взят  из книги  Ю. М. Лотмана "Анализ  поэтического тек-
ста"):


            Мне не смешно, когда маляр негодный

            Мне пачкает Мадонну Рафаэля;

            Мне не смешно, когда фигляр презренный

            Пародией бесчестит Алигьери.


      Общая (инвариантная) тема обоих полустиший:


            Мне не смешно, когда бездарность

            оскорбляет гения.


      Чрезвычайно   интересными наблюдениями   над   поэтикой  класси-
ческой  русской  литературы  мы обязаны  выделению авторами  Г. п.
ПВ  ЗАТЕМНЕНИЕ  с  его  прототипом, известной  сценой   из  "Героя
нашего времени" Лермонтова:


            Я выстрелил... Когда дым рассеялся,

            Грушницкого на площадке не было.


      Затемнение   -   конкретный вариант   эпистемической  нарративной
(повествовательной)  модальности  (см.  модальности,  сюжет), когда
вначале нечто важное неизвестно, неопределенно, а когда  завеса от-
крывается,  информация  становится полной  и, как  правило, драма-
тической. Ср. в "Войне и мире" Толстого:


      Пьер опять закрыл глаза и сказал  себе, что никогда уж  не откро-
ет  их.  Вдруг  он  почувствовал, что  все вокруг  зашевелилось. Он
взглянул:  Долохов  стоял на  подоконнике, лицо  его было  бледно и
весело.


      [...] Пьер вздрогнул от своего выстрела [...] и  остановился. Дым,
особенно густой от тумана, помешал ему  видеть в  первое мгновение.
[...] Только  слышны были  торопливые шаги  Долохова, и  из-за дыма
показалась  его  фигура.  Одною рукою  он  держался за  левый бок,
другою сжимал опущенный пистолет.


      Еще  одно  важное  понятие, которое  выделила  Г. п.,  - ПОЭТИЧЕ-
СКИ  МИР.  Это  коррелят  понятия темы  для творчества  поэта, рас-
сматриваемого  как  единое целое. Процедура здесь  такая же,  как и
при  анализе  прозы.   Формулируется основная   черта  поэтического
мира,  а  затем показывается,  как она  развертывается в  тексты при
помощи ПВ.

        А.К. Жолковскому   удалось сформулировать  общую   тему  (инва-
риант) всего творчества Пушкина. Звучит это так:


      объективный  интерес  к действительности,  осмысляемый   как  по-
ле   взаимодействия   амбивалентно оцениваемых   начал   "изменчи-
вость,  неупорядоченность"  и  "неизменность, упорядоченность" (со-
кращенно:    "амбивалентное противопоставление   изменчивость/не-
изменность" или просто "изменчивость/неизменность").

         Г.  п.  подвергалась критике  со  стороны  представителей традици-
онной  структурной  поэтики  за схематизм  и возврат  к стереотипам
школьной  поэтики  (подобный же упрек адресовали  в свое  время со-
здателю  генеративной  лингвистики). Как  правило,  конкретные  на-
блюдения авторов  Г. п.  оказывались и  интереснее, и  долговечнее их
теории. Сами они  в своем  позднем творчестве перешли к  более мяг-
ким  моделям  анализа,  соприкоснувшись в  чем-то со  своим главным
антагонистом   в   постструктурной поэтике  -   мотивным  анализом
(см.).


             Лит.:

             Жолковский А К., Щеглов Ю.К. К понятию "тема" и "поэтиче-

             ский мир" // Учен. зап. Тартуского ун-та. - Тарту, 1975. -

             Вып. 365.

             Жолковский А К. Инварианты Пушкина // Там же. 1979. -

             Вып. 467.

             Жолковский А К., Ямпольский М.Б. Бабель. - М., 1994.

             Жолковский А К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике вырази-

             тельности. - М., 1966.

     ГИПЕРТЕКСТ

- текст,  устроенный  таким   образом,  что он  пре-
вращается  в  систему,  иерархию текстов,   одновременно  составляя
единство и множество текстов.

         Простейший   пример Г.   -  это   любой  словарь или  энциклопе-
дия,  где  каждая  статья имеет отсылки к  другим статьям  этого же
словаря.  В  результате  читать такой  текст  можно  по-разному: от
одной  статьи  к  другой, по мере надобности,  игнорируя гипертекс-
товые  отсылки;  читать  статьи подряд,  справляясь   с  отсылками;
наконец,  пуститься  в  гипертекстовое плавание,  то есть  от одной
отсылки переходить к другой.

         Настоящий   словарь является   подчеркнуто   гипертекстовым, то
есть построен так, чтобы  постоянно провоцировать именно третий
путь чтения. Например,  сама статья "Г." безусловно  связана со
статьями  текст  и реальность (существует еще  понятие гиперре-
альности), а стало быть, с пространством и  временем, с  мифом и
 неомифологизмом, виртуальными реальностами и измененными
 состояниями  сознания,  от которых  путь недалек  к психическим
отклонениям, к шизофрении,  психозу, неврозу, от чего  один шаг
до психоанализа, от него к Эдипову комплексу, оттуда к сновиде-
нию,  от сновидения  к проблеме индивидуального языка,  от него
к аналитической философии в целом, от нее к теории  речевых ак-
 тов, оттуда к прагматике, к семиотике, мотивному анализу,  к ин-
 тертексту и Г. И тут цепочка  (одна из  возможных гипертекстовых
цепочек - ибо Г. нелинеен) замкнется.

         Попробуем  проследить эту цепочку и  заодно понять,  что такое
Г. Связь с проблемой текста и реальности очевидно, так как  Г. -
это  нелинейный  лабиринт,  своеобразная картина мира,  и выйти
из него, войдя один раз, труднее, чем  может показаться  на пер-
вый взгляд.

         Чтобы  пояснить, что мы  имеем в  виду, приведем  два примера.
Первый  из массового  кино. Вероятно, многие помнят  фильм "Ко-
сильщик  лужаек".  Герой  этого фильма,  поначалу  нечто  вроде
Иванушки-дурачка,   познакомившись с    компьютерными   вирту-
альными  реальностями,  постепенно интеллектуально  и  физичес-
ки окреп, а под конец стал  претендовать на мировое господство,
но, попав в компьютерный Г., он не мог оттуда выбраться, он был
заперт в нем собственной гордыней.

         Второй  пример  - житейский.  Когда  человек  уже  выбрал свою
профессию, он  тем самым  выбрал определенный Г. своей  жизни -
определенные  языковые  игры, определенный круг  общения, опре-
деленные  книги,  определенный образ  мыслей.  И вот  вдруг ему
все это надоедает. Он хочет вырваться  из опостылевшего  ему ми-
ра. Хочет все бросить, уйти куда-то  совершенно в  другое прост-
ранство, к  совершенно другим  людям и  другим проблемам.  Но те
кнопки, которые он научился  нажимать в своей старой  жизни, те
речевые акты и  языковые игры,  в которые он был  обучен играть
в  своей  старой  жизни,  те пружины,  которые он  привык нажи-
мать,  и  те  психологические установки  и  мотивации, которыми
он привык руководствоваться, - все это остается при нем.  И его
тянет назад. Если это  очень сильный и решительный  человек, он
сможет победить свой старый Г., но вопрос состоит в  том, стоило
ли это делать.

      Это  проблема  Льва  Толстого -  хотел  уйти  из  Ясной Поляны
почти на протяжении 30 лет - как будто бы все уже чужое -  и не
мог  - все-таки  все родное.  Он только  описывал эти  попытки в
своих  произведениях  (творчество писателя  тоже  можно предста-
вить как своеобразный Г.). Так, в рассказе "Отец Сергий" блестя-
щий офицер вдруг уходит  в скит  замаливать свои  светские грехи.
К нему  в скит  приходит женщина, чтобы соблазнить  его. Соблазн
так велик, что отец Сергий отрубает себе палец, как  бы символи-
чески себя кастрирует, но он понимает,  что проблема,  от которой
он ушел, осталась при нем.

          Г. - это нечто  вроде судьбы:  человек идет  по улице,  думает о
чем-то  хорошем,  предвкушает радостную встречу, но  вдруг нажи-
мается какая-то кнопка (не  будем задавать бесполезного вопроса,
кто эту кнопку нажимает и зачем),  и жизнь его переворачивается.
Он  начинает  жить  совершенно иной  жизнью,  как бы  выходит из
дома и не возвращается.  Но потом  кто-то опять  нажимает кнопку,
и она вновь возвращает его к тем  же проблемам, к той  же улице,
к  тем же  хорошим мыслям.  Это, по  сути, история  Иова. Человек
чувствует,  что  совершил  какую-то ошибку,  и сам  не понимает,
как это  вышло, его  будто бес попутал, новая  жизнь, казавшаяся
ему  такой нужной,  такой творческой, теперь кажется  просто за-
падней. И тогда  он может  либо сойти с ума,  либо действительно
попытаться  возвратиться на  эту улицу и к  этим мыслям.  Но ему
будет труднее,  чем раньше,  - новые кнопки, которые  он научил-
ся нажимать в новой жизни, будут мешать ему в старой.

          Я  недаром все время говорю  о кнопках,  потому что  понятие Г.
тесно связано с компьютерными виртуальными реальностями.

         Существует  даже компьютерная  художественная   литература  и,
по  меньшей  мере,  один  классик этой  литературы. И  фамилия у
него  для  классика  вполне подходящая  -  Джойс,  правда, зовут
его не Джеймс, а  Майкл и  написал он не "Улисса",  а компьютер-
ный  роман  "Полдень". Особенность этого романа  в том,  что его
можно  адекватно читать  только на дисплее компьютера.  Он пост-
роен так, как строится Г. В нем есть  "кнопки", нажимая  на кото-
рые  можно  переключать  движение сюжета  в  прошлое  и  в буду-
щее,  менять  эпизоды  местами, углубиться в  предысторию герои-
ни, изменить плохой конец на хороший и т. п. Серийность (см. се-
 рийное  мышление, новый роман) - это  тоже одна  из особеннос-
тей Г.

          Здесь  мы  подходим к  понятию  гиперреальности,  которое  при-
думал  французский  философ,  властитель умов  современного  ми-
ра Жан  Бодрийар. Для  того чтобы понять, что  такое гиперреаль-
ность,  надо  отождествить  реальность с  текстом (что  было нами
сделано в статье реальность, а текст построить как Г.  - получит-
ся  гиперреальность.  Бодрийар утверждает,  что  мы уже  живем в
гиперреальности.   Масс-медиа, бесконечные   пересекающиеся  по-
токи  информации,  создают  впечатление, что  кто-то  нажимает и
нажимает  различные  кнопки,  а мы  только успеваем  рот разевать.
Мы  перекатываемся,  как при  шторме на  корабле, из  одного конца
Г. в другой.

         Например,  Бодрийар считал,  что войны  в Персидском  заливе зи-
мой  1991 г.  между Ираком  и США в обычном  "реальностном" смыс-
ле не  было. Это  была гипертекстовая война, вся  "посаженная" на
дисплеи  компьютеров и  экраны видеопроекторов. Это не  мистика -
это особая метафизика гиперреальности, сон наяву, если угодно.

         Дальше  в  нашей цепочке  были  пространство  и  время. Конечно,
пространство  здесь  прагматическое (см.  пространство,  эгоцент-
 рические слова),  а время  серийное, по  нему можно  подниматься в
будущее  и  спускаться  в прошлое,  как  по эскалатору.  То есть,
строго говоря, времени в Г. вообще нет.

        Возьмем  наш  словарь. В  хронологическом  плане  он  зафиксиро-
ван на  "отметке" ХХ  век. Но  внутри этой  отметки времени  нет -
мы  перепрыгиваем  из  венской культуры  начала  века   в  Москву
конца века, а оттуда  - в  Берлин 1943 г. Время  здесь становится
разновидностью пространства. Это и есть миф (см.), где  все повто-
ряется,  и это  есть неомифологизм, доведенный до  последней чер-
ты:  каждое  слово  -  цитата, каждое  предложение  - мифологема.
И  конечно,  такое  сознание нельзя считать  неизменным -  мы его
сами   и   изменили. Это  своеобразная   шизотехника,  некоторый
культурный  психоз,  и  мы нажимаем  кнопки  бессознательно,  по-
этому  это имеет  прямое отношение к бессознательному  (к парасе-
 мантике,  -  см.),  и это  имеет  отношение к  Эдипову комплексу,
ибо кого же мы хотим перехитрить, как  не самого  себя и  свои чу-
довищные  бессознательные  стремления, и  это  безусловно индиви-
дуальный язык, потому что его, кроме нас, никто не поймет,  и это
аналитическая  философия,  потому что мы все  время так  или ина-
че  анализируем  значения  употребляемых нами  слов, и  это теория
речевых  актов,  потому  что гипертекстовое  путешествие   -  это
очень сложная разновидность речевого акта, а раз так, то  он отно-
сится к области прагматики  и, стало быть, к  семиотике, посколь-
ку  прагматика  -  одна  третья часть  семиотики. И  это, конечно,
семиотика интертекста.

         Надеюсь,  что  более наглядно и  убедительно трудно  было объяс-
нить, что такое Г.

Лит.:
Бодрийар Ж. Войны в заливе не было // Художественный
журнал. 1993. - М 4.
Интервью с Жаном Бодрийаром // Там же. 1995. - М 8.
Руднев В. Морфология реальности: Исследование по "филосо-
фии текста". - М., 1996.

ГИПОТЕЗА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ  -
разработанная   американскими лингвистами  Эдуардом   Сепиром  и
Бенджаменом Ли Уорфом  в 1920  - 1940-е гг. теория,  в соответст-
вии с которой не реальность определяет язык, на котором о  ней го-
ворят, а  наоборот, наш  язык всякий раз по-новому  членит реаль-
ность. Реальность опосредована языком.

          Вначале этот взгляд был в общем виде высказан Сепиром:

          "Люди  живут не только  в объективном  мире вещей  и не  только в
мире  общественной деятельности,  как это  обычно полагают;  они в
значительной  мере  находятся под влиянием того  конкретного язы-
ка,  который  является  средством общения  для  данного общества.
Было  бы  ошибочно  полагать, что  мы  можем  полностью  осознать
действительность, не прибегая к помощи языка, или что  язык явля-
ется  побочным  средством  разрешения некоторых  частных  проблем
общения  и  мышления.  На самом же деле  "реальный мир"  в значи-
тельной степени  бессознательно строится на основе  языковых норм
данной  группы...  Мы видим,  слышим и  воспринимаем так  или ина-
че  те  или другие  явления главным образом потому,  что языковые
нормы нашего общества предполагают данную форму выражения".

         Уорф  подробно  развил взгляды  Сепира.  Уорф  не  был обыкновен-
ным  лингвистом, по  профессии он был химик,  и работа  по специ-
альности  позволила  ему  взглянуть на  язык  специфическим обра-
зом -  с точки  зрения прагматики и прагматизма.  Вот как  он пи-
шет о своих впечатлениях от работы на бензиновом заводе:

           "Так,  например, возле  склада  так  называемых  бензиновых  цис-
терн люди ведут себя  соответствующим образом, то есть  с большей
осторожностью; в то  же время  рядом со  складом с  названием "Пу-
стые  бензиновые  цистерны"  люди ведут себя  иначе: недостаточно
осторожно,  курят  и  даже бросают  окурки.  Однако  эти "пустые"
цистерны  могут  быть  более опасными, так  как в  них содержатся
взрывчатые  испарения.  При наличии  реально   опасной  ситуации
лингвистический  анализ  ориентируется на  слово  "пустой", пред-
полагающее отсутствие всякого риска".

          Похожим  был случай  в  лондонском  метро,  о   котором когда-то
писали  газеты.  Таблички  на дверях, гласившие "Выхода  нет", по
совету  социологов  заменили  табличками "Выход  рядом",  что  на
несколько процентов понизило число самоубийств в Лондоне.

         Уорф  был  страстным поклонником  культуры  и   языков  американ-
ских  индейцев. Сравнивая  их языки со средними  стандартными ев-
ропейскими   языками,  он и  сформулировал   основные  положения
Г. л. о. Форма,  культура, обычаи,  этические и  религиозные пред-
ставления,  отражающиеся  в  языке, имели  у  американских индей-
цев чрезвычайно своеобразный характер и  резко отличались  от все-
го того, с  чем до  знакомства с ними приходилось  сталкиваться в
этих  областях  культуры  ученым. Это  обстоятельство  и подсказало
мысль  о  прямой  связи  между формами  языка,  культуры  и  мышле-
ния.

       Уорф  писал:  "Мыслительный мир"  хопи  не   знает  воображаемого
пространства. Отсюда следует, что они не могут связать мысль  о ре-
альном  пространстве  с чем-либо иным, кроме  реального пространст-
ва,  или отделить  реальное пространство от воздействия  мысли. Че-
ловек,  говорящий  на  языке хопи, стал бы,  естественно, предпола-
гать, что он сам или его  мысль путешествует  вместе с  розовым ку-
стом или, скорее, с ростком маиса,  о котором он думает.  Мысль эта
должна оставить какой-то  след на  растении в  поле. Если  это хоро-
шая мысль, мысль о  здоровье или  росте -  это хорошо  для растения,
если плохая - плохо".

       Еще один пример:

       "В  языке  хопи  множественное число  и   количественное  числи-
тельное  употребляются  только для  обозначения тех  предметов, ко-
торые  образуют  или могут  образовать реальную  группу. Там  не су-
ществует  множества  воображаемых чисел,  вместо   них  употребля-
ются порядковые числительные в единственном числе.

       Такое  выражение,  как  "десять дней", не  употребляется. Эквива-
лентом  его  служит  выражение, указывающее  на процесс  счета. Та-
ким  образом,  "они пробыли  десять дней"  превращается в  "они про-
жили до одиннадцатого дня" или "они уехали после десятого дня".

       Вот  один  из  самых выразительных  и  наиболее  часто цитируемых
примеров  Уорфа:  "Можно выделить  некий   объект  действительнос-
ти,  обозначив  его  -  "Это падающий  источник". Язык  апачей стро-
ит это выражение  на глаголе  "быть белым" [...] с  помощью префик-
са  да,  который  привносит значение действия,  направленного вниз:
белизна движется вниз. [...]  Результат соответствует нашему "пада-
ющий  источник",  но  на самом деле утверждение  представляет собой
соединение:  "Подобно  воде или источнику, белизна  движется вниз".
Как это не похоже на наш образ мышления!"

       Уорф  поясняет:  "Предположим, что  какой-нибудь народ  [...] спо-
собен  воспринимать  только  синий цвет.  Термин синий  будет лишен
для них  всякого значения.  В их языке мы  не найдем  названий цве-
тов, а их слова, обозначающие оттенки  синего цвета,  будут соответ-
ствовать нашим словам светлый, темный,  белый, черный  и т.  д., но
не нашему слову синий. Для того чтобы сказать, что они  видят толь-
ко синий цвет, они должны [...] воспринимать и другие цвета".

       Г. л. о. сыграла большую роль в культуре ХХ в.,  но не  столько в
академической  лингвистике,  которая к  ней  относилась  с подозре-
нием,  сколько  в  смежных областях,  в   аналитической  философии,
в междисциплинарных культурологических исследованиах.


       Лит.:

       Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку

       // Новое в лингвистике. - М., 1960. - Вып. 1.

       Уорф Б.Л. Наука и языкознание // Там же.

     ДЕКОНСТРУКЦИЯ

-  особая  стратегия  по  отношению к тексту,
включающая  в  себя одновременно и его  "деструкцию", и  его рекон-
струкцию.

         Термин   Д. предложил   французский   философ  Жак Деррида  (см.
постструктурализм и постмодернизм) как перевод хайдеггеровско-
го  термина  "деструкция" (см. экзистенциализм, феноменология).
Термин Д.  закрепился за  Деррида и используется также  рядом сход-
ных исследований по философии, филологии и искусствознанию.

        Суть Д.  состоит в  том, что  всякая интерпретация  текста, допуска-
ющая  идею  внеположности  исследователя по  отношению   к  тексту,
признается  несостоятельной  (ср. принцип дополнительности).  Ис-
следование  ведется в  диалоге между исследователем и  текстом (ср.
диалогическое  слово  М. М.  Бахтина).  Предстюляется, что  не толь-
ко исследователь влияет на текст, но и текст влияет на исследовате-
ля.  Исследователь  и  текст выступают как единая  система, своеоб-
разный  интертекст, который  пускается в  особое путешествие  по са-
мому себе.

         "Текст  в  этом случае,  -  пишет  современный   русский философ
М. А. Маяцкий,  -  оказывается не гомогенным единством,  а прост-
ранством  "репрессии"  (со  стороны исследователя.  - В.  Р.). Цель
Д.  -  активизировать   внутритекстовые очаги   сопротивления
"диктату  логоцентризма"  [...]. Принципом   метафизического  текс-
та является вслушивание в голос (бытия, Бога, вещей самих  по себе)
и  игнорирование  материальной стороны  текста как  чего-то вторич-
ного  по  отношению  к смыслу. Д., напротив,  выявляет конструктив-
ную  роль  письма  и  переносит акцент  на сам  процесс производства
смыслов.  Д. дезавуирует  метафизику и  в качестве  фаллоцентризма -
уст