бочек с соляркой, оказывается, есть одна с керосином. Конечно, это немного не из области моих увлечений, но я вспомнил про одну штуку, которую на Западе прозвали "молотовский коктейль"... Кажется, ее придумали наши солдаты во время войны с финнами.
     - Господи, профессор, вы опять попали в яблочко. - Артем мгновенно вспомнил о массе пустых бутылок, валявшихся за сторожкой, и повернулся к Ольге и Малееву, о чем-то тихо беседующим в стороне от прочей компании:
     - Соберите-ка все пустые бутылки. - Затем направился к камням, в которых скрывались бочки с горючим, но не выдержал и спустился к контейнеру, в котором Рыжков обнаружил ящик с водкой.
     Все подходы к сторожке и контейнерам скрывались среди пихтового молодняка, и Артем точно знал, что никто не увидит, чем он сейчас занят.
     Поэтому без особого опасения открыл дверь контейнера и остановился на мгновение, увидев то, к чему стремился все это утро, - ящик с водкой.
     Медленно наклонившись, он взял бутылку, нежно, как ни одну женщину на свете, погладил ее и посмотрел на свет. И облизал губы, предчувствуя ни с чем не сравнимое блаженство. Он быстро затолкал бутылку в нагрудный карман, проверил, не слишком ли она выпирает. И уже через несколько мгновений стоял возле бочки с керосином, где его и застала Ольга.
     Она принесла с собой с десяток пустых пыльных бутылок.
     - Каширский сказал, что это очередной сюрприз для бандитов. Мы их будем забрасывать пустыми бутылками?
     - Нет, не пустыми. От таких сюрпризов, какой мы сейчас с тобой приготовили, немецкие танки горели, как снопы соломы. Помнишь, в школе изучали: подвиг героев-панфиловцев и все такое прочее? Наши бойцы встречали их танки бутылками с керосином, и немцы, говорят, боялись их не меньше легендарных "катюш".
     - Здорово! - восхитилась Ольга. - Я давно уже убедилась, что наш профессор - просто гений. Надо же, придумать такое!
     - Да, голова у него работает что надо, а я вот человек военный, то есть бывший военный, - быстро поправился он, - но до такой простой штуки не додумался. А ведь и про бочки с горючим знал, и видел эти бутылки.
     - Думаю, нам понадобится какая-то ткань, чтобы сделать пробки и фитили, - вдруг проявила недюжинные знания в изготовлении самодельных бомб Ольга. - Подожди, я схожу поищу что-нибудь.
     Артем начал наполнять бутылки керосином, и, когда она вернулась с куском материи - чьей-то бывшей рубашкой, он показал ей, как надо затыкать бутылки, оставляя фитиль, который потом можно будет без труда поджечь.
     - Где остальные? - спросил он. - Мы их не задерживаем?
     Ольга рассмеялась;
     - Идеи бьют из них фонтаном. Даже у Рыжкова вдруг одна появилась, говорит, что блестящая.
     Привлек в соавторы профессора, и теперь они что-то вдвоем замышляют, пока Сергей и Шевцов готовят камнемет к спуску вниз.
     Артем наполнил очередную бутылку и передал ее Ольге. Внимательно проследил за тем, как она закупоривает ее тряпичной пробкой, оставляя небольшой кончик для фитиля. И неожиданно спросил:
     - Тебе очень одиноко после смерти мужа?
     В ее темных глазах промелькнуло что-то странное.
     - Ты имеешь в виду, было ли мне одиноко до встречи с тобой? - Она смахнула со лба прядку волос. - Да. Я чувствовала себя очень одинокой, и даже дочь не могла спасти меня от этого. Мой муж был очень веселым и открытым человеком. Мне было легко с ним. - Губы ее дрогнули. - В те редкие минуты, когда он бывал дома... Но ты ведь тоже очень одинок, Артем?
     - Справляюсь, - коротко ответил он и вытер руки куском ветоши.
     Она встала и подошла к нему:
     - Что ты будешь делать, когда мы отсюда выберемся?
     - Ты хочешь сказать - если мы отсюда выберемся? - Он тоже встал. - Скорей всего, будет долгое разбирательство, и если не загремлю после этого на нары, то куда-нибудь уеду. Россия велика, авось пристроюсь где-нибудь.
     - И опять один?
     Губы ее раскрылись, и Артем, не прикасаясь к ней руками, наклонился и поцеловал ее. Ольга прижалась к нему, и они стояли так какое-то время, неистово целуясь и забыв о тех предосторожностях, что предпринимали утром. Потом Артем перевел дух и несколько удивленно произнес:
     - На этот раз, наверное, не один. Но это ведь не только от меня зависит...
     Они помолчали некоторое время. Для любящих друг друга людей в порядке вещей строить совместные планы на будущее, и хотя объяснение почти состоялось, но разве могли они загадывать наперед, если в сложившейся ситуации от них ничего не зависело. Наконец Ольга тихо сказала:
     - Надо делом заниматься, Артем.
     - Да, ты права. Я сейчас пойду и посмотрю, что делают остальные. А ты за это время вынь все бутылки из ящика с водкой и поставь вместо них бутылки с керосином. А ящик мы прикрепим к камнемету, чтобы все одновременно спустить к мосту.
     Он направился к мастерской, но на полпути к ней внезапно остановился. Его поразила мысль, пришедшая в голову. Он понял - странное выражение в глазах Ольги не было ни состраданием, ни жалостью. Она смотрела на него с нежностью.
     Артем глубоко вздохнул, расправил плечи, но почему-то не отшвырнул, как прежде, со злостью подвернувшийся под ноги камень, а просто перешагнул через него и пошел дальше.
     Услышав слева от себя голоса, он вышел к подножию горы, откуда начинался спуск к реке, и увидел Рыжкова и Каширского, копошившихся около старого кабельного барабана.
     - Что вы делаете? - спросил он.
     Рыжков с воодушевлением в голосе ответил:
     - А это нечто вроде страховки на случай, если бандиты перейдут на эту сторону.
     Рыжков наклонился, постучал камнем о камень, и Артем заметил, что он поставил барабан на клин.
     - Ну и что это за страховка такая? - с сомнением спросил Артем.
     - Дерево, конечно, гнилое. Барабан здесь наверняка пару лет пролежал, - начал объяснять Рыжков. - Но штука эта тяжелая и, главное, может катиться. Пройдите вниз десяток метров и увидите, для чего мы его сюда прикатили.
     - Я и так знаю, что увижу, - сказал раздраженно Артем, - на самом крутом участке спуска дорога идет в узком скальном коридоре. Его пробили взрывчаткой.
     Рыжков с воодушевлением продолжал:
     - Барабан снизу не виден. Если бандиты перейдут на наш берег, то единственный путь для них через этот проход. Мы ждем, пока покажется первая из машин, выбиваем из-под барабана камни, и он катится вниз. Если все получится удачно, то он не только хорошенько долбанет машину, но и загородит дорогу...
     Тут Артем заметил, как посерело и осунулось лицо Каширского. Профессор явно не рассчитал свои силы. Артем почувствовал, как все внутри у него буквально закипает от гнева. Он кивком отозвал Рыжкова в сторону и негромко, стараясь всячески сдерживаться, бросил ему:
     - Полагаю, что будет совсем неплохо, если вы не станете заниматься самодеятельностью.
     Зоолог вспыхнул.
     - Но... - начал он, однако Артем резко прервал его:
     - Я признаю: ваша идея чертовски хороша, но нужно было сначала посоветоваться. Я помог бы вам перекатить этот чертов барабан куда следует, а профессор пусть бы наполнял бутылки. Похоже, у него больное сердце, и, если с ним, не приведи господь, что-то случится, я отверну вам голову.
     Рыжков набычился:
     - Здесь каждый борется за свою жизнь как может, без скидки на возраст и здоровье. И профессор - не исключение.
     - Пока я командую, он будет исключением, и сражаемся мы, повторяю, не каждый за себя, а друг за друга и за жизнь тех несчастных, - кивнул Артем в сторону горы, - которые не в состоянии сами защититься!
     - Вы как знаете, Артем, - нахмурился Рыжков, - но лично я сражаюсь только за себя.
     Артем, поборов новую вспышку гнева, произнес на тон ниже:
     - Пока я командир - нет! И вы будете подчиняться моим приказам и советоваться со мной, прежде чем что-то предпринять.
     Рыжков разозлился:
     - А кто вас, собственно, назначал?
     - Я! - отрезал Артем. - И не уступлю это место, даже если вы очень сильно этого захотите! Будете спорить?
     - Может, и буду.
     - Нет, не будете! - Артем сжал кулаки и угрожающе двинулся на Рыжкова.
     В этот момент к ним подошел Каширский и примиряюще сказал:
     - Я думаю, что все-таки не стоит драться друг с другом. По одному с нами легче справиться, правда, Артем?
     - Ладно, ладно, - недовольно проворчал Рыжков. - Но меня не стоит покупать на всякую геройскую чепуху. "Но пасаран!", "Родина или смерть!".
     Вы, Артем, - не Фидель Кастро, а я не барбудос, готовый идти на смерть за светлые идеалы. Самый светлый идеал для меня - моя собственная жизнь.
     Знаю, что вы думаете точно так же, но желание выделиться из серой массы за счет собственного псевдогероизма сослужит вам, Таранцев, плохую службу.
     Артем некоторое время молча смотрел на него, потом подчеркнуто спокойно произнес:
     - Кажется, в этом вопросе мы с вами не сойдемся и только зря теряем время. Давайте займемся спуском камнемета поближе к мосту.

Глава 24

     Спустить вниз камнемет оказалось не слишком трудной задачей. Шевцов хорошо потрудился, чтобы поставить его для транспортировки на колеса, и весь путь вниз у них занял не больше часа. Сложнее всего было выруливать неуклюжее сооружение на крутых поворотах дорожного серпантина. И на каждом повороте Артему казалось, что вот-вот появятся Агнесса или Надежда Антоновна, а то и обе вместе, с сообщением, что бандиты перешли мост.
     Но все было спокойно, и за все время возни с камнеметом от реки не донеслось ни единого выстрела. "Быть может, у них не хватает боеприпасов?" - подумал Артем. Во всяком случае, беспорядочной пальбы, которую бандиты открывали на каждый шорох или малейшее движение, сегодня не было.
     Они подкатили камнемет к месту, указанному Шевцовым, в стороне от дороги. Артем посмотрел на Ольгу и совершенно отрешенным голосом попросил:
     - Оля, смени, пожалуйста, женщин, но', прежде чем они пойдут отдыхать, пришли их ко мне.
     Она взглянула на нею с удивлением, но он уже взялся помогать Шевцову и Малееву монтировать камнемет. Они решили установить его на небольшом возвышении, чтобы увеличить путь короткого плеча.
     Подошли Агнесса и Надежда Антоновна и доложили: во время их дежурства ничего нового у моста не произошло.
     - Какое-то движение на том берегу наблюдали? - спросил Артем.
     - Нет, - ответила Агнесса, - словно вымерли.
     Ни звука, ни движения.
     - Как вы думаете, они еще там?
     - Конечно! - воскликнула Агнесса и переглянулась с покрасневшей вдруг Надеждой Антоновной. - Мы с Надей засомневались поначалу, потом решили проверить. Надели Надину панамку на палку и помахали ею. Я видела, так в кино делают.
     Шевцов поднял голову от камнемета:
     - Ну и что, изрешетили вашу панамку?
     - Нет, мы вовремя ее убрали.
     Артем хмыкнул:
     - Вы делаете определенные успехи, дорогие дамы, но, будь моя воля, я бы отправил вас "на губу"!
     - Артем, - произнесла Агнесса нараспев, - не сердитесь. Мы знаем, что провинились, и поэтому в качестве наказания сейчас пойдем и приготовим вам обед. - Она подмигнула Чекалиной и рассмеялась. - Ребята, вы не представляете, как мы развлеклись...
     Женщины повернулись и направились к убежищу, оставив Артема чуть ли не в шоке. "Развлеклись"! Ничего себе невинные дамские забавы!..

***

     Сборку камнемета они закончили через три часа. Каширский, усталый, перепачканный, но довольный, обошел его со всех сторон и, вытирая лицо носовым платком, восторженно произнес:
     - Ну вот, все готово! Честно сказать, никогда не думал, что увижу подобное орудие в действии, разве что в кино... Когда я делал чертеж камнемета, ко мне подошел Дима и спросил, не весы ли это правосудия? Я сказал, что да, весы правосудия. Он посмотрел на меня как на сумасшедшего, но на самом деле мы оба были недалеки от истины.
     Он закрыл глаза и с драматическим пафосом продекламировал, видимо цитируя, статью из энциклопедического словаря:
     - "Камнемет" - другое название "требуше". От латинского "требушетум", старофранцузское "требушет". Пара весов, взвешивание. - Он открыл глаза и протянул руку к машине. - Видите явное сходство?
     Никто этого не отрицал. Камнемет действительно выглядел как большие весы-коромысло, только одно плечо было длиннее другого.
     - И сильно эта штука брыкается? - спросил Артем. - Какова отдача, например?
     - Она почти незаметна, поглощается землей, - ответил Шевцов, и Артем заметил, что генерал смотрит на свое инженерно-техническое детище с неприкрытой нежностью. Артем перевел взгляд на его руки - сплошные ссадины, порезы, два пальца перебинтованы черной от грязи тряпкой - и подумал, что нет ничего дороже для матери, чем ребенок, рожденный в муках. И хотя лицо Шевцова, заросшее по самые глаза черной с проседью щетиной, никак не напоминало лицо молоденькой роженицы, Артем нисколько не удивился, что подобное сравнение пришло ему в голову, лишь усмехнулся несвойственной сентиментальности.
     Шевцов еще раз осмотрел всю эту на первый взгляд совершенно бредовую систему блоков и веревок и сказал:
     - Все в порядке. Можно проводить испытания.
     - Вопрос теперь в том, будет ли эта каракатица работать, - выразил сомнение Артем.
     Создатели "каракатицы" покосились на него с явным негодованием, а Шевцов ответил за всех:
     - Ну разумеется. Стоило бы тогда спускать все это вниз. - Он ткнул пальцем в сторону камня размером с человеческую голову. - Давайте попробуем, пока не стемнело.
     - Хорошо, - согласился Артем, - давайте пульнем. Что надо делать?
     - Сначала надо изо всех сил потянуть за эту веревку, - показал Каширский, уступая место Артему и Малееву.
     В то время пока они тянули веревку, длинная балка пошла вниз, а короткая, с грузом на конце, - вверх. Грузом было старое ржавое ведро, наполненное камнями. Когда длинная балка коснулась земли, Шевцов дернул за какой-то рычаг, и деревянное блокирующее устройство прижало ее к земле. Малеев нагнулся, поднял облюбованный ими камень и положил его на колпак автомобильного диска, служащий снарядоприемником.
     - Мы готовы, - объявил Шевцов Артему, - я уже сориентировал эту штуку в направлении на мост. Надо кому-то пойти вниз, чтобы оценить результаты выстрела.
     - Я сам пойду туда, - решил Артем. Он спустился к укрытию, где лежала Ольга, и опустился на землю рядом с ней. - Они собираются пристрелять свою рогатку.
     Ольга повернула голову, чтобы посмотреть на камнемет, который снизу еще больше походил на доисторического ящера, приготовившегося к прыжку.
     - Неужели что-нибудь получится?
     - Посмотрим. - Артем состроил кривую гримасу. - Я единственно в чем уверен, так это в том, что мы ведем войну черт-те какими средствами. Скажи мне кто раньше, что можно сражаться подобным оружием против автоматов...
     - Готовность номер один! - прокричал сверху Шевцов.
     Артем сделал отмашку, и Шевцов дернул за рычаг. Груз полетел вниз, а длинное плечо взметнулось вверх. Ведро с грохотом врезалось в землю, и Артем увидел, что выстреленный камнеметом камень промчался по дуге над его головой. Набрав большую высоту, он пронесся, как метеор, над рекой и с самой высшей точки траектории стал стремительно падать вниз, все увеличивая и увеличивая скорость. Он упал на противоположном берегу, далеко за дорогой и сожженным грузовиком, на склоне горы. На месте, где камень врезался в землю, вырос фонтан пыли.
     - Ни фига себе! - прошептал потрясение Артем. - Вот это дальность! - Он отполз назад и побежал к камнемету. - Перелет метров тридцать, пятнадцать - вправо. Сколько весил этот камень?
     - Думаю, килограммов десять, - моментально ответил Шевцов. - Сейчас попробуем другой, побольше весом. - Он навалился на камнемет. - Давайте передвинем его немного вправо.
     На другом берегу послышались громкие голоса и несколько одиночных выстрелов. И Артем со злорадством подумал, что каменный снаряд встревожил бандитов значительно сильнее, чем панамка Надежды Антоновны. Он хлопнул Каширского по плечу и ликующе прокричал:
     - Поздравляю с успехом! Мы разнесем мост к чертовой матери!
     Но он ошибся. Меткая стрельба из камнемета оказалась делом непростым. Целый час ушел на то, чтобы сделать первые шесть выстрелов, и ни один из них не попал в цель. Следующие два снаряда прошли совсем близко от моста, а третий разрушил перила с правой стороны.
     Странным было то, что со стороны врага не последовало никакой осмысленной реакции на бомбардировку камнями. Было много беготни, стрельбы и громких криков после каждого выстрела камнемета, но, видно, ничего толковее в голову им не приходило. "Да и чем они могут ответить? - подумал Артем. - Камень в полете не остановишь даже при наличии гранатомета". Он подошел к Каширскому и вполголоса довольно раздраженно спросил:
     - Почему мы не можем так долго пристреляться? Что с этой дурацкой машиной?
     Каширский вынул изо рта трубку и вполне спокойно ответил:
     - Учтите, что камнемет - средневековое, а значит, заведомо не очень точное оружие. Ни специальных тебе систем наведения, ни прицела. В теории это воспринимается совсем не так, как на практике.
     Я понимаю, с подобным разбросом трудно смириться, но нужно принять как неизбежность.
     Шевцов, в отличие от профессора, был обеспокоен.
     - Метательное плечо немного вихляет, - сказал он. - Мы не смогли закрепить его как следует. К тому же у нас нет стандартных снарядов.
     Одни камни легче, другие - тяжелее. Отсюда то перелет, то недолет. А из-за вихляния они разлетаются вправо-влево.
     - Это можно исправить?
     - Только если дерево заменить на сталь. В наших условиях это невозможно, - с сожалением ответил Шевцов. - Нужно искать решение в другом направлении. Например, найти способ определения стандартного веса камня.
     Тогда Малеев соорудил из доски примитивные весы, которые, как ни странно, помогли им подобрать подходящие по весу камни И они начали снова, чтобы через четыре выстрела сделать свой лучший выстрел...
     Камнемет заскрежетал всеми своими суставами, ведро с грохотом врезалось в землю, вздымая кучу пыли, балка взметнулась, камень взвился в небо, забирая все выше и выше. Над головой Артема он достиг своего апогея и начал падать, устремляясь на этот раз, без всякого сомнения, к цели.
     - Ну же, ну! - проговорил Артем в нетерпении.
     Кажется, Господь услышал их молитвы и заставил камень бабахнуть куда следует. Он затаил дыхание.
     Под воздействием силы тяжести камень несся к земле. Не задев, он миновал перила и, к ужасу Артема, прошел точно сквозь проем в середине моста и скрылся в бурлящей воде, вызвав столб брызг, окативших доски снизу.
     - О, черт! - Артем схватился за голову. - Такой удачный выстрел, и все опять к бебене фене!..
     Он ожесточенно выругался и вдруг с поразительной ясностью понял, что перестал ощущать себя приговоренным к смерти. Там, наверху, когда он спорил с Рыжковым, это ощущение жило в нем и мешало сосредоточиться на главном - понимании, что нет безвыходных ситуаций, если ты настроен сражаться за свое будущее. Нет, он еще не мертвец, и бандиты не перейдут через этот мост, пока у него и его товарищей есть хотя бы один шанс на успешную борьбу. Но по мере того, как росла в нем и крепла надежда, в груди что-то сжималось, давило, пока не переросло в неприятную тягучую боль. Пока надежды не было, его нервная система была в порядке и в полной боевой готовности, потому что ему были дороги каждая минута, каждая секунда жизни и некогда было отвлекаться на сомнительные размышления вроде "А что будет дальше?". Но появившаяся вдруг возможность выжить вновь сделала жизнь более ценной, с ней будет труднее расстаться, и Артем немного занервничал. Человек, считающий себя без пяти минут мертвецом, не боится умереть, страх приходит только с надеждой.
     Он вернулся к камнемету и сказал Шевцову:
     - Ну ты и артиллерист, черт возьми!
     Даже под густой щетиной было видно, как тот вспыхнул:
     - Что ты имеешь в виду?
     - То и имею, что сказал, оказывается, ты - прекрасный артиллерист. После