Но  не  только глубинные  низменные   страсти  являются, по  Фрей-
ду, Б., оно окутывает  сознательное Я не только  снизу, но  и сверху.
Фрейд  пишет:  "Однако  гораздо большее  недоумение   вызывает  зна-
комство  с  другим  фактом. Из  наших анализов  мы узнаем,  что суще-
ствуют  люди,  у  которых самокритика  и  совесть, то  есть бесспорно
высокоценные    душевные проявления,    оказываются   бессознатель-
ными   и,  оставаясь таковыми,  обусловливают   важнейшие  поступки;
то обстоятельство,  что  сопротивление в  анализе  остается  бессозна-
тельным,  не  является,   следовательно, единственной   ситуацией  та-
кого  рода.  Еще  более  смущает нас  новое наблюдение,  приводящее к
необходимости,   несмотря  на самую  тщательную   критику,  считать-
ся  с  бессознательным  чувством вины  -  факт, который  задает новые
загадки,  в  особенности  если мы  все  больше  и  больше   приходим к
убеждению что б е с с о з н а т е л ь н о е ч у в с т в о в и н ы (здесь и
далее  в цитатах  разрядка Фрейда. - В.Р.)  играет в  большинстве не-
 врозов   экономически решающую  роль   и  создает   сильнейшее пре-
пятствие   выздоровлению. Возвращаясь   к  нашей   оценочной  шкале,
мы  должны  сказать: не  только глубокое,  но и  наиболее высокое  в Я
может быть бессознательным".

         Это высокое  Б. Фрейд называет Сверх-Я  или Я-идеал.  Это то,  к че-
му  человек  стремится,  чему он  бессознательно   поклоняется.  Чаще
всего  в детстве  таким Б.  Я-идеалом является  отец, и  сложные взаи-
модействия  между  Я,  Оно и  Сверх-Я  происходит  под  влиянием Эди-
 пова комплекса (см.).  Фрейд пишет: "[...] отношение  Сверх-Я к  Я не
исчерпывается  требованием  "т ы  д  о  л ж  е н  быть таким  же (как
отец)": оно выражает также  запрет: "Таким (как отец)  ты н  е с м е-
е ш ь быть, то есть не смеешь делать все то, что делает  отец; некото-
рые поступки остаются его исключительным правом".

           Таким образом, Б. Оно, формирующее Эдипов комплекс, натал-
кивается  на Б.  Сверх-Я, которое препятствует  проявлению  Оно. Ес-
ли в Оно  господствует принцип  удовольствия, если  в Я  он сменяет-
ся  принципом  реальности,  то в  Сверх-Я   начинает  господствовать
принцип   идеальности,   который тоже    является   бессознательным,
удеживающим  Оно   от  проявлений принципа  удовольствия,   в  част-
ности  посягательства  индивида на  жизнь  отца  и тело  матери. Если
Оно желает убить отца,  а Я  боится это сделать, то  Сверх-Я слишком
уважает отца.

         Интересно, что  все эти страсти бушуют в едва сформировавшейся
душе маленького ребенка совершенно помимо его сознания.

         По  мнению  Фрейда, из  Б.  Сверх-Я  вырастают  религии.  Он пишет:
"Легко   показать,  что Я-идеал  соответствует   всем  требованиям,
предъявляемым  к  высшему  началу в  человеке.  В  качестве замести-
теля страстного влечения к отцу оно содержит в себе зерно,  из кото-
рого  выросли  все  религии. Суждение о  собственной недостаточности
при  сравнении  Я  со  своим идеалом  вызывает то  смиренное религи-
озное  ощущение,  на  которое опирается  страстно верующий.  В даль-
нейшем  ходе  развития  роль отца  переходит  к учителю  и авторите-
там; их заповеди  и запреты  сохраняют свою  силу в  Я-идеале, осуще-
ствляя в качестве с о в е с т и  моральную цензуру.  Несогласие меж-
ду требованиями совести и  действиями Я ощущается как  ч у  в с т в
о в  и н  ы. Социальные  чувства покоятся  на идентификации  с други-
ми людьми на основе одинакового Я-идеала.

         Эта теория Б., изложенная в книге Фрейда  "Я и  Оно", носит  не по-
фрейдовски  схоластичный  характер. Несмотря   на  свою   глубину  и
логическую  правомерность,  она не  оказала   решающего  воздействия
на  дальнейшее  развитие  психоанализа. Во  всяком  случае,  понятие
коллективного  Б.,  с  которым выступил  Юнг  в  своей аналитической
психологии,  содержит  в  принципе лишь  те  черты,  которые  прису-
щи  фрейдовскому  понятию  Оно, то  есть   низменному  индивидуаль-
ному Б.


             Лит.:

             Фрейд З. Я и Оно // Фрейд  3. Психология  бессознательного. -

             М., 1990.

     БИНАРНАЯ ОППОЗИЦИЯ

-    универсальное средство познания
мира,  которое  особенно  активно использовалось  и,  главное,  было
осознано как таковое в ХХ в.

       Двоичность   восприятия окружающего   мира  обусловлена   уже  чис-
то  физиологическими  причинами, прежде  всего  тем, что  мозг чело-
века  разделен  на  два  полушария, выполняющих  каждое  свою  функ-
цию   (см. функциональная асимметрия полушарий головного моз-
 га), тем,. что у нас два глаза, два уха, две ноздри, две руки и ноги.

        В  ХХ  в. тон  в понимании важности и  универсальности Б.  п. зада-
ла  фонология  (см),   построенная на   дифференциальных  признаках,
которые суть  не что  иное, как Б. п.:  глухость -  звонкость, твер-
дость -  мягкость, гласные  - согласные. После того  как Н.  С. Тру-
бецкой   построил   фонологическую методологию,   система  бинарных
дифференциальных    признаков стала    использоваться   практически
во всех сферах структурных гуманитарных исследований.


      Было установлено, что в описании любой картины мира лежат
Б, о., причем они носят универсальный характер:

жизнь - смерть
счастье - несчастье
правый - левый
хорошее - дурное
близкое - далекое
прошлое - будущее
здесь - там.


        Левая   часть  оппозиции считается  всегда   маркированной  положи-
тельно, правая - отрицательно.

       В  современной  жизни  мы также  пользуемся Б.  о.: можно  - нельзя,
положено  -  не  положено, принято  -  не  принято, истинно  - ложно,
да  -  нет,  утверждение - отрицание, знание  - неведение  (см. также
модальности). Важного роль при изучении механизма действия Б. о.
игрет  понятие   медиации, то   есть  посредничества   между  крайними
членами  оппозиции.  Уже  в фонологии  есть   понятие  нейтрализации,
когда  (в  русском языке)  фонемы по  признаку "звонкость  - глухость"
нейтрализуются  на  конце  слова, звонкие  оглушаются: труд,  маг, код
произносятся  реально  как  трут, мак,   кот.  В   модальных  оппози-
циях  вводится  третий  срединный член,  который   нейтрализует  два
противоположных. Если что то запрещено, а что-то обязательно,  то не-
что и разрешено, то есть ни обязательно, ни запрещено. Если есть изве-
стное и неведомое, то есть и полагаемое - известное, но не наверняка.

        Роль Б. о.,  открытая в ХХ в.,  поистине не  знает границ:  они упо-
требляются  в  диапазоне  от стихотворного  ритма,   который  постро-
ен   на   бинарном  чередовании мельчайших  единиц   языка  (ударный
слог  -  безударный  слог), до  биологических  ритмов  дня   и  ночи,
зимы  и  лета,  а  также культурных  ритмов:   идеалистическая  куль-
тура - материалистическая культура.

        Отсюда исследователи  подчеркнули важность    такого   фактора,
как  билингвизм  в  широком смысле  этого  слова.  Мы  не  можем  по-
нять  мир  до  конца,  и эта  невозможность  понимания  компенсирует-
ся  бинарной  дополнительностью точек  зрения  на  мир.  В  этом суть
культурологической  концепции  Ю. М.  Лотмана,   в  этом   же  фило-
софская  суть  принципа  дополнительности Н.  Бора (см.)  и соотноше-
 ния неопределенностей В. Гейзенберга (см.).


          Лит.:

          Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие систе-

          мы.- М. 1965.

          Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. - М.,

          1978.

          Лотмам Ю.М. Феномен культуры // Лотман Ю. М. Избр. статьи. В 3 тт.

          Таллинн, 1992.- Т.З.

          Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы // Там же.

     БИОГРАФИЯ.

Каждая  эпоха по-своему  представляла  то,  как  на-
до строить человеческую жизнь и  как ее следует изображать  на бу-
маге.  Например,  римский  историк Светоний  в своей  книге "Жизнь
двенадцати  цезарей"  понимал, что в сравнительной  биографии важ-
на не последовательность событий,  а их система, чтобы  легче было
сравнивать.  Поэтому  он  строил биографию  каждого из  своих две-
надцати  героев  по  систематическому принципу.  Сначала  перечис-
ляются достоинства,  потом недостатки; что сделал  для Рима  - хо-
рошего и плохого; какие  войны вел; как умер  и какие  события это
за собой повлекло.

       Второй  тип  написания  биографии -   агиография,  жизнеописание
святого.  Оно  строится  по хронологическому  принципу,  но следуя
жестким правилам - агиографическим штампам.

       Третий  тип  биографии  - семиотическая.  Ее   принципы  сформу-
лировал  советский  филолог  и культуролог  профессор  Ю.  М. Лот-
ман. Он исходил  из того,  что человек может строить  свою биогра-
фию  знаково  (см. семиотика, знак), в частности  подражая жизни
другого человека.

       В  ХVIII  в.  были распространены  такие прозвища,  как "россий-
ский  Пиндар"  (М.  В.  Ломоносов), "российская  Минерва" (Екатери-
на   Великая),  "российский Катон"  (А.К.   Радищев).  Последнему
Ю.М.  Лотман  посвятил  одну из лучших  своих работ,  где показал,
что  знаменитый  автор  "Путешествия из  Петербурга в  Москву" дей-
ствительно  строил свою  жизнь, отождествляя себя с  римским поли-
тическим  деятелем  Катоном  Утическим, и,  более того,  покончил с
собой  в  подражание  ему и  в  назидание   потомкам,  осуществляя
"принцип внутренней свободы".

       Идея  "жизнестроительства"  появилась и  закрепилась  в  русской
культуре в творческой  среде символистов (см. символизм).  Она бы-
ла   отражением   неомифологизма как  общего   принципа  культуры
ХХ  в. В  данном случае  мифологичность (см.  миф) состояла  в том,
чтобы  снять  оппозицию  (см. бинарная  оппозиция)   между  своей
жизнью и своим творчеством, мифологически отождествить их.

       М.  М.  Бахтин  (см. карнавализация,  полифонический  роман, ди-
 алогическое  слово)  писал в  первой своей  опубликованной заметке
"Искусство и ответственность": "За то, что я пережил и понял  в ис-
кусстве,  я  должен отвечать  своей жизнью,  чтобы все  пережитое и
понятое не  осталось бездейственным в ней.  [...] Поэт  должен по-
мнить, что в  прошлой прозе  жизни виновата его поэзия,  а человек
жизни пусть знает, что  в бесплодности искусства виновата  его не-
требовательность и несерьезность его жизненных вопросов.  [...] Ис-
кусство и жизнь не одно, но должны стать во мне единым,  в единст-
ве моей ответственности".

       Биография  -  это,  несомненно, вид  языковой игры  (см.). Причем
правила  этой  игры  меняются в  зависимости от  жанра биографии.
биография  поэта  (Марина Цветаева, Иосиф Бродский)  строится по-
иному,  чем  биография   правозащитника -   народного  заступника
(Лев  Толстой,  Александр Солженицын). В советское  время сущест-
вовал  наиболее  распространенный жанр  биографии, который  Ю. М.
Лотман  в  шутку  называл "Жизнь  замечательных   святых"  (речь
шла,  конечно,  о  серии  ЖЗЛ). Это было  воплощение ходульности,
все были похожи друг на друга, несмотря  на разные  поступки своей
жизни.  Замечательный  русский поэт  Давид   Самойлов  запечатлел
это в известном стихотворении "Дом-музей":


             Смерть поэта - последний раздел.

             Не толпитесь перед гардеробом.


        Здесь  мы  хотим  подробно рассказать  о жизни  великого философа
ХХ  в.  Людвига  Витгенштейна, отчасти  потому, что  это ключевая
фигура для  концепции данного  словаря (языковая  игра -  его тер-
мин;  см.  также   аналитическая философия,   логический  позити-
 визм,  атомарный  факт,  индивндуальный азык), а  отчасти потому,
что его жизнь была поистине удивительной: с одной стороны,  не по-
хожей ни на чью другую, а с  другой - в наибольшей  степени соот-
ветствующей  "принципу  М.  М. Бахтина" (с братом  которого Нико-
лаем Михайловичем Витгенштейн дружил в Лондоне).

      Витгенштейн  родился в  1889 г. в семье  образованного миллионе-
ра-мецената,  обладающего  авторитарным характером,  отчего стра-
дали его пятеро сыновей. Трое из них  покончили с  собой -  из них
один,  несомненно,  по  вине отца. Витгенштейн всю  жизнь страдал
депрессиями,  боялся  сойти  с ума, а  всю первую  половину жизни
был на волосок от самоубийства.

      Он  учился  в  математическом колледже в Манчестере,  который не
закончил и поехал в  Кембридж, увлекшись логикой. Там  его учите-
лями были  Бертран Рассел  и Джордж Эдвард Мур,  создатели анали-
 тическай  философии.  Началась первая  мировая   война.  Витген-
штейн мог быть по состоянию здоровья отстранен от службы,  но по-
шел  на  фронт  простым  солдатом (потом получил  офицерское зва-
ние). При этом он был толстовцем и носил в ранце толстовское пере-
ложение  Евангелий.  Толстовец на войне  - странное  явление: его
называли  "человек с  Библией". По характеру Витгенштейн  был ши-
зоид-аутист (см. аутистическое мышление, характерология), то
есть,  по  определению,  человек парадоксальный.  Он  вернулся  с
фронта (в плену написал свое самое  знаменитое сочинение  - "Логи-
ко-философский трактат"), отец умер и  оставил состояние  ему, так
как он оставался  в семье  старшим. Витгенштейн передал наследст-
во  оставшемуся  брату  (однорукому пианисту, для  которого Морис
Равель  специально  написал  концерт для левой  руки) и  сестрам Мар-
гарет  и  Гермине  -  "философ не  должен обременять  себя собственно-
стью", - а сам начал искать работу.


кончил  курсы  учителей  начальных классов  и  поехал в  глухие авст-
рийские  деревни  учить  ребятишек немецкому  языку   и  арифметике.
Он  был  толстовец  в  квадрате, роялист  больший,  чем  сам  король.
Витгенштейна тогда никто не знал, ему было в 1921  г., когда  он при-
ехал в  деревню, 33  года, и  его иногда  сравнивали с  Христом, такой
он,  говорят,  был  добрый, искренний,  мудрый и  терпимый. Да  и чу-
деса  ему  приходилось  совершать. Когда  сломалась  небольшая  дере-
венская   фабрика, Витгенштейн,   пользуясь    своими инженерными
знаниями,  полученными  в  Манчестере, починил  ее  один.  Его  нена-
видели  учителя  ("книжники  и фарисеи")   и  обожали   дети.  Кончи-
лось все это тем, что взрослые подали на него в суд за  грубое обраще-
ние  с  детьми. Витгенштейну  пришлось уехать.  Да, вероятно,  и надо-
ело.  Целых  шесть  лет  он проучительствовал  в глухих  Альпах. Опуб-
ликовал  учебник  по  немецкому языку  для  народных  школ.  Это  бы-
ла  вторая  после  "Трактата" и  последняя  опубликованная   при  его
жизни книга.

         Неожиданно  он  вернулся к  философии.  Так  же  неожиданно,  как
и бросил. Вновь поехал в  Кембридж, на сей раз  не студентом,  а про-
фессором.  Благодаря  Расселу, при  содействии   которого  "Трактат"
был  издан  по-английски  с его  предисловием,  Витгенштейн  стал фи-
лософской  знаменитостью.  В  Кембридже все  повторилось,  как  в де-
ревне:  фарисеи-профессора  его недолюбливали  или   открыто ненави-
дели,  а  ученики  ловили и  записывали  каждое его  слово. Еще  бы -
это  был  живой  великий  философ, причем  не  надутый, а  скромный и
несколько   восторженный,  порой наивный,  часто   по-детски  жесто-
кий, но всегда неистово искренний.

      В  1933  г.,  когда  Гитлер пришел  к  власти,  Витгенштейн  объявил
всем, что он еврей,  хотя это  было так лишь отчасти,  да и  в Англии
ему это ничем не угрожало.

      Поняв,  что  логический  позитивизм претерпевает  кризис,   он  пер-
вым  стал  критиковать  собственный ранний   "Трактат"  и   на  основе
этой  критики   создавать совершенно   новую  философию,   во  многом
противоположную по установкам (см. аналитическая философия).

      Витгенштейну  было  46  лет, когда в  его судьбе  чуть было  не про-
изошел  еще  один  переворот, по  сравнению  с  которым  пребывание в
деревне могло показаться чем-то незначительным.

      В  начале  1933  г.  Витгенштейн начинает  изучать  русский  язык  и
вскоре  преуспевает  в этом  настолько, что  читает своих  любимых ав-
торов - Толстого и Достоевского - в оригинале.

      В  1935 г.  он решает  поехать в  Россию. В  его замысел  входило уе-
хать  из   Англии  навсегда, обратиться  в   Москве  в   Институт народов
Севера и поехать изучать язык какой-нибудь северной народности.

       Это  еще  одна  загадка жизни  Витгенштейна.   Известно,  что   он все-
гда  любил  Россию.  Известно, что   сам  он   не  любил   буржуазный ук-
лад и  тяготел  к  бедности и  аскетизму.  Но   неужели  он   не понимал,
что  творилось  тогда  в  СССР, неужели  не  понимал,  что  это  уже давно
была не родина Толстого и Достоевского?

      Как  бы  то  ни  было, он  съездил  в  СССР  и  вернулся. Очевидно,  он
все-таки увидел то, что иностранцам старались не показывать.

      Во   время   второй мировой   войны   Витгенштейн    работал санитаром
в госпитале.

      Рассказывают,   что   однажды, путешествуя   по   Англии,  он   зашел в
крестьянский   дом   и попросил   немного   отдохнуть.   Хозяйка спроси-
ла  его,  не  хочет ли  он поесть.  В этот  момент раздался  голос хозяина:
"Don't ask, give!"   ("Не  спрашивай, а  давай!").   Витгенштейн  потом
долго  восхищался  этой   фразой. Она   действительно  могла   быть  деви-
зом его жизни и его философии.

      Умирая, он сказал врачу: "Моя жизнь была прекрасной".

      Действительно,   это   была одна  из   самых  прекрасных   жизней, про-
житых в ХХ в., один из самых светлых символов культуры ХХ в.


             Лит.:

             Бахтин М.М. Искусство и ответственность //  Бахтин М.И.

             Эстетика словесного творчества. - М., 1979.

             Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т. - Таллинн, 1992. -

             т. 1.

             Людвиг Витгенштейн: Человек и мыслитель. - М., 1994.

     "БЛЕДНЫЙ ОГОНЬ"

- роман Владимира Набокова (1962).

      Композиция    романа представляет    собой    классическое построение
текст  в  тексте  (см.). Роман  делится  на  поэму  в 999  строк, написан-
ную   одним   из главных   героев,   американским   поэтом Шейдом,   и
комментарий   с    предисловием к    этой   поэме,    написанные другим
главным   героем    и -    соответственно   -    рассказчиком, Чарльзом
Кинботом.   Оба   они -   предподаватели   в   одном из  провинциальных
американских   университетов, к   тому   же   соседи.   Основному "рече-
вому  действию"  (см.  теория речевых  актов) романа -  поэме и ком-
ментарию   -   предшествовали события,    о   которых,    собственно, и
рассказано в комментарии.

      Рассказчик    - страстный    любитель    словесности и   молоденьких
мальчиков,-   согласно   своей версии   истории  создания   поэмы  "Блед-
ный  огонь",  сам  предложил поэту  ее  сюжет,  но  поэт,   как оказалось
впоследствии,   этот   сюжет совершенно   не   использовал.   Комментарий
Кинбота,   таким   образом, представляет   собой  интерпретацию   той во-
ображаемой  поэмы,  которую  он хотел  навязать Шейду  (см. семанти-
ка  возможных  миров). Этот сюжет, который  все подробнее  и подроб-
нее  разворачивается  в  комментарии, не  имеет  практически никако-
го  отношения  к  реальной поэме.  Он  посвящен  несуществующей  (во
всяком  случае,  не  существующей, вымышленной  во  внетекстовой ге-
ографической  реальности  нашей планеты,  а  может  быть,  несущест-
вующей  и  внутри  прагматики самого  вымысла)  стране  Zembla  рас-
положенной, скорее всего, где-то  к северу от Советского  Союза (на-
звание страны имеет два  корня, оба русские: "земля"  и редуцирован-
ный  вариант  матерного ругательства "бля"; впрочем,  рассказчик ут-
верждает,  что  на  самом деле  государство   полностью  называется
Zemberland, что означает "страна отражений").

      По   мере   комментирования поэмы   Кинбот    (по-"земблянски" -
Кинг-бот,  то  есть  самоуничтожившийся король)  сообщает  все боль-
ше  и больше  подробностей о  с