проявившая  конкретно   своих
намерений, содержащих угрозу вашей жизни лично и безопасности  страны  в
частности".
   - Не проявившая конкретно... - бормочет  Далила,  наблюдая,  как  Ева
обувается. - Получается, что все мы - условные противники? Все,  кто  ни
сном ни духом не проявил  и  не  собирается  проявлять  никаких  опасных
намерений?
   - Все.
   - Это же надо лечить! - возбуждается Далила. - В  штате  составителей
подобных инструкций психиатр был предусмотрен? А почему ты так  рано?  -
всполошилась она, посмотрев на часы; - Я  тоже  иду.  До  спектакля  еще
больше двух часов!
   - Дела.
   - Подожди, а что в этой инструкции сказано про макияж?
   - Ничего, - вздыхает Ева, - но горький  опыт  моего  бывшего  коллеги
Аркадия Федана, размалевавшего себя для  посещения  гей-клуба,  а  потом
ввязавшегося в драку, свидетельствует о том, что это  большое  упущение.
Кроме синяка под артистично раскрашенным косметикой глазом, он имел  еще
и сильнейшее аллергическое воспаление век.
   - Ясно. Тогда оставь мне свою косметичку. Похоже, ты  не  собираешься
краситься перед нежелательно близким контактом с  условным  противником.
Что? - Далила заметила, что Ева задумалась. - Накрасишься?
   - Нет. Я думаю, не надеть ли  бронежилет.  Что-то  у  меня  нехорошее
предчувствие.
   - Надень. Непременно надень. Сверху твоей  завлекательной  блузки.  А
вот тут слева на бронежилет можно  прицепить  болтающуюся  гранату.  Раз
другие украшения запрещены, - невинно таращит глаза Далила.
   - За что ты на меня злишься?
   - Я?! Да я просто уже боюсь идти в этот театр!  Я  надеялась  приятно
провести время, а ты запихиваешь в  сумочку  запасную  обойму  и  хочешь
надеть бронежилет!
   - Все нормально. Только держись в театре от  меня  подальше,  а  если
случится что-то непредвиденное, ложись на пол.
   - Ложиться на пол?! В партере?! Как ты это себе представляешь? Я что,
должна буду, двадцать раз  извинившись,  пролезть  мимо  сидящих  или  в
панике ползущих друг на друга зрителей, чтобы потом улечься в проходе?
   - Ты права, это будет затруднительно, - задумалась Ева. - Ладно.
   Подними сиденье своего кресла, сядь на пол и закрой голову руками.
   - Ну что, повеселимся? - прокричал Марат, накручивая рев двигателя.
   Сквозь стекло шлема его глаза, ставшие еще глубже  странной  чернотой
возбуждения и азарта, смотрели на Еву с восхищением.
   Они подъехали к театру через двенадцать минут. Марат не стал выезжать
на площадь у центрального  входа,  выключил  двигатель  и,  отталкиваясь
ногой, въехал в скверик позади театра.
   - Обсудим детали? - спросил он, дождавшись, когда Ева медленно  сняла
шлем.
   - Не все. Некоторые.
   - Ладно. Давай обсудим некоторые. Моя ручная мышка решила отдать  вам
пленку? Не отвечай. Ты знаешь, что она не убивала.  Я  знаю,  что  я  не
убивал. Кто убил ваших агентов и почему?
   - Вопрос, - вздохнула  Ева.  -  Я  надеюсь,  что  сегодня  что-нибудь
прояснится. Если будет  тело,  будет  вскрытие.  Ты  говорил  о  пулевом
ранении. При самых  благоприятных  обстоятельствах  может  быть  найдена
пуля. При еще более благоприятных обстоятельствах  она  может  оказаться
того же калибра, что и у блондина, убитого  в  туалете.  Если  пойти  от
обратного и предположить, что так оно и  будет,  то  начать  сегодняшний
вечер можно вообще с поиска оружия.
   - Подожди, ты хочешь обыскать театр? Это нереально. Его обшарили  уже
трижды.  И  кроме  мест,   которые   доступны,   есть   еще   совершенно
фантастические конструкции заколоченных  переходов,  потолка,  подсобных
помещений,  угольный  склад,  а  рельсовая  дорога  в  подвале  ведет  к
запасному выходу в закрытую ветку метро.
   - Мне пора.
   - Подожди. Давай хотя бы разделимся!
   - Давай лучше обсудим будущее. Марат, - Ева  на  секунду  задумалась,
глядя на фонарь у дерева, - как это объяснить...
   - Ты снайпер, все понятно, я согласен на страховщика.
   - На страховщика?
   - Мне говорили, что у снайпера не бывает помощника или напарника.
   Только страховщик на случай непредвиденного срыва.
   - Снайпер не зависит От страховщика, они даже не знают друг друга.  И
после меня ни разу еще не понадобился страховщик.
   - Ценю. Это надо так понимать, что ты пока не собираешься  расстаться
со Службой?
   - Появились некоторые соображения насчет этого дела. Я  хочу  довести
его до конца.
   - И я хочу, - повысил голос Марат. - Но не до своего конца!
   - Ладно. Скажем так. Если это дело  раскроется  и  самые  худшие  мои
опасения оправдаются, мне придется уйти из Службы. Я так обещала.
   - И ты уйдешь без страховочного варианта?
   - Посмотрим. Поговорим завтра.
   - Удачной охоты, майор Курганова.
   - И ты не попади в прицел.
   В ярко освещенном фойе беспомощно  оглядывалась  стройная  женщина  в
меховом  палантине.  Когда  она   особенно   усердно   вытягивала   шею,
разглядывая входящих, сквозь белый с  голубоватым  отливом  мех  на  шее
оживали яркие огни дорогих камней. Ева подбежала, запыхавшись.
   - Вы опоздали, - укоризненно заметила Марго. - Чек или  наличными?  -
скользнула она взглядом по сумочке Евы.
   - Банковская карточка на двадцать тысяч рублей. Марго протянула  руку
в тонкой черной перчатке до локтя. Она была в облегающем  белом  платье,
белых чулках, белых туфлях на  высоком  каблуке,  и  выбившийся  длинный
темный  локон   на   бело-голубом   меху   развился   с   возмутительной
преднамеренностью.  Черными  были  только  перчатки  по   локоть   и   с
артистичной небрежностью уложенные волосы.
   - После обнаружения, - удивилась Ева протянутой руке.
   - Сейчас, - сказала Марго.
   - Ты всегда брала после.
   - Сегодня - трудный случай.
   - Вот как? - Ева подождала, но  Марго  больше  ничего  не  сказала  и
продолжала разглядывать приходящих зрителей.
   Увидев в толпе  высокую  старуху  с  уложенными  седыми  волосами,  в
красном бархатном платье и в перьях, Марго быстро спряталась за Еву. Ева
вытащила ее из-за спины, ухватив за рукав, и спросила подозрительно:
   - Ты имеешь в виду, что я сама наткнусь на тело при осмотре подсобных
помещений и не захочу тебе платить?
   - Скажем так, - задумалась Марго, - тебе покажется все естественным.
   Тебе покажется, что я не приложила усилий.
   Ева пожала плечами. В  конце  концов,  одного  звонка  в  банк  будет
достаточно,  чтобы  аннулировать  карточку.   Она   отдала   пластиковый
прямоугольник.
   Марго вздохнула с облегчением:
   - Успехов тебе, - и отвернулась, собираясь уйти.
   - Минуточку, - опешила Ева. - Это уж слишком. Ты не пойдешь  со  мной
осматривать помещения театра?
   - Нет. Через... - она посмотрела на часики в перстне, - сорок  восемь
минут ты обнаружишь тело. Просто иди и смотри спектакль.
   - Идти в партер? - тупо переспросила Ева.
   - Ну да. Хотя его будет видно отовсюду.
   Ева проводила взглядом гордо шествующую Марго.
   - Не надо  было  отдавать  ей  деньги,  -  голос  полковника  Кошмара
прозвучал укоризненно. Ева потрогала динамик в ухе.
   - Я иду в костюмерную, потом  в  котельную.  Попробую  разобраться  с
галстуком.
   - Вам же сказали идти в партер.
   - Успею.
   - Пост  номер  два  передал,  что  в  районе  костюмерной  обнаружено
активное перемещение осветителя Устинова.
   - Не трогать, - выдохнула Ева. - Где Надежда?
   - Препровождена на свое рабочее место.
   В костюмерной зажгли все лампы. Леон ворчал и долго искал очки, чтобы
прочесть постановление об обыске. Он же и согласился быть понятым, когда
Надежда распотрошила огромную золотую кисть - одну из девяти,  свисающую
со свернутого и прикрепленного к перекладине  вверху  старого  занавеса.
Она протянула черный цилиндр на ладошке, и группа  из  пяти  человек,  и
Леон с помрежем, стоящие в  отдалении,  затаили  дыхание,  пока  строгий
молодой человек осматривал пленку на ладошке, не прикасаясь к ней.
   -  Из  кисти,  принадлежащей  вышедшему  из  употребления   занавесу,
Булочкина Надежда достала предмет,  размером...  который  при  ближайшем
рассмотрении, - строго проговорил молодой человек, осторожно взял пленку
двумя пальцами и поместил ее в полиэтиленовый пакет, - очень  напоминает
капсулу с пленкой.
   Ева пришла в костюмерную, когда Надеждой "...из разреза воротникового
шва мужского костюма для спектакля "Ромео и  Джульетта"  была  извлечена
зажигалка, по внешнему  виду  изготовленная  из  металла,  напоминающего
золото".
   Вторая зажигалка, "идентичная найденной, была извлечена Булочкиной из
кармана  джинсов  и  присоединена  как  вещественное  доказательство   к
первой".
   Михаил Петрович поставил свою подпись  два  раза.  Леон  -  три.  Ему
пришлось лично  расписаться  в  подтверждение,  что  "им  был  обнаружен
распоротый рукав того  же  мужского  костюма  -  число,  время  -  после
посещения Булочкиной костюмерного цеха, и рукав этот был зашит  им  безо
всякого  умысла  скрыть  противоправные  действия   Булочкиной   Н.,   а
исключительно в силу аккуратности и старательности  мастера  Таврова  Л.
Л.".
   - Можно нам с  Михал  Петровичем  посмотреть  спектакль?  -  спросила
шепотом Надежда. - Я никогда еще не  смотрела  спектакль  из  зала,  как
обычный зритель.
   - И я, - вздохнул помреж.
   Спектакль к этому времени уже шел шесть минут. Ева занервничала.
   - Пост номер пять передает, - доложил незнакомый голос в динамик. - В
котельную спустился осветитель Устинов.
   Ева бросилась к шкафчикам.
   - Галстук ищете? -  Мастер  Тавров  в  рабочем  фартуке  с  огромными
карманами, в широченных штанах и мягких тапочках  смотрел  поверх  очков
укоризненно. - Ваши уже искали. Спросите  у  них  или  еще  раз  открыть
замки?
   Ева  развернулась  и,  пробираясь   между   стойками,   выбежала   из
костюмерной.
   Она бежала темными переходами, вверху грохотала музыка.  Минут  через
пять запаниковала, оказавшись среди высоких конструкций из досок.
   - Я повернула из нижнего перехода в левый коридор, -  сказала  она  в
микрофон на блузке.
   - Вернитесь в переход, пройдите первый поворот налево,  поверните  во
второй. Спуститесь на один ярус, потом сразу направо. В подвале идите на
свет у пожарного щитка.
   От пожарного щитка до котельной -  длинный  прямой  проход.  В  конце
прохода на куче ветоши лежит небольшой  скорченный  мужичонка.  Над  ним
задумчиво стоит осветитель Марат.
   - Пришла? - не удивился он. - Это хорошо, а то мне уже пора в будку.
   Обрати внимание на запах.
   - Я вас по запаху и нашла. Глубокий запой. - Ева присела и перевалила
истопника за плечо на спину.
   - И по всем показателям  -  давний.  Если  хочешь  обыскать,  так  он
чистый.
   Оружия не найдено. Ева снизу взглянула на Марата.
   -  Если  мы  перешли  от   глубокой   симпатии   к   профессиональной
подозрительности, можешь обыскать меня.  Кое-что  на  нем  действительно
есть. Тебе понравится.
   Кое-что - это был красный галстук на шее  истопника.  В  расстегнутом
вороте  телогрейки,  под  заросшим  щетиной  подбородком   он   светился
позолоченным серпом и молотом. Ева расстегнула телогрейку и  обнаружила,
что галстук был надет на голую и не очень  чистую  шею  и  концом  своим
прятался под старую майку.
   - Двух человек  в  котельную,  -  сказала  она  в  микрофон.  -  Так,
говоришь, давний запой? - повернулась Ева к Марату.
   - Я его в таком же состоянии видел,  когда  только  нашел  галстук  в
шкафчике. Обрати внимание на бутылку.
   - Пустая бутылка из-под  виски,  -  проговорила  Ева,  тронув  носком
ботинка квадратную бутылку. - Еще  две  из-под  водки  и  пять...  шесть
пивных. На шею истопника надет красный галстук с  символикой.  Свободно,
без затяжки.
   - Я тебе доверял, - покачал головой Марат. - А ты ходишь со связью?
   -  Что,  сразу  перешел  от  глубокой  симпатии  к   профессиональной
подозрительности? Расслабься. Я надела это в театре. - Ева посмотрела на
часы.
   - Уже не успею пробраться на  свое  место  в  партер.  Веди  к  себе,
осветитель!
   - Тогда - бегом?
   - Еще как бегом!

30. Балерина

Укоризненно нахмурившая брови дежурная по партеру левой стороны, узнав помрежа и Надежду, засуетилась, заботливо провела их к шестому ряду - с краю оказалось свободное кресло, из которого она выставила откидное сиденье, и предложила не проходить в центр ряда, а просидеть первый акт у прохода, раз уж они опоздали.
   Устроившийся в кресле помреж тут же внимательно оглядел сцену.
   - Декорация у правой кулисы смещена, - прошептал он,  наклонившись  к
Надежде.
   - А вы сидите на том самом месте.
   - Да? На каком?
   - Убитый блондин в туалете, - коротко отрапортовала Надежда.
   - Ничего не понимаю.
   - Именно на этом месте сидел шпион, перед тем как его убили.
   - Надежда, - строго прошептал помреж,  -  отключитесь  хоть  на  один
вечер.
   Вам что, недостаточно того, что вы натворили?
   - При таком освещении сцена кажется маленькой, - примерно  отвлеклась
Надежда.
   - А вот с освещением что-то не то. Я вижу тень у будки суфлера.
   Надежда посмотрела вверх. В осветительскую Марата.
   - Почему дежурный  по  сцене  не  позвонит  осветителю?  -  кипятился
помреж.
   - Вот же, тень слева! Тень двигает рукой, видишь! -  Он  приподнялся,
на него зашипели сзади. - Надежда! Иди за кулисы и  позвони  осветителю!
На полу сцены отпечатывается тень из суфлерской!
   - Мы просто зрители, - ухватила Надежда помрежа под локоть.  Она  еще
раз  взглянула  вверх.  Ей  показалось,  что  в  осветительской  заметно
какое-то движение.
   Исчезла тень у суфлерской раковины. - Отстранитесь.  -  Она  примерно
стала разглядывать действие и декорации.
   - Да-да, - чуть прижал локтем к себе ее руку помреж. - Ты права.
   - Что это? - вдруг напряглась Надежда. - Видите, веревка свисает!
   - Конечно, свисает, а я что говорю! Эта веревка, наверное, выпала  из
декорации! Ну полный бардак!  По  ней  Квазимодо  должен  спуститься  на
сцену!
   - Почему она свисает?! - Надежду затрясло.
   - Не нервничай. Сейчас они сами  заметят  и  закрепят  ему  еще  одну
веревку.
   - Она не должна свисать! - стуча зубами, Надежда так вцепилась в руку
помрежа, что он тоже взволновался. - Какой Квазимодо?
   В большой полевой бинокль Ева рассматривает на  перекладинах  сложной
деревянной конструкции сгорбленную фигурку человечка  со  всклокоченными
волосами.  Человечек  делает  знаки  кому-то  за  кулисами.  Наконец  он
успокоился, ухватил поудобней двумя руками  толстую  веревку  и  застыл,
присев, в ожидании прыжка.
   - Лишняя тень, - заметил рядом с  Евой  раздетый  по  пояс  Марат.  -
Какая-то веревка свисает сверху. Квазимодо потерял?
   - Он сейчас прыгнет. А зрители его так не видят?
   - Нет.
   - Высоко ему прыгать, - шепчет Ева.
   - Это Лесков из циркового училища. Приходит к нам только на "Собор".
   Лучший Квазимодо в городе. Отличный мужик, хоть и метр сорок  восемь.
Силища...
   Резко выбросив короткие ноги  вперед,  Квазимодо  прыгнул,  в  прыжке
спускаясь по веревке вниз, а у  самой  сцены  сгруппировался  и  кубарем
перекатился почти до суфлерской будки.
   - Перестарался, - шепнул Марат, склонившись к лампе.
   По-обезьяньи передвигаясь, касаясь пола расслабленными  кистями  рук,
Квазимодо скачками вернулся на середину сцены. Провел рукой  по  лицу  и
посмотрел вверх. Потом на свою руку.  Набычившись,  он  посмотрел  через
плечо на зрителей.
   - Что-то случилось, - взволновался помреж. Только он и Надежда -  два
человека в зале - поняли,  что  это  не  запланированный  взгляд.  Актер
что-то сказал суфлеру, спрятав за вздернутым плечом низ лица.
   - Пойдемте отсюда, - стучала зубами Надежда.
   И в этот момент сверху на  сцену  что-то  упало  со  страшным  глухим
звуком.
   Застыла  в  оцепенении  балетная  группа.  Свалился   едва   успевший
отскочить  в  сторону  Квазимодо.  Эсмеральда  схватилась  за   щеки   и
завизжала, но ее никто не услышал, потому что  несколько  скрипок  разом
завизжали еще громче и невыносимей.
   Зал замер. И с полминуты зрители были уверены, что это необычный  ход
сюжета,  что  странные  звуки  из  оркестровой  ямы   -   запланированы.
Постепенно затихая, оркестр доживал эти мгновения виолончелью.
   Дирижер первый достал из нагрудного кармана платок и закрыл нос.
   Повскакивали в передних рядах особенно нервные женщины, закрывая лица
руками.
   За  кулисой  мелькнуло  на  миг  бледное  до  синевы  лицо  дежурного
режиссера сцены. Он беззвучно кричал одно слово, и помреж в шестом  ряду
с краю повторил его в гипнотическом оцепенении: "Занавес!"
   - Опаньки! - обрадовался  Марат,  выдернул  успокаивающий  фильтр  из
ближайшей лампы и направил яркий пучок света на середину сцены.
   Задние ряды партера ничего не понимали и вставали  с  мест  с  глухим
ропотом. То, что свалилось сверху,  лучше  всего  разглядел  бельэтаж  и
ложи.
   Именно в ложе раздался  первый  пронзительный,  нестерпимый  в  своей
банальности женский визг.
   - Это же... - дрожа губами, беспомощно встал помреж, вырвав свою руку
у Надежды. - Это же труп какой-то! - В его тихом шепоте  отразился  весь
ужас происходящего на родной поруганной сцене.
   Тело крупного темноволосого мужчины в одних семейных трусах и носках,
уже  начинающее  разлагаться,   лежало   с   неестественно   вывернутыми
конечностями  и  источало   сильный   неприятный   запах.   Конвульсивно
дернувшись, пополз с шипением тяжелый занавес.
   В десятом ряду партера проснулся задремавший было в полумраке зритель
и удивленно уставился на свою соседку.
   - Это черт знает  что!  -  с  соседнего  кресла  вскочила  совершенно
невероятная блондинка.
   Мужчина с  удивлением  заметил,  что  некоторые  зрители  рядом  тоже
повскакивали и обмениваются междометиями, из которых трудно понять,  что
происходит.
   - Антракт? А почему не зажигают свет? - поинтересовался он, наблюдая,
как блондинка, откинув свое сиденье, усаживается на пол.
   - Я же чувствовала, я чувствовала! - бормотала она, опуская голову  и
закрывая свои желтые прямые волосы руками, как это делают  в  самолетах,
когда  стюардессы  уговаривают  пассажиров  не  волноваться   и   просто
выполнять указания. - Это не антракт! - повернула Далила  голову,  и  ее
сосед на мгновение поразился выражению лица -  не  страх,  а  подлинное,
неистовое бешенство!
   - Боже, как вы красивы! - прошептал он.
   - Это не антракт! Это  труп  свалился  на  сцену!  Садитесь  на  пол.
Закройте голову руками!
   - Зачем? - спросил он, но послушно поднял сиденье и стал устраиваться
рядом с ней на полу.
   - Сейчас начнут стрелять.
   - Послушайте, может, я попал не туда? Я шел в Театр оперы и балета...
   - Я тоже! - прошипела блондинка. - Я ведь уже все знала заранее,  как
только она решила нацепить бронежилет! Нужно было просто остаться дома и
напиться!
   Перескочив  через  них,  по  опустевшим  сиденьям   пробежал   кто-то
длинноногий и пахнущий дорогими духами. Постепенно накаляясь, зажигалась
люстра. Из-за занавеса  вышел  бледный  молодой  человек  и  в  микрофон
уговаривал всех сохранять спокойствие. От его уговоров в  зале  началась
настоящая паника.
   Мужчина снял пиджак  и  накрыл  им  свою  голову  и  голову  сердитой
блондинки.
   - Женя, коммерсант, - представился он под пиджаком.
   - Далила, психолог. Уже стреляют?
   - Вы не волнуйтесь. Вас никто не тронет.  У  меня  есть  пистолет,  -
успокоил Женя-коммерсант и, пыхтя, вытащил из  кармана  пиджака  большой
пистолет.
   Далила так была занята собственным раздражением  и  злостью,  что  не
сразу среагировала.
   Женя пальнул вверх, не глядя, просто высунул руку  с  оружием  из-под
пиджака и нажал на курок.
   - Заряжен, -  удовлетворенно  кивнул  он.  Что-то  полыхнуло,  вверху
зашипело, и погас свет. Раздался ужасающий  металлический  скрежет.  Под
Громкие крики на опустевшие центральные  ряды  партера,  осыпая  красный
бархат кресел блестящими стекляшками, со страшным звоном рухнула люстра.
   Зажглось боко