привлекая внимание грызунов.
   - Кто такой Глокус? - спросил Джек.
   - Это лучший друг Бирке, - пояснил Зломин.
   -  Глокус  -  мой  удавчик,  -  добавила  Бирке,  увлеченно  рассматривая
чистеньких грызунов. - Очень хорошо, Зломин. Что я тебе должна за это  чудо?
Ты хочешь секса?
   - Нет, это слишком примитивно. Я рассчитываю на долгую беседу.
   - Полчаса.
   - Сорок минут.
   - Хорошо, я согласна. Приходи сегодня вечером, и тогда...
   - Нет, Бирке, - страстно зашептал Зломин, и на его лбу проступили крупные
капли пота, - я хочу беседу прямо сейчас, за этим  столом,  и  чтобы  он,  -
Зломин кивнул на Джека, - видел все это.
   - Да ты чокнутый извращенец, - скривилась Бирке.
   - Может быть, - улыбнулся Зломин, - но этих  мышек  могу  тебе  поставить
только я.
   - Послушай, ты же знаешь, какое у  меня  красивое  тело,  какая  атласная
кожа. Секс со мной приятен и незабываем.
   - Нет, Бирке, - сухо сказал поставщик мышей и положил руку  на  клетку  с
товаром. - Или беседа прямо сейчас и при нем, или ничего.
   Зломин испытующе посмотрел на Бирке, и та, сделав глоток  своего  черного
коктейля, подняла глаза на Джека: - Надеюсь, вы останетесь как свидетель. Вы
же видите, как это для него важно.
   - Я согласен, - сказал Холланд, все еще не понимая, чего от него ждут.
   Бирке сосредоточилась и с минуту молча смотрела  перед  собой,  а  Зломин
ежесекундно облизывал губы и разрабатывал пальцы, словно собирался играть на
рояле.
   За спиной Джека,  на  сцене,  продолжался  танцевальный  номер.  Мелодия,
сопровождавшая выступление артистов, была унылой и однообразной,  как  скрип
колеса. Ее звуки царапали Холланда  по  позвоночнику  и  создавали  ощущение
дикого дискомфорта в обществе непонятных людей, коробки с белыми мышами и  с
кипящим молоком, которое почему-то называли "крем-оранж".
   Бирке глубоко вздохнула и положила ладонь на гладкую поверхность стола, а
затем стала медленно двигать ее в сторону Зломина.
   Джек удивленно  следил  за  этой  непонятной  пантомимой,  чувствуя,  что
присутствует при каком-то важном, но неприличном действии.  Пальцы  Бирке  и
Зломина переплелись, их взгляды стали влажными и переплелись так же,  как  и
их руки.
   - Говори, - сказал Зломин.
   - Что говорить? - безжизненным голосом спросила Бирке.
   - Рассказывай четвертый стих из Вервальда.
   Чтобы снять неприятное впечатление,  Джек  решился  попробовать  бурлящий
напиток. И выяснилось, что это было охлажденное молоко с ванильным  сахаром,
а извержение углекислого газа производил маленький генератор, приклеенный  к
самому дну стакана.
   После нескольких глотков Джек ощутил в  желудке  приятное  тепло,  и  это
говорило о том, что в "креме" содержался алкоголь.

   На дивном берегу, под солнцем Мира Ликета, -

   зазвучал голос Бирке. Он принял новую певучую и торжественную окраску,  и
Джек стал вслушиваться в эти слова.

   Живет Вервальд, послушный ветру с севера,
   Своим крылом он укрывает путника
   И нагоняет тучи, если в гневе он

   От волнующего звучания стихов глаза Зломина закрылись, голова  откинулась
назад, и из-под тонких, подрагивающих век покатились слезы.
   А Бирке продолжала декламировать и выглядела ничуть не лучше Зломина.

   А если я приду и стану возле молота,
   То взмах его найдет опору твердую.

   "Подумать только, и весь этот спектакль  из-за  полуящика  мышей  для  ее
удава",  -  подумал  Джек,  разум  которого  под  действием   алкоголя   уже
раскрепостился.
   - Во мне одном, в моих движеньях, быстрой поступи
   Казалось, Бирке говорила так громко, что все вокруг оборачивались.
   Джек осторожно оглянулся,  но  не  заметил  ни  одного  любопытного.  Все
посетители кафе были заняты только своими делами, и лишь некоторые  смотрели
на сцену, где новая пара танцовщиков изображала влюбленных змей.
   Все происходившее вокруг Джек воспринимал как в тумане.  Множество  чужих
лиц, отражавших непонятные ему эмоции,  переплетенные  пальцы,  запрокинутые
головы, тяжелое дыхание.
   Это были чужие лица  -  все,  кроме  одного,  освещенного  огнями  барной
подсветки. Перебитый нос, несколько  заметных  шрамов,  напряженная  поза  и
глаза, стригущие полумрак зала. Джек узнал его - это был Энрике Коррадо.
   66
   Такси Джека Холланда было безвозвратно потеряно.  Гонка  потеряла  всякий
смысл, и Энрике хотел выйти на ближайшем перекрестке, однако раздумал.
   - Где здесь самое людное место?
   - На Главной площади.
   - Давай туда.
   Как оказалось, Энрике не ошибся. Едва его такси выехало на  площадь,  как
им навстречу проехал автомобиль, на котором уезжал Холланд. Машина была  без
пассажира, и Коррадо понял, что он на правильном пути.
   - Теперь езжай  вон  туда,  где  толпятся  какие-то  придурки,  -  указал
Коррадо.
   - Это кафе "Бумба". Там собираются психофаги.
   - Кто-кто?
   - Психофаги. Они поглощают психические бактерии и утверждают,  что  видят
мир изнутри.
   - Пусть поглощают что хотят. Мне это не мешает, - усмехнулся Энрике.
   Машина остановилась возле "Бумбы", и, расплатившись с  таксистом,  Энрике
выбрался на тротуар. Он покосился  на  группу  молодежи,  толкавшейся  возле
входа в кафе, и неспешно двинулся прямо на них.
   От Коррадо исходила такая угроза, что молодые люди сразу  расступились  и
отошли  подальше,  чтобы  даже  случайно  не   коснуться   этого   человека,
заряженного смертельно опасными флюидами.
   То, что Энрике увидел внутри кафе, ему не понравилось.
   Здесь пахло  сумасшедшим  домом  -  отделением  для  тихопомешанных.  Эта
атмосфера была Энрике хорошо знакома. Еще мальчишкой  он  посещал  лечебницу
для душевнобольных, где находился его дядя Мануэль.
   Эти посещения происходили каждое второе воскресенье месяца, и всякий  раз
мать поднимала Энрике очень рано.  Потом  дядя  Мануэль  умер,  и  визиты  в
лечебницу прекратились.
   "Не самое лучшее место, чтобы стрелять в Холланда", - подумал  Энрике  и,
плохо ориентируясь в полумраке, двинулся в сторону светящегося барного угла.
   Слабые светильники  позволяли  видеть  ряды  бутылок  и  самого  бармена,
встряхивавшего шейкер в такт звучавшей со сцены музыке.
   "Да она, кажется, поет..." - определил Коррадо, заметив, что сидевшая  на
сцене девушка шевелила губами.
   Подойдя к барной стойке, Энрике присел на высокий  стул  и,  взглянув  на
бармена, сделал заказ: - Чего-нибудь легкого.
   - "Крем-оранж"?
   - Давай, - махнул рукой Энрике  и  незаметно  дотронулся  до  пистолетов.
Царившая в кафе атмосфера не позволяла расслабиться.
   - Ваш заказ, мистер, - сказал бармен.
   - Что это такое? - удивился Энрике, глядя на извергающий пузыри напиток.
   - Ничего страшного, мистер, это просто углекислый газ.
   - Ну, если только это... -  пожал  плечами  Энрике  и  сделал  осторожный
глоток.
   "Мороженого какого-то намешали, - решил он,  оценивая  вкусовые  качества
напитка. Коррадо сделал глоток, потом еще  -  "крем-оранж"  таял  во  рту  и
приятно разогревал горло. - Э, да меня  повело,  -  заметил  он,  видя,  как
расплываются стены, столы, стулья,  люди  и  их  лица.  -  Нужно  собраться.
Собраться немедленно и больше не пить эту дрянь".
   Коррадо отодвинул бурлящий стакан и, стараясь  сконцентрироваться,  начал
всматриваться в лица посетителей.
   Вот толстяк с  трясущимися  губами  держит  за  руку  девицу  с  выбритой
головой. Девица что-то быстро говорит и гладит  руку  толстяка.  Видно,  что
парню приятно.
   А вот другая пара. Она черноволосая с четкими  и  выразительными  чертами
лица. Он похож на кузнечика - худой и высокий.  Бедняга  сидит  на  стуле  в
неудобной позе, и его  колени  упираются  в  крышку  стола.  Эти  двое  тоже
соприкасаются руками. Девушка что-то то ли поет, то ли  рассказывает,  а  ее
партнер едва не исходит слюной. Его голова мелко трясется, а  слюнявые  губы
кривятся в торжествующей улыбке.
   "Ну какая же здесь поганая публика!" - покачал головой Энрике.
   - Что-нибудь не так, мистер? - спросил бармен.
   - Да здесь все не так, - заявил Коррадо.
   - То есть?
   Но Энрике не ответил и снова вернулся к парочке из темного  угла.  На  их
столе громоздился какой-то ящик, а напротив ящика сидел еще один человек.
   "Третий лишний, - усмехнулся Энрике. - И скорее всего, извращенец".
   Неожиданно "лишний" обернулся, и Коррадо показалось,  что  это  лицо  ему
знакомо. Он осознавал, что знает  этого  человека,  однако  принятый  внутрь
"крем-оранж" мешал вспомнить, кому принадлежало это лицо - врагу или другу.
   Человек тоже узнал Энрике  и,  выхватив  оружие,  сразу  ответил  на  все
вопросы Коррадо.
   "Это же Холланд!.." - вспомнил он и прыгнул  в  сторону,  избегая  верной
пули.
   67
   Разбитая бутылка  разлетелась  брызгами  стекла  и  алкоголя,  но  самому
Коррадо удалось улизнуть. Джек сделал поправку и выстрелил еще раз, целясь в
торчащие ноги, но пуля снова прошла мимо.
   Несколько человек выскочили из-за столов  и,  громко  крича,  побежали  к
выходу. Следом за ними с некоторым опозданием  стали  кричать  и  остальные,
однако делали они это с какой-то ленью и неохотой.
   "Наверное, на них тоже действует "крем-оранж", - подумал  Джек,  ловя  на
мушку неясный силуэт Коррадо.
   Раздался выстрел, затем чей-то крик, и посыпалась посуда.
   Коррадо перебежал за колонну, и через секунду в  сторону  Джека  полетели
пули. Они застучали  по  стене,  отбивая  куски  штукатурки,  и  по  спинкам
стульев, расщепляя дорогое дерево.
   Коррадо неоправданно спешил, и это тоже было  следствием  приема  крепких
напитков.
   - Не получишь часы, гад, - сказал Джек  и,  едва  Коррадо  сделал  паузу,
поднялся над столом и выстрелил в выглянувшего из-за колонны гангстера.
   Пуля ударилась в колонну, и в лицо Энрике брызнула  бетонная  крошка.  Он
выругался и сделал несколько выстрелов вслепую.
   Неожиданно на сцену выскочила танцовщица. Она металась, громко кричала, и
ей на помощь поспешил ее партнер. Коррадо  выстрелил  в  него,  и  танцовщик
упал, обрывая портьеру.
   Между  тем  некоторые  увлекшиеся  друг  другом   посетители   продолжали
оставаться на своих местах. Коррадо не жалел патронов, и  его  шальные  пули
сбивали застывших любовников и вспарывали на столах белоснежные скатерти.

   Из тьмы звучала музыка печальней плача,
   И трубный звук Эйхора ей вторил с ледяных вершин.

   "Пряталась бы под стол, дура", - подумал Джек Коррадо выстрелил еще  раз,
и раненый Зломин
   упал на пол рядом с Холландом.
   В секунды последнего страдания он удивленно
   смотрел перед собой, еще не осознавая, что пришла
   смерть. Он умирал счастливым.
   - Холланд, выходи!.. - закричал Коррадо.
   - На кулачный бой? - отозвался Джек
   Он думал, что Коррадо решил сразиться в честном бою,  однако  Энрике  был
хитер Определив по голосу местонахождение Джека и поменяв позицию, он  снова
открыл огонь.
   Первая же пуля обожгла Джеку висок, и горячая кровь потекла по щеке.
   Коррадо выстрелил еще раз, и на пол грохнулся ящик с белыми  мышами.  Его
дверца распахнулась, и перепуганные грызуны  рванулись  к  выходу,  отчаянно
пища и давя друг друга. На какой-то миг Джек отвлекся, и  ему  стало  смешно
оттого, как потешно выглядели пробивавшиеся к выходу мыши В эту  минуту  они
очень напоминали людей.
   - Холланд! - снова позвал Коррадо Джек не ответил.
   - Эй, Холланд, ты где? - С улицы послышались звуки сирен.
   - Полиция! Скорее сюда! Полиция!  -  откуда-тo  из-под  стойки  заголосил
бармен. - Холланд, пора сматываться!  -  последний  раз  крикнул  Коррадо  и
побежал к черному ходу. В какой-то  момент,  когда  он  стал  виден  как  на
ладони, Джек вскинул пистолет и выстрелил.
   Коррадо вскрикнул и, словно споткнувшись, полетел вперед. И  хотя  Рафтер
обещал, что его "сабальер"  смертелен,  Джек  слышал,  как  Коррадо  хлопнул
дверью черного хода.
   - Ушел, гад, - произнес Джек, и в этот момент в кафе ворвалась полиция.
   Понимая,  что  ненужных  вопросов  следует  избегать,  Джек  вложил  свой
пистолет в руку Зломина и благоразумно отполз под стол, к ногам Бирке.
   Девушка  продолжала  сидеть  на  месте  и,  постепенно  приходя  в  себя,
удивленно таращилась на полицейских.
   - Кройн, идите сюда! Здесь тело одного из преступников!  -  услышал  Джек
голос полицейского. Луч фонаря прошелся по ногам  Джека  и  замер  на  трупе
Зломина.
   - Бармен, вы можете опознать этого человека?
   - Нет, мистер полицейский, из стрелявших я видел только одного.  Это  был
человек с обезображенным лицом и белыми  зубами  -  То  есть  с  зубами,  не
покрытыми лаком?
   - Да. Я сразу понял, что этот человек приезжий.
   - Почему вы не позвонили в полицию, как только увидели приезжего?
   - Но разве это обязательно? Разве есть такой закон?  -  Бармен  оправился
после шока и начал дерзить полиции.
   - Локк-Аут, поди-ка сюда. Ты у нас знаток законов.
   По полу зашарил еще один луч фонаря,  а  затем  послышался  густой  голос
Локк-Аута: - Кому тут права разъяснить?
   - Да вот этот парень что-то о законах тут говорил.
   - Да, собственно, я... - начал  было  бармен,  но  звук  сильной  оплеухи
оборвал его, и после секундной тишины несчастный приземлился в  трех  метрах
левее Джека.
   - Ой! - вскрикнула Бирке.
   - Чего орешь? Говорить можешь? - строго спросили девушку, но  она  ничего
не ответила.
   Возле входа в кафе послышался грохот упавшего стула и недовольный  голос:
- Кто-нибудь включит свет или я сам это должен сделать?
   - Эй, Буни, капитан пришел.
   Полицейские побежали навстречу начальству,  а  Джек  получил  возможность
перевести дух. Бирке пошевелила ногами и наступила Холланду на руку.
   - Ай! - не выдержал он, и Бирке сразу заглянула под стол.
   - Это Джек? - каким-то странным голосом  спросила  она  и  уставилась  на
Холланда безумными глазами.
   - Да, это я.
   - Ты ранен, Джек. - Бирке дотронулась до его окровавленной щеки.  -  Тебе
нужна медицинская помощь.
   - О... Окажите ее мне... - донесся из угла голос бармена, но его никто не
услышал. В зале загорелся свет, и появились санитары.
   Первыми  вошли  представители  частных  госпиталей,  которых  можно  было
отличить по большим  жандармским  значкам  с  гербами.  Они  искали  богатую
публику и прошли мимо, равнодушно перешагнув через труп Зломина и  торчавшие
ноги Джека, обутого в обычные ботинки.  Зато  их  заинтересовала  Бирке,  на
пальцах которой блестело  несколько  бриллиантов.  Однако  девушка  была  не
ранена, и разочарованные санитары пошли дальше.
   Совершив свой обход и забрав только пару раненых,  представители  элитных
учреждений убрались, а им на смену пришли санитары муниципальных больниц.
   Эти люди были одеты в не  слишком  чистые  халаты,  зато  они  не  делили
пациентов на бедных и богатых. Из-под своего стола Джек видел, как  выносили
пострадавших. Их было слишком много, и вряд ли перестрелка  могла  натворить
столько бед.
   Некоторые из пациентов что-то бормотали, другие  счастливо  улыбались,  а
один даже дирижировал невидимым оркестром.
   Наконец дошла очередь и до Холланда.
   - Джек, они идут. Они идут прямо к  нам,  -  дрожа  от  страха,  сообщила
Бирке. А спустя секунду Джека схватили за ноги  и  выдернули  из-под  стола,
словно дохлую крысу.
   - О, похоже, жмурик! - сказал один из санитаров и пинком перевернул Джека
на спину.
   Холланд лежал с закрытыми глазами, и его возмущало такое отношение  пусть
даже к мертвому телу. Надеясь, что его оставят в покое,  он  по-прежнему  не
подавал признаков жизни,  однако  исходивший  от  санитаров  запах  перегара
сильно осложнял его актерскую игру.
   - Молодой жмурик - это хорошо, - изрек после минутного молчания  один  из
санитаров. -  Гляди,  Кортни,  ранение  в  голову,  а  все  остальное  цело.
Пощупай-ка печень - не увеличена?
   Сильные руки помяли правый бок Джека, так что он едва не ойкнул.
   - Печенка отличная, Бат. Думаю, и почки тоже.
   - Ага, - изрек Бат и, прищурив один глаз, стал  прикидывать  коммерческую
выгоду. - Печень - это четыреста кредитов, почки -  по  пятьсот  за  каждую,
легкие - всего лишь двести, зато костей на целую тысячу.  Короче,  по  самым
скромным прикидкам, тут материала на пару кусков.
   - Ну что, берем?
   - Берем, конечно.
   - Стойте! Я уже пришел в себя, - открыл  глаза  Джек  и  без  посторонней
помощи поднялся на ноги.
   - Ну и что с того, что пришел в  себя?  Все  равно  в  больницу  надо,  -
возразил Бат, от которого пахло перегаром сильнее, чем от его напарника.
   - Лучше окажите ему помощь, - сказала Бирке.
   - Какую такую помощь? - удивился Кортни.
   - Первую и медицинскую.
   - Да какая ему помощь? Он не жилец уже! - гнул свое Бат,  которому  очень
понравилась печень Джека.
   - Короче, так, парни, сделаете мне хорошую перевязку  -  дам  вам  десять
кредитов.
   - А если нет? - хитровато улыбнулся Бат и сунул руку в карман - Если нет,
ребята, то я прямо сейчас грохну вас обоих.
   - А полиция?
   Они уже ушли.
   Санитары попались на этот  трюк  и  одновременно  оглянулись.  Последовал
жесткий удар, и Бат, переломившись пополам, тяжело осел на пол.
   Оставшись в одиночестве,  санитар  Кортни  был  вынужден  согласиться  на
условие Джека и, сделав ему перевязку, получил  обещанные  десять  кредитов.
Когда его напарник пришел в себя, Джек и Бирке были уже на улице, а  Кортни,
пользуясь случаем, стаскивал на носилки уцелевшие в баре бутылки.
   - Заканчивай валяться, Бат, иди помогай! - позвал напарника Кортни.
   И Бат, мужественно преодолев остаточную боль и дурноту, поднялся на  ноги
и, пошатываясь, пошел на помощь Кортни.
   68
   Мистер  Глосберг  разошелся  не  на  шутку  и,  брызгая  слюной,  поносил
корпорацию "Бати" разными словами. Роберто Хаш равнодушно глядел мимо него и
делал вид, что все происходящее  его  совершенно  не  касается.  При  других
обстоятельствах он давно бы вызвал охранников и те поработали бы с  Дэниелом
Глосбергом как следует, однако пока мистер Глосберг был нужен  -  его  судно
продолжало пробиваться к цели с драгоценным грузом масличного ореха.
   -  Стоп!!!  -  громко  крикнул  Хаш  и  хлопнул  ладонью  по  столу.   От
неожиданности Глосберг замолчал. Хаш прислушался к наступившей тишине, потом
улыбнулся и сказал: - А теперь, пожалуйста, все сначала и по порядку, мистер
Глосберг.
   Владелец "Доу-Форс" тяжело вздохнул и начал говорить уже спокойнее:
   - За этим уиндером тянется хвост счетов уже на четыреста пятьдесят  тысяч
кредитов. А у меня сейчас нет таких денег - если я не  расплачусь  до  конца
недели, меня объявят банкротом.
   - Неужели он сжег столько топлива? - полюбопытствовал Хаш.
   - Какое там, - махнул рукой Глосберг, - наймиты ваших конкурентов едва не
разбили уиндер вдребезги. Пилот чудом остался жив...
   - А груз?
   - Груз в норме. По крайней мере, так нам  сообщили  с  ремонтной  станции
"Тартулес".
   - А они не могли вас обмануть?
   - Они переслали видеопленку, слайды  и  диаграммы  тестирования.  Словом,
весь набор данных о  состоянии  судна  до  ремонта.  Фальсифицировать  такое
количество данных невозможно. По  крайней  мере,  это  будет  стоить  дороже
самого ремонта.
   - Хорошо, мистер Глосберг. Я сейчас же свяжусь со своим начальством, и мы
попробуем вам помочь.
   Хаш  куда-то  позвонил  и  в  нескольких  словах  обрисовал   создавшуюся
ситуацию. Потом с минуту он только слушал и отвечал односложно - "да,  сэр",
"нет, сэр", "безусловно, сэр".
   - Ну вот, ваша проблема решена, мистер  Глосберг,  -  сказал  Хаш,  кладя
трубку. - Пересылайте эти счета нам, и мы все  оплатим.  Все  расходы  свыше
обычных затрат на сопровождение груза мы возместим.
   - О, мистер Хаш... Мне даже не верится, что этот кошмар в прошлом. Вы  не
поверите, я две ночи не спал... - Глосберг в волнении схватил Хаша за руку и
тряс руку благодетеля так долго, что у того стала кружиться голова.
   -  Ну  полно,  мистер  Глосберг.  Я  уже   ощутил   всю