еперь  у  нее  еще  и   ноги   стали
подворачиваться, шофер почти что держал ее на весу.
   - Скатертью дорожка! Москва чище будет. - Лейтенант вдруг рассердился
неизвестно на что - женщина, что ли, уж очень хороша.., если отмыть?
   Он постучал по стойке, подзывая следующих пассажиров. Но через минуту
что-то заставило его оглянуться. Женщина заходила в стеклянные двери  на
посадку, она тоже оглянулась. По ее подбородку стекала струйка крови  из
прокушенной губы.
   Лейтенант чертыхнулся и пошел звонить.
   - Слушай... Не знаю, как объяснить, но что-то мне не нравится.  Турок
один уезжает к морю с пьяной проституткой. Да нет, багажа мало и женских
вещей нет, а так все в порядке. Осмотрел. Хорошо осмотрел. Она почему-то
сказала, чтобы я позвонил в милицию и сказал, что ее увозят. А я  откуда
знаю, что дальше?! -  закричал  милиционер.  -  Совершеннолетняя,  -  он
немного успокоился и разозлился на себя, -  паспорт  обычный,  чего  тут
разговаривать, ты запиши, кому надо - разберется! Нет, не испугана,  она
пьяная была! Нет, не плакала, улыбалась как идиотка. Нет, не красивая, а
очень красивая! - Лейтенант зло грохнул трубкой.
   Он закончит дежурство и пойдет пить пиво в бар в аэропорту. Потом его
подвезут домой, и он заснет в машине, привалившись неудобно к  окошку  и
отлежав щеку. А дома не станет раздеваться,  ляжет  одетый  на  диван  и
провалится в сон, совершенно забыв  про  женщину  в  аэропорту,  пока  в
восемь  тридцать  утра  его  не  разбудит  звонок  телефона.  Еще  плохо
соображая, он приедет в обшарпанное здание районного УВД и там с  ужасом
уставится на фотографию Евы Кургановой в милицейской форме, и в  сердцах
стукнет кулаком по столу, и опрокинет нечаянно  пластмассовый  стакан  с
карандашами и ручками. Эти рассыпанные  карандаши  на  старом  линолеуме
возле начищенных до  блеска  чьих-то  сапог...  Это  именно  они  станут
магическим  знаком  страха  и  отчаянья.  Лейтенант  сделается  отличным
сыскарем, но  всякий  раз,  когда  он,  уже  капитан..,  майор..,  будет
бессилен перед опасностью, на грязный линолеум будут сыпаться карандаши.
   Далила долго сидела возле кабинета Гнатюка. Гнатюк ее  видел,  но  не
приглашал. Через два часа она устала сидеть, подошла к нему, запиравшему
кабинет.
   - Простите, я занят. - Гнатюк прятал глаза.
   - Не закрывайте, я все равно с вами поговорю,  лучше  это  сделать  в
кабинете, а не в коридоре. И имейте в виду, у нас очень мало времени.
   Гнатюк посмотрел внимательно в лицо  Далиле  и  заметил,  что  она  в
темных  очках.  Он  показал  жестом,  чтобы  сняла.  Далила   помедлила,
вздохнула и показала отменный  синяк.  Тогда  Гнатюк  хмыкнул  и  открыл
дверь.
   - Кто это у нас так  не  любит  современную  психологию,  а?  Неужели
нашелся нормальный человек и не позволил залезть к нему внутрь! Имейте в
виду, я с удовольствием приму вашу жалобу на рассмотрение. Рассматривать
я ее буду очень долго и досконально.
   - Чтобы вам уж совсем поднять настроение, я скажу, что это сделал тот
самый человек, который и рассказывал мне о Еве Николаевне.
   - Молодец, мужик!
   - Я передам ему вашу похвалу, он  удивится,  я  всегда  называла  его
мальчиком. Может, потому, что он младше меня. - Далила закинула ногу  на
ногу и спокойно выдержала округлившийся взгляд Гнатюка. - Я вообще к вам
по делу, а не просто пришла показать синяк и поднять вам  настроение.  Я
знаю, почему Еву выкрали и что от нее хотят.
   -  Это  вы  так..,  информацию  так  добывали?  -  Гнатюк   осторожно
прикоснулся к своему глазу.
   - Нет. Это родственное. Я просто сложила вместе  некоторые  факты,  и
получилась законченная картинка.
   - Валяйте... Я вас понимаю, работать в таком учреждении и не раскрыть
страшного и запутанного дела, это просто было бы...
   -  Не  насмехайтесь.  Давайте  разберемся  вместе  и  посмотрим,  что
получается. Ева Курганова идет в контору, занимающуюся  сантех-ническими
работами, и просит там план коммуникаций тюрьмы. Несколько дней спустя в
газетах и по телевидению сообщается о побеге очень важного преступника и
исчезновении во время этого побега охранника. Ева  взвинчена,  нервы  ее
напряжены до предела,  она  случайно  проговаривается  ночующему  с  ней
мужчине о том, что убила человека и потеряла при этом  веревку,  которой
его убила. Она понимает, что за ней следят, в ночь ее  похищения  к  ней
приходит знакомый, который приносит деньги и просит ее скрыться,  потому
что она влезла в очень серьезное дело и испортила его. Она  не  успевает
скрыться. Это то, что собрала вместе я. Впечатляет?
   - Деньги у нее на кухне, это?..
   - Да, это тот самый знакомый, о котором я сказала.
   - Кто он? Откуда он узнал?
   - А где она?
   Гнатюк внимательно посмотрел на упрямо поджавшую губы Далилу.
   -  Слушай,  девочка...  Я  понимаю,  приятно  ощущать  себя  умной  и
способной, но объясни, зачем тебе это надо?
   - Вы мне не верите.
   - Ты сказала много интересного, чтобы я просто так взял и не поверил.
Сначала я позвоню кое-куда. Конкретно мне ничего  не  скажут,  но  слухи
передадут. И вот если эти слухи хоть в малейшей степени  подтвердят  то,
что ты сказала, я буду с тобой говорить. Но  зачем  тебе  это  надо,  ты
скажешь сейчас.
   - Я вытащу ее, если она еще жива.
   - Зачем тебе  это?  Она  же  очень  опасна  профессионально,  если  я
правильно тебя цитирую.
   - Это надо не столько мне, сколько... Давайте так. Я выйду в коридор,
вы посплетничаете по телефону, а я подожду. Позовите меня, если я права,
или прогоните, если это у меня фантазии.
   - Что вот так, запросто, поехать черт-те  куда  и  спасать  противную
девочку с профессиональными проблемами? А семья?
   - Ну... Как бы это объяснить. Я вдруг поняла, что совершенно не  могу
воспитывать  мужчин.  Они  у  меня  вырастают   не   мужчинами.   Я   им
противопоказана, это ужасно, но факт.
   - О Господи! - Гнатюк тяжело  вздохнул,  снял  трубку  с  телефона  и
показал Далиле на дверь.
   Через полчаса Гнатюк открыл дверь  в  коридор,  посмотрел  на  Далилу
тяжелым взглядом и кивнул, приглашая ее войти.
   Они сидели напротив друг друга и молчали. Далила зажала ладони  между
коленками и покусывала полные губы. Гнатюк осматривал ее с недоумением и
растерянностью.  Несколько  секунд  он  просто  ненавидел  ее,  люто   и
бессильно.
   - Ну? - спросил он наконец. Далила облегченно вздохнула и улыбнулась.
   - Если вы так спрашиваете, значит, я все правильно предположила,  да?
Ну попробуйте мне просто поверить! Скажите, где она,  я  ее  вытащу!  Вы
меня не знаете, я очень приспосабливаюсь, понимаете. Я проныра,  подлая,
но умная проныра, я куда хочешь пролезу! И потом, я же почти в девяноста
случаях из ста могу просто по лицу человека определить, что он  задумал,
через пять минут беседы! Вы еще не знаете, какая я  дрянь!  Но  в  жизни
бывают такие  моменты,  когда  только  такая  и  может  что-то  сделать,
понимаете?
   Гнатюк смотрел ошарашенно. Далила  раскраснелась,  расхваливая  себя.
Размахивая руками и мотая головой, чтобы получше объяснить всю гнусность
своей восхитительной натуры, она растрепала волосы и каким-то немыслимым
образом расстегнулась еще на две пуговицы. Она была очень хороша.
   - Ладно, - сказал задумчиво Гнатюк, - будем надеяться, что ты  просто
дура-дурой, а таким обычно везет. Не знаю, чем ты можешь ей  помочь,  но
скажу все, что у меня есть. Итак. Во вчерашней  перестрелке  участвовали
турки. Именно они и увезли Еву в своей машине. Сегодня  утром  наметился
маленький след. Ее видели в аэропорту,  она  улетала  с  турком,  причем
принудительно, в Одессу. Вижу твое изумление, я уже это обдумал.  У  Евы
не было загранпаспорта, да, не было. Я знаю,  потому  что  пару  месяцев
назад была путевка в Болгарию, надо было за  два  дня  уехать,  она  мне
говорила, что нет паспорта. Может, этим людям ничего  не  стоит  сделать
паспорт, а уезжали они в Одессу, боясь  строгого  контроля  и  постов  в
международном аэропорту. Объясняю. Из Одессы запросто, без всяких виз  и
проблем, красивую женщину спрячут и увезут в трюме  торгового  или  даже
грузового судна. На море они хозяева.
   - Вы думаете, что ее везут в Турцию? Но зачем?
   - А! Вот тут очень интересно получается. Это что касается  слухов.  А
если этот важный арестант жив и его переправили в Турцию  после  побега?
Тогда  Еве  самое  время  поехать  туда  и  получить  медаль  за  хорошо
выполненную работу.
   -  Ну,  вы  даете...  -  Далила  опешила,  но  смотрела  на   Гнатюка
восхищенно.
   - Я живу на свете давно, хоть это  и  звучит  банально,  но  кое-чему
научился. Я научился не удивляться еще в молодости, когда хороший друг и
сосед по комнате в общежитии вдруг оказывался работником  одного  весьма
серьезного ведомства и писал доносы. Вербовали почти всех, но странно  -
завербованными оказывались самые непредсказуемые, самые  принципиальные,
тихие,  обеспеченные!  Вашему   поколению   этого   почти   не   удалось
попробовать, для вас это бред.
   - Ладно, я поняла вашу мысль. Я в это не верю,  но  все  может  быть,
согласна. Давайте сделаем так. Я должна ее найти, а там уж соображу, что
дальше делать - пить за ее успехи или вытаскивать ее из дерьма. Мне  все
равно, чьи приказания она выполняла. Очень плохо  для  нее  самой,  если
ничьи. Это значит, что  моя  теория  о  профессиональной  ненормальности
подтвердится  и  ее  маниакальная  жажда  правосудия  победила   в   ней
элементарное желание жить. Турция так Турция! - Далила закинула руки  за
голову и изогнулась, потягиваясь. - Очень даже удачно, есть такие круизы
по профессиям, знаете? Ну, куча специалистов по изучению маркетинга  или
медиков-психологов, к примеру, садится на  теплоход  и  слушает  лекции,
проводит семинары, иногда вылезая на берег и посещая интересные  города.
Пара недель сплошного  морского  удовольствия.  Поможете?  У  меня  есть
загранпаспорт.
   - Я не знаю, как  там  по  профессиям...  Сомневаюсь,  что  на  таком
теплоходе соберут медиков, но просто вылететь в Турцию я мог  бы  помочь
хорошему специалисту-психологу. Позвоните мне к вечеру. Тем  более...  -
добавил задумчиво Гнатюк, - что-то вы у нас задержались с исследованиями
профессиональных отклонений и проблем контактности в коллективе.
   - Если поможете, я обещаю, что докторскую не буду у вас писать!
   - Ну спасибо! Кстати, если хотите, я с удовольствием рекомендую вас в
то самое ведомство, будете добывать сведения официально. Ну как, а?
   - Смешно получится, если это самое ведомство и  организовывало  побег
арестанта, а Ева пришла первой и прикончила его. Вот мне обрадуются, а?
   - Интересная мысль. - Гнатюк уставился на Далилу тяжелым взглядом. Он
никак не мог поверить, что какая-то выскочка-психолог вот  так  запросто
оформила словами все, что тяжело и больно лежало у него внутри.
   - Раз мы уже почти  подружились,  хотите  профессиональный  совет?  -
Далила хитро улыбнулась.
   - Что, мне? Нет!
   - Я это и хотела сказать. Не нарушайте свою  раковину.  Вы  держитесь
изо всех сил только на своей замкнутости, тем и неуязвимы. У вас хорошая
житейская закалка и  отменная  советская  твердолобость.  Прибавим  сюда
честность и  исполнительность  и  законсервируем  хорошенько.  Тогда  вы
непобедимы. Не поддавайтесь ни  на  какие  новшества,  не  верьте  умным
молодым специалистам, ни в коем случае не читайте новых разработок.  Как
только вы хоть в чем-нибудь засомневаетесь, вы потеряете интуицию.
   - Ты... Вы...
   - Вы хотите сказать, что меня надо выдрать как следует?
   - Нет. Я хотел сказать, что вы не  такая  уж  и  дура,  какой  хотите
казаться внешне. Но хорошего специалиста  из  вас  не  получится.  Очень
азартны.
   - Ладно.  Мы  обменялись  профессиональными  наблюдениями,  а  теперь
пожелайте мне удачи.
   - Кто этот человек, который приходил предупредить Еву?
   - А кто вам сказал, что сбежавший арестант жив?
   - Что это вы себе позволяете!
   - Я только хотела напомнить о профессиональных тайнах. Не прощаюсь.
   Гнатюк несколько раз прошелся  туда-сюда  по  кабинету.  Он  думал  о
мелочности важных государственных тайн перед  некоторыми  судьбами.  Ему
захотелось вернуть эту "финтифлюшку" и рассказать  ей  все  подробно,  с
сомнениями и догадками. Она, наверное, считается очень  красивой,  но  у
Гнатюка  ощущение  восторга  и  трепета  вызывали   только   миниатюрные
темноволосые женщины, на всю жизнь оставшиеся подростками, неразвитые  и
хрупкие, с тонкими крошечными пальцами и кукольными личиками. А  большую
растрепанную Далилу ему хотелось только  обругать  за  короткую  юбку  и
тонкие чулки в такую холодную погоду.
   Казимир обошел напоследок свою небольшую и уставленную  дорогими  ему
вещами квартирку. Кухня была подозрительно голой без зеленых растений  -
они будут ждать его у соседки. Странным  пустым  ртом  смотрел  на  него
огромный холодильник. Казимир сел на дорожку и посмотрел  на  фотографии
на стене. Множество людей жило раньше рядом,  они  улыбались  поблекшими
лицами со стены, напряженно таращились, почти  позабытые  и  чужие.  Две
фотографии  белобрысой  девочки  со  щенком  висели  в  центре,  Казимир
усмехнулся им.  Он  еще  раз  мысленно  перебирал  в  памяти  содержимое
небольшого чемодана. Вроде все, что надо, есть... Казимир очень устал  и
чувствовал себя старым.
   Два дня он мотался по Москве на  старом  автомобиле.  С  того  самого
момента, когда вышел из дома  Евы,  он  проследил  почти  весь  путь  ее
приключений. Когда ее привезли на склад, Казимир отчаялся, хотел уехать,
но остался только потому, что заметил странного крадущегося  человека  с
большой палкой. Этот человек старательно осматривал ворота,  прячась  от
проезжавших машин. Когда из  металлических  ворот  вырвалась  большая  и
дорогая машина, Казимир поехал за ней, а что случилось  с  тем  странным
человеком с палкой? Искал ли он Еву?
   Казимир хотел подобрать Еву у аптеки, но увидел, как она звонит. Кому
она могла звонить? Только другу. Казимир видел,  как  приехавший  к  ней
мужчина выстрелил первым. Потом она  в  него.  Потом  стреляли  долго  и
много. Он не любил боевиков, предпочитал мелодрамы. Но  даже  в  скудном
запасе фильмов, виденных им,  имелись  какие-то  стандартные  выходы  из
определенных ситуаций. Например, Казимир был уверен, что за  машиной,  в
которую затащили Еву, должна была быть погоня. А ее не было.  Приехавший
на звонок друг должен был забрать себе  Еву,  Казимир  тогда  поехал  бы
спать. А тот стал стрелять в нее. Почему?
   Казимир дождался врача, приехавшего к пятиэтажке на  маленькой  улице
возле Ленинского проспекта, и поспал часок в машине.
   Казимир стоял недалеко от отъезжавшей Евы в аэропорту. Он узнал,  что
ее увозят турки  в  портовый  город.  Он  заснул  мертвым  сном  в  зале
ожидания, чтобы не отключиться за рулем. У него украли карманные часы  и
сняли золотые запонки с рукавов.
   Казимир добрался домой опустошенный и грустный, но постепенно, стоя у
плиты и занимаясь едой, он вдруг понял, что жизнь подходит  к  концу.  И
вероятно, этой жизни чего-то недоставало, раз он  вот  так  просто,  как
глупый мальчишка, кинулся в непривычную и опасную ситуацию, не  объясняя
себе ничего и ничего хорошего не ожидая.
   Казимир внимательно рассмотрел себя в большом зеркале.
   Потом он обзвонил несколько туристических фирм  и  заказал  билет  на
самолет.
   - Мне нужен билет до Стамбула на сегодня. - Федя смотрел на секретаря
набычившись.  Он  так  смотрел,  когда  понимал  бессмысленность   своих
поступков, но  ничего  не  мог  поделать  с  непреодолимым  желанием  их
совершать.
   - Федя, - сказал секретарь, - я все видел, живя с  тобой,  но  скажи,
Федя, откуда этот романтизм?
   Федя обдумывал непонятное слово.
   - Я вот что подумал. Я богат? Богат. А могу я делать  что  хочу?  Это
вопрос. Хочу сделать самому себе приятное! Это романтизм?
   - Да.
   - Дурацкое слово. Тебе видней, ты у меня  начитанный.  Тогда  вопрос.
Хочешь попробовать этого моего романтизма или  отдохнешь  от  меня  пару
дней?
   - Федя, ты же не знаешь ни одного языка, куда ты без меня.
   - Я тебе просто скажу. Телохранителя, как  и  секретаря,  даже  очень
хорошего, в нужник и в постель с бабой с собой не возьмешь  -  стыдно  и
неудобно. Я сам себе уже пять  раз  сказал,  что  лечу  по  делу,  а  не
получается. Что-то со мной не в порядке. Ты ее видел?
   Секретарь стал листать папку, ища фотографию.
   - Не надо! Не надо мне снимков, я хочу  попробовать  сам  узнать  ее.
Бывает у тебя так, что видишь человека и страшно становится, что ты не с
ним. Да я не про баб. Я вообще. Какая-то тяга,  сразу  понимаешь  -  это
человек твой, твоя судьба.
   -  Много  лет  назад  много  человек  одновременно   увидели   своего
человека-судьбу. Потом они его убили на кресте.
   - Никита, - сказал Федя задумчиво, - а вот скажи, старый я?
   - Ты, Федя, с детства старый,  наверное,  с  интерната.  А  Макс  был
всегда молодой. Он как-то не старел.
   - Он был мне очень нужен. Всегда. С того самого момента,  когда  съел
нашего учителя физкультуры. У меня не осталось даже его  фотографии,  он
не любил фотографироваться.
   - Ты тоже не фотографируешься.
   - Верно. Я никак скоро помру, ну что за тоска такая! У меня вся  душа
растеклась лужей... Бери фотоаппарат.
   Секретарь сделал несколько фотографий "поляроидом".
   - И что, я там целый? Или меня только половина? - Федя зверем метался
по дому. - Собирай вещи.
   В  международном  аэропорту  объявили  посадку  на  рейс  "Москва   -
Стамбул".
   В салоне самолета приторно пахло дезинфекцией и освежителем  воздуха.
Федя вздохнул, усаживаясь. С ним ехали  двое  телохранителей.  Секретарь
настоял. Федя долго его убеждал, что у него просто отпуск на пару  дней.
Незачем ему секретарь в отпуске.
   Салон самолета был полупустой. Простые русские граждане  предпочитали
дорогу подешевле, морем. Или чартерными рейсами. Но одна группа туристов
все-таки была. Не очень шумная и  не  очень  богатая.  Федю  тронули  за
плечо, он, сопя, оглянулся. Телохранитель, сидевший с ним рядом, встал и
сунул  руку  в  пиджак.  Федя  тронул  его  за  локоть.  Сидевший  сзади
возбужденный и потный мужчина в отличном костюме и совершенно  идиотской
рубашке на мексиканский манер  показывал  Феде  бутылку  коньяка  и  два
пластмассовых стаканчика.
   - Мужик, - сказал он, - дернем, а? Не нужен нам берег турецкий, а?
   Федя вздохнул и покачал головой, закрыв глаза:
   - Извини, я только водку.
   -  Какие  проблемы?  -  Сидевший  сзади,  страшно  довольный   собой,
покопался в сумке у ног и достал бутылку водки.
   Охранник Феди категорично  покачал  головой.  Федя  пожал  плечами  и
отвернулся. Охранник сел, убедившись, что пассажир затих.
   Через минуту Федю опять тронули за плечо.
   - Эй, ты псих или арестованный?  Я,  в  смысле,  тебя  так  везут.  -
Пассажир с опаской ткнул пальцем в охранника.
   Охранник встал. Федя вздохнул. Надо было заказать отдельный  самолет.
Но для этого следовало чуть пораньше подсуетиться.
   По проходу шла обалденная женщина. Большая, мягкая и  очень  вкусная.
Пассажир сзади потерял  к  Феде  всякий  интерес,  когда  она  попросила
пропустить ее к иллюминатору.
   Охранник Феди занервничал и вышел в проход. Он дождался, когда уберут
трап,  осмотрел  свободные  сиденья  впереди,  заглянул  под  них.  Федя
вздохнул и  пересел.  Красотка  как  раз  с  удовольствием  рассказывала
любителю выпить, в каком агентстве моделей она работает  и  как  страшно
устала.
   Федя  устроился  поудобней  и  только  хотел  привалиться  головой  и
задремать, как почувствовал быстрый и внимательный взгляд. Через  проход
сидел старик и делал вид, что Федя ему совсем не интересен.
   Федя уставился перед собой, соображая. Через пару минут  он  вспомнил
старика и удивился. Повернул голову и посмотрел на старика в упор.
   Старик взгляда не отвел, но и не выразил желания поздоровать