вое пожарное освещение.  Зрители  бросились  к  выходам,
толкаясь и падая.
   - Вот и люстра упала, - спокойно констатировал оцепеневший в  крайнем
кресле шестого ряда помреж. - А меня уверяли, что это невозможно...
   - Михал Петрович, миленький,  простите,  это  я!..  Это  из-за  меня,
простите, - тянула помрежа за руку  плачущая  Надежда.  -  Бежим,  Михал
Петрович, бежим!
   - Ну при чем здесь вы? - тихо и устало спросил помреж и застыл, не  в
силах вздохнуть.
   Далила высунула руку из-под пиджака и сняла со своей головы  граненую
подвеску размером со спелую сливу.
   - Вы попали в люстру, - произнесла она бесцветным голосом.  -  Люстра
упала.
   - Ну что вы, я и стрелять-то толком не умею, так, для самообороны,  -
успокоил ее Женя и осторожно выглянул,  обнаружив,  что  они  сидят  под
россыпью хрусталя. - Хотя вы, кажется, правы. Она  упала  совсем  рядом.
Какая же вы удивительная! Как вы могли все это предугадать?
   - Я? - выдавила Далила с трудом.
   - Вы сразу залезли под кресло, закрыли голову и мне сказали делать то
же. Вы спасли мне жизнь, я ваш должник!
   После сообщения о выстреле и рухнувшей люстре полковник Кошмар выехал
в театр, приказав перед этим перекрыть там все выходы, ограничить доступ
посторонних к телу  на  сцене,  и  объявил  срочный  вызов  следственной
бригаде и отряду специального назначения.
   Надежда, заливаясь слезами, пробралась из оркестровой ямы  за  кулисы
сцены. Там  она  в  ужасе  застыла,  обнаружив  свою  соседку  Милену  у
деревянной клетки  с  козой.  Пахло  нашатырем,  на  сцене  два  молодых
человека с рациями отгоняли от  тела  особенно  любопытных  из  балетной
группы и обслуги.
   - Надежда, как ты это объяснишь? - невозмутимая Милена ткнула пальцем
в клетку. - Это что, натуральный козел?
   - А-а-а?.. Нет, это не козел, это коза. Вернее, козочка. Это  козочка
для спектакля, она мирная.
   - Ты хочешь сказать, - задумалась Милена,  -  что  вы  используете  в
балете козу?
   - Козочку, - Надежда отошла подальше за кулису в темноту.  -  Козочку
для Эсмеральды.
   - Скажи пожалуйста! - восхитилась Милена. - Но ведь ей плохо здесь, в
клетке!
   - Милена, почему вы тут? Вы как прошли на сцену?
   - Я пришла посмотреть на труп.
   - По-посмотре-рели? - стала заикаться Надежда.
   - Да. Это не он. Слишком молодой. А как эта клетка открывается?
   - Не о-он?
   - Конечно, было бы грандиозно, если бы это он рухнул  сверху  мертвый
на сцену! Ну да ладно, я подожду еще. А животное нельзя оставлять здесь,
у него будет стресс. Он сытый?
   - Это не он, это она, коза!
   - Не кричи. Помоги открыть клетку.
   Надежда,  плохо  соображая,  что  делает,  нащупывает   и   открывает
задвижку.
   Милена ловко ухватывает конец веревки.
   - Иди сюда, бедная моя.
   Коза упирается и не хочет выходить.
   - До чего довели животное! Иди же, я дам тебе печенье.
   - Милена, вам  лучше  из  партера  выйти  в  вестибюль.  Извините,  я
должна...
   У меня дела, я не могу вас проводить.
   - Не беспокойся о нас, пожалуйста, - заявляет Милена, выдергивает изо
рта козы конец своего боа и доверительно сообщает:
   - Я давно не была в театре!
   Мне очень нравится. Пойдем, милая, - она  тянет  к  себе  веревку,  -
посмотрим на хрусталь.
   Леон пил кефир из пакета, когда в костюмерную смерчем влетела Надежда
и, подвывая, забралась под раскроечный стол. Он  отставил  пакет,  вытер
рот, подошел к столу и заглянул под него.
   - Что ты еще учудила?
   Надежда так сильно  затрясла  головой,  что  заколки  на  ее  хвостах
застучали друг о друга висюльками.
   - Что у тебя в руке? - кивнул Леон.
   Медленно раскрыв ладонь, Надежда  с  удивлением  уставилась  на  свои
поломанные очки с черными круглыми стеклами.
   - Мне все-таки  кажется,  что  это  ты  устроила  переполох  наверху.
Вылезай.
   Надежда встала на четвереньки, выползла и вскарабкалась с  ногами  на
стол.
   - Рассказывай. - На сцену упал труп, - еле слышно, шепотом.
   - Актер?
   - Не-е-ет. Он упал сверху. Из подкупольных  креплений.  Я  его  плохо
привязала, наверное...
   - Когда ты его плохо привязала? Надежда задумывается, шевелит губами,
глядя в потолок, потом называет число.
   - Где взяла?
   - Тут валялся, - кивнула Надежда в сторону стоек с костюмами.
   - Зачем прятала?
   - Он сначала был живой. Я хотела помочь, а потом он умер.
   - Он умер при тебе? - спрашивает Леон. От его  спокойных,  лаконичных
вопросов девушка понемногу успокаивается.
   - Да. Выплюнул изо рта зажигалку и умер.
   - Что-нибудь сказал?
   - Нет. Леон, спрячь меня, пожалуйста! Леон задумался.
   - А что это был за грохот? - спросил он, протягивая Надежде платок.
   - А, люстра упала.
   - Наша главная люстра? - не верит Леон. - В партере?
   - Ну да. Сначала упал труп. Наверное, веревку для Квазимодо закрепили
к основной конструкции, она задела тюк с телом. Потом кто-то  выстрелил,
и - шарах! Люстра упала.
   - Ну, знаешь!.. - качает головой Леон.
   - Спрячешь?
   - Пошли.

31. Учительница

- Минуточку внимания! С вами работает следственная бригада Службы безопасности! Большая просьба равномерно рассредоточиться по фойе, не толпиться, собрать рядом с собой знакомых или близких людей, которые в случае отсутствия у вас документов помогут удостоверить личность. Если есть пострадавшие в результате падения люстры, оставайтесь на своих местах, по мере досмотра вам будет оказана первая помощь.
   После  слова  "досмотр"  кое-где  послышались  истерические   женские
вскрики, но в основном народ вел себя организованно.
   Шесть женщин - группа психоаналитиков - и восемь мужчин - оперативных
работников  рассредоточились  среди  зрителей   и   работников   театра,
собранных в фойе. Женщины выбирали из толпы проблемных  и  способных  на
провокационный  всплеск  истерики  клиентов.  Мужчины  искали  возможных
правонарушителей или лиц,  находящихся  в  розыске.  Через  шесть-восемь
минут двадцать три  выбранных  ими  человека  направились  к  гардеробу,
остальные зрители должны были пройти к  выходу  сквозь  четыре  поста  с
наружным   осмотром.   Возбужденные   театралы   перестали   возмущаться
прерванным  спектаклем  и  требовать  возврата  денег  и   с   интересом
наблюдали, как у этих четырех импровизированных постов  на  доставленных
из кафе столиках  устанавливают  чемоданчики  с  компьютерами  и  прочей
техникой.
   Несколько рабочих сцены затаскивали в фойе  стулья  и  табуретки  для
особо пожилого контингента, по залу прошли две женщины в белых халатах с
успокоительными  средствами  и  нашатырем,  в   основном   же   публика,
успокоившись, воспринимала происходящее как интересный боевик.
   - Прошу простить  заранее,  -  винился  любезный  молодой  человек  с
кобурой    под     расстегнутым     пиджаком     и     идентификационной
карточкой-прищепкой на лацкане, - но мы  вынуждены  будем  прибегнуть  к
моментальному экспресс-анализу  отпечатков  пальцев  некоторых  граждан.
Прошу  не  воспринимать  это  как  личную  угрозу   вашей   свободе,   а
исключительно как вынужденную меру перестраховки с нашей стороны!
   Зрителей у постов тихим, вкрадчивым голосом спрашивали, имеют ли  они
при себе оружие, и если имеют, просили медленно достать его  и  положить
на стол.
   После этого работники Службы такими же ласковыми  и  тихими  голосами
интересовались наличием  документа,  удостоверяющего  личность  зрителя.
Документ осматривался, сравнивалась фотография в нем с тем, что  зритель
имел в данный момент на месте лица. Третий от гардероба  пост  отличался
крайней любознательностью  проверяющего  младшего  офицера.  Он,  помимо
необходимых вопросов, еще интересовался, "с какой целью зритель  посетил
данное помещение", и просил назвать имена исполнителей  главных  партий.
Три зрителя, безуспешно пытающиеся объяснить, зачем они вообще пришли  в
театр и запутавшиеся  с  фамилиями  главных  исполнителей  (один  сильно
возбудился  и  громко  заорал:  "Да  на  хрен  мне  их  знать?!"),  были
препровождены офицером в  гардероб,  к  тем  двадцати  трем  проблемным,
которых изолировали в пустом отсеке и охраняли.
   У каждого поста, таким образом,  образовались  небольшие  очереди  из
особо спешивших - человек по пять, остальные зрители разбрелись по фойе.
Женщины вытащили пудреницы, мужчины - телефоны, кто-то уже просил, чтобы
открыли буфет, а кто-то срочно хотел в туалет.
   Через полчаса в коробке от трех килограммов сдобного  печенья  лежали
восемь пистолетов, два ножа, два кастета, четыре газовых баллончика, все
это - в полиэтиленовых пакетах, и бумажки с именами  владельцев  внутри.
Коробка заполнялась от всех постов, и один  из  проверяющих,  оценив  на
взгляд, сколько зрителей прошло и сколько еще  осталось,  послал  своего
подопечного в открывшийся буфет за второй коробкой.
   Некоторые зрители без документов  сгрудились  у  постов,  внимательно
наблюдая  за  деятельностью  работников  Службы  и  обсуждая  процедуру,
которая им предстояла. Оказывается, пачкать черной краской  пальцы  было
совсем не обязательно. Кисти  рук  обследуемых  помещали  в  пластиковую
колбу. В колбе вздувалась белая пыль, после чего  нужно  было  упереться
обеими руками в подложенный на столе лист бумаги. Этот лист  вводился  в
небольшой прибор, работник смотрел на экран компьютера и по  результатам
того, что видел, либо уничтожал эту бумажку  разрезателем  бумаги,  либо
доставал,  нумеровал  и  передавал  зрителя  охранникам.  Такой  зритель
оказывался с теми самыми, проблемными,  в  отдельном  отсеке  гардероба.
Полоски бумаги из разрезателя сначала лежали четырьмя примерными кучками
у столов, потом как-то распространились по  залу,  цепляясь  за  длинные
юбки женщин и брюки  мужчин  унылым  и  зловещим  подобием  праздничного
серпантина.
   Зрители, конечно, не знали, что сорок человек в это время прочесывают
все подсобные помещения театра, осматривают  купол  над  сценой,  откуда
свалилось  мертвое  тело,  и  место  крепления  упавшей  люстры,   чтобы
исключить возможный террористический акт.
   Через двадцать  две  минуты  поисков  Еве  Николаевне  доложили,  что
работница  костюмерного  цеха  Булочкина  Надежда  не  найдена.  Окно  с
нарушенным креплением  решетки  осмотрено.  По  запыленному  подоконнику
можно предположить, что по нему в минувшие сутки никто не лазил.
   - Она в театре! Она спряталась! Ищите! - стонет Ева.
   Кроме Булочкиной, в подсобных помещениях потерялся полковник  Кошмар,
который сначала увязался за группой  осмотра  костюмерного  цеха,  потом
приказал отвести его в подвал, обнаружил там  невменяемого  истопника  и
участвовал в его перемещении из котельной наверх. После чего  потерялся.
Из оркестровой ямы достали старушку,  которая  внимательно  разглядывала
ноты на пюпитрах, при себе держала на поводке козу и была одета так, что
ее тут же причислили к штату актеров.
   Минут через десять после полного освобождения партера от зрителей Ева
вспоминает про Далилу, пересчитывает ряды, на которые свалилась  люстра,
обнаруживает, что десятый был задет краем стеклянной  махины,  хватается
за голову и бежит в фойе.
   В это время туда как раз вносят отключившегося  истопника  в  красном
галстуке  под  телогрейкой.  За  группой,  сопровождающей   пьяного   на
носилках, шествует гордая  высокая  старуха  с  козой  на  поводке.  Эта
процессия так сильно пугает уже смирившихся с обстоятельствами зрителей,
что медсестры начинают сновать туда-сюда на громкие вскрикивания, словно
ангелы с обрезанными крыльями среди бала разряженных сумасшедших. В фойе
Далилы нет. Оказывается, ее сразу же выделили из толпы, как  проблемную.
Ева останавливается у гардеробной стойки и несколько секунд  смотрит  на
Далилу, с безумным лицом вцепившуюся в руку незнакомого мужчины, который
здесь один - обладатель наиглупейшей улыбки, размазанной  по  счастливой
физиономии. Показав удостоверение, она проходит  мимо  охраны,  отрывает
Далилу от мужчины, обнимает ее и осматривает.
   - Ты не ранена? Что с тобой?
   - Я? - спрашивает Далила.
   - Ты взяла с собой документы?
   - Меня?
   - Почему ты в загоне?
   - В загоне? Я?
   - Нас отобрали вместе, - заявляет мужчина.  -  А  Далила  спасла  мне
жизнь.
   - Кто это? - спрашивает Ева.
   - Это Женя, коммерсант, - быстро отвечает Далила  и  берет  Женю  под
руку.
   - Я же тебе говорила, бесполезно! - обращается она к нему. - Это  Ева
Курганова.
   Видишь, какая она? Она нас сразу нашла. Отдай ей пистолет.
   Женя с глупейшей улыбкой вынимает из кармана  пиджака  и  протягивает
Еве пистолет.
   -  Вообще-то  я  хотел  его  выбросить.  Протереть  и  выбросить.  Но
Далила...
   - он смотрит на женщину, вцепившуюся в его руку, с  обожанием,  потом
наклоняется и нюхает ее волосы. - Она сразу сказала,  что  с  вами  этот
номер не пройдет.
   - Какой номер? - ничего не понимает Ева.
   - Она сказала, что вы найдете пистолет и  сразу  обнаружите,  что  из
него стреляли! Потом  вы  найдете  пулю  из  него,  потом  вырисуете  ее
траекторию и обнаружите, откуда стреляли. И  таким  образом  узнаете,  с
какого кресла это делали, потом по номеру кресла будете узнавать, кто на
нем сидел. Минуточку, - задумался Женя. - А как по номеру кресла узнать,
кто именно покупал билет?
   - Вы покупали билет? - Ева берет руку Далилы и  щупает  ее  пульс.  -
Куда?
   В отсек заводят старуху с козой.
   - Я? Я покупал билет на балет! Нет, я не понял,  как  по  билету  она
узнает, что это именно я стрелял? - наклоняется Женя к Далиле.
   - А разве больше никто не стрелял? - спрашивает Далила. - Что, вообще
никто?
   - Это вы тут  главная?  -  подходит  старуха  к  Еве  и  подслеповато
осматривает ее одежду, словно ищет что-то. - Как  вас  зовут,  где  ваша
бирка?
   - Обратитесь к охраннику, -  показывает  Ева  рукой  и  нюхает  ствол
пистолета.
   - Я уже обращалась к охраннику. Он меня послал к вам.
   - Вы стреляли из этого пистолета?  -  спрашивает  Ева  у  коммерсанта
Жени.
   - Я? - растерянно смотрит Женя на Далилу. - Понимаете,  если  вы  мне
сейчас объясните, как именно по билету вы можете вычислить человека, его
покупавшего, я отвечу.
   - При чем здесь билет, я ничего  не  понимаю.  Я  спрашиваю,  это  вы
стреляли из этого пистолета?
   - Он сказал, что  с  особо  важной  информацией  нужно  обращаться  к
офицеру, и показал на вас, - старуха потрепала Еву за плечо. Коза нервно
переступила на месте и насыпала кучку черных крупных горошин.
   - За этого человека назначен выкуп  двадцать  тысяч  долларов,  а  он
стоит в фойе в домашних тапочках!  Он  что,  живет  тут?  -  возмущается
старуха и быстро добавляет:
   - У вас есть пистолет?
   Ева смотрит на пистолет Жени в своей руке. От происходящего  начинает
кружиться голова. Коза дергает поводок, старуха приструнивает ее.
   - Далила, - пытается правильно оценить  ситуацию  Ева.  -  Куда  Женя
стрелял из этого пистолета?
   - Никуда, - пожимает плечами Далила. - Он стрелял никуда. Поэтому я и
сказала  ему,  зачем  выбрасывать?  Это  не   поможет.   Ева   Курганова
обязательно найдет по траектории пули...
   - Вы должны его застрелить сразу! - категорично заявляет старуха. - В
газете сказано: "за сведения о живом или мертвом". А если начнете играть
в расследование, он вас убьет, он профессионал.
   - Послушайте, почему вы здесь? - не выдерживает Ева  и  обращается  к
старухе:
   - У вас есть документы?
   - Всегда ношу с собой документы. Всегда готова. Их уже посмотрели два
раза.
   - Хорошо, что вы хотите от меня?
   - Чтобы вы пристрелили  Бобра.  Вот  этим,  -  показывает  Милена  на
пистолет в руке Евы.
   - Этим - не надо, а то потом будет страшная путаница, -  взволновался
Женя.
   - Какого бобра?! - не выдерживает Ева и повышает голос:
   - У вас и бобер с собой? Вы работаете в театре?
   - Ну что вы, я пришла на спектакль, меня Надежда уговорила.  Я  давно
не была в театре, думала - со скуки здесь засну. Я совершенно не ожидала
такого потрясающего шоу!
   - Хорошо, вы не работник театра, откуда у вас коза?
   - Из клетки, послушайте, он уйдет, он меня видел. Бобер меня видел, -
объясняет старуха.
   - Тихо! - приказывает Ева. - Бобер не уйдет.  Одну  минутку.  Сначала
разберемся с пистолетом. Далила, где ты взяла Женю?
   - Он сидел рядом. А когда на  сцену  свалился  труп,  я  полезла  под
сиденье, как ты мне советовала. Он  тоже  полез  под  сиденье.  Он  меня
охранял.
   Накрыл своим пиджаком.
   - Далила уверяла, что скоро начнут стрелять, - подтвердил Женя. -  Но
никто не стрелял.
   -  Ладно.  Начнем  сначала,  -  глубоко  выдохнула  Ева.  -  Это  ваш
пистолет?
   - Трудно сказать, - улыбнулся Женя. - Вот если бы вы  мне  объяснили,
как можете по номеру кресла узнать, кто на нем сидел...
   - Пойдем с другого конца, - успокоилась и даже чуть улыбнулась Ева. -
У вас есть оружие?
   - У меня? - задумался Женя. - Вероятно... То есть  да,  у  меня  было
оружие.
   - Прекрасно. Зарегистрировано?
   - А как же, - улыбнулся Женя, - я законов не нарушаю.
   - Милочка, - тронула Еву старуха, - если вы не хотите пойти со мной и
пристрелить его, можно я кого-нибудь другого попрошу? За двадцать  тысяч
найдется человек...
   - Нет. Не надо никого просить. Еще одна минута, и я закончу допрос.
   - О-о-о, - кивает старуха. - Допрос!
   - Да. Не мешайте. Я и так плохо соображаю. Значит, Женя, у  вас  есть
зарегистрированное оружие. Теперь  объясняю,  как  бы  я  по  брошенному
пистолету выяснила, что стреляли вы.
   - Да, как?
   - Я бы понюхала дуло,  -  Ева  нюхает  пистолет,  -  и  попросила  бы
дежурного выяснить по регистрации, кому он принадлежит. Через две минуты
я бы это узнала и начала ваши  поиски.  Теперь  я  хочу,  чтобы  вы  оба
сэкономили мне эти две минуты и сказали, куда и  кто  стрелял  из  этого
пистолета?
   - Браво, - похвалила старуха. - Теперь пойдем?
   - Что я тебе говорила! - уныло пробормотала Далила.
   Застывший с приоткрытым ртом Женя  медленно  вынул  из  брюк  плоскую
фляжку, протянул Далиле, а когда она отказалась, сам хорошо отхлебнул.
   - Вы хотите сказать, что у меня неприятности? - спросил он, "занюхав"
кончиком галстука. - Но никто же не пострадал! Все к этому  времени  уже
разбежались с кресел.
   - Ладно, скажи ей, - посоветовала Далила.
   - Хорошо. Я, конечно, никогда так  не  делал,  я  оплачиваю  дорогого
адвоката, и даже когда я врезался в старый "жигуль"...
   - Время, - перебила его Ева.
   - Это я сбил люстру.
   - Вот... этим?.. - Ева неуверенно посмотрела на пистолет.
   - Один выстрел - и все, - кивнула Далила. - Я свидетель.  Он  стрелял
не глядя.
   - Я проверял, заряжен он или нет. Ваша старуха ушла. Не дождалась.
   - Фактурщика в гардероб! - говорит Ева. - Найдите  Кошмара,  скажите,
что есть свидетель... - она задумалась, - или невольный участник падения
люстры.
   - С кем ты разговариваешь? - оглядывается Далила.
   - Полковник Кошмар пока не найден. На связь  не  выходит,  -  сообщил
динамик в ухе Евы.
   - У него микрофон на одежде? - спрашивает она, машет спешащему к  ней
молодому человеку, берет у него полиэтиленовый пакет  и  кладет  в  него
пистолет.
   - Нет, рация. Посылаем сигнал каждые тридцать секунд.
   - Молчит?
   - Молчит.
   - Ну и чего вы ждете? Выделите группу поиска рации по пеленгу!
   - Есть начать искать полковника Кошмара по пеленгу его рации.
   Рация полковника Кошмара была найдена на старом (угольном складе.
   Каждые тридцать секунд она  одиноко  Осветилась  красным  огоньком  и
пищала.
   - Послушай, - Ева  замялась,  потом  решительно  тряхнула  Далилу  за
плечи, - смотри на меня и слушай! Я прошу тебя остаться еще на некоторое
время. Ты - свидетель. Обещаю, что с тобой не случится  ничего  плохого,
просто побудь здесь.
   С Женей... Я постараюсь побыстрей прислать  людей  для  снятия  ваших
показаний. Ты как себя чувствуешь?
   - Я? - вяло отбивается Далила.  -  Встряхнись,  ты  же  психолог