амого метаязыка.  В на-
учной  обиход  вводятся  слова и  понятия, существовавшие  до этого
лишь в обыденной речи,  но при  этом им  придается новый  смысл, до-
полняющий и одновременно ограничивающий прежний.

      "Лишившись   гарантий   и априорных   критериев,  -   пишет  Авто-
номова,  -  философия,  однако, заявила  о себе  как конструктивная
сила,  непосредственно  участвующая в  формировании   новых  куль-
турных   объектов,  новых отношений  между   различными  областями
духовной  и  практической  деятельности. Ее  новая  роль  не  может
быть понята  до конца,  пока не пережит до  конца этот  опыт. Нере-
шенным,  но  крайне  существенным для  ее  судьбы  остается вопрос:
можем  ли  мы оспорить,  проблематизировать разум  иначе как  в фор-
мах  самого  разума?  можем ли  мы жертвовать  развитой, концепту-
ально  проработанной  мыслью  ради зыбкой,  лишь   стремящейся  ро-
диться мысли  - без  образов и понятий? В  любом случае  перед нами
простирается   важная   область приложения    умственных   усилий:
спектр  шансов  открытого  разума. К  этому выводу  приходит анализ
необычной,  своеобразной  -  и всячески  подчеркивающей  свое свое-
образие - мыслительной практик П.".


             Лит.:

             Автономова Н.С. Постструктурализм // Современная запад-

             ная философия: Словарь. - М., 1991.

             Барт Р. Избранное: Семиотика. Поэтика. - М., 1989.

             Фуко М. Слова и вещи. - М., 1994.

     ПОТОК   СОЗНАНИЯ

-   в   литературе   модернизма  ХХ   в.  стиль,
претендующий   на   непосредственное воспроизведение   ментальной
жизни   сознания   посредством сцепления   ассоциаций,  нелинейнос-
ти,  оборванности  синтаксиса. Понятие  П.  с.  принадлежит  амери-
канскому  философу,  одному из  основателей   прагматизма  Уильяму
Джеймсу. Он считал,  что сознание  подобно потоку  или ручью,  в ко-
тором  мысли,  ощущения, переживания,  ассоциации   постоянно  пе-
ребивают  друг  друга  и  причудливо переплетаются   подобно  тому,
как это происходит в сновидении (см. также психоанализ).

      П.  с.  предстюляет  собой форму,  имитирующую  устную  речь  (см.
лингвистика  устной  речи), внутренний  монолог  (ср. индивидуаль-
 ный язык).

      У  истоков  стиля  П.  с. были  Ф.  М.  Достоевский  ("Кроткая") и
Л.  Н.  Толстой.  Предсмертный монолог  Анны   Карениной,  находя-
щейся  в  измененном  состоянии сознания  под  влиянием  постоянно-
го  употребления  морфия,  представляет собой  несомненный  П.  с.:
"Всем нам хочется сладкого,  вкусного. Нет конфет, то  грязного мо-
роженого.  И  Кити так  же: не Вронский, то  Левин. И  она завидует
мне.  И  ненавидит  меня. И все  мы ненавидим  друг друга.  Я Кити,
Кити  меня. Вот  это правда.  Тютькин, соiffeur..  Je me fais coiffer
par  Тютькин... [парикмахер.  Я причесываюсь у Тютькина...  (фр.) -
прим. Л. Толстого - В.Р.] Я это скажу ему, когда он приедет [...]

      В  начале  ХХ  в. первыми и главными  представителями стиля  П. с.
были, несомненно, Джеймс Джойс и Марсель Пруст.

      Фактически  весь  роман  "Улисс"  представляет  собой  несколько П.
с., организованных как интертекст, когда речь идет  о Блуме  и Деда-
ле,  и  чистое  сознание-бессознательное, когда  речь идет  о Молли.
Приводим   заключительный фрагмент   знаменитого   финального  мо-
нолога Молли.

      "Ах  тот  ужасный  поток кипящий  внизу  Ах и  море море  алое как
огонь и  роскошные закаты  и фиговые деревья в  садах Аламеды  да и
все  причудливые  улочки  и розовые  желтые  голубые  домики  аллеи
роз  и  жасмин  герань  кактусы и  Гибралтар где  я была  девушкой и
Горным  цветком  да  когда я  приколола  в  волосы розу  как делают
андалузские  девушки  или  алую мне  приколоть да  и как  он целовал
меня под Мавританской стеной и  я подумала не все  ли равно  он или
другой и тогда Я сказала  ему глазами чтобы он  снова спросил  да и
тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой  горный цветок
и сначала  я обвила  его руками да и  привлекла к  себе так  что он
почувствовал  мои  груди  их аромат да и  сердце у  него колотилось
безумно и да я сказала да я хочу Да".

      В  отличие  от  Джойса  П. с. у  Пруста носит  более аналитический
характер,  он  в  меньшей степени  стремится  передавать внутренний
монолог  с  его  нелинейностью и  элиптичностью.  Да  и философской
основой П. с. у Пруста был не Джеймс,  а Анри Бергсон с  его учени-
ем  о  внутреннем  времени сознания как постоянного  "дления". При-
водим  фрагмент  из  романа "По  направлению  к  Свану"  первого из
цикла романов "В поисках утраченного времени":

      "Но  ведь  даже если  подойти к нам с  точки зрения  житейских ме-
лочей, и то  мы не  представляем себе чего-то внешне  цельного, не-
изменного,  с  чем  каждый волен познакомиться  как с  торговым до-
говором  или  с  завещанием; наружный  облик  человека  есть порож-
дение  наших  мыслей  о нем. Даже такой  простой акт,  как "увидеть
знакомого",  есть  в  известной мере  акт интеллектуальный.  Мы до-
полняем  его  обличье  теми представлениями, какие  у нас  уже сло-
жились,  и   в  том общем  его   почерке  какой   мы  набрасываем,
представления эти несомненно играют важнейшую роль".

      Более умеренно  использовали П.  с. другие  писатели ХХ  в. -  в их
числе  Уильям  Фолкнер  и даже   Томас  Манн   (внутренний  монолог
просыпающегося  Гете  в  романе "Лотта  в Веймаре",  монолог менед-
жера  Саула  Фительберга, пришедшего  соблазнить   Леверкюна  пре-
лестями концертной деятельности в романе "Доктор Фаустус".

      Вся  первая  часть  романа Фолкнера   "Шум  и   ярость"  построена
как  регистрация  сознанием  идиота Бенджи  Компсона  всего подряд,
что он слышит и видит, это  был по  тем временам  сугубо эксперимен-
тальный П. с. - поток "редуцированного сознания":

      "Я  не плачу,  но не  могу остановиться. Я не  плачу, но  земля не
стоит на месте, и я заплакал. Земля все лезет кверху, и  коровы убе-
гают  вверх.  Ти-Пи  хочет встать. Опять  упал, коровы  бегут вниз.
Квентин  держит мою  руку, мы  идем к  сараю. Но  туг сарай  ушел, и
пришлось нам ждать,  пока вернется. Я не  видел, как  сарай вернул-
ся. Он вернулся сзади нас, и Квентин усадил меня в корыто,  где да-
ют  коровам.  Я держусь  за корыто. Оно тоже  уходит, а  я держусь.
Опять  коровы  побежали  - вниз, мимо двери.  Я не  могу останови-
ться  Квентин  и  Ти-Пи  качнулись вверх,  дерутся.  Ти-Пи  поехал
вниз. Квентин тащит  его кверху.  Квентин ударил  Ти-Пи. Я  не могу
остановиться".

      П.  с.  использовала  также проза нового романа  (см.). Замечате-
льные образцы интертекстового П.  с. находим в прозе  Саши Соколо-
ва, в частности в его "Школе дли дураков" (см. также пример  в ста-
тье интертекст).

      П. с. был несомненно связан  с достижениями в психологии,  с пси-
 хоанализом,   утверждавшим важность  свободных   ассоциаций  (ср.
также  парасемантика).  Но лингвистически   соответствующие  явле-
ния были осмыслены лишь в  1970-е гг. (см. лингвнстика  устной ре-
 чи, изменениые состояния сознании).

     ПРАГМАТИЗМ

-   философское течение,   возникшее   и   получив-
шее  наибольшее  распространение в  США.  Основателем  П. является
Чарлз Сандерс Пирс.

      С  самого своего  возникновения П. отказался от  ряда основопола-
гающих  идей  предшествующей  философии (что  роднит его  с логиче-
 ским  позитивизмом)  и  предложил совершенно  новый  тип  философ-
ского  мышления,  поставившего во  главу угла  человеческое дейст-
вие (ср. прагматика). Поскольку действие в той  или иной  форме яв-
ляется основной  формой жизни  человека, а  само оно  имеет преиму-
щественно  не  рефлекторный,  а сознательный и  целесообразный ха-
рактер, то встает вопрос о тех  механизмах сознания,  которые обес-
печивают  продуктивные  действия. Поэтому  Пирс  рассматривал  по-
знавательную  деятельность  не в  отношении  к  внешней объективной
реальности,  а  по  отношению к  внутренним  психологическим  про-
цессам. Вместо знания он  стал говорить об убеждении,  понимая под
ним  готовность  или  привычку действовать  тем или  иным образом.
Объективное  знание  он  заменил социально   принятым  убеждением.
Отсюда   определение   истины как   общезначимого  принудительного
убеждения,  к  которому  пришло бы  бесконечное  сообщество иссле-
дователей, если бы процесс исследования продолжался бесконечно.

      Поскольку  всякое действие  направлено в  будущее, то  Пирс наста-
ивал  на  необходимости  рассматривать функционирование  всех  по-
нятий с  точки зрения  тех последствий, которые может  вызвать ис-
пользование   этих   понятий. Он  сформулировал   так  называемую
прагматическую  максиму:  наша идея какой-либо  вещи есть  идея ее
чувственных последствий.

      Идеи   Пирса   были развиты   и    систематизированы   Уильямом
Джеймсом.  Джеймс  понимает  истину как  успешность   или  работо-
способность идеи,  как ее  полезность для  достижения той  или иной
цели (ср. замену понятий истины понятием успешности в  теории ре-
чевых  актов).  Поскольку это  успешное  функционирование истины
нуждается в  проверке, проверяемость также входит  в определение
истины (такое понимание истины также роднит П. с  логическим по-
зитивизмом; см. верификационизм).

      Джеймс  ввел  понятие  об опыте  как непрерывном  потоке созна-
ния,  из которого  мы своими  волевыми усилиями  выделяем отдель-
ные отрезки, обретающие для нас  статус вещей благодаря наимено-
ванию.  Понятие  потока  сознания, выдвинутое  почти одновременно
Джеймсом и Бергсоном, оказало  большое воздействие на литератур-
ную практику ХХ века (М. Пруст,  Дж. Джойс, У. Фолкнер),  а так-
же на кино. С  точки зрения  Джеймса, реальность  складывается из
ощущений,   отношений   между ощущениями,   обнаруживаемыми   в
опыте, и старых истин, получивших к  этому времени  всеобщее при-
знание.

      Незавершенность  Вселенной,  включающей в  себя и  мир социаль-
ного  опыта, открывает  возможность безграничного улучшения это-
го  мира.  Хотя сейчас  он весьма далек от  совершенства, Джеймс
убежден в реальности его улучшения при условии веры  в людей  и в
их способность это сделать и объединения их совместных усилий.

      Эта оптимистическая  черта П.,  чрезвычайно характерная  для на-
ционального сознания  американцев, вероятно, и позволила  им под
флагом идей П. успешно пройти через  все социальные и политичес-
кие испытания ХХ века.

      Третьим  представителем  американского П.  был  Джон  Дьюи, ко-
торый  занимался  прагматическим истолкованием  научного метода.
Этот  метод  сводился  к  некоторым приемам  решения  конкретных
проблем,  возникающих  в различных сферах опыта.  Согласно Дьюи,
прежде  всего необходимо  установить специфику  данного затрудне-
ния или проблемной  ситуации. Затем выдвинуть гипотезу  или план
ее решения, после  чего -  теоретически проследить  все возможные
следствия  предлагаемого  решения. После этого  наступает период
реализации и  экспериментальной проверки гипотезы. В  случае не-
обходимости  предложенное  решение может быть изменено.  Ни одно
решение не должно исходить из  каких-либо заведомо  известных ре-
цептов и превращаться  в догму.  Оно должно  всецело определяться
особенным характером данной специфической ситуации.

      При  решении  социальных  проблем Дьюи  считает  особо  опасным
стремление  руководствоваться  заранее установленными  конечны-
ми  целями  или   идеалами, предопределяющимв   наше  поведение.
Если достигнуто  успешное решение  проблемной ситуации,  то пред-
ложенная гипотеза или  теория должны считаться истинными,  а но-
вая,  теперь  уже  определенная ситуация,  сменившая проблемную,
приобретает статус реальности.


      Будучи  чрезвычайно  гибкой  философией, американский   П.,  ви-
доизменяясь,  дожил  до наших  дней. В  1980-е гг.  наиболее яркий
представитель  П.  Ричард Рорти связал основные  идеи П.  с идеями
аналитической философии и постмодернизма (см.).


            Лит.:

            Мельвиль Ю.К.  Прагматизм   //  Современная   западная фило-

            софия: Словарь. - М., 1991.

            Рорти Р.  Случайность,  ирония  и  солидарность. - М., 1996.

     ПРАГМАТИКА

(древнегр. pragmatos   -   действие)   - раздел   се-
миотики,   изучающий   соотношение знаков   и   их   пользователей  в
конкретной  речевой  ситуации. Можно  сказать,  что  П.  -  это семан-
тика  языка  в  действии. Впервые  о  П.  писал  Чарлз Сандерс  Пирс в
ХIХ  в.,  а  ее  основные параметры  применительно  к  философии праг-
матизма  сформулировал  в  1920-е гг.  Чарлз  Моррис.   Однако  совре-
менная   лингвистически ориентированная   П.    развивается скорее
под  влиянием  идей  позднего Витгенштейна  (см.   аналитичеекая  фи-
 лософия, языковая игра) и теории речевых актов (см.).

      Витгенштейну     принадлежит знаменитое     определение    значения
как употребления в языке. Из этого, можно сказать, вышла вся П.

      Представим себе, что имеется некая фраза:


            М. вошел в комнату.


      Мы  прекрасно  понимаем  ее смысл,  то  есть  мы   можем  представить
себе  эту  ситуацию.  Но  какова конкретная  роль этой  ситуации, како-
во  ее  значение  в  ряду соседних высказываний, можно  сказать, толь-
ко  зная  контекст  этих  высказываний. Этот  контекст  можно  назвать
в  духе  теории  речевых  актов речевой  ситуацией или,  пользуясь тер-
минологией М. М. Бахтина, "речевым жанром".

      Предположим,  что  "М.  вошел в   комнату"  произносится   в  контек-
сте  детективной  истории.  Тогда эта  фраза  может  означать,  напри-
мер:  "Приготовиться!" -  если этого М. ждут  в его  комнате наемные
убийцы.  А  в  контексте бытового  дискурса,   например  праздничного
застолья,  эта  фраза может  означать, что  этого человека  долго ждали
к  столу,  он  опаздывал  и наконец-то  пришел.  В   ситуации  бытовой
мелодрамы  это  может  означать, что   пришел  любимый   человек,  или
наоборот,  ненавистный  муж  - прагматическое  значение   всегда  бу-
дет меняться.

      Когда-то    два   великих философа-аналитика   -    Витгенштейн и
Мур  уже  в  старости  поспорили, что  означает  выражение   "Я  знаю,
что..."  Суть  спора  в двух словах заключалась  в том,  что выражение
"Я  знаю,  что  это  дерево" искусственно,  не несет  никакой информа-
ции  и  в  лучшем случае  означает просто  "Это дерево"  Но вот  в спор
вмешался  аналитик  младшего  поколения Норман  Малкольм   и,  ана-
лизируя спор своих учителей,  пришел к выводу, что  они спорят  не о
том, так как  выражение "Я  знаю, что..." означает в  конкретных си-
туациях  совершенно  различные вещи.  Например,  в  ситуации,  когда
дочь играет на пианино, а мать  напоминает ей,  что пора  делать уро-
ки, и дочь отвечает: "Я знаю, что надо  делать уроки",  это означает:
"Не  приставай ко  мне"; когда слепого усаживают  на стул  и говорят
ему "вот стул" и он отвечает: "Я знаю, что это стул", он  хочет ска-
зать: "Не беспокойтесь, пожалуйста". И так далее.

       Подобно   логическим необходимым   истинам,   существуют  прагма-
тические  необходимые   истины. Если   пример  логической   истин  -
"А  равно  А",  то  пример прагматической  истины  - "Я  здесь": ис-
тинность этого  высказывания не  зависит от  того, кто  именно имеет-
ся в виду под Я и какое место имеется в виду под "здесь".

       Аналогичным   образом прагматически   ложной    считается фраза
"Я  сплю".  Хотя в  духе идей Малкольма можно  было бы  сказать, что
эта фраза на  самом деле  в ее конкретном употреблении  означает: "Я
засыпаю, не беспокойте меня" или "Оставьте меня в покое".

       В  прагматической  ситуации общения  велика  роль не  только гово-
рящего,  но  и  слушающего. Например,  когда  я  говорю жене  в при-
сутствии дочери, делая вид,  что не вижу, что  дочь слушает:  "У на-
шей  Аси  очень  хороший  характер", то  моя речевая  стратегия может
в  данном  случае  быть  направленной на  то, чтобы  расположить дочь
к себе, или повысить ее самооценку, или что-либо в этом роде.

       Когда  я  говорю  в присутствии нескольких  людей: "Я  сегодня ви-
дел  Наташу",  то  каждый может  спросить:   "Какую  Наташу?"   - и
каждый  может  подумать,  что имеется  в  виду  именно та  Наташа, о
которой  он  подумал.  То есть  в  различных возможных  мирах участ-
ников  речевой  ситуации  (см. семантика  возможных   миров)  выска-
зывание  "Я  видел  сегодня Наташу"  приобретет  разное  значение до
тех  пор,  пока  не  будет уточнено  говорящим, какую  именно Наташу
он видел сегодня.

       В  П.  играют  большую роль  так  называемые  эгоцентрические сло-
ва, такие, как я, ты, это,- поскольку их значение всегда  зависит от
ситуации.   Знаменитый французский   языковед    Эмиль   Бенвенист
считал,  что  "Я"  в  языке играет исключительную  роль. Вот  что он
пишет об этом в статье "О субъективности" (1958):

       "Язык   возможен   только потому,   что  каждый   говорящий  пред-
ставляет  себя  в  качестве субъекта,  указывающего  на  самого себя
как на я в своей речи. В силу этого я конституирует другое  лицо, ко-
торое,  будучи  абсолютно  внешним по  отношению  к моему  "я", ста-
новится  моим  эхо,  которому я  говорю  тыИ Полярность  эта  к тому
же  весьма своеобразна,  она представляет собой особый  тип противо-
поставления,  не  имеющий  аналога нигде  вне  языка. Она  не означа-
ет ни равенства, ни симметрии:  "эго" занимает всегда трансцендент-
ное  положение  по  отношению к  "ты", однако  ни один  из терминов
не мыслим без другого [...]. Бесполезно искать параллель  этим отно-
шениям:  ее  не  существует. Положение человека в  языке неповтори-
мо".

       В  1950-е  гг.  американский философ Пол  Грайс пол  влиянием по-
зднего  Витгенштейна  и  теории речевых  актов   сформулировал  так
называемые   коммуникативные постулаты.   Когда   люди   беседуют,
между  ними  должен  быть заключен  молчаливый  пакт о  речевом со-
трудничестве, который включает в себя следующие пункты:

       1. Говорить ни  много, ни  мало, а  именно столько,  сколько нужно
для   адекватной   передачи информации  (известны   люди,  которые
очень много говорят  сами и  не умеют слушать -  так вот  они нару-
шают постулат Грайса).

       2. Не отвлекаться от темы.

       3. Говорить только правду.

       4.  Говорить  определенно, не  двусмысленно  (многие  любят гово-
рить обиняками - Грайс не поощряет этого).

       5. Говорить вежливо, уважая речевое достоинство собеседника.

       Конечно,   в  реальной речевой  деятельности   постулаты  Грайса
очень часто не соблюдаются. Иначе в речи не было бы  грубости, хам-
ства, речевой истерики, логареи, говорения вокруг да  около и  т. д.
Американцы,  как  всегда,  стремятся к  ясности  и  идеалу. Русские
лингвисты-прагматики,   напротив, склонны   изучать   речевую  ре-
альность,  "речевую  демагогию", по  выражению   русского  лингвис-
та Т. М. Николаевой.

       Ясно,  что  говорить  можно и нужно  по-разному в  зависимости от
конкретной  или  наоборот  ситуации. Профессор со  студентом разго-
варивают не так, как профессор  с профессором и студент  со студен-
том, при  этом профессор  со студентом общаются по-разному  на лек-
ции, на экзаменах, на общем банкете и в частной беседе дома  у про-
фессора.

       Когда   человек  защищает диссертацию,  он   должен  обязательно
благодарить  всех  выступающих, даже  если  его  подвергают шкваль-
ной  критике.  Он  должен обращаться  к председателю  совета: "Глу-
бокоуважаемый  господин  председатель" -   только  так.   Но  пред-
ставьте себе, что в магазине, когда подошла ваша очередь,  вы гово-
рите:  "Глубокоуважаемый  господин продавец,  дайте   мне,  пожалуй-
ста,  полкило  трески!". Ю.  М. Лотман  когда-то написал,  что голый
человек в  бане не  то же  самое, что  голый