оответствуют простые имена: "Луна" и "круглый".

         Из  совокупности А.  ф.  складываются  сложные  факты, например:
"Земля и  Луна  круглые".  Соединение происходит в  данном случае
при  помощи  логической  связки "и"  и  называется  конъюнкцией или
логическим сложением.

      Сложному   факту   соответствует сложное   предложение,  основная
единица  логического  и  естественного языка.  Получается  стройная
пропорция:

простой предмет --------А. ф.--------------факт
1
имя---------------элементарное-------- предложение
предложение


         Все  шесть  терминов связаны  свойством  проективности,  они отра-
жают друг друга. Язык в точности копирует реальность.

         Это,  конечно  логическая утопия.  Как быть  тогда с  такими предло-
жениями, как "Ух ты!" или "Немедленно  убирайтесь отсюда!"  (во вто-
рой  половине  своего  творчества Витгенштейн  заинтересовался имен-
но такими  предложениями  -  см. аналитическая  философия, языко-
 вая игра). В "Трактате" же он считал, что мир состоит из совокупнос-
ти А. ф., а язык - из совокупности элементарных предложений.

          Логически  эта концепция  была  безупречна.  Но   Витгенштейн жил
в  эпоху,  когда  господствовало неомифологическое  сознание (см.),
которое не могло не коснуться даже его.

        И  оно  его  коснулось. Ведь  представление о  всеобщей взаимосвязи
и  взаимном  отражении  предметов и   имен  -   это  мифологическое
представление (см. миф). Говоря о том, что  все его  шесть терминов
взаимосвязаны,  Витгенштейн вдруг  добавляет: "Как  в сказке  о двух
юношах,  их  лошадях  и  их лилиях. Они  все в  определенном смысле
одно". Речь идет о сказке братьев Гримм "Золотые дети". Там  из од-
ного куска золота, поделенного на шесть (!) частей, выросли  два зо-
лотых  юноши, два  коня и  две лилии. Они никогда  не расставались,
а когда все-таки приходилось это делать, то в случае если с одним из
братьев  случалась  беда,  лилии привядали  и тем  самым сигнализи-
ровали об этом. Они были из одного куска. Как А. ф.,  предмет. факт,
имя, элементарное предложение и сложное предложение.

          Это  чрезвычайно характерно  для  ХХ  в.,  когда  слишком логичес-
кое оказывается на поверку мифологией.  Не на  этом ли  построен ху-
дожественный  мир  короля  прозы ХХ  в.  Хорхе Луиса  Борхеса? (см.
также логаэдизация, модернизм, принципы прозы ХХ в.).

Лит.:
Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. - М., 1958.
Витгенштейн Л. Tractatus logico-philosophicus / Пер., парал-
лельные коммент. и аналитич. статьи В. Руднева - М, 1997
(в печати).

     АУТИСТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ

(от древнегр.  autos -  сам)  -
замкнуто-углубленный   тип личности   или   культурного   феномена;
применительно  к  личности используется  также   термин  "шизоид"
(см.  характерология). Его  не следует  путать с  понятием "шизофре-
ник". Шизоид  - тип  личности, в крови родственников  которого мо-
гут быть шизофренические гены, но  сам он не может  заболеть шизо-
френией - это место у него, так сказать, уже занято  его характеро-
логическим  типом, который  заключается в  его погруженности  в се-
бя (интроверсии) и представлении  о том, что внутренняя  жизнь ду-
ха является первичной по отношению к материальной жизни.

         В этом смысле А. м. - синоним идеализма. Но  А. м.  - это  не фи-
лософское  понятие,  а  психологическое. Шизоид-аутист  может  быть
не  обязательно поэтом  или профессором философии, важно,  что его
сознание работает определенным образом.

           Понятие А. м. ввел  швейцарский психолог  и психиатр  Эуген Блей-
лер,  а типичный  внешний вид  шизоида-аутиста описал  Эрнст Креч-
мер в книге "Строение тела и характер" (1922). В противоположность
полному  жизнерадостному  сангвинику аутист имеет  лептосомное, то
есть"узкое" телосложение: как правило, он худой и  длинный, жили-
стый,  суховатый,  с  несколько механистическими   движениями.  Ха-
рактерный  аутистический жест  - поклон всей верхней  частью тела,
который выглядит, как будто лезвие бритвы выпадает из футляра.

          В  каждой  культуре, в  каждом направлении  искусства преобладает
свой характерологический тип личности. В культуре ХХ  в. преоблада-
ет  аутист-шизоид,  именно поэтому мы выделили  понятию А.  м. от-
дельную статью. Типичные  аутисты по внешнему виду  (хабитусу) та-
кие  выдающиеся  деятели культуры ХХ в.,  как Джеймс  Джойс, Густав
Малер, Арнольд Шенберг, Дмитрий Шостакович, Карл Густав Юнг.

           В  ХХ в А.  м. свойственно  не только  отдельным личностям, но и
целым   направлениям.   Аутистическую природу   имеет  неомифоло-
гизм,  все  направления  модернизма. (При  этом  важно  осознавать,
что  авангардное искусство  (см.) не  является аутистическим  - его
характерологическая основа - это полифоническая мозаика (см.
характерология).

         Аутисты  могут  быть двух  типов - авторитарные; это,  как правило,
основатели  и  лидеры  новых направлений  (Н.  С. Гумилев,  А. Шен-
берг, В. Брюсов); дефензивные (то есть  с преобладающей  защитной, а
не агрессивной установкой); таким  был, например, Ф. Кафка  - без-
защитный,  боящийся  женщин, отца, неуверенный в  себе и  в качестве
своих произведений, но по-своему чрезвычайно цельный.

         Классические   аутисты настолько   равнодушны  к   внешним  усло-
виям  среды,  что  они  легче выживают  в  экстремальных условиях.
Так, например,  композитор  С. С.  Прокофьев,   будучи  совершенно
внутренне чуждым советскому строю, тем не менее, с  легкостью пи-
сал  оперы  на  советские темы  -  "Октябрь",  "Семен  Котко", "Повесть
о  настоящем  человеке",-  он относился  к  этому  как  к  чему-то  вы-
нужденному,  как  к  плохой погоде.  Душа его  оставалась при  этом со-
вершенно   чистой   и незамутненной.   А  тревожный   Шостакович, ко-
торый  гораздо  меньше  писал в  угоду  строю, тем  не менее  все время
мучился  за  свои  грехи, в  частности  за  то,  что вынужден  был быть
членом партии.

         Бывают    шизоиды-подвижники, такие,    например,     как  Альберт
Швейцер  который,  следуя  внутренней логике  своей   гармонии,  оста-
вил  ученые  и  музыкальные занятия  и   уехал  лечить   прокаженных в
Африку.     Людвиг Витгенштейн,      написав "Логико-философский
трактат" (см. логический позитивизм, атомарный факт),  отказался
от  миллионного  наследства  своего отца  и  стал   учителем  начальных
классов  в  деревне, так  как этого требовал его  внутренний аутистиче-
ский   нравственный  императив -  философ   должен  быть   беден, фи-
лософ  должен  помогать  тем, кому  больше   всего  нужна   помощь, то
есть детям.

          Смысл  и  специфику А.  м.  очень  точно  описал  Гессе в  притче "По-
эт",  где  китайский  поэт учится  под  руководством  мастера  вдали от
родины.  В  какой-то  момент он  начинает  тосковать  по  родному  краю
и  мастер  отпускает  его домой.  Но,  увидев  с  вершины  холма родной
дом  и  осознав  лирически это  переживание,  поэт  возвращается  к ма-
стеру,  потому  что  дело поэта  -  воспевать  свои  эмоции, а  не жить
обыденный  жизнью  (пример  взят из  книги  М.  Е.   Бурно,  упомянутой
ниже в "Литературе").


             Лит.:

             Блейлер Э. Аутистическое мышление.- Одесса, 1927.

             Кречмер Э. Строение тела и характер.- М., 1994.

             Бурно М.Е. Трудный характер и пьянство.- Киев, 1990.

Б

     "БЕСКОНЕЧНЫЙ    ТУПИК"

-    роман    современного русского   про-
заика,  публициста   и  философа Дмитрия  Галковского   (1985).  Текст
произведения  настолько  велик (по  объему  он  примерно   равен  "Анне
Карениной"),  что  целиком  он до  сих пор  не опубликован;  и настоль-
ко   разнопланов   и противоречив   по   своей  художественно-философ-
ской  идеологии,  что, когда  в Москве  в 1993  - 1994  гг. был  "бум на
Галковского",    спровоцированный его    резкими    публицистическими
статьями  в  "Независимой газете",  фрагменты   из  "Б.   т." публикова-
лись  в  таких   идеологически противоположных   журналах,  как, с од-
ной стороны, "Новый мир", а с другой - "Наш современник".

        Б.  т.  чрезвычайно сложен  по  жанру  -  это  и  не  автобиография, и
не заметки  на  полях  других произведений,   и  не   классический  пост-
модернистский  пастиш  (см.  постмодернизм)  -  и  в  то  же  время и то,
и другое, и третье.

        За  основу  композиции Б.  т.   взят,  по-видимому,   "Бледный огонь"
В.  Набокова  (см.)  -  одного из  двух авторов  на всей  планете, которо-
го   Галковский  признает и  к   которому  относится   всерьез (второй,
вернее,  первый  и  по  хронологии и  по   значимости  -   В.В.  Розанов,
отсюда и чудовищный идеологический плюрализм Б. т.).

        Б.   т.  строится как  система   примечаний  нескольких   порядков к
непонятно   написанному  или не  основному   тексту.  Выглядит   это в
виде   фрагментов  объемом, как  правило,   не  более   страницы: фраг-
менты  текста  автора  (рассказчика) или   цитаты  из   какого-либо  рус-
ского  писателя  или  философа; далее  может  идти  комментарий   к  это-
му   фрагменту;   далее комментарий   к   комментарию;   потом полифо-
нически   (см. полифонический роман) контрастный   фрагмент   собст-
венного  текста  или  другая цитата.  И  так  далее  до  бесконечности -
отсюда и название текста.

        Таким  образом,  в Б.  т.   последовательно  применены   три основные
риторические  фигуры   поэтики ХХ   в.  (см. принципы  прозы ХХ в.):
текст   в   тексте  (комментарии   к   собственным   размышлениям); ин-
тертекст  (коллаж  цитат  - скрытых  и   явных)  и   гипертекст (читать
Б.  т.  можно  по-разному -  сплошняком,   как  он   написан; ориентиру-
ясь  по  номерам   и стравицам   гипертекстовых  отсылок;   или "темати-
чески",   как   это делалось   при  фрагментарных   журнальных публика-
циях   романа.   Так, первый  выпуск   журнала  "Логос"   опубликовал в
1991   г.   фрагменты, посвященные   обрисовке   личности   и философии
Владимира   Соловьева;   "Новый мир"   печатал    биографические   фраг-
менты,   связанные   с детством   автора-героя  и   его  взаимоотношения-
ми  с отцом;  "Наш   современник" -   "юдофобские"  и   иные  "велико-
державные"  размышления  героя-автора. В  целом   корпусе  Б.   т.,  ко-
торый  автор  словаря  читал в  машинописи,   все  эти   фрагменты идут
вперемешку, подчиняясь законам авторских ассоциаций.

        По  жанру  Б.  т. все-таки  наиболее  близок  к  классической  испове-
ди  (Св.  Августин,  Жан-Жак Руссо,  Л.  Н.  Толстой),  но  это  исповедь
особенная   -   постмодернистская, потому   что  исповедуется   не  автор,
а  его  alter ego  Одиноков. Обычно  исповеди  бывают  не  всегда правди-
выми,  поскольку  за  них ручается  сам  автор  своим   именем;  исповедь
Одинокова   безусловно  правдива и  искренна,   потому  что   это  испо-
ведь  вымышленного  персонажа, хотя   ясно  и   то,  что   реальный Дми-


           34 "Бесконечный тупик"

трий  Евгеньевич  Галковский  целиком разделяет  все  высказывания
своего героя.

         Поэтому  Б.  т. можно  рассматривать  как  чрезвычайно своеобраз-
ный, но все же  роман и,  может быть, даже последний  великий рус-
ский  роман,  а  Галковского можно считать последним  великим рус-
ским  писателем  (Владимир  Сорокин -  см. "Норма"/"Роман"  - на-
ходится уже по  ту сторону  традиций русской  прозы -  это писатель
эры  "постхьюман",  то  есть постгуманистической  эры,  во  многом
писатель будущего, по крайней  мере, "future in the past" ("буду-
щего   прошедшего"   - грамматическая   категория   в  английском
языке).

         В  двух  словах идеологическая  и   одновременно  художественная
канва  Б.  т.  -  в  бесконечных размышлениях Галковского-Одиноко-
ва о себе, о своем отце, о русской философии и русском  языке, рус-
ской литературе. Этих рассуждений  настолько много,  и все  они на-
столько  интересны, умны  и провокативны (см. ниже),  что читатель
просто утопает в них.

         В числе основного корпуса идей Б. т.  мысли, связанные  с особен-
ностями  русского  языка,  как его  понимает  автор-герой. Русский
язык,  по  мнению  автора Б.  т., обладает  тремя фундаментальными
признаками:  креативностью  (все  сказанное  превращается  в дейст-
вительность  -  ср.  теория речевых  актов);  револютативностью то
есть  оборотничеством  (все  сказанное превращается  в действитель-
ность,  но  в  наиболее искаженном, нелепом и  неузнаваемом виде);
провокативностью   (склонностью к издевательству, глумлению,
юродству).

        Все  эти  свойства русского литературного языка  естественным об-
разом  объединяются в  феномене русской литературы, которая  в пе-
риод своей зрелости, то есть в ХIХ  веке, становится  мощным оруди-
ем воздействия на реальность  (идея в целом для  ХХ в.  вполне ха-
рактерная  -  см.  реальность, текст, абсолютный  идеализм, "Блед-
 ный  огонь", "Хазарский  словарь"), но  самое интересное,  что, вы-
сказывая все эти идеи, Галковский,  так сказать, вовсе не  шутит -
это  своеобразная,  пусть  и изложенная на  страницах философского
романа, чудовищная "философия истории литературы".

         Самая  главная  мысль -  что  литература,  обладающая  такой мощ-
ной креативностью (а то, что  литература в России ХIХ  в. заменила
философию  и  чрезвычайно сильно воздействовала на  реальность, не
вызывает   сомнений;   достаточно вспомнить,   например,  "учебник
жизни"  -  "Что  делать?" Н.Г. Чернышевского), должна  отвечать за
то, какую действительность она  построила (ср.  гипотеза лингвисти-
 ческой относительности).

          По   Галковскому, так   называемое революционное движение  в
России  было  цепью  взаимных провокаций,  предательств  и  карна-
валов (см. карнавализация): вначале революционеров "придума-
ло"  царское  правительство,  чтобы отвлечь  общество  от  реально ка-
завшихся ему (правительству) вредными  идей славянофилов;   по-
том   эти   "выдуманные революционеры",   по  законам   русского язы-
ка,  превратились  в  настоящих, но  извращенных  "бесов"   и  проник-
ли в  правительство,  а  оттуда сами  создавали  "реакционеров",  что-
бы было   над  кем   устраивать террористические   побоища.  Интересна
фраза  Галковского  о  Достоевском, которого  он  -  одного  из немно-
гих русских писателей - принимает всерьез:

         "Если  бы  Достоевского, -  пишет  Галковский,  -   расстреляли  в
1849 году, то он бы не  написал "Бесов". Но тогда,  может быть,  не бы-
ло бы в русской действительности и самих бесов".

         Итак,  революционное движение   "написали",  но   написали  неуме-
ло, по-русски, "топором  и долотом", то есть  не только  креативно, но
револютативно  и  провокативно. В   результате  получилась   не  исто-
рия,  а  бесовское  подобие истории  с  издевательством,  юродством  и
глумлением над основами русской жизни.

         Приведу  большую цитату,  в  которой  характеризуется  старец Се-
рафим   Саровский,   один из   самых  почитаемых   русских  религиоз-
ных  деятелей  (к  которому и  Галковский  относится  вполне всерьез).
И тем не менее:

         "К  Серафиму  в Саров  приехала  будущая  Дивеевская  старица Еле-
на  Васильевна  Мантурова  и попросила  постричь  ее  в  монахини. Се-
рафим  стал  уговаривать молодую  девушку   выйти  замуж (три года
уговаривал).  При  этом  он так,  например, расписывал  "прелести" се-
мейной жизни:

         "- И даже  вот что еще скажу  тебе, радость  моя. Когда  ты будешь
на сносях, так  не будь  слишком на все скора.  Ты слишком  скора, ра-
дость моя, а это не  годится. Будь  тогда ты  потише. Вот,  как ходить-
то  будешь,  не  шагай  так-то, большими шагами,  а все  потихоньку да
потихоньку. Если так-то пойдешь, благополучно и снесешь.

         И пошел перед нею, показывая, как надо ходить беременной.

         - Во, радость моя! .. также и поднимать,  если что  тебе случится,
не надо так  вдруг скоро  и сразу, а вот  так, сперва  понемногу наги-
баться, а потом точно так же понемногу и разгибаться.

         И опять показал на примере.

         Вот таким образом кривлялся, глумился над женским естеством.

         Да даже если бы он сказал пьянице какому-нибудь:

         -  А  ты  иди водочки-то  выпей. Она  скусная. Выпей  ее, родимую,
и  лапушки  оближи:  "Ай-ай, сладко".   Ноженьки-то  твои   тогда  вот
так, смотри,  подогнутся,  и  рученьки милые  трястись будут.  И голо-
вушка  набок  завалится,  закружится. То-то  славно.  Пей  больше,  ла-
сковый,  и  всегда  такой будешь.  И  ходи,  смотри,  осторожно тогда.
Вот так, по стеночке,  опираясь. Тело у тебя  легкое, слабое  станет, в
канаву   грязную   и ребеночек   маленький   спихнуть  сможет. Так  что
ходи, милый, тихо, ходи, милый, скромно.

        Все  равно   страшно слушать.   А  тут   над  беременностью так  насме-
хаться.

        Но   Серафим Саровский   действительно русский святой.  Эта  свя-
тая   русская  ненависть к  миру, издевательство над миром,  обрече-
ние себя Богу.

        Более  того,  Серафим любил  мир.  И  так  как   его  ненависть к  нему
была   абсолютна,   она и  превращалась   в  абсолютную   доброту, любо-
вание".

         Б.  т.  написан на  художественном  языке  ХХ  в.  -  все эти предатель-
ства,  оборотничества,   речевой садизм,   превращение  текста   в  реаль-
ность и наоборот -  все это  было в ХХ в.  Но все  эти "признаки"  и "при-
емы"  изящной  словесности  оборачиваются, по  логике  же  Б.  т.,  в  та-
кую  "посконную"  глобальную  русскую правду,  что   в  этом   и  открыва-
ется чисто русское величие этого "безраздельного" произведения.

Лит.:
Руднев  В.  Философия  русского  литературного языка   в  "Беско-
нечном тупике" Д.  Е. Галковского  // Логос.  - М., 1993. -  Э 4.

     БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

-  термин  психоанализа, под которым по-
нимается  то,  о  чем  человек не  подозревает  в  своей  психической жиз-
ни.   Понятие   Б. -    основа   психоаналитической теории.   "Деление
психики  на  сознательное  и бессознательное,  -   писал  Фрейд, - яв-
ляется  основной  предпосылкой психоанализа, и только  оно дает ему
возможность понять и  подвергнуть научному исследованию часто
наблюдающиеся и  очень    важные патологические процессы созна-
тельной жизни".

          Далее Фрейд пишет:   "Психический   элемент   не бывает   на  протя-
жении  долгого  времени   сознательным и   часто  переходит   в  бессозна-
тельное.   Здесь   начинается психоаналитическая   теория,   которая  ут-
верждает,   что   такие представления   не    становятся   сознательными
потому, что им противодействует известная сила".

         Эта   сила, которая   уводит  сознательные   элементы в   Б.,  называет-
ся  вытеснением,  а  та  сила, которая   препятствует  их   возвращению к
сознанию,    называется сопротивлением    (см.    психоанализ). Однако
работа   психоанализа  в том  и   состоит,  чтобы,   подавив сопротивле-
ние,  вывести  из  Б.  те элементы,  которые   там  находятся   и которые
способствуют   болезненным проявлениям   индивида.   В   этом цель   и
смысл    психоаналитической практики.    Без   помощи    аналитика вы-
тесненные  в  Б.  элементы, по  Фрейду,   не  могут   самостоятельно пе-
рейти  в  сознание  и  тем самым   дать  исчезнуть   болезненным  невроти-
ческим симптомам.

      Б.   в   противоположность сознательному   Я   называется   Фрейдом
Оно. Оно - это та сила в структууре  психики человека,  где господст-
вуют страсти,  где  господствует "принцип  удовольствия".  Я  старает-
ся  Подавить  Оно,  заменить принцип  удовольствия   "принципом  ре-
альности". Так, мы, живя в социуме, подавляем свои низменные Б.
инстинкты.   Когда   же они   прорываются,  то   происходят  известные
преступления  "на  почве  аффекта" -  изнасилования,   убийства  из-за
ревности и т. д. Это означает, что Оно вышло из-под контроля Я.