напарник проверял паспорта у женщин.
   Сосед спрятался за спину Марата.
   - Сосед вызвал, - сказал Марат и выдернул алкоголика из-за спины.
   - А что мне делать было?! Бабахнуло, посыпалось,  а  она  весь  вечер
была странная. Открывай, говорит, дверь всем, кто позвонит,  я  тебе  за
каждый звонок заплачу! А к ней народу сегодня ходило, как к депутату  на
прием! Уж не знаю, что она там устроила, но  дверь  в  свою  комнату  не
запирала, пока не пришел этот, последний...
   - Вы хотите сказать, что в этой комнате, кроме вашей соседки,  заперт
еще кто-то? - строго спросил полицейский.
   - Я хотите... - кивнул сосед.  -  А-а-а  он  потому  что  не  выходил
оттуда, я не видел.
   - Гражданка, предъявите личность вашего гостя, - постучал полицейский
в дверь.
   - Я открою только снайперу Еве!
   - Граждане, проявите сознательность и выскажите  свои  предположения,
кому именно хочет открыть дверь гражданка... гражданка...
   - Милена Москвина, - шепотом подсказала Надежда.
   - Понятия не имею, - отвел глаза Марат.
   - Да она сбрендила,  верно,  ей  гражданская  война  чудится,  вот  и
заладила - "снайпер, снайпер"! - выдал свою версию сосед.
   - Разрешите? - В квартиру вошла  Ева.  -  Разрешите,  я  попробую,  -
попросила она у полицейского, потом они потоптались  друг  возле  друга,
пока он освобождал место у двери.
   - Милена, ты меня слышишь? - спросила Ева.
   - Я не глухая! - кричит Милена.
   - Все кончилось, открывай.
   Дверь щелкнула. Так странно получилось, что, хотя Ева стояла у двери,
в комнату первой попала Марго. Она сразу же бросилась к лежащему на полу
телу с бумажкой в руках, схватила ладонь трупа и запричитала:
   - Нет, не может быть?!
   На пол со стуком выпала пластмассовая ручка-держатель с  закрепленной
в середине струной.
   Надежда услыхала ее вопли в коридоре. Она вцепилась в рукав Марата  и
вошла  в  комнату  на  плохо  слушающихся  ногах.  Сначала  она  увидела
совершенно живую и бодрую  Милену,  спокойно  курящую  в  кресле,  потом
посмотрела в сторону и увидела лежащего  на  полу  мастера  костюмерного
цеха Таврова с дыркой во лбу.
   Захлебнувшись вздохом, Надежда выпустила рукав и сползла по стенке на
пол. Марат не  стал  с  ней  возиться,  подмигнул  в  безумные  глаза  и
потихоньку вышел из комнаты. Марго оттащил  полицейский,  позволив  себе
громко выругаться, и в который  раз  повторил,  что  ни  к  чему  нельзя
прикасаться. Как только  Марго  оказалась  на  некотором  расстоянии  от
мертвого Таврова, ее скорбь моментально улетучилась,  и  Ева  с  улыбкой
наблюдала, как ясновидящая укладывает бумажку с  отпечатками  Таврова  в
блокнот, услужливо раскрытый  незнакомцем  в  белом.  Потом  незнакомец,
обойдя ноги Надежды, подошел к трупу и внимательно  посмотрел  на  лицо.
Это очень  не  понравилось  полицейскому,  он  сразу  же  потребовал  от
незнакомца предъявить документы и сделал это  достаточно  грубым  тоном.
Второй тоже  проявил  бдительность  и  задержал  почти  выбравшегося  на
лестничную клетку Марата.
   Через шесть  минут  полицейские  имели  весьма  растерянный  вид.  По
осмотренным документам и короткому опросу получалось так, что в  комнате
гражданки Москвиной, кроме  ее  двух  соседей,  находился  представитель
канадского   консульства,   агент   отдела   внутренних    расследований
Федеральной службы (с оружием), офицер военной разведки  (с  оружием)  и
школьная учительница (с оружием).
   - Желаете  сделать  заявление?  -  обратился  к  Милене  полицейский,
пытаясь хоть что-нибудь понять.
   - Желаю. Умерший не имеет родственников и семьи.  Разрешите  мне  его
кремировать.

36. Балерина

Через три дня Надежда, похоронившая помрежа, решила помянуть его в полном одиночестве, для чего закупила несколько красивых бутылок и поехала в свою квартиру. В квартире было странно тихо. И - никого. Устроившись с комфортом на развернутой тахте - комфорт Надежда понимала как отсутствие всяческих правил, вроде снимания ботинок перед тем, как влезть с ногами на кровать, - Надежда после третьей рюмки вдруг обнаружила, что ей страшно хочется петь. Подумав, насколько это могло понравиться или не понравиться помрежу.
   Надежда набрала побольше воздуха  и  неуверенно  прокричала,  что  "у
любви, как у пташки, крылья...".  Еще  через  пару  рюмок  хорошо  стало
получаться  "Онегин,  я  скрывать  не  стану...",  но  со   шкафа   упал
запылившийся человеческий череп. Она потом не могла  вспомнить,  сколько
именно времени пела, уже стемнело, вдруг открылась дверь ее комнаты, и в
проеме, освещенном из коридора, возник кто-то в перьях, торчащих из того
места, где должна быть голова.
   - Надежда, - строгим голосом Милены спросило это существо,  -  почему
ты орешь?
   Чтобы убедиться, что это была действительно  Милена,  а  не  страшный
призрак оперы, не выдержавший ее пения. Надежда на цыпочках прокралась в
коридор, держась за стену. Существо  сняло  с  головы  что-то  огромное,
утыканное перьями, - на другой день Надежда нашла в коридоре  на  гвозде
совершенно дикую шляпу - и оказалось Миленой,  нарядно  одетой  и  очень
торжественной. В руках она держала небольшую  вазу,  показала  эту  вазу
Надежде и заговорщицки подмигнула.
   Потом, как в страшном сне,  хихикая  и  подзывая  к  себе  медленными
движениями руки в прохудившейся перчатке, вдруг стала пятиться в туалет.
Надежде было очень страшно, но она подошла. Милена стояла возле  унитаза
и вытряхивала в него содержимое глиняной вазы.
   - А теперь, - зловещим шепотом прошипела она,  повернувшись  безумным
лицом к Надежде, - спустим  воду!  -  Дернула  ручку  бачка  и  радостно
закричала:
   - Кончено!
   Такого ужаса Надежда уже стерпеть не смогла, она опрометью  бросилась
к себе в комнату, заперла дверь, придвинула к ней стул, влезла на тахту,
накидала на себя подвернувшуюся под руку одежду и два одеяла и перестала
дышать.
   Утром она еле встала, побрела  на  кухню  и  обнаружила  там  соседа,
поедающего суп из кастрюли Милены.
   - Все, - заявил он, хлюпая, - померла наша жидовка.
   - Заткнись, идиот, - беззлобно бросила Надежда и зажгла газ.
   - А я говорю -  померла!  Лежит  в  красном  бархате,  щеки  и  брови
накрасила, руки в рукавицах вот так сложила и улыбается! Я  уже  вызвал,
кого надо.
   Надежда поплелась в комнату Милены.
   Разбитое окно было заколочено фанерой - Милена отказалась  оплачивать
вставку стекла, уверяя всех, что ей это уже ни к чему. Надежда  села  на
пол возле дивана, потрогала ее руку сквозь  драную  перчатку,  прижалась
лбом к твердому плечу и заплакала.
   - Там это, - возник в дверях сосед, - наследник пришел.
   Бледный   молодой   человек   выглядел   удрученным   и,   удивленным
одновременно.
   - Извините, я к ней за эти дни уже как-то привык. Она вчера позвонила
вечером, сказала, что у нее все хорошо, уже можно и  умереть.  Я  же  не
подумал, я решил, что ей просто скучно, думаю, зайду с утра, вот,  кефир
принес...
   - Ты тут кефиром не отделаешься! - повысил голос  сосед.  -  Подумать
только, ни за что комнату переписала! За похороны такую комнату,  да  ее
продать...
   - Заткнись, - зловещим голосом тихо приказала Надежда.
   - Да я молчу, я молчу, а ты что  запоешь,  когда  тебе  сюда  поселят
какого-нибудь бандита, тогда оцените мою доброту!
   - Холодно тут у нее, - сказала сама себе  Надежда,  принесла  одеяло,
укрыла Милену. Не как покойницу - с головой, а ласково подоткнула одеяло
с боков, поправила под подбородком.

37. Учительница

Ева спала сутки, потом два дня безвылазно сидела с детьми. В школе номер 1496 объявили карантин по менингиту, а в Службе Еве предложили отдохнуть пару недель за свой счет. О смерти Милены она узнала от Кошмара.
   - Эта ваша старуха, - сообщил он по телефону, - настояла  на  срочных
похоронах Таврова, даже заявление на имя директора Службы написала.
   - Молодец, - кивнула Ева.
   - Она написала, что является единственно близким человеком  умершему,
но очень беспокоится о  незначительности  отпущенного  ей  срока  жизни,
поэтому   просила   ускорить   изучение   останков   этого   выдающегося
специалиста.
   - Молодец! - засмеялась Ева.
   - Подождите, это не все. Она отвезла тело из морга изолятора сразу  в
крематорий. Просто голое тело в простыне,  кстати,  в  нашей  санитарной
машине.
   Настояла  на  срочной   кремации,   потрясая   добытыми   в   органах
разрешениями.
   Потребовала выдать ей пепел немедленно, увезла его домой и, по словам
соседки, высыпала в унитаз.
   - Молодец, - Ева с удивлением покачала головой.
   - Подождите, это еще не все. Ушла к себе, легла на диван и умерла.
   - Когда? - опешила Ева.
   - Почти сразу же после спектакля с унитазом.
   - Молодец, успела, - прошептала Ева, выдвинула ящик стола  и  достала
фиолетовое перо австралийского попугая.
   - Суд приговорил Коупа.
   - Я слышала по новостям.  Его  адвокат  сразу  же  подал  прошение  о
помиловании.
   - Директор просит вас забрать заявление об отставке.
   - Если не подпишет, уйду в бессрочный отпуск по уходу за детьми.
   - Угрожаете? - напрягся Кошмар.
   - Мне все это надоело.
   - Мне тоже все надоело. Но я не бросаю в лицо начальству заявления об
отставке. Кстати, по  поводу  вашего  меткого  выстрела  даже  не  будет
проведено расследование. С какого расстояния стреляли?
   - Тысяча сто двадцать семь. Чего притворяетесь? Вы же  наверняка  уже
нашли квартиру.
   - Больше тысячи? Вот видите! А вы - про какую-то там отставку. На что
жить будете?
   - Сейчас посмотрю почту, тогда скажу. - Ева положила трубку.
   Со вчерашнего дня на ее адрес стали поступать странные предложения  о
высокооплачиваемой работе,  хотя  она  не  сделала  ни  одного  запроса.
Половина из них -  на  английском.  Перспектива  повеселиться  в  рамках
федеральной структуры где-нибудь в Вашингтоне, конечно,  заманчива.  Вот
только после суровых российских будней навряд ли удастся  приспособиться
к повсеместному торжеству закона и справедливости.
   - У Мамули растут усы и борода! - заявил Сережа.
   -  У  нее  такое  и  на  спине  растет!  -  радостно  поддержала  его
подбежавшая Ива. - Это называется щетинка.
   - А на морде - усы!
   - Щетинка!
   - Усы!
   - Щетинка!
   - Фруктовый торт с желе, - подбежала к ним Ева и повалила на себя  на
полу, - маринованные сливы и мороженое!
   - Торт уже был на завтрак, - упрекнул Сережа.
   - Тогда - вареники с апельсинами и печеные яблоки!
   - Вареники с апельсинами? - вытаращила глаза Ива.
   - Потрошите апельсины, взбивайте в миксере яйца, я  буду  через  пять
минут, - Ева поползла по ковру к  пищащему  телефону.  Звонил  полковник
Кнур.
   - Я хочу рассказать вам сказку. Не по телефону. Он пришел  через  два
часа.
   - Сказка про спятившего нелегала, - объявил Кнур на кухне, дождавшись
в турке пены и торжественно перенося ее на стол.
   - Вы же говорили, что нелегалы делятся только  на  самовозвышенцев  и
самоуниженцев, - подловила его Ева, подмигнув затихшим на угловом диване
близнецам.
   -   А    этот,    представьте,    спятил!    Вследствие    длительной
невостребованности и постоянного напряжения он стал невидимкой.
   - Совсем? - прошептал Сережа.
   Нет, конечно, не совсем, в том смысле, в каком это бывает в  сказках,
но вполне глобально. Если он смотрел на человека в  упор,  в  глаза,  то
человек его переставал видеть. Таким образом, он пропадал из поля зрения
всякого,  кто  смотрел  ему  в  лицо.  Я  подозреваю,  что  он   здорово
напрактиковался, прогуливаясь по улицам и всяким запрещенным местам,  но
ему было этого мало, и он решил лично побеседовать с президентом  США  в
самый торжественный для того момент - в момент его инаугурации.
   - Когда? - подалась вперед Ива.
   - Когда президента приводят к присяге и поздравляют с назначением.  -
А-а-а!
   - Так вот, он прошел сквозь так называемый "президентский щит" -  это
тройная  система  охраны,  которая  включает  в  себя  несколько   рядов
спецназовцев,  инфракрасную  сетку  и  ощупывание  датчиками.   Спокойно
подошел к президенту, пожал ему, совершенно обалдевшему, руку и  подарил
монетку.
   - Какую монетку? - хором спросили дети.
   - Пятак выпуска шестьдесят первого года.
   - Когда это было? - заинтересовалась Ева.
   - Первый раз - четыре года назад,  с  Клинтоном.  А  второй  -  когда
приводили к присяге Буша. Вы что, новости не смотрите?
   - Новости? - не поверила Ева. - Это передавали по новостям?
   - Конечно. Как неожиданный казус. Самое плохое, что  этого  человека,
на внешний вид совершенно обычного, невысокого,  облысевшего,  в  очках,
показали  всему  миру,  что,  как   вы   понимаете,   для   нелегала   -
категорическая проблема.
   - Его показали по телевизору? Но где...
   - Он прошел все системы охраны, и его никто не заметил, но кинокамера
сняла его сбоку. Я смотрел, теперь он для американцев  -  человек  года,
потому что четыре года назад ему повезло больше.  Каким-то  образом  его
тогда не сняли на  камеру,  поэтому  и  не  подняли  шума,  хотя  охрана
президента была  в  полном  ступоре,  когда  он  подошел  к  Клинтону  и
заговорил с ним. В суматохе ему удалось тогда как-то уйти.
   - Его не видят те, которым он смотрит  в  глаза?  -  заинтересовалась
Ева.
   - Это просто. Он сделал линзовую систему сбоя лучей преломления света
и вставил ее в очки.
   - Ева Николаевна, это просто сказка, вы не напрягайтесь, вы же теперь
отдыхаете.
   - А что он подарил Бушу?
   - Пятак выпуска шестьдесят первого года; А  вот  что  он  сказал,  не
знает никто. Буш отшучивается, федеральное бюро  разобрало  на  молекулы
его очки, теперь изучает клетчатку глаз. Эх, пропал нелегал.
   - Вы меня этим не купите, - погрозила Ева пальцем.
   - Больше того, - расплылся в улыбке Кнур. - Я выпью только две  турки
и уйду.
   - Чего это вы такой добрый сегодня?
   - Я не добрый. Я уже с утра хожу по гостям. Сказки рассказываю.
   Через шесть месяцев щенок по имени Волк вырос до таких размеров,  что
Ева решила хотя бы для себя выяснить, какую родословную может иметь этот
здоровяк с наивными глазами прозрачно-желтого цвета.
   Болонка   Мамуля   покрылась   сначала   щетинкой,   потом   пушистым
подшерстком, потом облиняла, похудела  и  вдруг  обросла  такой  длинной
шелковой шерсткой, что все затаскали ее по  рукам.  Теперь  она  бегала,
смешно подскакивая, ее хвост - в облезлом  виде  поджатый  -  закрутился
вверх колечком и при перемещениях Мули Ева повезла собак к кинологу. Она
договорилась о встрече с ним заранее, но  приехала  раньше  назначенного
срока, поэтому села во дворе на скамейку,  держа  Волка  на  поводке,  а
Мамуле предоставив полную свободу. Она бы не брала болонку,  но  Волк  в
последний момент ухватил Мамулю зубами, потащил с собой и только  рычал,
когда Ева уговаривала бросить покорно обвисшую у  него  в  пасти  и  уже
изрядно  обслюнявленную  малышку.  Кинолог   нашел   их   на   скамейке,
представился, посмотрел на Волка и больше не отводил от него глаз.
   - Я только хотела узнать, какая порода преобладает у этого пса?
   - Преобладает? Это чистокровный канадский белый волк. И надо сказать,
достаточно крупная особь.
   - Канадский?.. Белый?
   - Он сейчас пегий, к половозрелому  возрасту  станет  серым,  кончики
шерсти побелеют, уши и лапы могут быть  темнее.  Можно  узнать,  где  вы
нашли в городе такого красавца? Кто его мать?
   - Его мать, - задумалась Ева и огляделась. - Вон  там,  у  песочницы,
заигрывает с детьми.
   Кинолог посмотрел на прыгающую болонку, серьезно  кивнул  и  заметил,
прощаясь:
   - Юмор и красота у женщины -  это  редко  одновременно  встречающиеся
признаки счастливого выживания и приспособляемости.
   Еве эта фраза долго не давала покоя. Она погладила Волка  по  голове,
тот  только  вильнул  хвостом,  не  поворачиваясь  и  не  отвлекаясь  от
напряженного  наблюдения  за   Мамулей.   Ева   вспомнила   стесняющуюся
собственного уродства розовую гусеницу на четырех лапках и  ее  поджатый
облезлый хвост,  гордую  посадку  головы  Милены,  суетливую  Марго,  не
сумевшую распознать в умирающей болонке такую красавицу, инвалида  Адама
в коляске и  жизнь  показалась  ей  бессмысленным  набором  условностей.
Где-то, засыпая дворик своим снегом, распустился тополь. Волк  чихнул  и
потер лапой морду...



   ЖЕНЩИНА-АПЕЛЬСИН
   ИНТЕРНАТ


   Нина ВАСИНА
   ЖЕНЩИНА-АПЕЛЬСИН


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Часть первая

ДВЕ НЕДЕЛИ ИЗ ЖИЗНИ ЕВЫ КУРГАНОВОЙ, ИЛИ БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ ОТДЕЛА ПО РАССЛЕДОВАНИЮ УБИЙСТВ

Вторник, 15 сентября, утро

   Ева Николаевна пришла на стрельбище простуженная. Опоздала  буквально
на минуту, и майор Николаев забрал ее любимые  заглушки.  Она  погрозила
кулаком ему в спину. Примеряя неудобные наушники,  выслушивала  насмешки
коллег. Приметила новенького опера. Он стеснялся разглядывать ее в упор,
прятал глаза.
   - Евуся, покажи класс!
   - Она теперь по другой специальности, по интимной части!
   - А ты, к примеру, даже если очень захочешь, арестанта  не  шлепнешь,
вот тебе и пример женского права!
   - А если я стану ну о-о-ч-ч-ень симпатичный?!
   Они злословили по поводу  происшествия  на  прошлой  неделе.  На  Еву
Николаевну напал прямо в комнате для допроса рецидивист и убийца  Левша,
статья ему шла лет на десять. А юбка была у Евы  Николаевны  сантиметров
на десять короче положенного.  Демонстрируя  подследственному  отпечатки
его пальцев, отвратительно плохо сфотографированные, Ева подпустила  его
близко  к  столу.  Левша  ногой  опрокинул  ее  стул,   Ева   Николаевна
приложилась головой об пол. Руки у Левши были в наручниках, но он  мигом
сел сверху ей на живот, разодрал ворот  рубашки  и  больно  схватил  обе
груди руками. Плохо видя сквозь пелену  боли  в  затылке,  Ева  отметила
профессионализм его  хватки:  ногами  Левша  крепко  захватил  ее  руки.
Убедившись, что Левша не хочет ее убить, Ева сконцентрировалась,  сцепив
зубы, крутанулась под ним, выхватила пистолет и всадила в упавшего Левшу
пулю из табельного оружия. Когда дверь распахнулась, она сидела на полу,
закрыв голову руками. Ее отвели в комнату  отдыха  -  есть  в  тюрьме  и
такая, все были так любезны, еще полчаса спустя приходили друг за другом
пособолезновать и успокоить. Считай, что весь персонал посочувствовал. И
только выпив чаю, Ева вдруг поняла, что так и просидела с разодранной на
груди блузкой.
   С тех пор она постоянно натыкалась на насмешки, хотя все в управлении
поздравляли ее с таким удачным  завершением  дела  Левши.  Очень  трудно
ловился. Удивительно легко получал незначительные сроки.
   Сейчас  Ева  с  удовольствием  слушала  высказывания  в  адрес  своей
меткости.
   - Евуся, ты сегодня больше семерки не выбьешь, нет.  -  Это  Николаев
снял ее заглушки и подмигнул остальным, подзадоривая.
   Ева выложила восемь выстрелов один в один на семерке. В основном  все
уже привыкли, только новый опер открыл рот и уставился  на  единственную
разодранную дырочку.
   - Так не интересно, все ей: и Левшу она приложила, и  стреляет  лучше
всех, и летом ей не жарко...
   - А ты подрежь свои брюки повыше, не будешь жаловаться.
   - Я бы и подрезал, будь у меня такие ножки.
   - Ну, будь у тебя такие ножки, ты бы и Левшу приложил.
   - И еще третий на восемьдесят один.
   - Да, и третий на восемьдесят один.
   Ева только вздохнула. Она не надела бюстгальтер, и это было  видно  с
десяти шагов.
   Отстрелявшись, Ева зашла в кабинет  за  папками  с  делами  и,  стуча
каблучками, так прошла мимо дежурного и двух  офицеров,  что  сама  себе
понравилась.
   К  заместителю  прокурора  была   очередь,   но,   провожая   нужного
посетителя, Хорватый заметил ее и приглашающе кивнул головой.
   - Цветете, Ева Николаевна? Мне тут психолога прислали в управление, у
вас случайно нет душевного кризиса?
   - Нет. - Ева улыбалась.
   - Может, у вас раздвоение личности?
   - Никак нет. Я натура цельная.