***

   Майор Карпелов с некоторой оторопью осматривал  автора  статейки  про
похороны добермана госпожи Бумцаловой. На стуле,  слегка  сгорбившись  и
взглядывая осторожно из-под  насупленных  бровей,  сидел  очень  молодой
парень. Выражение лица у него было настороженно-детским. Если не считать
непременных атрибутов уличных тинейджеров - бритой  головы  и  серьги  в
ухе, вполне благополучный мальчик. Мальчика звали Коля, подписывался  он
как Пеликан, учился на журфаке в МГУ, имел двадцать один  год  от  роду.
Карпелов   сразу   заподозрил   в    нем    хорошего    актера,    легко
приспосабливающегося к обстоятельствам.
   - Это ваш материал? - Карпелов приподнял газету,  показал  ее  первую
страницу с названием  огромными  буквами  "Первая  и  последняя  девушка
вампира из Кремля".
   Карпелов сидел за столом в  кабинете  номер  пять  для  доверительных
бесед. Пеликан-Коля сидел перед ним на стуле.
   - Нет, -  Коля  отрицательно  помотал  головой,  -  у  меня  материал
небольшой про похороны собаки. Про вампира - это не я.
   - Про похороны, - задумчиво проговорил Карпелов,  полистал  газету  и
стал с интересом рассматривать фотографию своего начальника и коллег.  -
Хорошо платят? - вдруг спросил он, не глядя на Колю.
   - Ничего, - Коля неопределенно пожал плечами, -  если  вертеться  как
следует. А с одной газеты не проживешь. Реклама идет лучше,  там  платит
не газета, а...
   - Что ты рекламируешь?
   - Ну,  отзывы  о  фильмах,  книжках  разных.  Про  дискотеки  пишу  в
"Мегаполисе".  -  Коля  воспользовался  тем,  что  Карпелов  разглядывал
фотографию, и взглянул на него быстро и внимательно.  Карпелов  подловил
профессиональный взгляд-бросок и слегка подмигнул.
   Коле стало неуютно.
   - Значит, про книжки, фильмы, дискотеки. А что это вдруг про кладбище
решил написать?
   - Я могу и про вашу работу написать. Мне все равно.  Профессиональная
наработка навыков, понимаете. Журналист настоящий должен уметь все.
   - Это я понимаю, - согласился Карпелов,  -  как  не  понять.  А  вот,
предположим, попрошу я тебя написать статейку про благотворительный обед
в столовой Министерства культуры для пенсионеров и инвалидов. Ты про что
напишешь?
   Коля Пеликан подумал немного, глядя в  окно.  Напряжение  у  него  не
прошло.
   - Это смотря, в какую газету писать. Кто заказывает статью.
   - А, как же я забыл! - удовлетворенно  закивал  Карпелов.  -  Свобода
слова у нас и этой, как ее... Совести! Это  получается,  что  если  тебе
заплатит это самое Министерство культуры, то  ты  напишешь,  как  вкусно
чавкали старики.  А  если,  значит,  совет  ветеранов  и  инвалидов,  то
конкретно перечислишь, кого  не  пропустили  и  какие  были  проблемы  с
протухшей рыбой.
   Коля молчал.
   - Ну что, если я туда-сюда прав,  то  вполне  понятен  мой  следующий
вопрос. Кто тебе  заказал  материал  про  похороны  этой  самой  собачки
Чичолины?
   - Это был кобель, - тихо сказал Коля.
   - Да хоть сам черт с рогами. Как его зовут?
   - Собака была кобель, его звали Чиколитто,  а  статью  мне  никто  не
заказывал, я сам  решил  открыть  такую  рубрику.  Предложил  нескольким
газетам. Уже прошли пять статей  про  животных  у  богатых  и  известных
людей. Про собаку Леонтьева я писал в "Мире", читали?
   - Умно, - Карпелов подумал и покивал головой, - очень умно, ничего не
скажешь. Тебе, писаке безродному, без  протекции  кто  даст  полноценное
интервью? А про собственную крысу или  попугая  и  по  телефону  столько
расскажут, что потом не надо и про  хозяина  ничего  писать,  все  будет
сказано. Тут вот что меня интересует.  Ты  сначала  берешь  интервью,  а
потом  несешь  его  в  газету  продавать  или  сначала  рассказываешь  в
редакциях про эту самую рубрику?
   Коля Пеликан неопределенно пожал плечами:
   - Когда как. Сначала я спрашиваю, чего они хотят. Ну, например, зимой
хорошо идут рассказы про отдых, дальние страны, но не просто реклама,  а
как избежать неприятностей в чужих странах, как не обгореть,  понимаете,
где лучше кататься на водных лыжах, а где на горных. Если  они  сами  не
знают, чего хотят, я осторожно предлагаю свое, но  так,  чтобы  в  конце
разговора вроде это и не моя идея была, а их. Некоторые очень заводятся.
В "Событиях" неплохой мужик замредактора. Ему моя идея  про  животных  у
известных людей понравилась. Я фотографировал некоторых собак  во  время
прогулки, ну это моя кухня, как вам  объяснить...  Фотографируешь,  пару
комплиментов  собаке,  заводишь  разговор,  показываешь   удостоверение,
просишь разрешения позвонить. И только про собаку. Ни слова про  хозяев,
это главное.
   - Подожди, мысль такая мелькнула. Богатенькие...  Они  же  не  всегда
сами с собакой гуляют!
   - Это да,  -  внимательно  и  с  уважением  посмотрел  Коля  Пеликан,
Карпелов поразился дет-ской восторженности больших распахнутых  глаз.  -
Это бывает. Но я уже приспособился различать, а потом, допустим,  делать
нечего: утром, в  обед  и  вечером  -  только  прислуга  гуляет  собаку.
Фотографируешь собаку с прислугой, заводишь  небольшой  разговор.  Тогда
телефон  приходится  доставать  самому,  платишь,  конечно,  кому  надо.
Звонишь. Так, значит, получилось, что ваша собака  просто  красавица  на
фотографии, а я в этом профессионал. И мне совсем ничего не надо, просто
собака загляденье, можно послать на конкурс фотографии,  или  еще  какую
лажу. Хорошо срабатывает.
   - Да,  -  вздохнул  Карпелов  и  постучал  по  газете.  -  Ты  насчет
фотографии профессионал. Очень жанровый снимок получился.
   - Нет, вы только представьте, - обрадованно выдохнул Коля, - если  бы
они в форме были!..
   Карпелов покивал  головой,  внимательно  разглядывая  предприимчивого
журналиста, и посмотрел на  пластиковую  стену.  За  стеной  должен  был
наблюдать беседу счастливо  не  надевший  вчера  форму  полковник.  Коля
Пеликан застыл и закрыл обреченно глаза, проклиная  себя  за  неуместное
замечание.
   - Значит, предложил ты в газете этой материальчик,  и  он  понравился
заместителю редактора. Коля кивнул.
   - А откуда ты узнал, что будут хоронить эту собаку? Это же не  просто
сфотографировать на прогулке или в машине.
   - Я иногда еще информацию получаю от ветеринаров. Можно  не  говорить
их имена? Здесь это ни  при  чем,  я  должен  был  написать  про  собаку
Бумцаловой, когда она еще была жива. Утром, получается,  я  сказал  заму
про мой проект, а вечером собаку сбило машиной. Я позвонил, он говорит -
ничего страшного. Это, говорит, даже интересней.  Узнай,  как  ее  будут
хоронить.
   - Значит, ты заранее знал, когда и где ее будут хоронить?
   - Знал, - кивнул с готовностью Коля Пеликан.
   - И кому ты написал записку  про  эти  похороны?  -  ласково  спросил
Карпелов.
   - Почему записку? - удивился Коля. - Я информацию в газете написал. В
предыдущем номере.
   Что, значит, в следующем номере расскажем про торжественные  похороны
собаки госпожи Бумца-ловой.
   Карпелов  провел  по  коротким  волосам   резким   движением   ладони
вперед-назад и сел за стол.
   - А откуда ты знаешь, что у кого-то там умер крокодил?
   - Я потом узнал, что он умер, - устало сказал Коля. - Я просто должен
был написать про крокодила Пикассо.
   - Почему именно про крокодила?
   - Я предложил в газете несколько  животных  на  выбор.  Про  кого  им
интересней. Списочек такой...
   - Кто выбрал крокодила?
   - Да никто не выбрал, так  получилось.  -  Коля  опять  неопределенно
пожал плечами.
   - У тебя взяли координаты? - Карпелов нетерпеливо  записывал  что-то.
Коля кивнул.
   - Тогда пока свободен. Да, чуть не забыл! Приходишь  ты,  значит,  на
кладбище, и что ты там видишь?
   - В каком смысле - что?
   - Ну хоронят люди собаку, ничего интересного, ты должен был неутешную
вдову снимать, тьфу, что я говорю.., эту, хозяйку! А  ты  снимаешь  трех
мужиков. И заметь, они были в штатском!
   - Я всех подряд снимал. И хозяйку, и ее родственников, вообще всех. Я
люблю лица ловить. Ну когда человек удивляется или пугается. Эти  вообще
обалдели, как будто увидели... Ну не знаю что! Щелкнул раз пять.  А  они
бежать за мной. Я смылся, мне не впервой. Потом, когда вернулся,  кто-то
из провожающих сказал, что это были люди из МВД.
   - Так и сказали - из МВД?
   - Нет. Сейчас. Ну, вроде того, что "ни хрена себе,  теперь  полковник
из органов собаке Бум-цаловой честь отдает".
   - Кто сказал? - спросил Карпелов и посмотрел на пластиковую стену.
   Не помню.

***

   Карпелов отпустил Колю Пеликана,  подождал  пару  минут  и  вышел  из
кабинета. Полковник ждал его у окна в коридоре.
   - Почему не арестовал? Совсем нюх потерял!  -  сказал  начальник,  не
поворачиваясь.
   - Я его поймаю  с  поличным,  мальчик  себе  карьеру  так  делает,  -
попытался успокоить его Карпелов.
   Полковник медленно повернулся, едва сдерживая бешенство, сказал,  что
он думает о профессиональном чутье майора Карпелова,  и  предложил  свою
версию.
   Карпелов  старался  не  выдать  своего  удивления,  стоял   спокойно,
уверенно кивал головой во время пауз, но, когда  полковник  договорил  и
ушел, в полном обалдении уставился в окно.
   По  версии  полковника  выходило,  что  специально  созданная   шайка
газетчиков  и  журналистов  решила  дискредитировать  его,   полковника,
честное имя. Для этого она использовала молодого и  глупого  начинающего
журналиста. Из длинного списка имен животных выбрано было имя, созвучное
кличке бандита. Собаку сбили специально, потом
   Послали записку и на кладбище сделали компрометирующий снимок. Майору
Карпелову  предстояло  поехать  на  похороны  крокодила  Пикассо,  найти
подтверждение версии полковника и написать полный отчет.
   Грустно  наблюдая  бестолковый  медленный  полет  тополиной  пушинки,
Карпелов уговаривал себя отнестись к этому бреду серьезно.
   Настолько серьезно, что  к  трем  часам  дня  выяснил.  Собаку  сбила
иномарка, с места происшествия она скрылась, есть милицейский  протокол.
Этот доберман, при всей его родословной, был псом довольно  бестолковым,
при малейшей возможности убегал и обшаривал  помойки.  Во  время  такого
побега и был сбит. Карпелов при всем своем профессиональном  уважении  к
требованию полковника так и не смог пристегнуть сюда умышленное действие
водителя. А вот в отношении крокодила Пикассо его ждал сюрприз. Карпелов
настолько удивился полученной информации, что попросил еще  раз  сначала
все  повторить,  а  положив  трубку  телефона,  еще  несколько  минут  в
задумчивости грыз ручку.
   Ему сообщили, что крокодил Пикассо, собственность  дочери  известного
банкира, три с половиной метра в длину, доброго и спокойного нрава,  был
застрелен сегодня утром снайперским выстрелом в собственном бассейне  на
даче по Рублевскому шоссе. Пуля вошла точно в сердце. Банкир  решил  шум
не поднимать и во всем винил соседей, которые не  выдержали  "доброго  и
спокойного  нрава"  Пикассо,  несколько  раз   совершавшего   побег   из
собственного бассейна. Люди там жили состоятельные и все  с  разрешением
на ношение оружия. В данный  момент  дочь  занята  организацией  похорон
своего любимца. Крокодил лежит в морге  Медицинского  центра  врожденных
аномалий, а извлеченная пуля тридцать восьмого калибра  -  у  банкира  в
хрустальной рюмочке.
   Карпелов прошелся туда-сюда по кабинету, отдал приказания  по  поводу
пули и немедленного задержания журналиста Пеликана, позвонил полковнику,
надеясь, что тот уехал куда-нибудь, но полковник был на месте.  Поэтому,
вздохнув и медленно собрав все  бумаги,  Карпелов,  не  веря  сам  себе,
докладывал  через   две   минуты   предварительные   результаты   своего
расследования  по  делу  о  заговоре  по  дискредитации  чинов  из  МВД.
Получалось, что, когда писалась заметка о похоронах крокодила,  тот  был
еще жив, и Карпелов, отпустив Пеликана, допустил ужасный промах.
   Полковник удовлетворенно  заметил,  что  его  не  подвело  чутье,  но
неплохо и осмотрительность проявить: Вдруг этого крокодила действительно
убил кто-то из соседей.
   - Даже если это так, - понуро бормотал  Карпелов,  -  откуда  Пеликан
знал о похоронах? Нет, тут дело нечисто. Пожалуй, надо собрать по Москве
все клички кошек, собак, крокодилов, обезьян...
   - Змей, ящериц, пауков! - Полковник развеселился. - Попугаев, мышей и
хомяков. Вот тебе для начала. -  Он  вырвал  листок  бумаги  и  протянул
Карпелову.
   "Кот Жмурик, собственность полковника МВД".
   - Что это вы кота назвали, как вора поганого? - пробормотал Карпелов.
   - Моему коту почти десять лет, а вагонный Жмурик  третий  год  только
карманы потрошит. Вот и прикинь. Посети лингвиста на досуге.
   - Чего? - совсем оторопел Карпелов.
   - Чего! Пусть тебе специалист напишет отчет о происхождении кличек  у
животного и криминального мира.
   Слушаюсь, посетить лингвиста.

***

   В общежитии Бауманского технического университета студенты  играли  в
рулетку, раскручивая на полу пустую бутылку из-под  шампанского.  Играли
человек десять, из них шестеро "были в курсе", а  четверо  -  совершенно
без понятия, в  чем  именно  дело.  Две  девушки  в  немыслимо  коротких
платьях, обтягивающих чулком худые тела,  один  студент-очкарик  рыхлого
телосложения и Ольга Антоновна составляли эту самую  четверку.  Ольга  с
интересом разглядывала окружающие  ее  предметы,  вдыхала  чуть  пыльный
запах  незнакомого  быта,  вспоминая  свое  студенчество   благополучной
домашней девочки. Она не очень вникала в происходящее, вспомнив, что  ее
друзья по университету играли в бутылочку на поцелуи. Дима  разговаривал
шепотом с одним из  студентов;  заметив  ее  взгляд,  подмигнул  и  чуть
сощурил глаза, словно оценивая что-то  в  женщине.  Сердце  Ольги  опять
стукнуло невпопад. Она пробежала глазами по кругу, разглядывая молодежь,
и удовлетворенно опустила  глаза.  Имеющиеся  в  наличии  девушки  были,
конечно,  молоды  и  растрепаны  достаточно  для  того,  чтобы  привлечь
внимание. Но мужские глаза почти все с интересом осматривали ее, и  сама
она почувствовала, что выгодно отличается от студенток.
   Только что, минут пять назад,  она  воспользовалась  предложенной  ей
самокруткой и сделала пару затяжек в соседней комнате. С ней курили двое
молодых людей. От них пахло потом и странным душным дезодорантом.
   - Сколько тебе лет? - вдруг  спросил  ее  длинноволосый  и  бородатый
студент.
   - Сорок два, - честно сказала Ольга.
   - Ты красивей других, - заметил студент и продолжил свое интервью:
   - С комплексами или без?
   - С комплексами, - улыбнулась Ольга. Он кивнул, словно так и думал.
   - У него всегда с комплексами, - заметил другой.
   - Он что, всех  своих  знакомых  сюда  приводит?  -  спросила  Ольга,
преодолевая головокружение.
   Она не получила ответа на свой вопрос.  Вместо  этого  ей  предложили
полное избавление от комплексов за два  сеанса.  Ольга  поблагодарила  и
отказалась.
   - Я люблю свои комплексы, - заявила она и вернулась к компании.
   Бутылка  остановилась.  Шестеро,  которые  были  в   курсе,   заметно
оживились.  Горлышко  бутылки  смотрело  на  очкарика.   Он   неуверенно
улыбнулся и посмотрел на всех бледными глазами,  увеличенными  стеклами.
Потом лицо у него вытянулось от удивления. Ольга проследила его взгляд и
вздрогнула. Очкарику протягивали револьвер.
   - Рулетка, - сказал кто-то тихо и ласково.  -  Ты  не  волнуйся,  там
всего три патрона.
   В полной тишине тяжело и быстро дышала девушка,  которая  была  не  в
курсе.
   - Ребята, - неуверенно предложила Ольга, - может, поцелуемся? Что это
у вас за игры с душком?
   - Три? - сглотнул очкарик.
   - Нет, вы что, серьезно? - Ольга протянула руку и взяла оружие. Умело
осмотрела барабан. Три патрона.
   - Отдай выигравшему, - сказал кто-то ей, она не видела кто,  смотрела
не отрываясь на Дмитрия. У нее взяли из руки тяжелое оружие.
   - Я выкупаю выстрел, - сказал Дима и взял револьвер.
   - Я хочу уйти! - Ольга встала.
   - Одну минутку, подожди меня. - Дима спокойно поднес дуло к  виску  и
нажал на курок. Раздался негромкий щелчок.
   Ольга сцепила зубы и словно провалилась на секунду в невесомость. Она
перестала ощущать себя и не могла двинуть ни рукой, ни ногой.
   Дима встал и бросил возле бутылки на пол скомканную зеленую бумажку.
   - Пойдем. - Он взял  ее  под  руку  и  толкнул  в  дверях  вперед.  -
Испугалась? Зря. Мне всегда везет. Я очень везучий.
   Ольга прошла сомнамбулой еще несколько шагов, потом с  ней  случилась
истерика. Дима оборонялся лениво, но умело. Размахивая руками,  стараясь
достать ногтями ухмыляющееся лицо, дергая ногой в  попытке  ударить  его
ногу, крича и  плача  одновременно,  она  все  время  видела,  словно  в
очерченной рамке, его насмешливое лицо с налетом скуки.

***

   В четверг вечером наконец был задержан Пеликан. Он не  сопротивлялся,
при задержании  с  готовностью  изобразил  на  лице  сильное  удивление,
обмахивая  круглые  глаза  длинными  ресницами.  При  себе  имел   набор
необходимой  одежды,  зубную  щетку,  магнитофон,  множество  дискет   и
магнитофонных кассет. Было понятно, что мальчик собрался бегать долго  и
с удовольствием. Высказал просьбу: осторожно обращаться с магнитофоном и
запрятать дискеты так, чтобы не размагнитились. После чего был помещен в
камеру  следственного  изолятора,  добрел  покорно  до  койки  и  заснул
немедленно, как только прилег, крепким спокойным сном.
   В пятницу утром  Карпелов  не  стал  его  допрашивать,  а  поехал  на
Востряковское  кладбище  проводить  в   последний   путь   застреленного
неизвестным снайпером крокодила Пикассо.
   Карпелов прошелся  в  летнем  спокойном  утре  между  могилок,  читая
надписи на памятниках. Он  уже  знал,  когда  и  где  именно  собираются
похоронить крокодила, поэтому присел на скамейке, разглядывая  небо  над
собой в редких просветах свежих листьев: ветра почти  не  было,  деревья
иногда передавали друг другу легкое дыхание, чуть шевеля ветками.
   У свежевырытой могилки неподалеку завтракали  могильщики.  На  ручках
лопат, воткнутых в землю, висели их куртки. Рано было еще, но уже жарко.
   - Щас набегут папарацци, - уверенно проговорил  один,  -  шакалы.  Не
похороны, а чистое шоу.
   И вдруг запел высоким красивым голосом.
   Другой  могильщик  флегматично  смотрел  перед  собой  остановившимся
взглядом усталого человека и жевал.
   Карпелов повернул голову на звук шагов. Он мог узнать служивых сразу,
с одного взгляда. Трое в штатском. Один, постарше, явно  высокого  чина.
Карпелов встал и пошел  к  ним  навстречу,  чтобы  предупредить  вопросы
могильщикам.
   Как-то  сразу  набежал  народ,  наверное  приехали  одним  автобусом.
Карпелов безошибочно вычислил суетливую парочку  журналистов,  хотя  они
еще не раскупорили свои сумки.
   - Ребята, - обратился Карпелов к незнакомым коллегам,  -  вы  знаете,
кого здесь будут хоронить? Крокодила.
   - Не крокодила, а свинью поганую, - ответил один из  троицы  и  пнул,
словно в обиде, подвернувшийся камешек.
   Карпелов вдруг уловил себя на том, что  совершенно  не  собирается  с
ними препираться, более  того,  ему  очень  захотелось  пронаблюдать  их
реакцию.
   Журналисты распаковались и защелкали фотоаппаратами. Кто-то из  родни
банкира достал камеру.  Молоденькая  девушка  с  огромным  венком  белых
цветов на шее смотрела куда-то в сторону. Карпелов проследил ее взгляд и
увидел, что между могил несут длинный  узкий  гроб.  Все  оставшееся  до
небольшой  потасовки  время  он  смотрел  только  на  трех  служивых,  с
удовольствием  отмечая  сначала  удивление  -   заметили   гроб,   потом
быстренькое совещание - спросили у ближайшего родственника девушки, кого
хоронят.  Ответ  был  вполне  подходящий,  потому  что   троица   встала
неподвижно, одинаково сложив руки перед  собой  и  сцепив  их,  наблюдая
перемещение гроба. После слов девушки с венком: "...ты был самый гордый,
самый зеленый, прекрасный, как  пер