до того, как нас всех перестреляют, как кроликов?
     - Ты прав, нужно смотреть вперед. Пока же мы у них на крючке.
     - В том-то и дело. В принципе мы можем отсидеться здесь некоторое время, но нельзя забывать о тех, кто сейчас находится в яме. Условия у них, прямо скажем, с жизнью мало совместимые.
     - Мы сделали все, что могли. Спустили им лапник, одеяла, тюфяки, дрова. Теперь они могут разжечь костер. Даже кое-какой одеждой поделились.
     Но там постоянная сырость, от которой и костер не спасает.
     - А что с охранниками? Оклемались?
     - Оклемались. Евгений приковал их наручниками к тому пруту, за который они Сергея цепляли.
     - Вот тебе еще два иждивенца, - вздохнул Дмитрий, - правда, у нас достаточно продуктов, недели на две должно хватить. Жаль, конечно, что нет хлеба, но это не смертельно. - Он глянул в сторону моста, удостоверился, что там по-прежнему спокойно, и неожиданно попросил:
     - Дайте-ка мне вашу карту, Артем Егорович.
     Артем вынул из кармана карту, и они разложили ее на камне. Журналист вгляделся в изгибы реки, черные линии горизонталей и покачал головой:
     - Эти река и ущелье - ловушка для нас.
     - В то же время они - наша защита, - возразил Артем, - не будь этого препятствия, нам бы давно уже перерезали горло.
     - А что им мешает подняться вверх по течению до другого моста и перерезать нам горло несколько позже? Где гарантия, что он разрушен паводком?
     - Гарантии никакой нет, - согласился Артем, - но до моста пилить добрых полсотни километров, и, учти, пешком. Грузовик там не пройдет. Это минимум четыре дня. Заметь, к тому же у них не так уж много людей. Они просто побоятся разделиться. Они ведь не знают, сколько у нас человек и как мы вооружены. На мой взгляд, они ничего не предпримут, пока надеются починить мост.
     Палец журналиста переместился по карте к западу.
     - Остается идти через горы. По реке до староверов километров сто, а напрямую через хребет - не больше пятидесяти.
     Артем обернулся и посмотрел на каменную стену, на вершинах которой до сих пор лежал снег. Он растает к июлю, а сейчас всего лишь конец мая...
     - В принципе мы с Шевцовым уже обсуждали этот вопрос. И Евгений предложил отправить Павла, как местного жителя, и Агнессу.
     - Только не Агнессу. Кто-то более сильный и выносливый должен пойти через горы и привести сюда помощь. Агнесса просто не выдержит темпа.
     Все-таки она женщина, и, извините, не первой молодости. - Он ткнул пальцем в карту. - Смотрите, здесь есть перевал, всего две сто над уровнем моря. Я ходил через перевалы в три тысячи метров и выше.
     - Где именно?
     - На Памире, в Гималаях...
     - Ты был в Гималаях? - удивленно и недоверчиво спросил Артем.
     - Да, участвовал в двух восхождениях на Эверест, правда, на вершине не побывал. Первый раз отморозил руку еще в промежуточном лагере, а во второй раз пришлось заниматься спасработами.
     Группа японцев попала в лавину.
     - Ну ты даешь! - изумился Артем. - А что ж молчал до сих пор?
     Дмитрий пожал плечами:
     - До сих пор это было не важно.
     - Ты пойдешь один?
     - Нет, я все продумал, пока лежал здесь. Вторым я возьму Павла, как предлагает Шевцов.
     - Все-таки Павла? - Артему показалось, что он ослышался. - Этого великовозрастного балбеса?
     - Вы зря считаете его балбесом, - возразил Незванов, - он парень неглупый и сообразительный, к тому же служил в Таджикистане, ходить по горам умеет.
     - В Таджикистане? - Артем был на грани шока.
     За два года совместных полетов он, оказывается, так ничего и не узнал о своем втором пилоте, считая его безответственным пижоном и раздолбаем. - А может, все-таки вам лучше пойти с Шевцовым? Мне кажется, он и выносливее, и ответственнее.
     - Шевцов? - усмехнулся Незванов. - А вы знаете, кто такой Шевцов?
     - Естественно, - ответил Артем, - он сказал, что много лет служил государству, потом - МЧС.
     - А не хотите ли вы знать, что у него звание генерал-майора? Он - Герой России и в недавнем прошлом один из высших офицеров погранвойск, но сейчас действительно уже несколько лет работает в МЧС.
     - О, черт! - опешил Артем. - Откуда ты это знаешь?
     - Я ведь журналист все-таки, - улыбнулся Дмитрий, - и не парашют у него не раскрылся, а просто их вертолет грохнулся в горах Таджикистана, когда они летели из Душанбе на погранзаставу. Он один из немногих, кто остался в живых.
     - О, черт! - вторично выругался Таранцев. - А я-то пыжусь, изображаю из себя начальника гарнизона...
     - Ничего, у вас это неплохо получается. - Дмитрий опять посмотрел на мост. - Скоро у вас будет хлопот полон рот.
     А Артем никак не мог прийти в себя от услышанного. Покачивал головой и, удивленно хмыкая, соображал, каких еще сюрпризов ему ожидать от людей, за жизнь которых по воле судьбы он должен теперь отвечать Внезапно к рокоту реки добавился какой-то новый звук. Дмитрий тут же перевернулся на живот и с пристальным вниманием принялся наблюдать за происходящим на противоположном берегу, потом в недоумении сказал:
     - Они завели грузовик. Неужели решили уехать? - Но грузовик по-прежнему оставался на месте. - Что они задумали? - спросил он еще более недоуменно.
     - Подзаряжают аккумуляторы, - ответил Артем. - Боятся, что ночью им не хватит энергии для освещения моста.

Глава 12

     Они вновь принялись наблюдать за мостом.
     Опасности, что противник начнет вдруг форсировать реку или предпримет какие-то неожиданные действия, к счастью, не было. Но возможно ли просчитать все варианты в подобных обстоятельствах? По собственному опыту Артем знал, насколько хитер и коварен может быть противник. И поэтому не расслаблялся ни на мгновение, каждую секунду ожидая подвоха с той стороны.
     После того как его решение идти через горы за помощью было в основном одобрено и признано целесообразным, Дмитрий повеселел и даже принялся тихонько что-то насвистывать с весьма довольным видом.
     - Дима, откуда у тебя пистолет? - спросил его неожиданно Артем.
     Журналист с преувеличенным восторгом посмотрел на него:
     - Артем Егорович, я вам завидую. У вас бездна достоинств и, самое главное, - терпение. Я ведь давно понял, что вас этот вопрос очень интересует.
     - Интересует? - переспросил Артем. - Конечно, интересует. Мы, летчики, отвечаем за жизнь пассажиров, летаем над глухой тайгой и не имеем права на ношение огнестрельного оружия. К чему это привело, вы увидели вчера. А журналисты, выходит, имеют право?
     - Чет, журналисты тоже не имеют права, - сказал тихо Дмитрий, - гражданские журналисты, я имею в виду, но я - журналист военный. К тому же пистолет этот именной, и получил я его из рук министра обороны за спасение пассажиров вертолета. Того самого, на котором летел Шевцов.
     - А ты как там оказался?
     - Так, - поморщился Дмитрий, - освещали одну заварушку.
     А тут сообщение: вертолет упал по неизвестной причине, аккурат на горный склон.
     И так получилось, что я оказался одним из тех, кто кое-что смыслил в спасработах. Я сам вытаскивал Евгения Александровича из-под обломков. Пять лет уже прошло...
     - И что же, он тебя сейчас не узнал? - спросил Артем и тут же спохватился:
     - Прости, глупость сморозил. Что я, этих обломков не видел?
     Просто удивительно, как он спасся.
     - Здоровый мужик, спортсмен, видать, успел сгруппироваться, но все равно места на нем живого не было. Так что узнать меня он вряд ли узнает.
     Дмитрий вновь скользнул в каменную нишу, а Артем мысленно обозрел свою "армию" и усмехнулся. Два ученых, три женщины, генерал, правда из тех, кто не лыком шит, бывший раб и он, военный летчик, тоже бывший, а также суперменистый журналист, Пашка, которого он, несмотря ни на что, продолжал считать пижоном и бездельником, и пьяница, которого, кроме собственной шкуры и бутылки со спиртным, ничего не интересует. А на другой стороне реки - по крайней мере двадцать вооруженных до зубов человек, и кто его знает, не появится ли еще столько же. Когда Артем вспоминал, что перед ним бандиты, тем более кавказской национальности, его мускулы инстинктивно напрягались. Правда, это были не боевики, а более мелкая сошка, но все они были одной породы и одинаково не дорожили человеческими жизнями.
     "Что бы ни случилось, но схватить вам меня не удастся!" - успел он подумать и услышал поблизости шорох. Артем мгновенно открыл глаза и увидел перед собой Ольгу. Девушка весело улыбнулась:
     - Считайте, что вы уже выбыли из строя. Я могла бы вас раз двадцать подстрелить, пока вы болтали с Димой.
     Ольга раскраснелась и опять выглядела моложе, чем утром, когда их так неожиданно обстреляли.
     Конечно, испуг не красит человека. В одно мгновение ты понимаешь, насколько беззащитно твое тело перед безжалостным убийственным свинцом.
     Артем вспомнил свой первый бой и почувствовал жалость к Ольге. По крайней мере, он более привычен к свисту пуль и разрывам снарядов.
     Но об этих своих мыслях он предпочел промолчать, лишь приветливо спросил:
     - Вы принесли Диме обед?
     - И завтрак, и обед одновременно. Надо же кому-то побеспокоиться о нашем метком стрелке. - Она выставила на камень миску с кашей, положила рядом ложку, потом достала из мешка наполовину заполненную банку с консервированными фруктами. - Евгений Александрович распорядился отнести Диме компот в награду за грамотные действия. Он так прямо и выразился: "За грамотные действия".
     Немного по-солдафонски, но верно.
     Продолжая беззаботно болтать, она окликнула Диму, а Артем выказал желание сменить журналиста на боевом посту на время его обеда.
     Через некоторое время Незванов вернулся в нишу и сказал Артему:
     - Проводите, пожалуйста, Ольгу, а то всякое может случиться.

***

     Укрываясь за камнями, они пересекли дорогу, но потом пошли во весь рост, поднимаясь по склону по диагонали. Земля была сплошь усыпана камнями и галькой. Ноги постоянно скользили, и Артему пришлось несколько раз подхватить Ольгу под локоть, чтобы она не упала. Они не разговаривали и не смотрели друг на друга. Артем не решался первым прервать молчание и начать разговор.
     Похоже, девушка испытывала те же затруднения, и, не желая усложнять ситуацию, он продолжал старательно молчать и внимательно следить за тем, чтобы не оступиться самому и не дать упасть Ольге. Внезапно ему в голову пришла идея, и он огляделся по сторонам, осмысливая, насколько она реальна.
     - По-моему, нам следует поискать запасное укрытие, сосредоточить там запас продуктов и воды на случай отступления из штольни. И оно должно быть неприступно, хотя бы с трех сторон.
     - Вы все-таки считаете, что нам придется сражаться? - тихо спросила девушка.
     Артем пожал плечами. Всякое может быть, но в его правилах было просчитывать все варианты наперед и быть готовым к самому худшему из них. Об этом он и сказал Ольге.
     Она подняла на него серьезные глаза, и, к своему удивлению, он не заметил в них и тени страха.
     Только чуть-чуть любопытства и еще что-то, чего он так и не сумел понять.
     - Давайте поищем, - просто сказала она. - Я пойду направо, а вы - налево.
     Они разошлись и почти час бродили в поисках укрытия, причем Артем подозревал, что Ольга слабо представляет, что он конкретно имел в виду, и не слишком надеялся на удачу.
     Но вскоре она позвала его из-за высокого нагромождения камней. Артем поспешил на ее голос и увидел, что девушка отыскала именно то, что он только что мысленно представлял себе. Громадный кусок скалы скатился сверху и застрял между двумя другими, образуя подобие крыши. Артем окинул укрытие оценивающим взглядом. С двух сторон его окружали откосы метров в тридцать высотой, сзади - столь же отвесная скальная стенка - ну просто идеальное место для многодневной обороны, конечно при достаточном запасе продуктов, воды и боеприпасов.
     Пригнувшись, Артем прошел внутрь, осмотрелся и заметил небольшое углубление в стене.
     - Вот и отлично, - он потер ладони, - здесь можно разместить запасы воды и продовольствия, а на полу хватит места не только для людей, но и для небольшого костра. Правда, - он взглянул вверх, - придется немного потрудиться, чтобы заделать дыры в потолке.
     - Вы хотите, чтобы мы сюда перебрались? - озабоченно спросила Ольга. - Но посмотрите, здесь очень трудно подниматься. Тропа очень крутая, к тому же идет над обрывом. У Надежды Антоновны может закружиться голова, да и Синяев, он такой неуклюжий...
     - Нет, это - запасной вариант, на случай, если придется отступать из штольни. В плане осады и обстрела с берега она более уязвима. Здесь же от прямого обстрела защищает эта глыба. - Артем кивнул на огромный камень, загораживающий вход в укрытие. - Мы же без особых хлопот сумеем держать под прицелом весь берег...
     - Было бы чем этот берег обстреливать, - язвительно вставила Ольга, но Артем продолжал:
     - Я почему-то уверен, что у Каширского и Шевцова все получится, и уже к утру мы будем иметь на вооружении то, что они называют арбалетом.
     - Иметь мало, - опять съязвила Ольга, - надо, чтобы этот арбалет еще и стрелял.
     Артем промолчал. Потом достал измятую пачку трофейных сигарет.
     - Курите?
     Она покачала головой.
     - Прекрасно! - обрадовался Артем. - Честно сказать, я на это надеялся.
     - Он открыл пачку. Сигарет оставалось десять штук. - А знаете ли, эгоист по натуре и очень хочу выкурить их сам.
     Он опустился на камень, прикурил сигарету и жадно затянулся. Ольга села рядом.
     - Артем Егорович, вы не боитесь, что бандитам вскоре надоест прятаться от Диминых пуль и они перейдут к более решительным действиям?
     - Я предполагаю, что они трусливы, но не настолько глупы, чтобы не понять, что из пистолета на таком расстоянии очень проблематично попасть в человека.
     - А что тогда?
     - А тогда я вас поцелую, - весело и неожиданно для себя выпалил Артем.
     - И схлопочете по физиономии, - не менее весело ответила Ольга и уже серьезно спросила:
     - А если затея с арбалетом провалится и эти ублюдки все-таки переправятся через реку?
     Артем закусил губу и некоторое время сосредоточенно размышлял. Потом очень медленно произнес:
     - Не хочу скрывать от вас правду. Шансы на спасение у нас мизерные. Если, как вы сказали, эти ублюдки прорвутся через мост, пощады не будет ни нам, ни тем бедолагам в яме. Хотя все-таки я ошибся, один шанс есть. - Он повел рукой в сторону заросших тайгой гор. - Если мы разделимся и разбежимся в разные стороны, то им тоже придется разделиться. Места здесь глухие, и, возможно, кому-то удастся уйти от погони, а потом рассказать о том, что случилось с нами. Но это, конечно, слабое утешение.
     - Но вы очень решительно настроены сражаться. Почему?
     - Юрий Федорович очень убедительно высказался в пользу сражения. Но я бы и без этого принял решение драться с ними. Эти сволочи, что на том берегу, мне не по душе. И это все, что я могу вам сказать. Я не люблю, когда одни люди издеваются над другими людьми, превращают их в безропотную скотину. И не важно, кто они, с Кавказа, из Сибири или из Африки. Это одно племя сволочей, которые наживаются на человеческих слабостях, жируют на нашем горе. Я их ненавижу, и, если мне нечем будет стрелять, я их буду душить и не сдамся, если мне даже наступят на горло ногой.
     - Профессор сказал мне, что вы прошли Афганистан...
     - Прошел, и что из того? - спросил Артем с вызовом.
     Но Ольга на вызов не отреагировала.
     - Там, наверное, было ужасно?
     - Да нет, ничего. К самой войне привыкаешь.
     Привыкаешь, когда в тебя стреляют. Привыкаешь к грязи, недостатку воды, отсутствию женщин. Человек ко всему может привыкнуть в конце концов.
     Поэтому войны и возможны. Люди приспосабливаются и принимают самые чудовищные вещи за вполне нормальные. Иначе они бы не выдержали и быстро сломались, а это даже страшнее, чем быть подстреленным. Ранение можно вылечить, а сдвиг по фазе - практически невозможно.
     Она кивнула:
     - Я понимаю. Они стреляют в нас, Дима - в них. Профессор говорит об уничтожении негодяев как о самом обыденном деле. А ведь он сугубо гражданский человек, даже в армии не служил.
     Выходит, в человеке изначально заложен инстинкт убийства?
     - Не правда, - резко возразил Артем, - в человеке заложен инстинкт самосохранения: защищая себя или свое потомство, он вынужден убивать себе подобных.
     - Но признайте, вместе с тем человек - существо агрессивное. Возможно, это качество и сделало его венцом творения?
     Артем поморщился:
     - Может быть, именно это качество удерживает нас от более ужасных вещей. - Он неожиданно засмеялся:
     - Оля, давайте оставим всю эту философию профессору.
     Девушка не приняла его тон и продолжила:
     - Вы сказали странную вещь, Артем Егорович. - Она вздохнула. - Вы сказали, что в самой войне нет ничего особенного. Но что может быть хуже, если не сама война?
     Артем отвернулся, чтобы не выдать охватившего его чувства. Но Ольга ждала ответа, и он через силу ответил:
     - Я имел в виду бои. А когда они прекратились, когда я перестал воевать, когда уже не мог сражаться, мне стало очень плохо.
     - Вы были в плену?
     - Нет, меня сбили недалеко от Гудермеса, в Чечне. - Артем достал из пачки новую сигарету, но, задумчиво повертев ее в пальцах, заложил за ухо. - Я убивал людей на войне с воздуха. Я не видел их лиц, я не смотрел им в глаза и не замечал в них ужаса смерти. Теперь мне придется встретиться с ними лицом к лицу, и, вероятно, очень скоро. - Он раздраженно покачал головой. - Вам не понять этого.
     Вы не видели всей этой грязи, крови, не слышали матерщины и криков раненых... - Он махнул рукой. - Давайте не будем об этом.
     В его памяти, как на фотопленке, внезапно проявились лица боевиков, окруживших копну, на которой лежал он, полковник Таранцев, с бесполезным пистолетом в руках, в окровавленном комбинезоне и с залитым кровью лицом. Он видел, как один из боевиков, с тупым равнодушным лицом, поджег пучок сухой травы и воткнул его в стог, а остальные принялись стрелять из автоматов, но не по Артему, не с целью добить его, а тоже по соломе, чтобы скорее поджечь ее. Всполохи пламени, сквозь которые он различал их торжествующие лица, разинутые в крике рты преследовали его в снах и заставляли просыпаться среди ночи в холодном поту и уже от собственного крика. Поэтому он и предпочитал нормальному сну тяжелое пьяное забытье.
     Ольга, видно, почувствовала, что ненароком коснулась запретной темы.
     - Извините, Артем Егорович, что я так разволновала вас, - сказала она с раскаянием в голосе.
     - Пустяки, только давайте забудем про Егоровича. Однажды у вас это очень удачно получилось.
     Я - Артем. Просто Артем.
     - Хорошо. Просто Артем - это звучит великолепно!
     - Вы замужем? - быстро спросил он.
     - Нет, - ответила она так же быстро и добавила:
     - Я вдова, Артем. И у меня есть дочь. Алена.
     Вчера ей исполнилось пятнадцать.
     - Вдова? - Артем на мгновение растерялся, а потом взял Ольгу за руку. - Прости. Кажется, мы взаимно разбередили друг другу души?
     - Мой муж погиб при исполнении служебных обязанностей. - Ольга отвернулась от него, но руку не отняла. - И он тоже знал толк в сражениях и в войнах.
     - Он был военным?
     - Какое это имеет теперь значение?
     Крошечная слезинка скатилась у нее по щеке.
     Артем подхватил ее пальцем, И вдруг, не отдавая себе отчета, прижал Ольгу к груди и принялся целовать ее лицо. Она сдавленно охнула, напряглась, пытаясь освободиться, но Артем, окончательно потеряв голову, приник к ее губам, которые податливо раскрылись, но только на мгновение. А уже в следующее мгновение он лежал на спине и с недоумением смотрел на стоящую над ним женщину.
     - Ты что? - спросил он, пораженный таким неожиданным и явно профессиональным броском. - Очумела?
     Ольга поставила ему ногу на грудь и слегка придавила.
     - Послушай, Таранцев, если я немного расслабилась и сказала чуть больше, чем положено, э