ыли  свои  "мохнатые",
делалось это так. Допустим, надо брать  банк,  в  банке  уже  есть  свой
человек, либо на его смену назначается  ограбление,  либо  им  подменяют
"внезапно заболевшего" работника.  Потом  "мохнатый"  исчезает,  конечно
получив свою долю. Он уезжает  обычно  в  другой  город  и  устраивается
работать по специальности в другой банк.
   - Это подсадной человек! Я так и думала, - сказала Ева задумчиво.
   - А теперь мне пора. - Король надел шляпу, которую до этого  прижимал
к груди, вздохнул и вышел на улицу.
   Из роскошного катафалка вылез огромный безобразный человек. На шее  у
него  висел  яркий  похоронный  венок,  на  черной  ленте  золотом  было
написано: "Мир и покой тебе, Король!"
   Король поднял воротник пальто и стал быстро уходить. Толстяк  замахал
руками и закричал, потом неуверенно побежал за Королем. Через  несколько
метров  он  запыхался,  развернулся  и  побежал  к  машине.   Когда   он
разворачивал катафалк,  Ева  вышла  на  тротуар  и  наблюдала  вместе  с
собравшимися зрителями это представление.
   - Король! Подожди, это я! - кричал толстяк, высунувшись в окно. -  Ну
что ты, в натуре, это же была шутка!  Садись,  у  меня  для  тебя  очень
удобный гроб в салоне! Ну хватит! Садись ко мне,  я  тебя  с  утра  жду!
Садись, а то пристрелю! - сказал толстяк, поравнявшись с Королем,  когда
его уже не слышали зрители.
   Дождавшись полуночи,  Стас  встал  и  пробрался  на  кухню.  Днем  он
опрокидывал по несколько рюмочек водки под поцелуй Натальи  и  по  ночам
стал потихоньку тешить свою дремлющую  артистическую  натуру  прекрасным
виноградным вином "Шато-Бэрле", бутылку которого он, на  всякий  случай,
запрятал за один из холодильников.
   - Держать такое вино в холодильнике!  О  варвары!..  -  сказал  Стас,
устроившись поудобней у окна и наливая  из  бутылки  в  высокий  тонкий,
фужер.
   Свет Стас не зажигал - ночь  выдалась  ясная.  Стас  терпеливо  ждал,
когда приведут гулять белую лошадь. Из налитого  бокала  ударил  терпкий
аромат нагретого винограда.
   - Как ожидание счастья... Запах  ожидания  счастья,  -  сказал  Стас,
рассматривая сквозь золотую жидкость луну в окне.
   Послышались шаги, и в кухню вошел большой пузатый человек, он  принес
с собой холод улицы и запах прелых листьев.
   - Что  пьешь?  -  спросил  вошедший.  Не  зажигая  света,  он  открыл
холодильник, на минуту осветилось его уставшее лицо с набрякшими  веками
и хорошо отработанной парикмахером трехдневной щетиной.
   - Пью отличное вино. Французское.
   - Триста долларов бутылка, - сказал гость, подойдя поближе.
   Он сел у стола. Стас повернулся к нему и поднял бокал:
   - Ваше здоровье!
   - А что ты тут вообще делаешь?
   - Пью вино потихоньку, а то меня эта водка уже замучила. Если  бы  не
сладкая закуска, в рот бы не брал.
   - Сладкая, значит, закуска... - сказал задумчиво гость и выпил водки.
   - Вам не повезло, - отметил Стас, - меня в этот момент Наталья целует
взасос.
   - Ну, может, это тебе не повезло.
   - А скажите, вы здесь работаете? Вы никогда не видели  белую  лошадь,
ее почему-то по ночам гуляют, а днем ее нигде нет.
   - Загадка, - согласился Федя и посмотрел в окно. - Я тоже ее один раз
видел, и тоже никто ничего не знает.
   - Сейчас пробежит!.. - Стас уставился в окно.
   Федя подошел к нему поближе и тоже наклонился к окну.
   Воздух за окном  сделался  неподвижным,  словно  луна  обволокла  все
расплавленным стеклом и заморозила. Ветки  деревьев  не  шевелились,  не
было видно ни одного охранника, никого вокруг. Федя задержал  дыхание  и
замер, когда далеко у  ограды  по  посеребренной  легким  морозом  траве
пробежал карлик, ведя за собой лошадь.
   Выдохнули Стас и Федя одновременно.
   - Красота, - сказал Стас мечтательно.
   - Ничего, - согласился Федя. Они выпили каждый свое.
   - А ты хорошо знаешь здешнего хозяина? - спросил Стас.
   - Да так... Немного.
   - А я думаю,  что  его  не  существует.  Я  тут  решил,  если  отсюда
выберусь, сделаю фильм, настоящий.  Героя  привезут  по  приказу  одного
авторитета в загородный дом, он там будет  жить..,  жить...  Нет,  глупо
рассказывать  фильм.  Главное  в  том,  что   никакого   авторитета   не
существует.
   - Как это? - не понял Федя.
   - А он давно помер, только его приближенные  это  скрывают,  чтоб  не
было разборок. Да это не суть, понимаешь. Обстановка, лошадь в  полночь,
вино - вот это надо показать. Хозяйку.
   - Хозяйку - да. Они с хозяином тридцать лет женаты.
   - Какая разница!
   - Какая! Вот будет у тебя жена тридцать  лет  греть  постель,  чесать
пятки, парить в баньке, петь песни на ночь, а потом - раз! И перестанет.
Тогда поймешь, какая разница.
   - Да нет же, в моем фильме это отстраненный образ!
   - Твоему фильму не хватает жизни, - сказал задумчиво Федя.
   - Жизнь - это иллюзия, - сказал задумчиво Стас.
   - Нет,  без  балды,  не  хватает  острых  ощущений,  я  тут  как  раз
подумал... Вот если тебя, к примеру, выпороть плетьми, а?
   - За что? - спросил обеспокоенно Стас.
   - За что! За это самое.
   - Я думаю, что меня привезли для работы, снять чего-нибудь или  муляж
сделать, - уговаривал себя Стас.
   Федя, кряхтя, наклонился под стол и достал кусок  воска.  Вплавленное
кольцо отковыряли, в этом месте был четкий круглый отпечаток.
   - Что это получилось? - Федя вертел воск неосторожно, плоская фигурка
сломалась.
   - Это была Италия, - сказал Стас. - Все в этом доме  странно,  Италия
получилась - как из карты вырезали. А может, просто сапог  получился,  а
мы намудрили.
   Наступил день побега.
   Волков  договорился  насчет  машины  еще   позавчера,   но   с   утра
назначенного дня начал нервно звонить в  автоколонну  и  переспрашивать,
пока рассерженная диспетчер не предложила забрать ее не в десять, как он
заказал, а сразу, в восемь. И  Волков  решил,  что  лучше  всего  так  и
сделать.
   Как только Волков  выехал  из  автоколонны,  он  попросил  остановить
машину в первом же переулке, достал  деньги  и  удостоверение.  И  то  и
другое он показал удивленному шоферу и предложил ему до обеда где-нибудь
погулять, а в двенадцать встретиться здесь же и расстаться друзьями.
   Шофер пристально вгляделся  в  маленькую  фотографию  Волкова,  потом
почесал затылок и вылез  из  машины  в  полном  недоумении.  Он  постоял
немного, опять поднялся на подножку, взял забытую куртку  и  спросил  на
всякий случай:
   - Мужик! А у тебя права есть? Ты, вообще, водишь?
   - Да расслабься ты и помоги органам, - ответил Волков и уехал.
   Машину Волков оставил недалеко от больницы, прошел в больничный  двор
и нашел вход в прачечную. Еще полчаса ушло на то, чтобы найти  человека,
который отвечал за привоз белья.
   - Тут дело такое, - охотно объяснила  ему  худая  нервная  женщина  в
белом халате. - Наша машина ездит, наша, мы ее нанимаем на пять  дней  в
месяц, она и с бельем ездит, и за  лекарствами,  когда  надо,  и  мебель
возила, сейчас ее нет, скоро будет. А с тюрьмой была одна морока:  то  у
них нет машины, то привезут не в тот день. Теперь как делаем: шофер  как
бы наш, а когда белье загрузят в тюрьме, с ним едут  до  нашей  больницы
двое ихних охранников. И чего едут, спрашивается? Шмонай у себя  сколько
хочешь, да? Но едут, ничего не делают, контейнеры сгрузят вот сюда, я по
бумажке черкану - и до свиданья, уходят сами, а когда и  эта  же  машина
подбросит. А шофер у нас все  один,  Коля,  длинный  такой,  как  жердь,
знаешь? Ну, счас увидишь, с ним и поговори... Только ты  это...  Сначала
мы загрузим машину своим чистым бельем - у  нас  еще  интернат  стирает,
везем туда, - а уж потом в тюрьму едем. И по  документам  все  так,  все
отмечено. Прачечная, видишь, городская отказалась и от интерната,  и  от
тюрьмы.  Туберкулез.  Вроде  как  в   больнице   должна   дополнительная
дезинфекция проводиться, да где там.
   Волков попросил посмотреть накладные.  Многозначительно  хмыкнув,  он
сказал, что сам отдаст их шоферу.
   Волкова не интересовала машина. Только ее номера. Он быстро несколько
раз повторил про себя цифры  и  буквы,  когда  из  крытого  подъехавшего
фургона вышел длинный, словно изломанный, худой мужик с сигаретой в углу
рта.
   Волков достал заготовленные пустые номера, маленький пузырек с черной
краской и небольшой тонкой палочкой нарисовал то, что запомнил. Потом он
отъехал к маленькому скверу у больницы и не  скрываясь  поменял  номера.
Снятые аккуратно заправил за шоферское сиденье.
   Ровно  в  десять  часов  Волков,  стараясь  унять  дрожь  в  руках  и
сосредоточиться на дороге, выехал с территории больницы.
   Он не знал,  что  буквально  минуту  назад  у  больницы  притормозили
"Жигули", белые и изрядно замызганные. В "Жигулях" сидели  двое  Фединых
мальчиков, накачанных, веселых, с большим пакетом из "Макдональдса". Они
приехали заранее, как им было приказано,  и  приготовились  ждать  почти
час. Как только один из них достал  огромный  гамбургер  и  открыл  рот,
второй  ткнул  его  в  бок  локтем  и  ошарашенно  уставился  на  номера
выехавшего фургона.
   Выразив в нескольких емких и нецензурных выражениях свое негодование,
мальчики Феди все-таки сверились с часами друг у друга и  повторили  еще
раз, что  они  думают  по  поводу  такого  раннего  отъезда  фургона  из
больницы.
   Они  вели  фургон  до  ближайшего   светофора,   на   красном   свете
припарковались к обочине и подошли  к  фургону.  Один  из  них  стал  на
подножку и постучал ногтем по стеклу.
   Волков  увидел  усатую  физиономию  и  камуфляжную  форму  на  усаче,
чертыхнулся и полез за удостоверением.
   Усач спрыгнул на землю, Волков открыл дверцу, усач опять поднялся  на
подножку.
   - Что, проверка на дорогах, ребята?  -  спросил  Волков  и  не  успел
увернуться от увесистого кулака с кастетом.
   Усач сел за руль, оттолкнув Волкова вниз  к  соседнему  сиденью,  его
напарник залез в фургон, придерживая дверцы изнутри.
   Таким образом они  проехали  с  километр,  притормозив  у  пустынного
сквера. Вдвоем осторожно и быстро  вытащили  Волкова  и  приладили  его,
лежа,  на  скамейке.  Вытащили  кожаный  бумажник,  удивленно  хмыкнули,
переглянувшись. Волков лежал разбитым лицом вверх. Усач достал небольшую
фляжку и облил Волкову грудь. Пахнуло крепким самогонным духом.
   - Дороговатый бумажник для водилы, ты  не  думаешь?  -  спросил  усач
напарника.
   - Трогай быстрей, я поищу накладные.
   Накладные нашлись сразу, в "бардачке".
   - Ну, теперь все понятно! Он еще должен был в интернат  ехать!  Здесь
написан адрес. Так что расслабься.  -  И  любитель  гамбургеров  раскрыл
бумажник.
   Первое, что бросилось ему в глаза, была красная книжечка -  служебное
удостоверение Волкова.
   Федя сидел в одном из своих  офисов  и  принимал  информацию.  Больше
всего его беспокоил вертолет, Федя каждые пять минут звонил  и  требовал
летчика. Прозвучавший  неожиданно  резкий  писк  телефона  заставил  его
дернуться.
   - Я слушаю только хорошие новости, - сказал Федя.
   - Докладываю. Проблема с машиной.  Выехала  раньше  времени,  мы  все
сделали как приказано.
   - Шофер?
   - Положили в сквере на лавочке, облили. Только... - Говоривший  дышал
с присвистом.
   - Говори.
   - Это плохая новость.
   - Говори.
   - Это очень плохая новость.
   - Говори, только помедленней.
   -  Бумажник  шофера.  Там  оказалось   удостоверение   МВД   на   имя
оперуполномоченного Волкова.
   - Как? - Федя покрылся холодным потом.  Он  отставил  радиотелефон  и
посмотрел на него изумленно.
   - Это еще не все. Мы обшмонали машину, у нее  измененные  номера,  но
чего мы не можем понять, это что и те, снятые, не те!
   - Дай трубку своему напарнику, ты начинаешь  нервничать,  я  тебя  не
понимаю, - приказал Федя.
   - Алло! Объясняю. В фургоне в наличии  два  комплекта  номеров,  одни
грубо нарисованы, но соответствуют нужным.  Другие  -  неизвестные  нам,
продиктовать?
   - Не надо. Садитесь в фургон. Отвозите его  туда,  где  бросили  свою
машину. Ставите аккуратно и заметно, у всех на  виду.  Садитесь  в  свою
машину и наблюдаете за фургоном.  Звонить  сразу,  а  в  случае  полного
спокойствия - через каждые пятнадцать минут.
   Федя медленно спрятал антенну. Он сидел уставясь в пол  перед  собой.
Его секретарь ждал, еще в комнате был  курьер  на  подхвате,  если  надо
будет срочно куда-то ехать. Он листал журнал и чавкал резинкой.
   Федя не стал ничего объяснять, а набрал номер Макса.
   - Ну что, Черепаха, встретил ты Короля?
   - Убегал, дурак, как заяц, но я его уговорил. Теперь вот рад  небось,
я его не отпускаю никуда, как ты и сказал, сидим, шампанское пьем. Я ему
устриц заказал на дом, хлюпает вовсю!
   - Ты много выпил, Черепаха?
   - Ни капли, как ты приказывал! И потом, я такое не пью, ты же знаешь.
   - Принимайся за работу, Черепаха. Нам подставили  машину  из  органов
вместо прачечной, грубо так подставили, как на дураков, с удостоверением
МВД. У тебя двадцать минут, чтобы узнать у Короля, кому  он  рассказывал
разговоры, которые подслушивал в твоем доме. Повтори, что я сказал.
   - Подожди, Федя!..
   - У  тебя  девятнадцать  с  половиной  минут.  Особо  не  усердствуй,
побереги старика, у меня есть другие мысли на этот счет,  но  поработать
тебе придется.
   После этого разговора Федя вкратце описал секретарю  ситуацию.  Рыжий
встал и начал мерить шагами комнату из угла в угол.
   - Король, ты знаешь, что я ем человечинку? - спросил задумчиво  Макс,
глядя на изящные движения рук Короля, управляющиеся с устрицами.
   - Ну... Макс, у всех свои слабости. Навряд ли я могу представлять для
тебя интерес - староват. - Король вытер руки салфеткой  и  выпил  сухого
вина.
   - А ты знаешь, какое мое любимое блюдо? Я  могу  позволить  его  себе
очень редко.
   - Надеюсь, это не престарелые идиоты, играющие  в  карты?  -  пошутил
Король, внимательно вглядевшись в лицо Макса.
   - А откуда ты меня слушал, Король?
   - А, это... Из института напротив. Это можно было только вечером  или
по выходным. Давай выпьем за твой изощренный ум  и  фантазию  настоящего
игрока, Макс! Я попался, как полный идиот.
   - Король, я тебя спрошу  только  один  раз,  ты  должен  сказать  мне
правду, а то я тебя убью. Кому ты говорил  про  мои  разговоры,  которые
слушал?
   - Никому, - спокойно сказал Король, допивая из бокала. - Ни-ко-му.
   - Ты врешь, Король! - шепотом сказал Макс и  встал.  На  шее  у  него
вздулись синими ветками вены, запульсировал висок. -  А  ведь  я  считал
тебя своим другом!
   - Ну что ты, Макс, как я могу быть твоим другом, ну ей-богу,  скажешь
тоже.  -  Король  почувствовал   пустоту   внутри   себя,   как   легкое
прикосновение смерти. - Отличное вино и устрицы, именно так я и хотел бы
позавтракать перед смертью, спасибо тебе,  но  насчет  друга  -  это  ты
загнул, ты же дебил с диагнозом, а я человек культурный.
   - Я рассказал тебе про Интернат по секрету! - зарычал Макс  и  стащил
Короля со стула.
   - Да, секреты умственного отсталого, очень смешно, я докажу тебе, что
ты полный идиот, я не дам тебе меня  мучить,  я  тебя  раздразню,  и  ты
убьешь меня быстро. - Король задыхался в кулачищах Макса.
   - Заткнись!.. Ты... - Макс отбросил Короля к стене,  Король  ударился
головой о стену. Сквозь пелену боли перед глазами  он  видел,  что  Макс
взял что-то вроде щипцов.
   - Бедный, недоумок, зачатый по пьянке идиотами-родителями! - закричал
Король, отползая. - Несчастный ребенок-дебил, пожирающий людей,  давайте
попробуем его вылечить!
   Макс отбросил щипцы, подошел к Королю и дернул его  за  ноги.  Король
растянулся на спине,
   - Не надо жрать мою печень,  я  много  пил!  Правда,  только  хорошие
вина!.. И мой член, мой бедный член, он старый и жесткий, потому  что..,
служит мне верой и правдой.., до сих пор!.. -  Макс  занес  над  Королем
руку, Король улыбался. - До сих пор, Макс, представляешь, не  то  что  у
некоторых, а?
   Макс ударил ребром ладони Королю в грудную клетку. Он вложил  в  этот
удар всю ненависть, так  умело  вызванную  только  что  криками  Короля.
Раздался хруст, рука Макса провалилась. На белой  рубашке  Короля  стало
расплываться красное пятно. Он был еще жив.
   - А мои мозги... Не ешь их, там много.., мыслей..,  у  тебя  будет..,
понос..,  несварение..  -  Глаза  Короля  закатились,  по  телу   прошла
судорога.
   Макс расстегнул рубашку и просунул руку в красный провал. Потом резко
дернул на  себя,  выворачивая  белеющие  ребра.  Опять  засунул  руку  и
выдернул большую мышцу в кулаке. Макс приблизил  сердце  Короля  к  уху,
внимательно прислушался, вздохнул  и  засунул  обратно.  Он  вытер  руку
салфеткой, постоял, тяжело дыша, и набрал номер телефона.
   - Федя, - сказал он, - Король ничего никому не говорил.
   - Ладно, ублажи его как следует и выгони.  Насчет  его  денег...  Сам
реши, мне некогда сейчас.
   Феде только что доложили, что с вертолетом полный порядок,  а  насчет
фургона никто пока не интересовался.
   Волков очнулся, почувствовав, что его обыскивают. Он открыл  глаза  и
увидел двоих в милицейской форме.
   - Ребята, - сказал он чуть слышно, - я из органов,  меня  оглушили  и
забрали документы. Волков, позвоните в отделение.
   - Крепко выпил? - - участливо спросил один  из  милиционеров.  -  Сам
дойдешь до машины или подтолкнуть?
   - Ребята, позвоните!..
   - Сейчас до вытрезвиловки доедем, сам позвонишь,  если  не  забудешь,
каким пальцем номер надо набирать!
   Они засмеялись.
   Волков встал, пошатываясь. Прошел несколько шагов, огляделся. Фургона
нигде не было. Он ничего не понимал. До машины осталось  метров  десять,
когда он даже как-то лениво раскидал милиционеров по  сторонам,  кривясь
от пульсирующей боли в переносице. Пока они стонали и катались по траве,
Волков сел в их машину и поехал к тюрьме.
   Еву обыскивали на первом  посту  в  тюрьме.  Для  этого  у  них  была
женщина, охранник стоял рядом и разглядывал Еву в упор.
   - Что это за строгости с нашим персоналом? В  прошлый  раз  меня  всю
ощупали, теперь опять!
   - С вашим братом, следователем, надо держать ухо востро... Был у  нас
в тюрьме случай - называется он теперь "большая любовь",  -  следователь
пронесла подсудимому пистолет, влюбилась по уши, он совершил побег.
   - И что с ней? - спросила Ева.
   - Сидит, что с ней станется, мемуары пишет, роман.
   Ева прошла второй пост и расписалась в книге  прибытия  неразборчиво,
обозначив фамилию подследственного "Курин А. Ф.".
   - Что это вы перед самой прогулкой? - спросил ее охранник.
   - Ничего, я подожду. - И Ева медленно пошла к прогулочному двору.
   Выход к нему был закрыт решеткой, выводили первую партию задержанных.
Ева сразу увидела Слоника, он,  не  поднимая  головы,  быстро  стрельнул
глазами по сторонам, Ева отшатнулась к стене.
   Она осмотрела пустой коридор, лестницу на второй этаж. Быстро сняла с
себя брюки и куртку. Оказавшись в  тюремной  спецодежде  для  персонала,
захватила волосы в хвост и надела парик. Она стала блондинкой.  Засунула
свою одежду в пакет и поставила его под лестницу. Когда она после  этого
вышла  к  прогулочному  двору,  закрытому  решеткой  даже  сверху,   все
задержанные из СИЗО уже брели друг за другом понурым стадом. Ева подошла
поближе. Медленно подняла голову. Сверху,  с  будки  спецпоста,  на  нее
смотрел удивленно охранник  с  автоматом.  Ева  продолжала  так  стоять,
ничего не говоря, глядя снизу на охранника. Он не выдержал первый.
   - Эй! - сказал он тихо. - Чего так  рано?  Еще,  считай,  полчаса  до
назначенного времени?
   - Пора, - сказала Ева. - Действуй!
   -  У  Феди  мозги  не  в   порядке,   такую   прислать!   Здесь   все
надзирательницы наперечет, вот идиоты. - Он поднял обе руки и потер лоб.
   Слоник чуть поотстал от  шеренги.  Охранник,  оглядевшись,  спустился
вниз и стал  ковыряться  с  замком  решетки.  Слоник  смотрел  застывшим
взглядом на Еву, по вискам у него тек