е русло:
     - Я сейчас проверю лодку и отправлюсь за Галиной Ивановной.
     Лучшего убежища нам не найти. Думаю, вам придется подождать меня здесь некоторое время.
     - Что ты задумал? Я решила, что мы отправимся через озеро немедленно?
     - Нет. - Джузеппе отвел взгляд. - Надо кое-что сделать. - Он прошел чуть в сторону и вытянул из-под камней две плоские канистры. - Вот и бензин, о котором ты беспокоилась. Здесь хватит обогнуть все озеро по окружности.
     - Джузеппе, не уходи от ответа, - произнесла требовательно Анюта, - говори, что ты задумал?
     - Видишь ли... - Джузеппе поскреб в затылке и нерешительно посмотрел на девушку. - Конечно, есть определенный риск, но если вы дадите мне слово, что носа не высунете из бухты, то я...
     - Что - ты? - нетерпеливо перебила его Анюта. - Что - ты? Говори яснее, не толки воду в ступе!
     - Рация у Кузьмича выведена из строя, - сказал глухо Джузеппе и отвернулся. - Я хочу вернуться и проверить домик директора и его заместителя.
     Но вряд ли там что-нибудь найду.
     - Как ты узнал, что она выведена из строя? - продолжала допытываться Анюта. - Может, там небольшая поломка или Кузьмич сам ее отключил на время?
     Джузеппе улыбнулся:
     - Там бы и ты догадалась, что она никогда не будет работать. Ее просто-напросто расстреляли из автоматов. Аппаратура разбита вдребезги.
     - Черт! - выругалась Анюта. - Значит, эти мерзавцы взорвут перемычку и мы не сможем им помешать?
     - В принципе мы должны спешить, если считаем себя здравомыслящими людьми. Еще несколько часов, и озеро превратится в бурлящий котел. А потом от него останется с десяток мелких луж да трясина, которая под солнцем очень быстро окаменеет.
     Если мы не успеем перебраться в Киргизию на этой посудине, придется идти пешком вокруг озера, а это почти шестьдесят километров по горам и лесам. Галина Ивановна точно не выдержит.
     - Но мы не должны уйти просто так, - упрямо сказала Анюта. - Мы должны как-то помешать.
     Постой, я где-то читала. Индейцы передают свои сигналы с помощью одеяла. Накрывают им костер, затем с разными интервалами выпускают дым на свободу. У Кузьмича найдется одеяло. Мы можем попытаться передать сигнал SOS.
     - Анюта, радость моя, - улыбнулся печально Джузеппе. - Я тоже про это читал. У Сетон-Томпсона, кажется. Во-первых, сам он вряд ли когда передавал сигналы подобным образом. Это все красивые выдумки романистов, рассчитанные на скудный опыт городских жителей. Во-вторых, из Киргизии нас вряд ли заметят. А если и заметят, никто не посмеет лезть на территорию чужого государства, пускай все горит здесь ясным пламенем. Им нужна официальная просьба о помощи и масса других дипломатических формальностей. В-третьих, "Черные беркуты" первыми заметят дым и примчатся на турбазу. Ведь они оставили здесь своего часового. И тогда всем нам крышка. Горло они режут профессионально. Постой! - вдруг хлопнул он себя по лбу. - Кажется, есть идея. Но сейчас я привезу сюда Галину Ивановну, а потом мы обсудим, насколько она реальна и выполнима в нашем положении.
     - Но... - попыталась возразить Анюта.
     Только Джузеппе ее не слышал. Он забрался в лодку, выбросил тюки на берег и включил мотор. Минута - и лодка, подняв крутую волну, миновала бухту и словно нырнула под скалу. Джузеппе, правда, успел махнуть ей рукой и что-то весело крикнуть на прощание. Но Анюта не разобрала, что именно: звуки ударились о скалы и запрыгали по камням, как семечки на горячей сковороде, самовольно смешиваясь в дикие и нелепые сочетания.
     Минут через десять она вновь услышала стрекотание мотора. Лодка вынырнула из-под скалы. И Анюта подумала, что Джузеппе даже не пришлось снимать ветровое стекло, что в их положении было весьма нелегко сделать. И приняла это за добрый знак. Возможно, черная полоса в их жизни плавно переходит в светлую? И тут же испугалась: зачем опять загадывает наперед? Разве жизнь не научила ее, что слишком сладкие мечты превращаются затем в череду слишком горьких испытаний...
     Лодка причалила к берегу. Галина Ивановна сидела на жестком сиденье с пакетом сока в руках и абсолютно счастливым лицом. Анюта подала ей руку. Хохлушка с трудом выбралась на берег. Лицо ее продолжало сиять, как надраенная пряжка на ремне моряка.
     - Анюта, девочка, - произнесла она радостно, - как удачно все получилось. Джузеппе рассказал, как вы нашли эту лодку и доллары. Я думаю, мы должны их немедленно разделить. Все какая-то компенсация того, что мы пережили.
     - Мне придется вас огорчить, - подал голос Джузеппе. Он привязал лодку и теперь поднимался к ним с консервами в руках. - Доллары придется оставить здесь. Иначе нас задержат на границе и тут же их конфискуют, если не хуже... У нас ведь нет документов, подтверждающих, что это наши личные деньги.
     Лицо у Галины Ивановны вытянулось.
     - Но я полагаю, их можно спрятать...
     - Бесполезно, - перебила ее Анюта, - нас обыщут с ног до головы. Ведь мы приплывем из государства, где идет война. А когда люди бегут от войны, они уносят с собой деньги и драгоценности. Киргизские пограничники знают это лучше вас.
     - Жалко, - скривилась Галина Ивановна, - вряд ли мы сумеем вернуться сюда после войны.
     Анюта скептически хмыкнула, но ничего не сказала. Кажется, все возвращается на круги своя: немного отлегло от задницы, и дурные черты характера снова поперли наружу. Она отвернулась от хохлушки. Джузеппе вскрыл банки своим ножом, расставил их на плоском камне и пригласил женщин перекусить. Но позволил съесть совсем немного.
     Анюта не наелась. Но она понимала, что избыток пищи может вызвать заворот кишок, и попыталась объяснить это Галине Ивановне.
     Та недовольно дернула плечом:
     - Опять вы, милочка, вздумали меня поучать.
     Что, у меня своей головы нет на плечах? Я знаю свою норму и всегда ем сколько хочу и когда захочу!
     И Анюта не выдержала, вспылила:
     - Никто вам не запрещает, можете есть сколько душа пожелает, но после не рыдайте и не просите о помощи, когда ваши кишки завьются в узелок. Джузеппе - доктор, и если он говорит - нельзя, значит, нельзя!
     Она подумала, что Галина Ивановна по традиции вступит в перепалку, но та испуганно посмотрела на нее: видно, свежи были еще воспоминания о затрещинах Анюты.
     - Ладно, девочки, хватит ссориться, - сказал Джузеппе примиряюще и посмотрел на небо. - Скоро полдень, надо поторапливаться.
     - Что ты задумал? - строго спросила Анюта.
     Джузеппе улыбнулся, но, вместо ответа, спросил ее:
     - Ты сумеешь вывести лодку из бухты, если со мной что-нибудь случится?
     - На что ты намекаешь? - всполошилась Анюта. - Ты затеваешь какое-то безумие?
     Галина Ивановна тоже осуждающе поджала губы.
     - Вы не смеете нас покидать. Мы без вас пропадем.
     - Я совсем не хочу с вами расставаться, - улыбнулся Джузеппе. - Но мы должны как-то помешать этим негодяям взорвать перемычку, которая удерживает воды Темирхоля. Представляете, Галина Ивановна, сколько погибнет мирного населения? Стариков, женщин, детей...
     - Мне плевать, сколько этой черномазой рвани погибнет! - взвилась на дыбы хохлушка. - Они допустили эту войну, так пусть сами и расхлебывают свои проблемы! При чем тут мы? По их милости мы едва не погибли. Они спасают свои шкуры, мы - свои. А на остальное мне плевать.
     - Это ваша позиция, Галина Ивановна, и вы имеете полное право ее защищать, - сказал тихо Джузеппе и скривился. - Никто, впрочем, вас не держит.
     Мы вам дадим запас продуктов, можете отправляться пешком вокруг озера. Если посчастливится, встретите чабанов или рыбаков, но это маловероятно.
     - Анюта, - хохлушка требовательно посмотрела на девушку, - у вас есть ум?
     - Я это не отрицаю, - усмехнулась Анюта, - но я остаюсь с Джузеппе. - Она виновато посмотрела на итальянца:
     - Только я не знаю, чем смогу тебе помочь. Стрелять я не умею, и лодку никогда не водила.
     - Жаль, - вздохнул Джузеппе, - придется как-то выкручиваться.
     - Не придется, - произнесла сварливо Галина Ивановна, - я когда-то занималась мотогонками. А у моего мужа был катер. Иногда мне приходилось вставать к штурвалу. Это совсем не хитрое дело.
     Если потребуется, я справлюсь. - Она с торжеством глянула на Анюту:
     - Мой первый муж был охотником, а второй - военным. Они научили меня стрелять из всех видов оружия. Так что не спешите от меня избавляться, я вам еще пригожусь.
     - Никто от вас не избавляется. - Джузеппе поднялся на ноги. - Я вам оставлю автомат на случай непредвиденных обстоятельств.
     - Я иду с тобой. - Анюта поднялась следом за ним. - Я чувствую, что тебе будет нужна помощь.
     - Хорошо, - неожиданно быстро согласился Джузеппе и посмотрел на Галину Ивановну:
     - Вы не побоитесь остаться одна?
     Та пожала плечами:
     - Нет, я чувствую себя в полной безопасности.
     Но вы тоже не рискуйте, не забывайте, что нам надо скорее вырваться отсюда.
     - Не забуду, - ответил Джузеппе и пожал ей руку. - Ждите нас, даже если там, - махнул он рукой в сторону скал, - будут твориться Содом и Гоморра. Но если мы не вернемся к ночи, утром выходите на лодке в озеро и идите на север.
     - Слушаюсь! - Галина Ивановна приняла автомат и вскинула ладонь к виску. - Боец Казаченко пост приняла.
     - Желаю вам спокойной службы, боец Казаченко. - Джузеппе обнял ее, - Если все сложится удачно...
     - Не загадывай напрасно! - одернула итальянца Анюта, и они, не оглядываясь, направились к секретному ходу Кузьмича, который через полчаса вывел их снова к турбазе.

Глава 29

     - Ты когда-нибудь бывала в Неаполе? - спросил Джузеппе, когда они вновь очутились на берегу.
     - В Неаполе? - удивилась Анюта. - При чем здесь Неаполь?
     - Там есть вулкан Везувий, - пояснил Джузеппе, - его видно издалека. Думаю, нам пришла пора изобразить маленький Везувий.
     - Так ты хочешь разжечь костер? - догадалась Анюта. - Но тогда "беркуты" примчатся сюда...
     - И мы постараемся, чтобы они сделали это как можно быстрее.
     - Ты с ума сошел! - всплеснула руками Анюта. - С ними невозможно договориться. Ты сам трындел об этом полчаса назад. Они нас не выпустят живыми.
     - Я тоже не думаю, что они бросятся спасать нас, - усмехнулся Джузеппе. - Но нам нужна рация.
     Они оставили здесь часового и, когда увидят дым, непременно пришлют кого-то узнать, что случилось.
     В таких случаях военные всегда имеют при себе рацию, чтобы успокоить командиров или, наоборот, сообщить об опасности. Смею предполагать, что "беркуты" не окажутся исключением. Рации у них должны работать на частотах военных, вполне возможно, нас услышат русские военные или киргизы.
     - Они слишком далеко, чтобы успеть что-то сделать, - покачала головой Анюта. - К тому же, чтобы воспользоваться рацией, надо прежде ею завладеть.
     Как ты это себе представляешь? Вдруг их примчится сюда человек двадцать? Они перестреляют нас как куропаток!
     - Двадцать человек не примчится, - возразил Джузеппе. - В диверсионную группу входит от силы пять-шесть человек. Если этих групп несколько, каждая имеет свое задание. К тому же они оставили всего одного часового. Это говорит о том, что у них каждый человек на счету. Если они пришлют, то не больше двух-трех человек. Справиться с ними не составит великого труда.
     - У нас есть хорошая пословица: не говори стоп!", пока не перепрыгнешь. - Анюта окинула Джузеппе подозрительным взглядом. - Ты сам говорил, что они настоящие звери, профессионалы высшего класса.
     - Они - звери, мы - люди, - улыбнулся Джузеппе. - Мы о них знаем, они о нас - нет. Возможно, получится их перехитрить. - Он деловито огляделся по сторонам. - Для костра нужны дрова и несколько старых автомобильных покрышек.
     Вони будет много, дыма еще больше. Кажется, я видел несколько покрышек недалеко от гаража.
     - Дрова можно найти на пляже, - кивнула Анюта. - Там много хлама валяется.
     Следующий час они занимались тем, что заготавливали топливо для костра. Это оказалось нелегким делом. Сухое дерево прогорало очень быстро, а им нужно было, чтобы занялись автомобильные покрышки, очевидно, от грузовика турбазы, на котором в былое мирное время привозили продукты для кухни.
     Джузеппе досталось, конечно, больше, чем ей.
     Анюта с тревогой наблюдала за ним. Она уже догадалась, что с итальянцем что-то неладно. Запавшие глаза, лицо слишком белое на фоне черной щетины.
     Джузеппе задыхался, его движения были замедленными, иногда он непроизвольно прижимал руку к груди, а лицо его кривила болезненная гримаса Иногда он останавливался и, прижимая руки к груди, заходился в кашле. Тогда все в его груди свистело и клокотало.
     Анюта старалась не выдать свое беспокойство.
     Она видела, что Джузеппе пытается скрыть от нее недомогание, и тактично помалкивала. Итальянец же полностью взял на себя обеспечение бездонной костровой глотки питанием. Он прикатил из гаража не меньше десятка разнокалиберных "лысых" покрышек, нашел в домике Кузьмича топор и разрубил на дрова несколько досок, которые оторвал от беседки. Они пошли на растопку. Объединив усилия, Анюта и Джузеппе подняли с пляжа на веревках два столбика, остатки деревянных "грибков" и несколько деталей деревянной обшивки рассохшейся лодки.
     Джузеппе доверил Анюте разжечь костер. И когда она успешно с этим справилась, назвал ее настоящей боевой подругой и еще сказал, что понял, почему русские мужчины выиграли войну с фашистами. В тылу у них оставались замечательные сильные русские женщины...
     Наконец костер запылал в полную силу. Пламя взметнулось вверх метра на два, если не выше. Густой черный дым поднялся столбом до редких облаков и растекся там длинным грязным шлейфом. В воздухе носились огромные хлопья сажи, которые планировали на траву, камни, песок, гасли с шипением в воде. Жирная черная грязь покрыла одежду и лица костровых. Едкий запах сгоревшего каучука раздражал горло, проникал в легкие, и они то и дело отбегали на заветренную сторону, чтобы отдышаться от нестерпимой вони и дать передышку воспалившимся от дыма и огня глазам.
     Удостоверившись, что костер, вскормленный старой резиной, теперь долго не потухнет, беглецы отправились на "дикую" половину берега. "Гнездо", которое они обнаружили вместе с Галиной Ивановной, оказалось идеальным наблюдательным пунктом.
     Из него просматривался весь берег, было недалеко до причала, и, если соорудить невысокий каменный бруствер, как предложил Джузеппе, убежище довольно легко превратится в прекрасную огневую точку с шикарным сектором обстрела.
     Джузеппе не жалел эпитетов, нахваливая Анюту и их крохотный бастион, который они соорудили в течение второго часа. Излишняя восторженность выдавала его нервозность. Определенно он знал или догадывался о чем-то, что оставалось для Анюты тайной за семью печатями. Равно как и стрельба из автомата. Конечно, она видела, как это делается, и не только в кино, но и наяву. Но сама ни разу не стреляла. Джузеппе взялся ей показать, как обращаться с оружием и что нужно сделать, чтобы оно начало стрелять. Но преуспел в этом не много.
     Анюта узнала лишь, что следует нажать и как держать автомат, чтобы дуло не задиралась вверх, а пустые гильзы летели в сторону, а не в лицо... Но испытать подобное удовольствие на практике ей не удалось...
     На горизонте вдруг ярко вспыхнул солнечный блик. И крошечное сверкающее пятнышко помчалось к берегу, быстро увеличиваясь в размерах.
     - Солнце отразилось в стекле рубки. Они все-таки послали катер, - почему-то шепотом пояснил Джузеппе то, о чем она и сама уже догадалась.
     Странный озноб охватил ее, хотя солнце палило немилосердно, и от жары их спасала лишь близость озера.
     Катер стремительно приближался к берегу. Уже можно было различить фигуры двух "беркутов", казалось абсолютных близнецов убитого ими часового. Над рубкой торчали черные тюрбаны. Один из "беркутов" стоял за штурвалом, второй возле крупнокалиберного пулемета, чье рыльце грозно смотрело на берег.
     Заметив костер, "беркут" у пулемета принялся отчаянно жестикулировать и, вероятно, что-то кричать. Анюта видела, как сильно он раскрывает рот.
     Но звуки заглушал стрекот мотора. Катер описал широкую дугу. Потревоженная винтом вода взметнулась высокой волной и шумно выбросилась на камни, оставив после себя ворох сорванных ночным штормом водорослей, щепу деревьев и прочий мусор, характерный для загаженных цивилизацией водоемов.
     Катер причалил к берегу. Мотор продолжал работать на малых оборотах. И Джузеппе шепотом перевел Анюте, о чем переговариваются "беркуты". Похоже, они опасались спускаться на берег, потому что не заметили своего товарища у костра. Но все-таки им приказали прояснить обстановку. Костер уже не полыхал вовсю, а лишь чадил едким дымом. Покрышки сгорели полностью, оставив после себя мотки раскаленной проволоки.
     Вокруг было тихо. Безмятежно перекликались птицы, прыгали по камням воробьи, над водой носились озерные чайки и стрижи. "Беркуты" продолжали оставаться на палубе, тихо переговариваясь и просматривая в бинокль берег, территорию турбазы и ее окрестности. Больше всего Анюта боялась, что они заметят их бруствер, но "беркуты", видно, даже представить не могли, что враг затаился у них под носом, и тщательно рассматривали все остальное, пройдясь по ближним камням небрежным взглядом.
     Наконец они решились. Пригнувшись, бегом миновали прибрежную полосу и устремились к костру.
     Один из "беркутов" остался возле него, второй ринулся к домикам.
     - О, черт! - прошептал с досадой Джузеппе. - Мы наследили возле костра! Этим мерзавцам не составит труда обнаружить, что огонь зажгли посторонние, и бросятся нас искать.
     - И очень скоро найдут труп часового, - в тон ему тихо продолжила Анюта. - Выходит, нам придется стрелять?
     - Придется, - вздохнул Джузеппе, - одно меня утешает: рация, видимо, осталась на катере. Значит, мы не повредим ее при стрельбе.
     - Ты уверен, что перевес будет на нашей стороне? - с сомнением в голосе спросила Анюта.
     - Фактор неожиданности - великое дело, девочка! - ответил Джузеппе. - Хотя это - спецназ.
     У них нервы как у земноводного, а реакция как у кошки, практически мгновенная. Но где наша не пропадала?
     И в этот момент на спуске к берегу показались оба "беркута". Они со всех ног мчались к катеру.
     Вероятно, обнаружили убитого часового и спешили доложить об этом своим командирам.
     - Будем стрелять, когда они полезут на катер, прошептал Джузеппе. - Ты берешь на себя левого, я - правого...
     Но они не успели выстрелить. В тот момент, когда оба "беркута" оказались на палубе, из-под скалы, отделявшей секретную бухту Кузьмича от остального мира, вылетела моторная лодка.
     - Е-мое! - выдохнула Анюта, а Джузеппе крайне неприлично выругался.
     "Беркуты" отчаянно загалдели. Один бросился к пулемету, второй - к штурвалу. Галина Ивановна тоже заметила катер. Она весьма умело развернула лодку по дуге, но заложила слишком крутой вираж.
     Лодку завалило набок. Штурвал вырвался из рук хохлушки, а центробежная сила швырнула ее за борт. Но это лишь на мгновение продлило ей жизнь. Очередь из крупнокалиберного пулемета разнесла вдребезги корму и топливный бак. С оглушительным грохотом взорвался бензин. Джузеппе и Анюта видели, как легко, словно пушинка, взлетел и тотчас ушел в воду подвесной мотор. Лодка встала на дыбы, подпрыгнула, в мгновение ока превратившись в огненный шар, и упала прямо на Галину Ивановну, что-то громко и отчаянно кричавшую и пытавшуюся изо всех сил отплыть в сторону.
     Еще одна очередь взбила длинную строчку фонтанчиков, пройдясь над тем местом, где только что виднелась голова Галины Ивановны, а сейчас крутился водоворот, затянувший в себя несколько искореженных взрывом кусков обшивки и фанерной рубки. Саквояж с долларами держался на воде чуть дольше, но и он ухнул в мрачную пучину, поглотившую настырную хохлушку.
     - Ч-черт! - произнесла, задыхаясь, Анюта. - Какой черт вынес ее именно в этот момент?
     - Она хотела избавиться, от