рявыми буквами написано: "Вы найдете свое счастье через месяц", а у Сергея - "Вы найдете свое счастье с господином с черными усами".
     Старик продолжал крутить железную ручку, и, пока молодые люди пробирались через толпу к выходу с базара, он проиграл весь свой репертуар: одну плясовую мелодию, "Разлуку", "По муромской дорожке стояли три сосны" и "Ах, зачем эта ночь так была хороша!".
     На площади перед базаром было не менее шумно и весело! Тут вовсю работали качели, крутились карусели, среди толпы шныряли чумазые подростки, выглядывая зазевавшихся или пьяных поселян, и с поразительной ловкостью чистили им карманы. Торговки тыквенными семечками визгливо переругивались, одноногий инвалид, опираясь на костыль, тянул вперед руку и гнусаво, нараспев, канючил: "Подайте Христа ради георгиевскому кавалеру, герою Шипки и Плевны". Около трактира два подвыпивших деревенских мужичка пихали друг друга в грудь, норовя обменяться еще и подзатыльниками, но это у них плохо получалось, а со стороны казалось, что мужики выплясывают какой-то странный танец, взмахивая руками перед собой, попеременно кланяясь и приседая.
     - Фаддей, - Настя умоляюще посмотрела на своего спутника, - давайте прокатимся на карусели. Всего один раз! Я всю жизнь об этом мечтала, но так и не получилось. Родители боялись, что со мной будет плохо, и не позволяли к ней даже близко подходить!
     Они подождали, когда карусель остановится, и сели в самые красивые, расписанные лебедями санки. Зазвонил колокольчик, возвещая об отправлении, и санки полетели по кругу.
     Поначалу Настя радостно охала и повизгивала от восторга, но на втором круге замолчала, на третьем побледнела, а на четвертом Сергей вынужден был крикнуть служителю, чтобы карусель немедленно остановили.
     Опираясь на его руку, Настя медленно спустилась по ступенькам вниз. Сергей, бережно поддерживая ее за талию, отвел в тень огромной липы, усадил на деревянную скамью и сел рядом. Девушка положила ему голову на плечо и обессиленно закрыла глаза. Граф снял с головы шляпу и принялся обмахивать ее лицо. Настя благодарно улыбнулась и прошептала:
     - Оказывается, родители иногда бывают правы. Теперь я эту дурацкую карусель за десять верст буду обходить.
     Они сидели под липой полчаса, пока девушка не пришла в себя окончательно. Потом зашли в трактир, неожиданно чистый, с опрятными половыми в черных жилетках и красных рубахах. В центре обеденного зала возвышался огромный самовар, а на стенах висели картины, на которых пышнотелые и круглолицые красавицы с соболиными бровями наслаждались обществом жгучих брюнетов с пышными усами. Эти шедевры шли на базаре по два рубля за штуку и отличались только тем, что на одних барышни держали в руках кувшинки или лилии, на других - носовые платки, а на третьих кутались в узорчатые шали. Но зато их кавалеры были нарисованы вообще по единому трафарету, потому как отличались друг от друга лишь формой усов.
     Бойкий половой предложил гостям окрошку, горячие щи, жаркое, расстегаи и чай по-калмыцки, то есть с маслом, молоком и солью. Но они попросили только окрошку и холодный квас. Погода разгулялась, и опять наступила жара.
     Наконец стало смеркаться, и молодые люди отправились в гостиницу.
     Выбежавший навстречу лакей взял лошадей под уздцы и пообещал отвести их на задний двор, поставить в конюшню и проследить, чтобы животных хорошо напоили и накормили.
     Гостиница находилась в старом каменном доме с пристроенной к нему с одной стороны деревянной верандой с высоким крыльцом. На ступеньках сидела крепкая деревенского вида девка, одной рукой качала зыбку, другой бросала в рот семечки. Шелуха нависла у нее на подбородке, засыпала подол юбки и все крыльцо, но девка, не обращая на это особого внимания, зычным голосом выводила:
     Матушка, матушка, образа снимают, Сударыня матушка... Меня благословляют!..
     Вероятно, это была хозяйская половина, так как на окнах виднелись кружевные занавески и буйным цветом полыхала красная герань. В самой гостинице шторы были поплоше и потемнее, а цветы полностью отсутствовали. Но молодым людям особых удобств и не требовалось. Более всего им хотелось привести себя в порядок, принять ванну, а если не получится, то хотя бы попросить горячей воды и как следует умыться. Настя уже пожалела, что слишком опрометчиво отправилась в такую дальнюю дорогу без горничной. Пусть и была ее Ульяна девкой суматошной и крикливой, но в руках у нее все горело, и у Насти не было бы никаких забот со своей одеждой и ежедневным туалетом. Но тогда не случились бы те незабываемые моменты, которые она пережила недавно. Разве посмел бы Фаддей в присутствии горничной дважды поцеловать ее? Ну, уж нет, лучше помучиться с застежками, шнурками и шпильками, но продолжать путешествие с Фаддеем без лишних свидетелей!
     Сергей тем временем подошел к высокой конторке, за которой восседал молодой человек в очках, с большой проплешиной на затылке и роскошными бакенбардами, которые спускались чуть ли не до подбородка, отчего лицо конторщика казалось чрезмерно вытянутым и оттого удивленным. Молодой человек некоторое время делал вид, что в упор не замечает графа. Он был занят весьма важным делом: пытался пером вытащить из чернильницы утопшую муху. От чрезмерного усердия на лбу у него выступили капельки пота, а большой и указательный пальцы были изрядно выпачканы чернилами.
     Наконец его усилия увенчались успехом, муха была извлечена на свет божий, и молодой человек открыл толстую конторскую книгу, в которую записывал постояльцев.
     - Итак-с, - сказал он неожиданно высоким и звонким голосом, - кто вы такие, господа? Куда и откуда следуете?
     - Я - Фаддей Багрянцев, литератор из Петербурга. Следуем вместе с женой в Самару. Нам нужны две отдельные комнаты, так как после утомительного пути у госпожи Багрянцевой случилась ужасная мигрень.
     Конторщик вытаращил глаза, некоторое время беззвучно открывал и закрывал рот, потом, слегка заикаясь, проговорил:
     - Нет, вы только подумайте! Буквально четверть часа назад в нашей гостинице тоже поселился господин Багрянцев, и тоже литератор из Петербурга.
     Тут он осекся и перевел взгляд на Настю, по виду которой трудно было поверить в разыгравшуюся мигрень. Девушка весело развлекалась с серой кошкой и двумя маленькими котятами, игравшими с ее косой. К радости Сергея, она не обратила никакого внимания на слова конторщика.
     - Что вы говорите? - вежливо сказал граф Ратманов и встал так, чтобы полностью загородить собою девушку. - Должно быть, это мой брат, двоюродный, - добавил он поспешно, заметив, что у молодого человека глаза полезли на лоб. Очевидно, этот толстый паршивец не преминул, кроме фамилии, назвать и свое имя. А двух Фаддеев Багрянцевых в одной гостинице, согласитесь, слишком много, даже и для этого провинциального олуха-конторщика. - Да, это мой двоюродный брат, - более решительно подтвердил собственные слова Сергей. - Вероятно, он спрашивал обо мне?
     - Так оно и было! - оживился его собеседник. - Только не ваш брат, а другой господин, высокий такой, с черными усами, очень любезный и вежливый, право слово!
     - Они здесь сейчас?
     - А где им быть? Только что в номера поднялись. Сразу четыре комнаты заняли. А барин, что о вас справлялся, в город отправился по делам, а ужин велел подать наверх через час-полтора.
     - Так их только двое?
     - Да нет же! - удивился его недогадливости конторщик. - Я же сказал, что они четыре комнаты заняли. С ними еще дама, очень красивая, ну прямо как ваша жена, но старше. Тут уж ничего не скажешь, - развел он руками, - и еще один господин с тросточкой. Ну, тот уж возмущался, возмущался, что при гостинице ресторана нет, чуть ли не криком кричал, будто от его ругани ресторан вмиг возьмет и появится! Мы для гостей и так готовим, и ничуть не хуже, чем в ресторане.
     - Т-а-а-к! - Сергей сделал вид, что погрузился в глубокое раздумье. Потом внимательно посмотрел на конторщика, вытащил из бумажника несколько ассигнаций и пододвинул их молодому человеку. Тот накрыл их ладонью и быстрым отработанным движением смахнул с конторки в небольшой ящичек. - Думаю, вы сумеете понять меня. Нам бы не хотелось встречаться с моим братом и его друзьями. Дело в том, - он оглянулся на Настю, которая в это время крутилась перед засиженным мухами зеркалом, и, склонившись к конторщику ближе, перешел на шепот:
     - Моя жена на дух не выносит моего братца. При одном упоминании его имени она выходит из себя! А я должен считаться с ее нервами и ее мигренью, - вздохнул Сергей.
     - Да, ради такой красавицы можно и потерпеть! - протянул с завистью конторщик. - Вам повезло, господин Багрянцев! Но женщины - это почти всегда стихийное бедствие. Я вот женился на настоящей ведьме, но зато заполучил вот эту гостиницу, - он с гордостью обвел глазами свои владения и посмотрел на графа, как на старого доброго приятеля. - А комнаты для вас найдутся, и непременно самые лучшие. В 1889 году в них сам генерал-губернатор останавливались. И очень, говорят, довольны были и обслугой нашей, и едой-питьем в особенности.
     - Спасибо! - Сергей пододвинул хозяину еще пару ассигнаций, которые с необыкновенной скоростью вновь исчезли в таинственных глубинах конторки. - Помни: никому ни слова! И обед нам подашь в номера, и воды горячей вели согреть побольше!
     - Непременно-с, непременно-с! - засуетился хозяин. - Все сделаем наилучшим образом!
     Переговоры у конторки, очевидно, закончились успешно, потому что Фаддей повернул голову и успокаивающе улыбнулся. Настя сделала несколько шагов по направлению к конторке, и вдруг жалобный вскрик за ее спиной привлек ее внимание. Она оглянулась и почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Ее бедная мама медленно оседала на потертый ковер, покрывающий ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Высокий плотный мужчина с бледно-голубыми глазами и редкой кудрявой шевелюрой, растерянно улыбаясь, пытался поддержать ее. Колченогий Райкович силился обойти обоих, но ступеньки были слишком узкими и высокими и не позволяли ему сию минуту броситься в погоню за негодной дочерью своего друга.
     Сергей тоже услышал шум за спиной, быстро повернулся, и в следующее мгновение Настя заметила, что лицо поэта стало бледным, как бумага. Он с ужасом уставился на высокого красивого господина, застывшего в дверях гостиницы.
     "Андрей? Здесь? - Сергей задохнулся от неожиданности. - Все-таки догнали!" - пронеслось у него в голове. И уже в следующее мгновение, не задумываясь о последствиях, он подхватил Настю вместе с ее саквояжем на руки, и девушка, не успев даже охнуть, оказалась по другую сторону конторки.
     - Настя, беги! - крикнул Сергей не своим голосом и следом за ней в прыжке перемахнул стойку и, удерживая девушку за руку, буквально пролетел с нею через какие-то темные комнаты и коридоры. На виду у остолбеневшей кухарки и ее помощницы беглецы с редкой скоростью пронеслись по кухне мимо чадящих кастрюль и сковородок и выскочили на задний двор. На их счастье, слуга оказался не слишком расторопным. Лошадей до сих пор не распрягли. Сергей на бегу забросил саквояж в коляску, Настя вскочила на подножку, и мгновение спустя граф уже направлял их легкий экипаж к воротам. Изрядно напуганный дворник пытался закрыть тяжелые створки, но, увидев мчащихся на него с пеной на удилах коней, в панике скрылся в своей каморке. Из дверей кухни выскочил Андрей. Он что-то яростно прокричал, взмахнул рукой, и, выезжая из ворот, Сергей краем глаза успел заметить, что два рыжих конюха спешно открывают ворота конюшни.
     "О, черт!" - выругался про себя Сергей. Не иначе как его настырный братец вздумал отправиться в погоню. С него ведь станется! Ишь чего надумал, собрал теплую компанию из Райковича, Фаддея да Настиной матушки - он вспомнил побледневшее, но все-таки очень красивое лицо женщины и озадаченно хмыкнул. В памяти внезапно всплыли слова невесты, что его будущая теща когда-то была влюблена в его дорогого брата. Интересно, известно Андрею об этом или нет?
     Сергей подстегнул лошадей и удрученно вздохнул. Что ни говори, его самонадеянность чуть не погубила их. Зачем ему вздумалось точить лясы с этим конторщиком? Не лучше ли было бы сразу же после известия, что погоня рядом, отправиться на постоялый двор? Пускай там условия хуже, но зато они смогли бы спокойно провести ночь, а теперь неизвестно, где и как им придется ночевать. За себя он не боялся, а вот Настя! Днем она немного поспала, но чувствуется, что события последних дней дались ей нелегко: щеки слегка побледнели, прекрасные глаза ввалились... Он на мгновение обнял девушку за плечи, прижал к себе и весело прокричал:
     - Не горюйте, Настя! Теперь они нас не догонят! Девушка радостно улыбнулась в ответ:
     - Как здорово вы все это проделали, Фаддей! А я, как маму увидела, чуть сквозь землю не провалилась! Выходит, мой жених все-таки организовал погоню?
     - Выходит, так! - вздохнул Сергей. - Теперь они уже знают, куда мы направляемся, конечно, если хозяин проболтался. Я ведь не подумав сообщил ему об этом, а вас назвал своей женой.
     - Господи, сколько теперь переполоху будет! - вздохнула Настя. - Мама с ума сойдет, если услышит это! Да, - она посмотрела на Фаддея, - мне показалось, что этот господин, который бежал за нами, кричал почему-то: "Сергей! Сергей!", что это значит? И не он ли мой жених?
     - Нет, это его брат, Андрей, а кричал он: "Сергей!" - потому что звал на помощь вашего жениха.
     - Ну, слава богу, - Настя быстро перекрестилась, - а то я ничего не поняла. Ой, - залилась вдруг она смехом, - так тот толстяк с облезлой шевелюрой и есть мой жених, граф Ратманов?
     - И что же, он совсем вам не понравился? - осторожно спросил настоящий граф.
     - Ой, мамочки! - захлебнулась смехом его невеста. - И как такого увальня и недотепу женщины любят?
     - Они находят его красивым! - Сергей отвернулся, чтобы скрыть несомненное торжество. Настя ничего не заметила и ничего не поняла, а возможно, просто не захотела заметить и понять!
     Лошади свернули на проселочную дорогу и углубились в темный неприветливый лес. Настя продолжала держать его за руку, ее левая нога прижималась к его бедру, и Сергею нестерпимо захотелось вновь бросить вожжи, обнять самую чудесную девушку на свете и забыть обо всех грядущих неприятностях.

Глава 11

     - Что значит двоюродный брат Фаддея Багрянцева? Откуда вам вообще известно, что он его брат? - воскликнула Глафира Дончак-Яровская и поправила свой несколько сбившийся в дороге черный парик. - У него, кроме семи сестер, нет больше никаких родственников, это мне доподлинно известно!
     - Почем я знаю, у кого сколько братьев и сестер! - Хозяин гостиницы задумчиво почесал раннюю плешь пером и удрученно сказал:
     - Тот Фаддей и этот Фаддей. Я и сам поначалу удивился, но второй господин пояснил, что они не родные братья, потому имена у них оказались одинаковые.
     - Что за вздор ты несешь, тупица! - Глафира даже топнула ногой от возмущения. - Как они выглядели, это ты можешь рассказать?
     - Как выглядели? - Хозяин вновь почесал лысину ручкой, которой сутки назад извлекал из чернильницы крылатую утопленницу. - Как все господа выглядят. Первый такой полный, с кудрями. Оне сегодня поутру одни изволили завтракать, остальные господа отказались. А второй, который с женой были, тот помоложе, и волосы у него покороче.
     - Вы что-нибудь понимаете? - посмотрела Глафира на свою верную подругу, которая нервно теребила ленты огромного капора, дожидаясь своей очереди вставить слово. Но Дарье удалось только набрать полную грудь воздуха и открыть рот. Ничего более Дончак-Яровская сделать ей не позволила и вновь принялась пытать бедного хозяина:
     - Мы знакомые господина Багрянцева, и нам надо выяснить, кто из них настоящий Фаддей Багрянцев, а кто всего лишь прикрывается его именем.
     - А вы, сударыни, случайно не из полиции? - учтиво справился хозяин, весьма умело скрывая раздражение. Эти две дамы, которые поначалу потребовали себе комнаты для ночлега, показались ему такими милыми и приятными, но только до той поры, пока он не пододвинул им конторскую книгу, чтобы они расписались в ней. И тут эта длинноносая заметила вдруг в списке жильцов две одинаковые фамилии, стоящие почти рядом. И вмиг вцепилась в него цепкой хваткой, пытаясь добиться, почему вчера вечером в гостинице поселились два Фаддея Багрянцева. По правде, хозяин и сам подозревал, что дело здесь нечисто. Иначе почему второй литератор так спешно ретировался из его гостиницы при виде своего двоюродного брата? Боялся гнева жены? Но для больной она слишком резво покинул а гостиницу...
     - Нет, мы не из полиции! - весьма ехидно произнесла Дончак-Яровская. - Но мы тебе обещаем, что сию же минуту отправимся в полицейский участок, чтобы заявить о странных делах, которые творятся в твоей гостинице.
     - К вашему сведению, сударыня, я и так рассказал вам больше чем достаточно, - рассердился хозяин гостиницы. - Кажется, вам были нужны комнаты? Сейчас я приглашу слугу, чтобы он отнес вещи и проводил вас на второй этаж. Ужин для вас заказывать?
     Дамы молча переглянулись. Хозяин оказался не из пугливых и к тому же крайне несговорчивым. Но Глафира брала и не такие бастионы. Поджав губы, она порылась в пухлом бархатном ридикюле, достала ассигнацию в пять рублей и положила ее на стойку. Хозяин молча посмотрел на нее и отвернулся, всем своим видом демонстрируя нешуточный интерес к засиженной мухами литографии, которая лет десять тому назад изображала героя Кавказа генерала Ермолова.
     Глафира недовольно повела плечом и обратила красноречивый взор на Пискунову. Та недовольно поморщилась, но ридикюль расстегнула, и вторая, точно такая же, ассигнация легла на стойку рядом с первой. Этот нахал не из простачков, но сведения, которые они возжелали получить от него, стоили и не таких денег.
     Хозяин хмыкнул, но деньги тут же исчезли из поля зрения двух дам.
     - Дело в том, сударыни, - более миролюбиво заговорил он и даже слегка улыбнулся, заметив на лицах дам проступивший вдруг румянец. Похоже, эти две мегеры себя готовы продать, чтобы выпытать у него, что же на самом деле произошло в его гостинице вчерашним вечером. - Дело в том, - повторил он снова, растягивая удовольствие от созерцания их вытянувшихся носов и покрывшихся багровыми пятнами щек, - что вчера вечером у меня в гостинице появились четверо господ... - он заглянул в конторскую книгу. - Граф Андрей Ратманов, литератор Фаддей Багрянцев, господин Райкович, своего рода занятий не указавший, и госпожа Ольга Меркушева, вдова. Все они следовали до Москвы, заказали у меня четыре комнаты, ужин в номера, но потом, не знаю почему, спустились в обеденный зал. Тут все и произошло! - Хозяин гостиницы перевел дух и с торжеством оглядел присмиревших дамочек. - Как раз незадолго до этого здесь перед этой стойкой появился другой господин Багрянцев со своей женой. Ох, и красавица эта госпожа Багрянцева, нужно вам сказать! Таких зеленых глаз я никогда в жизни не видел! - Взор рассказчика на мгновение мечтательно затуманился, но Глафира стукнула от нетерпения кулаком по стойке, и хозяин, озадаченно посмотрев на нее, продолжал:
     - Так вот, этот господин Багрянцев объяснил мне, то есть тот, который приехал позже, объяснил мне, что первый господин Багрянцев его двоюродный брат. Только он совсем не хотел с ним встречаться, потому что его жена не переносит его братца... Тут вниз по лестнице спускается первый господин Багрянцев под руку с госпожой Меркушевой. Она по непонятной причине падает в обморок, а второй господин Багрянцев хватает в охапку свою женушку, перебрасывает ее через стойку, потом сигает следом, и через минуту их и след простыл. Что уж там такое натворила эта парочка, не знаю, но, видно, что-то не очень приятное для господ, которые приехали раньше. Этот барин с усами, граф Ратманов, приказал заложить свою карету, но пока слово да дело, второй господин Багрянцев вместе с молодой супругой улизнули на своей коляске. Она у них, несомненно, легче, а карета графа застряла колесом в воротах. Лош