!  И  тебя  пришлют  меня  тестировать,   да?
Успокойся.
   - Как я  могу  успокоиться,  он  же  в  любой  день  может  подложить
наркотик, позвонить, а на мне уже есть провоз!
   - В этом провозе нас было двое. Ладно, извини меня.
   - Что еще случилось?
   - Ну извини, я плохо себя вела. Я тебе не верила. Мне надо отдохнуть.
   - Это ты про наручники? - Далила глубоко вздохнула,  успокаиваясь.  -
Да ладно, даже интересно. "Это моя женщина!"  -  передразнила  она  Еву.
Смеха не получилось. Обе грустно улыбнулись. - Мы что, теперь здесь жить
будем? - Далила показала рукой в окно.  Мимо  автобуса  один  за  другим
отъезжали шикарные машины.
   Послышался  пронзительный   звук   милицейской   сирены.   Автомобили
притормозили.
   К автобусу подкатил заляпанный гаишный "форд".  Из  него  вышел  Валя
Мураш и постучал по автобусу.
   Далила вышла первой.
   - У  вас  все  в  порядке?  Я  насторожился  -  вроде  сходка  здесь,
притормозил всех.
   Слушай, может, прошвырнуться у них по багажникам? - Мураш показал Еве
на застывшую шеренгу. - То-то железа нагребем!
   - Не надо. Скажи, чтобы до города ехали сзади. - Ева спрыгнула в снег
и пошла к "форду".
   Через полчаса  медленной  "экскурсионной"  поездки  со  скоростью  не
больше тридцати Мураш не выдержал:
   - Хватит эскорта или еще прокатимся?
   - Да черт с ними! - Ева махнула рукой.
   - Нет, красиво же едем!  -  Далила  смотрела  в  заднее  стекло.  Она
насчитала на спуске четырнадцать машин.  Они  строго,  одна  за  другой,
плелись за гаишным "фордом".
   Мураш нажал на газ, "форд"  рванул  радостно  и  плавно  к  зажженной
огнями Москве.

***

   Мураш привез женщин в небольшое казино на Ленинском. Тускло светилась
синяя надпись на желтом  фоне,  холодный  ветер  прогнал  с  улицы  всех
прохожих. Внутри, за массивной дверью со швейцаром в ливрее,  было  тоже
немноголюдно. Пахло дорогими сигарами и цветами.
   - О черт! - Мураш споткнулся и стукнул себя по лбу. - Мужики  сказали
мне приготовить цветы для вас! - Он показал букеты в огромных  напольных
вазах.
   - Мы любим розы! - заявила Далила, сдерживая  дрожь.  Она  так  и  не
согрелась. - А что мы здесь будем делать? И где они, эти мужики?
   - Это такой закрытый клуб для  своих,  все  будет  очень  уютно,  вот
только цветы!..
   - На улице у ресторана продают в киоске. - Ева кивнула  на  дверь.  -
Эй, я люблю розы, и чтобы розовые были, обязательно розовые!
   - Я мигом, пройдите вон туда, за портьеру, там дверь, вас ждут.
   - Я - сначала в туалет, - сказала Ева, когда Мураш убежал.
   В туалете она достала косметичку и за десять минут  разукрасила  себя
под изумленным взглядом  Далилы.  Вытащила  из  сумки  туфли  на  тонком
каблуке.
   - Поминки так поминки, - сказала  она  в  свое  обработанное  лицо  в
зеркале и провела быстрым языком по кровавой помаде.  -  Запрячешься?  -
предложила она Далиле, протягивая косметику.
   - Нет, спасибо, еще разревусь и потеку.
   - Не потечешь, отличного качества товар, можешь обрыдаться и облизать
кого угодно - следов не останется!
   - Где ты это взяла?
   - Ну, я же успела в парикмахерский салон перед похоронами!
   - Разве что губы, - неуверенно всмотрелась в свое измученное  лицо  в
зеркале Далила.
   Сергей Ковалев расставлял в уютной  комнате  для  гостей  принесенные
Мурашом розы.
   Волков полулежал на длинном диване, перебирая струны гитары.
   Дверь открылась. Первой вошла Ева, медленно стаскивая с головы теплый
черный шарф. Мураш застыл со штопором в руке, Волков приподнялся, открыв
рот.
   - Вот это класс! - сказал Ковалев.
   Голова  Евы  была  выбрита,  только  на  самой  макушке   топорщилась
двухцветным невысоким ежиком  симметричная  пятиконечная  звезда,  одним
лучом опускаясь ко лбу.  Глаза  Ева  подвела  очень  сильно,  растягивая
темно-синюю окантовку к  вискам,  с  висков  свешивались  два  крошечных
колокольчика на тонких цепочках. Она медленно, не дождавшись  помощи  от
остолбеневших мужчин, сняла длинную меховую куртку и оказалась в  черном
облегающем платье.
   Опомнившийся Мураш успел подхватить  куртку  Далилы.  Далила  была  в
белом.  Матово  темнели  в  золотой  крупной  цепи  на  груди   огромные
жемчужины, путаясь в тяжелых желтых волосах.
   - Ну что, мальчики, обещали еду и песни!  -  Ева  прошла  к  столу  и
выбрала место подальше от Волкова.
   - Кто это тебя так.., деноминировал? Поминать будем? - Ковалев поднял
бутылку. Волков закрыл ладонью свою рюмку.
   - Только без тостов, - попросила Далила, выпила темное густое вино  и
залилась слезами.
   - Ну, ты уж совсем. - Мураш заволновался.  -  Я  розы  купил,  смотри
какие! Угодил?
   Далила отворачивалась, вытирая лицо.
   - Он купил бинокль, мы смотрели в него на этот дворец.  Ты  сидела  с
мальчиком на балконе, это было вот только что! - сказала она.
   Ева стиснула зубы и показала Ковалеву налить ей еще.
   - Отличные розы! - похвалила она Мураша, оторвав розовый  лепесток  и
съев его. - Далила, будешь?
   - Что? Нет. Он радовался как ребенок, когда тебя нашел. Знаешь, что я
заметила? Старики, они становятся чересчу